– Теперь они принадлежат мне.
Офелия негромко рассмеялась и оставив плавающие глазные яблоки в покое, стала изучать другие предметы. Анабель протянула руку и взяла кость. Протерев ее подолом футболки, она тщательно почистила вырезанную надпись.
– Твоя Башня рухнет, когда тебя будет соблазнять Дьявол, – прочитала Офелия. – Твоего первого возлюбленного?
– Да, это кость Лукаса.
– Он был Дьяволом?
– Еще каким.
Уехав из дома, иногда темными ночами в университете, Анабель думала, какой была бы ее жизнь без Лукаса. Если бы ей, как и братьям, пришлось повзрослеть куда быстрее и болезненнее, заняться делами семьи, а не проводить время в ворохе кружева, женщине-ребенку, образ которой так старательно лелеял и поддерживал Лукас.
Какой бы она стала без него? Кем была? И где была?
Единственное, что Анабель знала точно, так это то, что могла бы сейчас быть в тюрьме из-за Лукаса. Ведь именно она его убила. Хотя до сих пор она не могла бы сказать, было то временным помутнение, или просто взыграла кровь безумной матери.
Анабель положила кость на полку и снова почувствовала на плече руки Офелии:
– Не сожалей. Ты еще найдешь своего настоящего возлюбленного.
Если он тоже не исчезнет, подумала Анабель с горечью. Не исчезнет, как все остальные.
Фредерик и Винсент сидели на кухне. Все наконец-то ушли, квартира погрузилась в тишину и спокойный полумрак. Анабель была в своей комнате вместе с подругой. Морган решила лечь спать пораньше. И оба брата вместе сидели на кухне, успев обсудить и Кросби, и деловые детали.
Фредерик сидел на высоком барном стуле и пил непривычный чай – ему показалось, час слишком поздний для кофе. Винсент нашел десерт и с энтузиазмом ковырял ложечкой тирамису.
– Может, ты его все-таки съешь? – спросил Фредерик.
– Обязательно. Но куда мне торопиться?
– Похоже, сегодня ты ночуешь дома.
– Похоже, это не вопрос.
Винсент улыбнулся и ткнул ложечкой в сторону брата:
– Что, тебя стала интересовать моя личная жизнь?
– Она всегда меня интересовала. Ну… по крайней мере, когда ты проводил с девушкой больше одной ночи.
– Это ты так пытаешься выяснить, с Фэй ли я был?
– Типа того.
– Да, с Фэй. Хотя если я расскажу, каким был целомудренным, ты не поверишь.
– Ты напился?
– Ну почему сразу напился?
– Это единственное объяснение твоей скромности.
– Ты слишком хорошо меня знаешь, – Винсент вздохнул и отправил в рот большой кусок тирамису.
Он не менял темной рубашки, только успел хорошенько засучить рукава, так что были хорошо видны его татуировки.
– Я обязательно познакомлю тебя с Фэй, – сказал Винсент. – И надеюсь, она не будет спрашивать тебя о брате.
– О пропавшем Тобиасе… но он же им сводный брат?
– Фэй и Офелии? Да. Их отец ушел, когда только родилась Офелия. Собственно, ушел к другой женщине, с которой изменял, и у которой тогда же появился Тобиас. Поэтому они с Офелией почти ровесники. И они, конечно, общались, но не очень близко.
– Тем не менее, Фэй так хотела, чтобы отыскался ее брат, что даже познакомилась ради этого с тобой, Винс.
– Подозреваю, ею двигают те же побуждения, что и нами.
– В смысле?
– Она боится, что к этому причастна Офелия.
Пока Винсент продолжил поглощать десерт, Фредерик задумался, что Офелия и Анабель действительно друг друга стоят. Они уже объединились, и оставалось надеяться, что в прошлом они не объединялись для темных дел. Невозможно вечно покрывать человека, даже если это твоя младшая сестра.
