– Что-что он собирается сделать? – взвилась Эмма. – Ты не можешь ему это позволить!
– У меня нет выбора. Он избран большинством голосов, – поморщилась Джиа. – Допрос любого члена сообщества – право Инквизитора, и решение он принимает, сверяясь только со своей совестью.
– Нет у Диарборна никакой совести! – рявкнула Диана.
– Именно поэтому я предупреждаю вас. И предполагаю, что Хелен и Марк – и Алина, которая вряд ли покинет Хелен, – пожелают сегодня же ночью отправиться в Лос-Анджелес через портал.
На мгновение в кабинете воцарилось молчание.
– То есть ты собираешься отправить Хелен в Лос-Анджелес? – осторожно уточнил Джулиан. – Не на остров Врангеля?
– Я собираюсь временно доверить Хелен и Алине управление Лос-Анджелесским Институтом. – Джиа и Эмма оторопели. – Я Консул, и это в моей власти. Полагаю, сейчас самое время воспользоваться этим моим правом, пока Диарборн занят другими вещами.
– Значит, нам всем нужно уходить домой через портал? И Хелен с Алиной пойдут с нами? – переспросила Эмма. – Это же просто здорово!..
– Не всем, – оборвал ее Джулиан.
Его руки были перевязаны. Он сам достал большую часть заноз концом острого ножа, на бинтах проступала кровь. Причем он, кажется, ничего не чувствовал в процессе – Эмма и та корчилась от боли, глядя, как расседается под ножом его плоть, но он даже бровью не повел.
– Она имеет в виду, что Диана, ты и я должны остаться в Идрисе.
– Ты всегда был очень умен, Джулиан, – кивнула Джиа, хотя, судя по тону, ее это отнюдь не восхищало.
– Если Хелен и Марка здесь не будет, – продолжал Джулиан, – он станет допрашивать нас. Это так?
– Нет! – воскликнула Диана. – Они же дети!
– Да, – сказала Джиа. – Тем более, что один из этих детей сломал Меч Смерти. И Инквизитору, как и всем вообще, очень хочется узнать, как. Кортана – легендарное оружие, но она всего лишь меч. Она не должна была раздробить Маэллартах.
– Он мог бы спросить меня, – вставила Эмма. – Хоть я и не знаю, почему так вышло. Я ударила им Аннабель, потому что она пыталась меня убить. Это была самозащита.
– Люди напуганы, – покачала головой Джиа. – А страх не дружит с логикой. Хвала Ангелу, что Чаша и Зеркало не пострадали.
Она вздохнула.
– Хуже времени, чтобы лишиться Меча Смерти, и не придумаешь – сейчас такая нестабильность, да еще война с фэйри, возможно, на носу. После того, как Неблагой Король унес Аннабель из Зала Соглашений, знаешь, о чем только и думает Конклав? О том, что это вы ее туда привели.
– Не мы, а я, – у Джулиана даже челюсти побелели. – Эмма не имеет к этому ни малейшего отношения.
Сквозь окутавший Эмму кромешный ужас проглянул лучик облегчения: он все еще пытается ее прикрывать.
Джиа опустила взгляд на руки.
– Если бы я отослала вас всех сейчас же домой, возник бы бунт. Однако если дать Диарборну допросить вас, всеобщее внимание уйдет от вас в сторону. Когорта не уверена в вашей верности в основном из-за Хелен и Марка.
– То есть, они нас подозревают из-за наших же брата и сестры? – Джулиан хрипло хохотнул. – Не из-за того, что я привел эту тварь… привел Аннабель в город и обещал, что все будет хорошо? Стало быть, все дело в том, кто Марк и Хелен по крови?
– Для неправильных людей кровь всегда имеет значение, – сурово сказала Джиа: голос ее прозвучал необычно горько; она устало провела рукой по лицу. – Я не прошу встать на его сторону. Я не этого от вас прошу! Просто пусть поверит, что вы сами – жертвы Аннабель. Те, кто не состоит в Когорте, очень вам сочувствуют – из-за Ливии: Диарборн не рискнет слишком уж явно идти против общественного мнения.
