Он состроил рожу, которая, видимо, должна была изобразить презрение, но получилась очень милой.

– Не уверен, что Ливви одобрила бы твою затею.

– Не уверен, что Ливви хотела бы быть мертвой, – Тай отложил телефон.

Слова ударили Кита, как кулаком в грудь, но прежде чем он собрался с силами, чтобы ответить, снизу донесся шум. Они с Таем выскочили на лестницу (Тай – в носках) и свесились вниз, пытаясь понять, что происходит на кухне.

Там оказался испанский приятель Зары Диарборн, Мануэль, в форме офицера Гвардии. Помимо формы, была еще нехорошая улыбка. Кит перегнулся через перила, пытаясь понять, с кем он разговаривает. Оказалось, с Джулианом – тот с непроницаемым лицом стоял у стола. Эмма была в бешенстве, Кристина держала ее за плечо, словно удерживала, не давая броситься вперед.

– Да неужели? – гневно спросила Хелен, которую им не было видно. – И что, нельзя было подождать до завтра? Обязательно тащить Эмму и Джулиана в Гард сегодня, в день похорон нашей сестры?

Мануэль пожал плечами: ничьи похороны его явно не волновали.

– Приказ Консула.

– Да что тут происходит? – возмутилась Алина. – Ты о моей матери говоришь, Мануэль! Она не стала бы требовать встречи без веских причин.

– Дело в Мече Смерти, – сказал Мануэль. – Это достаточно веская причина?

Тай вцепился в руку Кита и потащил по коридору, прочь от лестницы. Голоса стали тише, но не спокойнее.

– Думаешь, они пойдут? – спросил Кит.

– Эмма и Джулиан? Придется, если Консул приказала. Но это она, а не Инквизитор, так что все будет в порядке.

Он припер Кита к стене и наклонился к нему – от него пахло костром.

– Я могу все это сделать и без тебя – я про возвращение Ливви. Но не хочу. Шерлок ничего не делает без Ватсона.

– Ты еще кому-нибудь говорил?

– Нет.

Тай потянул рукава футболки вниз и теперь нервно теребил края.

– Все придется делать тайно. Людям это не понравится, но когда Ливви вернется, все обрадуются, и им будет наплевать, как мы это сделали.

– Лучше просить прощения, чем разрешения… – пробормотал Кит. Голова у него слегка кружилась.

– Да!

Тай не смотрел прямо на него – он никогда на него не смотрел, – но в его глазах вспыхнула надежда. В смутном свете коридора его глаза казались такими светлыми, как будто были полны слез. Кит вспомнил, как Тай спал – весь день смерти Ливви и потом всю ночь, а он сам смотрел на него и ждал… с ужасом думая, что будет, когда друг проснется.

Все тогда были напуганы – думали, что у Тая будет срыв. Джулиан стоял над ним, гладя по волосам. И, видимо, молился. Кит не знал, что Охотники молятся, но именно этим Джулиан тогда и занимался. Тай сломается без сестры, думали они, превратится в пепел, как ее мертвое тело…

А теперь он просит Кита о помощи, говорит, что не хочет делать это без него… И что если Кит откажется, а Тай сломается – теперь уже из-за того, что ему придется совершить такое в одиночку? Вдруг Кит сейчас лишит его последней надежды, и Тай… просто закончится?

– Я тебе нужен? – медленно проговорил Кит.

– Да.

– Значит, – закончил Кит, уже чувствуя, что совершает огромную ошибку, – я помогу тебе.



В Схоломанте всегда холодно, даже летом. Школа построена прямо в скале, высокие окна тянутся вдоль обрыва. Свет эти окна дают – и еще, конечно, люстры с колдовским светом, – но не тепло. От озера внизу, глубокого и черного в лунном свете, поднимается холод, впитывается в каменные стены и полы, проникает внутрь.

Вот почему даже в начале сентября Диего Росио Розалесу приходилось надевать джинсы, толстый свитер и пальто.

Пыльные светильники швыряли вперед его длинную тощую тень, пока он мчался по коридору в библиотеку. По мнению Диего, Схоломант отчаянно нуждался в модернизации. Когда брат Хайме приезжал навестить его – всего один раз за всю историю человечества, – он сказал, что интерьерами тут, судя по всему, занимался еще граф Дракула. К несчастью, это была чистая правда. Всюду железные люстры (Кьеран от них чихал), бронзовые бра в форме драконов, держащих в пасти древние камни с ведьмовским светом, огромные, похожие на пещеры камины с неприветливыми резными ангелами по сторонам. Общие трапезы проходили за длинным столом, способным вместить все население Бельгии, хотя теперь в школе осталось человек двадцать. Большинство учителей и студентов либо торчали в Идрисе, либо разъехались по домам.