Соскребая тирамису со стенок вазочки, Винсент неожиданно перевел мысли Фредерика в другое русло:
– Как тебе этот Кросби?
– Мне кажется, мы с ним поладим. Даже если с бизнесом не выйдет, полезно иметь подобное знакомство.
– Он, кстати, будет на вечеринке.
– У Элеоноры?
– Только не говори, Рик, что ты туда не собирался.
– Да нет, полезно иногда выходить в свет. Тем более, в последний раз было совсем уныло.
– Сравнил! – фыркнул Винсент. – В последний раз был благотворительный прием леди Изабеллы, такой же скучный, как она сама. Аж зубы сводило от скуки.
– Ну, ты не очень-то пытался изобразить интерес.
– А зачем? Эта старая перечница знает, что я ее терпеть не могу. Она и нас-то приглашает только для престижа, а так видеть нас не может. Ну, по крайней мере, меня. И тебя, если думает, что это я.
– Видимо, не может забыть, как ты нюхал кокаин в ее золоченом туалете.
Винсент не рассмеялся, но снова фыркнул. Он знал, что подобные приемы важны и для дела, и для его брата, но сам их терпеть не мог. Да и отлично знал, что Фредерик их тоже терпит только из-за того, что нужно.
Другое дело, вечеринки. На них братья Уэйнфилды бывали реже, но если уж бывали, то получали удовольствие. А ежегодную вечеринку у золотой девочки Элеоноры пропускать считалось вообще дурным тоном.
– Позовешь с собою Фэй? – спросил Фредерик.
– Раз уж Анабель и так там будет, то сестренка обойдется без меня. А я, видимо, да, позову Фэй. Если ты не против.
– С чего мне быть против?
– Отлично. А теперь, раз уж я расправился с этим десертом, отправлюсь-ка спать.
Кивнув брату на прощанье, Винсент отставил пустую вазочку и вышел из кухни. Фредерик же не торопился к себе: он знал, что пока не уснет, а кухня и чай казались ему пока что уютнее его комнаты.
Большая квартира, где только недавно царила суета, казалась очень пустой и тихой – возможно, поэтому Фредерик услышал шаги задолго до того, как на пороге возникла Офелия.
– Уже поздно ехать домой, – сказал Фредерик. – Ты останешься здесь?
– Если ты не против.
– Ты бываешь у Анабель, это ей решать.
– Она не против.
Оставив порог кухни, Офелия подошла к столу и кивнула на чашку в руках Фредерика:
– Можно присоединиться? Уж этот вопрос точно к тебе.
– Конечно. Чай еще остался.
Сев напротив Фредерика, Офелия взяла одну из чашек, стоявших в стороне, и налила остатки чая.
– Он холодный, – заметил Фредерик.
– Ничего. Не люблю горячий.
С тех пор, как призрачно-белые волосы Офелии щекотали его щеку, прошло уже достаточно много времени, но Фредерик понял, что старался не думать о том эпизоде. Он мог бы сказать, что у него не было на это времени, другие заботы… но на самом деле, нет. Он просто не хотел об этом думать, не хотел анализировать и задумываться.
– Анабель считает вашего нового друга интересным, – сказала Офелия.
– А ты?
– Если он нравится Ани, то для меня этого мужчины не существует.
– А как было с твоим братом?
Офелия едва заметно вздрогнула и опустила глаза в кружку, обхватив ее обеими руками. Едва вопрос прозвучал, Фредерик тут же пожалел о нем. Он и сам не мог сказать, что дернуло его за язык. Тем более, в отличие от Винсента, он не слишком-то много думал об этом деле. Но может, просто и тут не хотел задумываться?
– Тоби чем-то похож на твоего брата, – сказала Офелия. – Но он никогда не был благороден. Его пороки оставались всего лишь пороками, а иногда больно ранили окружающих людей. Он нравился Анабель, действительно нравился. Но она не относилась к нему серьезно. Потому что он не относился серьезно ни к кому.