– Значит, нам предстоит танцевать бессмысленные танцы? Пусть Инквизитор нас допросит, больше для виду, а потом все разойдутся по домам? – осведомилась Эмма.
– Наконец-то ты начала понимать политику, – угрюмо улыбнулась Джиа.
– При этом ты не сильно беспокоишься о том, чтобы сделать Хелен и Алину главами Лос-Анджелесского Института? При всей неприязни Когорты? – уточнила Диана.
– Это будет Алина, – Джулиан не отрывал пристального взгляда от Джиа. – Консульская дочка. Хелен официально ничем управлять не будет.
– Именно, – кивнула Джиа. – И нет, мне это тоже не нравится. Но это может стать шансом навсегда убрать их с острова Врангеля. Вот поэтому-то я и прошу вашей помощи – вас всех троих.
– Меня тоже будут допрашивать? – напряженно спросила Диана.
– Нет. Но я все равно прошу тебя помочь. Как ты помогала тогда, с этими файлами.
– Файлами? – вскинулась Эмма. – О каких файлах сейчас может идти речь?
Однако, Диана, кажется, поняла, о чем ей говорят.
– Конечно, я останусь, – сказала она. – Но я хочу, чтобы было ясно: я помогаю лично тебе, и мои интересы никак не пересекаются с инквизиторскими.
– Мне это ясно, – сказала Джиа.
«Как и мои», – повисло в воздухе.
– Но как же дети? – не унималась Эмма. – Они не могут отправиться в Лос-Анджелес без нас.
Она повернулась к Джулиану, ожидая, что он откажется разлучаться с младшими братьями и сестрами… Скажет, что они нужны детям, что дети должны остаться в Идрисе.
– Хелен прекрасно о них позаботится, – холодно сказал Джулиан. – Она бы сама этого хотела. Все будет хорошо – она же их сестра.
– Тогда решено, – Джиа встала из-за стола. – Собирайте их вещи, мы откроем им портал сегодня ночью.
Джулиан тоже поднялся, отбросив с лица волосы забинтованной рукой. «Да что за черт! Что с тобой не так?» – подумала Эмма. Что-то такое творилось с Джулианом, чего горе никак не объясняло. Эмма не просто знала – она это чувствовала, глубоко внутри, там, где связь между парабатаями петлей сжимала ей сердце.
И сегодня ночью, когда остальные уже будут в безопасности, она непременно выяснит, что это за штука.
5. По гладкой плоскости стекла
Когда Эмма вошла, Кристина уже собирала вещи – опрятно и точно, как и все, что она делала. Одежду она аккуратно сворачивала, чтобы та не помялась, все влажное закрывала в пластик, а обувь совала в пакеты, чтобы она не пачкала вещи.
– А я когда собираюсь, просто швыряю все в чемодан и сажусь сверху, пока Джулиан пытается застегнуть молнию, – лучезарно сообщила она.
– У меня от этой картины сыпь начинается, – Кристина с улыбкой посмотрела на нее.
Эмма прислонилась к стене. Она чувствовала себя очень усталой и одинокой, словно Кристина и Блэкторны уже уехали.
– Скажи мне, что будешь в Институте, когда я вернусь, – попросила она.
Кристина бросила свое занятие и, прикусив нижнюю губу, критически посмотрела на выданный ей Пенхаллоу чемодан – он лежал раскрытый на кровати.
– Тебе известно, сколько ты тут пробудешь?
– Несколько дней.
– Думаешь, семейство захочет, чтобы я осталась? – взгляд ее больших темных глаз устремился на Эмму. – Я могла бы просто поехать домой. Мой учебный год еще не истек, но они бы, я думаю, поняли. У меня такое ощущение, будто я вторгаюсь в…
Эмма отлепилась от стены и энергично замотала головой.
– Нет-нет, Тина, ничего подобного.
Она вкратце пересказала свой разговор с Джемом и всю историю про заражение леев.