И это облегчало задачу – спрятать принца фэйри, скрыть присутствие Кьерана в Схоломанте. Диего очень нервничал. Он и в спокойные времена не слишком хорошо врал, а усилия по поддержанию «отношений» с Зарой вконец его измотали. Но Кристина очень просила его спрятать Кьерана, а для нее он сделал бы что угодно.

Дверь в конце коридора вела в библиотеку. Когда-то давно на ней красовались выведенные золотом буквы: «Библиотека». Сейчас от них остался только слабый след, а петли визжали, как испуганные мыши – вот и сейчас, стоило Диего налечь на дверь плечом.

Когда ему показали библиотеку, Диего решил, что его разыгрывают. Огромная комната находилась на верхнем этаже школы, под потолком из пропускавшего свет толстого стекла. Пока в школе никого не было, в скопившейся под полами земле пустили корни и вымахали деревья: Кьеран заметил, что силы в них, как в дубе из страны фэйри. Ни у кого не было ни времени, ни денег, чтобы их убрать, вот они и остались. Корни раскалывали плиты, змеились между столов и шкафов; высоко наверху раскинулись ветви, образуя над стеллажами свод и осыпая стулья палой листвой.

Возможно, Кьерану тут так нравилось, потому что он чувствовал себя почти как в лесу. Большую часть времени Кьеран обычно проводил на скамье у окна, с довольно кислым выражения лица читая все, что в нашлось в каталоге о фэйри. Книги, которые ему казались «правильными», он откладывал в стопку. Стопка вышла совсем маленькая.

Он бросил быстрый взгляд на вошедшего Диего. Волосы у него были сине-черные, цвета озера за окнами. Он добавил еще две книжки в «правильную» стопку и сейчас читал третью: «Брачное поведение Неблагих фэйри: ритуалы и спаривание».

– Не знаю ни одного фэйри, кто женился бы на козе, – раздраженно заметил он. – Ни при Благом, ни, прошу заметить, при Неблагом Дворе.

– Не принимай на свой счет, – Диего подтащил стул и сел, глядя на их двойное отражение в оконном стекле. Костлявые запястья Кьерана торчали из обшлагов чужой формы. Одежда Диего оказалась ему велика, но на помощь пришел Райан Мадуабучи и одолжил Кьерану кое-что из своих вещей. Его, кажется, ничуть не волновало, что Диего прячет у себя в комнате фэйри – но олимпийский покой Райана, кажется, вообще мало что могло потревожить. Зато Дивья, другой лучший друг Диего, всякий раз подскакивала при вести, что кто-то собирается в библиотеку, хотя Кьеран отлично умел скрывать свое присутствие.


Диего сказал о Кьеране только этим двоим – Райану и Дивье – больше никому. В основном потому, что в данный момент это были единственные два человека в Схоломанте, которым он доверял. Проживающий профессор там вообще сейчас был только один – Гладстон, но он отправился в Идрис на похороны Инквизитора. Когда-то Диего без вопросов доверился бы любому из преподавательского состава, но эти времена, увы, давно прошли.

– Из Идриса что-нибудь слышно? – осведомился Кьеран, не отрывая взгляда от книги.

– То есть от Марка, – перефразировал Диего. – Нет, от него – ничего. Я не из его любимчиков.

– А из чьих ты любимчиков? – Кьеран умудрился спросить так, словно это было не оскорбление, а просто ему было интересно знать.

Диего, который и сам нередко задавался этим вопросом, отвечать не стал.

– Я просто подумал, вдруг Кристина прислала весточку, – Кьеран закрыл книгу, заложив страницу пальцем. – В порядке ли она, и Марк… Похороны, кажется, были сегодня.

– Ага, были. – Кристина и правда могла бы дать о себе знать… ей всегда нравилась Ливия Блэкторн. – Но похороны отнимают много сил. Куча всяких церемоний, и полно народу, все приходят, выражают соболезнования. Вряд ли у нее сейчас есть время.

– Куча хлопот и надоедал. Мы, фэйри, оставляем тех, кого постигла утрата, в покое.

– И да, и нет. – Диего вспомнил, как умер дедушка, и дом был весь заставлен велами – эти свечи давали очень красивый свет.

Все приходившие приносили еду. Они ели и пили вместе, и вспоминали его абуэло. Кругом были бархатцы – море бархатцев – и коричный запах атоле, и смех…

Горевать одному так холодно и одиноко. Но фэйри совсем другие.

Взгляд Кьерана стал жестким, словно он увидел что-то особенное в выражении лица собеседника.