Офелия негромко рассмеялась и оставив плавающие глазные яблоки в покое, стала изучать другие предметы. Анабель протянула руку и взяла кость. Протерев ее подолом футболки, она тщательно почистила вырезанную надпись.
– Твоя Башня рухнет, когда тебя будет соблазнять Дьявол, – прочитала Офелия. – Твоего первого возлюбленного?
– Да, это кость Лукаса.
– Он был Дьяволом?
– Еще каким.
Уехав из дома, иногда темными ночами в университете, Анабель думала, какой была бы ее жизнь без Лукаса. Если бы ей, как и братьям, пришлось повзрослеть куда быстрее и болезненнее, заняться делами семьи, а не проводить время в ворохе кружева, женщине-ребенку, образ которой так старательно лелеял и поддерживал Лукас.
Какой бы она стала без него? Кем была? И где была?
Единственное, что Анабель знала точно, так это то, что могла бы сейчас быть в тюрьме из-за Лукаса. Ведь именно она его убила. Хотя до сих пор она не могла бы сказать, было то временным помутнение, или просто взыграла кровь безумной матери.
Анабель положила кость на полку и снова почувствовала на плече руки Офелии:
– Не сожалей. Ты еще найдешь своего настоящего возлюбленного.
Если он тоже не исчезнет, подумала Анабель с горечью. Не исчезнет, как все остальные.
Фредерик и Винсент сидели на кухне. Все наконец-то ушли, квартира погрузилась в тишину и спокойный полумрак. Анабель была в своей комнате вместе с подругой. Морган решила лечь спать пораньше. И оба брата вместе сидели на кухне, успев обсудить и Кросби, и деловые детали.
Фредерик сидел на высоком барном стуле и пил непривычный чай – ему показалось, час слишком поздний для кофе. Винсент нашел десерт и с энтузиазмом ковырял ложечкой тирамису.
– Может, ты его все-таки съешь? – спросил Фредерик.
– Обязательно. Но куда мне торопиться?
– Похоже, сегодня ты ночуешь дома.
– Похоже, это не вопрос.
Винсент улыбнулся и ткнул ложечкой в сторону брата:
– Что, тебя стала интересовать моя личная жизнь?
– Она всегда меня интересовала. Ну… по крайней мере, когда ты проводил с девушкой больше одной ночи.
– Это ты так пытаешься выяснить, с Фэй ли я был?
– Типа того.
– Да, с Фэй. Хотя если я расскажу, каким был целомудренным, ты не поверишь.
– Ты напился?
– Ну почему сразу напился?
– Это единственное объяснение твоей скромности.
– Ты слишком хорошо меня знаешь, – Винсент вздохнул и отправил в рот большой кусок тирамису.
Он не менял темной рубашки, только успел хорошенько засучить рукава, так что были хорошо видны его татуировки.
– Я обязательно познакомлю тебя с Фэй, – сказал Винсент. – И надеюсь, она не будет спрашивать тебя о брате.
– О пропавшем Тобиасе… но он же им сводный брат?
– Фэй и Офелии? Да. Их отец ушел, когда только родилась Офелия. Собственно, ушел к другой женщине, с которой изменял, и у которой тогда же появился Тобиас. Поэтому они с Офелией почти ровесники. И они, конечно, общались, но не очень близко.
– Тем не менее, Фэй так хотела, чтобы отыскался ее брат, что даже познакомилась ради этого с тобой, Винс.
– Подозреваю, ею двигают те же побуждения, что и нами.
– В смысле?
– Она боится, что к этому причастна Офелия.
Пока Винсент продолжил поглощать десерт, Фредерик задумался, что Офелия и Анабель действительно друг друга стоят. Они уже объединились, и оставалось надеяться, что в прошлом они не объединялись для темных дел. Невозможно вечно покрывать человека, даже если это твоя младшая сестра.