– Джем думал, что я отправлюсь в Лос-Анджелес; сказал, чтобы я вышла на связь с Катариной и попыталась вместе с ней как можно больше разузнать о лей-линиях, но теперь этим придется заняться тебе. Хелен с Алиной будут по уши в детях, плюс у них горе и вообще… Кристина, я тебе доверяю. Я знаю, ты сможешь.
Кристина слабо улыбнулась в ответ.
– Я тебе тоже доверяю.
Эмма упала на кровать. Та протестующее заскрипела, и Эмма пнула ее в ножку – пятку ушибла, зато душу отвела.
– Я не хочу сказать, что от Хелен с Алиной проку ноль – просто все сейчас разбиты горем. Им понадобится хоть кто-то, кто еще держится, – им понадобишься ты.
Она вдохнула поглубже.
– И Марку тоже.
У Кристины расширились глаза, а Эмма внезапно вспомнила лицо Марка час назад на кухне, когда они с Джулианом выдали новость: вся семья возвращается в Лос-Анджелес сегодня же – но без них.
Марк словно одеревенел. Потом покачал головой и сказал:
– Скверные новости. Я не могу… – но замолчал и сел на край стола; руки у него слегка дрожали.
Хелен, которая и так уже там сидела, побледнела, но ничего не сказала, а Алина положила руку жене на плечо.
Дрю, ни слова не говоря, вышла. Марк через мгновение встал и последовал за ней. Тавви некоторое время протестовал, выдвигал сотни аргументов, почему Джулиану непременно нужно отправиться с ними, и почему им не надо оставаться, и что пусть лучше Инквизитор приедет к ним, в Лос-Анджелес, или даже проведет допрос по скайпу – от этого последнего предложения у Эммы точно случилась бы истерика, не будь она в таких расстроенных чувствах.
– Так мы едем домой? – спросила Хелен; Джулиан наклонился и что-то тихо втолковывал Тавви – Эмма их больше не слышала. – Назад, в Лос-Анджелес?
– Я за вас очень рада, и Джиа говорит… она думает, вы сможете остаться, – торопливо проговорила Эмма.
– Она надеется, что мы сможем остаться, – поправила ее Алина.
С виду она была совершенно спокойна, но пальцы на плече Хелен так и побелели.
– У меня нет выбора. Он избран большинством голосов, – поморщилась Джиа. – Допрос любого члена сообщества – право Инквизитора, и решение он принимает, сверяясь только со своей совестью.
– Нет у Диарборна никакой совести! – рявкнула Диана.
– Именно поэтому я предупреждаю вас. И предполагаю, что Хелен и Марк – и Алина, которая вряд ли покинет Хелен, – пожелают сегодня же ночью отправиться в Лос-Анджелес через портал.
На мгновение в кабинете воцарилось молчание.
– То есть ты собираешься отправить Хелен в Лос-Анджелес? – осторожно уточнил Джулиан. – Не на остров Врангеля?
– Я собираюсь временно доверить Хелен и Алине управление Лос-Анджелесским Институтом. – Джиа и Эмма оторопели. – Я Консул, и это в моей власти. Полагаю, сейчас самое время воспользоваться этим моим правом, пока Диарборн занят другими вещами.
– Значит, нам всем нужно уходить домой через портал? И Хелен с Алиной пойдут с нами? – переспросила Эмма. – Это же просто здорово!..
– Не всем, – оборвал ее Джулиан.
Его руки были перевязаны. Он сам достал большую часть заноз концом острого ножа, на бинтах проступала кровь. Причем он, кажется, ничего не чувствовал в процессе – Эмма и та корчилась от боли, глядя, как расседается под ножом его плоть, но он даже бровью не повел.
– Она имеет в виду, что Диана, ты и я должны остаться в Идрисе.
– Ты всегда был очень умен, Джулиан, – кивнула Джиа, хотя, судя по тону, ее это отнюдь не восхищало.
– Если Хелен и Марка здесь не будет, – продолжал Джулиан, – он станет допрашивать нас. Это так?
– Нет! – воскликнула Диана. – Они же дети!
– Да, – сказала Джиа. – Тем более, что один из этих детей сломал Меч Смерти. И Инквизитору, как и всем вообще, очень хочется узнать, как. Кортана – легендарное оружие, но она всего лишь меч. Она не должна была раздробить Маэллартах.