– Для меня есть план? Куда меня пошлют, когда мое изгнание здесь закончится?

– Я думал, ты захочешь вернуться в Лос-Анджелес, – удивился Диего.

Кьеран потряс головой, и его волосы стали белыми. Кажется, они меняли цвет в зависимости от его настроения.

– Нет. Я не хочу туда, где Марк.

Диего молчал, никакого плана у него не было. Кристина попросила его спрятать Кьерана, но не сказала, насколько. Он охотно сделал это для нее, потому что был обязан ей… А еще он вспомнил о Заре – и о том, как на лице Кристины отразилась боль, когда она впервые ее встретила.

Это была его вина. Он не сказал ей про Зару, так как сам отчаянно надеялся, что случится что-нибудь… и он сумеет отвертеться от помолвки, пока не станет слишком поздно. А всё Диарборны – это они настояли на брачном контракте. Еще они угрожали раскрыть всему свету семейные тайны Росио Розалес, если Диего не сделает все, чтобы доказать им свою верность (это случилось после его заявления, что он не знает, где находится его брат… и про украденный им артефакт ему тоже ничего не известно).

Вопрос о том, любит ли он Зару и любит ли она его, вообще никогда не стоял. Помолвку с представителем известного семейства она, судя по всему, считала чем-то типа пера на шляпке, но страсти в ней никогда никакой не было – за исключением, пожалуй, страсти к кошмарным идеям ее отца.

– А это еще что такое? – Кьеран вытаращил глаза.

«Это» оказалось ярким светом наподобие блуждающего огонька над плечом Диего. Огненное послание. Он поймал его ладонью, и в руках тут же развернулся бумажный свиток. Почерк был знакомый.

– Кристина, – сказал Диего. – Это от Кристины!

Кьеран так резко сел, что книги посыпались у него с коленей на пол.

– Что она пишет? У нее все в порядке?

Странное дело, подумал Диего: ему бы скорей интересоваться, все ли в порядке с Марком… но эта мысль покинула его голову очень быстро, ей там просто не осталось места.

Чувствуя себя так, будто ему дали под дых, Диего дочитал послание, протянул его Кьерану и получил возможность полюбоваться, как тот на глазах становится пепельно-бледным: фэйри узнал, что Горация Диарборна сделали Инквизитором.

– Это пощечина всем Блэкторнам, – заявил Кьеран, руки у него тряслись. – Удар для всех них, и для Кристины тоже. К тому же он опасен, смертельно опасен, – он поднял на Диего взгляд, черный как ночь и серый как буря. – Что мы можем сделать?

– Я совершенно не разбираюсь в людях, – Диего думал о Заре, о Хайме, обо всей нагроможденной лжи, которая не принесла ему того, что он хотел, и только сделала все хуже. – Не надо меня спрашивать, что нам делать.

Кьеран удивленно посмотрел на него, а Диего уронил лицо в ладони и замер.



– Я понимаю, что мои слова покажутся вам пустыми, но я скорблю по Ливви, – сказала Джиа.

– Ты права, – кивнул Джулиан. – Такими они и кажутся.

Горе словно окунуло его с головой в ванну, полную колотого льда, пронеслось в голове у Эммы. Все в нем было холодно – тон голоса, глаза, выражение лица. Она попробовала вспомнить юношу, страстно обнимавшего ее прошлой ночью… но сейчас он был так далеко, за многие мили отсюда.

Уже почти наступил вечер. Демонские башни окружали Аликанте, как цепь алмазов с острыми гранями. Эмма оглянулась, вспоминая, когда последний раз была в этой комнате: кажется, ей было двенадцать лет. Ее так поразила здешняя роскошь – толстый ковер на полу, блестящий стол из красного дерева. Сейчас они с Джулианом и Дианой сидели в каминных креслах перед этим самым столом – по другую его сторону сидела Джиа. Диана была в ярости. Джулиан – пуст, как лист белой бумаги.

– Эти дети устали и переживают страшную потерю, – процедила Диана. – Я уважаю твое мнение, Джиа, но неужели этим нужно заниматься прямо сейчас?

– Да, нужно, – отрезала Джиа. – Потому что Гораций Диарборн собирается подвергнуть допросу Хелен и Марка, а вместе с ними и всякого другого Нижнемирского или частично Нижнемирского в Аликанте. Магнус и Алек уже собирают вещи и сегодня же уйдут через портал. Эвелин Хайсмит вернулась в Лондонский Институт, а им пора отправляться в Нью-Йорк. Вы наверняка захотели бы отправить Хелен и Марка вслед за ними.

Она прижала пальцы ко лбу, словно у нее болела голова.