Соскребая тирамису со стенок вазочки, Винсент неожиданно перевел мысли Фредерика в другое русло:
– Как тебе этот Кросби?
– Мне кажется, мы с ним поладим. Даже если с бизнесом не выйдет, полезно иметь подобное знакомство.
– Он, кстати, будет на вечеринке.
– У Элеоноры?
– Только не говори, Рик, что ты туда не собирался.
– Да нет, полезно иногда выходить в свет. Тем более, в последний раз было совсем уныло.
– Сравнил! – фыркнул Винсент. – В последний раз был благотворительный прием леди Изабеллы, такой же скучный, как она сама. Аж зубы сводило от скуки.
– Ну, ты не очень-то пытался изобразить интерес.
– А зачем? Эта старая перечница знает, что я ее терпеть не могу. Она и нас-то приглашает только для престижа, а так видеть нас не может. Ну, по крайней мере, меня. И тебя, если думает, что это я.
– Видимо, не может забыть, как ты нюхал кокаин в ее золоченом туалете.
Винсент не рассмеялся, но снова фыркнул. Он знал, что подобные приемы важны и для дела, и для его брата, но сам их терпеть не мог. Да и отлично знал, что Фредерик их тоже терпит только из-за того, что нужно.
Другое дело, вечеринки. На них братья Уэйнфилды бывали реже, но если уж бывали, то получали удовольствие. А ежегодную вечеринку у золотой девочки Элеоноры пропускать считалось вообще дурным тоном.
– Позовешь с собою Фэй? – спросил Фредерик.
– Раз уж Анабель и так там будет, то сестренка обойдется без меня. А я, видимо, да, позову Фэй. Если ты не против.
– С чего мне быть против?
– Отлично. А теперь, раз уж я расправился с этим десертом, отправлюсь-ка спать.
Кивнув брату на прощанье, Винсент отставил пустую вазочку и вышел из кухни. Фредерик же не торопился к себе: он знал, что пока не уснет, а кухня и чай казались ему пока что уютнее его комнаты.
Большая квартира, где только недавно царила суета, казалась очень пустой и тихой – возможно, поэтому Фредерик услышал шаги задолго до того, как на пороге возникла Офелия.
– Уже поздно ехать домой, – сказал Фредерик. – Ты останешься здесь?
– Если ты не против.
– Ты бываешь у Анабель, это ей решать.
– Она не против.
Оставив порог кухни, Офелия подошла к столу и кивнула на чашку в руках Фредерика:
– Можно присоединиться? Уж этот вопрос точно к тебе.
– Конечно. Чай еще остался.
Сев напротив Фредерика, Офелия взяла одну из чашек, стоявших в стороне, и налила остатки чая.
– Он холодный, – заметил Фредерик.
– Ничего. Не люблю горячий.
С тех пор, как призрачно-белые волосы Офелии щекотали его щеку, прошло уже достаточно много времени, но Фредерик понял, что старался не думать о том эпизоде. Он мог бы сказать, что у него не было на это времени, другие заботы… но на самом деле, нет. Он просто не хотел об этом думать, не хотел анализировать и задумываться.
– Анабель считает вашего нового друга интересным, – сказала Офелия.
– А ты?
– Если он нравится Ани, то для меня этого мужчины не существует.
– А как было с твоим братом?
Офелия едва заметно вздрогнула и опустила глаза в кружку, обхватив ее обеими руками. Едва вопрос прозвучал, Фредерик тут же пожалел о нем. Он и сам не мог сказать, что дернуло его за язык. Тем более, в отличие от Винсента, он не слишком-то много думал об этом деле. Но может, просто и тут не хотел задумываться?
– Тоби чем-то похож на твоего брата, – сказала Офелия. – Но он никогда не был благороден. Его пороки оставались всего лишь пороками, а иногда больно ранили окружающих людей. Он нравился Анабель, действительно нравился. Но она не относилась к нему серьезно. Потому что он не относился серьезно ни к кому.