– Он мог бы спросить меня, – вставила Эмма. – Хоть я и не знаю, почему так вышло. Я ударила им Аннабель, потому что она пыталась меня убить. Это была самозащита.
– Люди напуганы, – покачала головой Джиа. – А страх не дружит с логикой. Хвала Ангелу, что Чаша и Зеркало не пострадали.
Она вздохнула.
– Хуже времени, чтобы лишиться Меча Смерти, и не придумаешь – сейчас такая нестабильность, да еще война с фэйри, возможно, на носу. После того, как Неблагой Король унес Аннабель из Зала Соглашений, знаешь, о чем только и думает Конклав? О том, что это вы ее туда привели.
– Не мы, а я, – у Джулиана даже челюсти побелели. – Эмма не имеет к этому ни малейшего отношения.
Сквозь окутавший Эмму кромешный ужас проглянул лучик облегчения: он все еще пытается ее прикрывать.
Джиа опустила взгляд на руки.
– Если бы я отослала вас всех сейчас же домой, возник бы бунт. Однако если дать Диарборну допросить вас, всеобщее внимание уйдет от вас в сторону. Когорта не уверена в вашей верности в основном из-за Хелен и Марка.
– То есть, они нас подозревают из-за наших же брата и сестры? – Джулиан хрипло хохотнул. – Не из-за того, что я привел эту тварь… привел Аннабель в город и обещал, что все будет хорошо? Стало быть, все дело в том, кто Марк и Хелен по крови?
– Для неправильных людей кровь всегда имеет значение, – сурово сказала Джиа: голос ее прозвучал необычно горько; она устало провела рукой по лицу. – Я не прошу встать на его сторону. Я не этого от вас прошу! Просто пусть поверит, что вы сами – жертвы Аннабель. Те, кто не состоит в Когорте, очень вам сочувствуют – из-за Ливии: Диарборн не рискнет слишком уж явно идти против общественного мнения.
– Значит, нам предстоит танцевать бессмысленные танцы? Пусть Инквизитор нас допросит, больше для виду, а потом все разойдутся по домам? – осведомилась Эмма.
– Наконец-то ты начала понимать политику, – угрюмо улыбнулась Джиа.
– При этом ты не сильно беспокоишься о том, чтобы сделать Хелен и Алину главами Лос-Анджелесского Института? При всей неприязни Когорты? – уточнила Диана.
– Это будет Алина, – Джулиан не отрывал пристального взгляда от Джиа. – Консульская дочка. Хелен официально ничем управлять не будет.
– Именно, – кивнула Джиа. – И нет, мне это тоже не нравится. Но это может стать шансом навсегда убрать их с острова Врангеля. Вот поэтому-то я и прошу вашей помощи – вас всех троих.
– Меня тоже будут допрашивать? – напряженно спросила Диана.
– Нет. Но я все равно прошу тебя помочь. Как ты помогала тогда, с этими файлами.
– Файлами? – вскинулась Эмма. – О каких файлах сейчас может идти речь?
Однако, Диана, кажется, поняла, о чем ей говорят.
– Конечно, я останусь, – сказала она. – Но я хочу, чтобы было ясно: я помогаю лично тебе, и мои интересы никак не пересекаются с инквизиторскими.
– Мне это ясно, – сказала Джиа.
«Как и мои», – повисло в воздухе.
– Но как же дети? – не унималась Эмма. – Они не могут отправиться в Лос-Анджелес без нас.
Она повернулась к Джулиану, ожидая, что он откажется разлучаться с младшими братьями и сестрами… Скажет, что они нужны детям, что дети должны остаться в Идрисе.
– Хелен прекрасно о них позаботится, – холодно сказал Джулиан. – Она бы сама этого хотела. Все будет хорошо – она же их сестра.
– Тогда решено, – Джиа встала из-за стола. – Собирайте их вещи, мы откроем им портал сегодня ночью.
Джулиан тоже поднялся, отбросив с лица волосы забинтованной рукой. «Да что за черт! Что с тобой не так?» – подумала Эмма. Что-то такое творилось с Джулианом, чего горе никак не объясняло. Эмма не просто знала – она это чувствовала, глубоко внутри, там, где связь между парабатаями петлей сжимала ей сердце.
И сегодня ночью, когда остальные уже будут в безопасности, она непременно выяснит, что это за штука.
5. По гладкой плоскости стекла
Когда Эмма вошла, Кристина уже собирала вещи – опрятно и точно, как и все, что она делала. Одежду она аккуратно сворачивала, чтобы та не помялась, все влажное закрывала в пластик, а обувь совала в пакеты, чтобы она не пачкала вещи.
– А я когда собираюсь, просто швыряю все в чемодан и сажусь сверху, пока Джулиан пытается застегнуть молнию, – лучезарно сообщила она.
– У меня от этой картины сыпь начинается, – Кристина с улыбкой посмотрела на нее.
Эмма прислонилась к стене. Она чувствовала себя очень усталой и одинокой, словно Кристина и Блэкторны уже уехали.
– Скажи мне, что будешь в Институте, когда я вернусь, – попросила она.
Кристина бросила свое занятие и, прикусив нижнюю губу, критически посмотрела на выданный ей Пенхаллоу чемодан – он лежал раскрытый на кровати.
– Тебе известно, сколько ты тут пробудешь?
– Несколько дней.
– Думаешь, семейство захочет, чтобы я осталась? – взгляд ее больших темных глаз устремился на Эмму. – Я могла бы просто поехать домой. Мой учебный год еще не истек, но они бы, я думаю, поняли. У меня такое ощущение, будто я вторгаюсь в…
Эмма отлепилась от стены и энергично замотала головой.
– Нет-нет, Тина, ничего подобного.
Она вкратце пересказала свой разговор с Джемом и всю историю про заражение леев.
– Джем думал, что я отправлюсь в Лос-Анджелес; сказал, чтобы я вышла на связь с Катариной и попыталась вместе с ней как можно больше разузнать о лей-линиях, но теперь этим придется заняться тебе. Хелен с Алиной будут по уши в детях, плюс у них горе и вообще… Кристина, я тебе доверяю. Я знаю, ты сможешь.
Кристина слабо улыбнулась в ответ.
– Я тебе тоже доверяю.
Эмма упала на кровать. Та протестующее заскрипела, и Эмма пнула ее в ножку – пятку ушибла, зато душу отвела.
– Я не хочу сказать, что от Хелен с Алиной проку ноль – просто все сейчас разбиты горем. Им понадобится хоть кто-то, кто еще держится, – им понадобишься ты.
Она вдохнула поглубже.
– И Марку тоже.
У Кристины расширились глаза, а Эмма внезапно вспомнила лицо Марка час назад на кухне, когда они с Джулианом выдали новость: вся семья возвращается в Лос-Анджелес сегодня же – но без них.
Марк словно одеревенел. Потом покачал головой и сказал:
– Скверные новости. Я не могу… – но замолчал и сел на край стола; руки у него слегка дрожали.
Хелен, которая и так уже там сидела, побледнела, но ничего не сказала, а Алина положила руку жене на плечо.
Дрю, ни слова не говоря, вышла. Марк через мгновение встал и последовал за ней. Тавви некоторое время протестовал, выдвигал сотни аргументов, почему Джулиану непременно нужно отправиться с ними, и почему им не надо оставаться, и что пусть лучше Инквизитор приедет к ним, в Лос-Анджелес, или даже проведет допрос по скайпу – от этого последнего предложения у Эммы точно случилась бы истерика, не будь она в таких расстроенных чувствах.
– Так мы едем домой? – спросила Хелен; Джулиан наклонился и что-то тихо втолковывал Тавви – Эмма их больше не слышала. – Назад, в Лос-Анджелес?
– Я за вас очень рада, и Джиа говорит… она думает, вы сможете остаться, – торопливо проговорила Эмма.
– Она надеется, что мы сможем остаться, – поправила ее Алина.
С виду она была совершенно спокойна, но пальцы на плече Хелен так и побелели.