– Они хорошие родители, – сказал друг семьи Клиболдов. – Дилан был хорошим парнем.

Поочередно одиннадцать человек говорили в течение сорока пяти минут. Они говорили о своем горе, непонимании и любви к застенчивому мальчику, у которого иногда случались нервные срывы.

Брат Дилана Байрон молчал и слушал. Он тихо сидел между Томом и Сью и высказался где-то уже ближе к концу.

– От лица моих родителей и от себя самого я хочу поблагодарить всех, кто сегодня пришел, – сказал он. – Я люблю брата.

Марксхаузен зачитал из Ветхого Завета историю Авессалома – сына царя Давида. Авессалом был любимцем отца, двора и всего народа, но тайно готовил захват трона и начал гражданскую войну. В битве с царем Давидом воины Авессалома в какой-то момент были близки к победе, но в конце концов проиграли. Давиду сначала сообщили о победе и лишь потом о смерти сына.

– И обратилась победа того дня в плач для всего народа; ибо народ услышал в тот день и говорил, что царь скорбит о своем сыне[15], – читал Марксхаухен. – Сын мой Авессалом, – восклицал он, – сын мой, сын мой, Авессалом! О, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой![16]



Клиболды боялись хоронить Дилана из опасения, что над его могилой надругаются и обезобразят ее. Кроме этого, они не хотели создавать культовое место для экстремистов, поэтому кремировали тело и хранили урну с прахом дома.

Марксхаузен подозревал, что СМИ узнают о проведенной им панихиде, и посоветовался с адвокатом Клиболдов в случае, если ему будут задавать вопросы. Тот ответил: «Расскажите им о том, что видели здесь сегодня вечером».

Именно так Марксхаузен и поступил. New York Times напечатала выдержки из его рассказа в статье на первой полосе. Он поведал о том, что Том и Сью чувствовали непонимание и вину и были убиты горем. «Они потеряли сына, который стал убийцей». Марксхаузен описал панихиду с состраданием к родителям. Том и Сью он назвал «самыми одинокими людьми на планете».

Часть прихожан гордилась поведением и поступками священника, который нашел в своем сердце сострадание и утешил супружескую пару, которая, сама того не желая, породила чудовище. Именно благодаря этим и другим качествам священника многие приходили в воскресенье на службу в его церковь.

Однако часть людей была в шоке от действий Марксхаузена. Как можно говорить о том, что супруги Клиболды чувствуют себя одиноко?! Еще не успели похоронить всех жертв массового убийства. Части раненых во время трагедии предстояли многократные операции. Некоторые пострадавшие только через несколько месяцев начнут ходить или говорить, или узнают, что никогда уже не смогут этого делать. Кто-то не понимал, как можно сострадать Клиболдам. Далеко не все придерживались мнения, что стоит задумываться о том, как одиноко чувствуют себя родители убийцы.



Уэйн и Кэти Харрис тоже, вполне вероятно, провели панихиду по Эрику, но ни слова не проронили о ней для представителей СМИ. И если кто-то и присутствовал на этом событии, то тоже хранил молчание.





25. Троица




Никто не смог точно вспомнить, при каких обстоятельствах познакомились Эрик и Дилан. Когда Эрик был в седьмом классе, его перевели в «Кен Керил». В то время Дилан там уже учился. Ребята встретились в школе, но не сразу стали друзьями.

Потом оба перешли в «Колумбайн». Брукс Браун несколько лет учился в частных школах, но потом, когда был в предвыпускном классе, его снова перевели в государственную школу, и они с Эриком встретились в автобусе. Очень быстро эта троица стала неразлучной.

Они проводили часы за видеоиграми. Играли онлайн, а также без выхода в сеть: с ботами и между собой. В предвыпускном классе они часто ходили болеть за футбольную команду «Колумбайн». Все считали Эрика «крутым», так как его брат входил в состав университетской сборной.

Эрик, Дилан и Брукс казались интеллектуалами. Они интересовались классической философией и литературой эпохи Ренессанса. Все трое были очень застенчивыми, и первым избавляться от стеснительности начал Эрик. Через два месяца после начала учебного года в предвыпускном классе Эрик пригласил девушку на бал, посвященный возвращению в школу после каникул. Она вспоминала о том, что Эрик нервничал, мало говорил. В целом, по словам девушки, на том балу не произошло ничего запоминающегося. Такое случилось через несколько дней после бала, когда Эрик инсценировал самоубийство.

– Его приятель привез меня к нему домой, – вспоминает девушка, – где я увидела: он лежит на камнях, а вокруг лужа бутафорской крови.

Не будем утверждать, что задумка Эрика была очень оригинальной. Скорее всего, он просто воспользовался идеей из кинокартины «Гарольд и Мод»[17]. Как бы то ни было, в этом поступке Эрика девушка не нашла ничего смешного и отказалась с ним встречаться.



Во время первого семестра в предвыпускном классе Эрик написал стихотворение «Я есть». Оно состояло из восемнадцати строк, в которых автор пять раз упоминал то, какой он хороший.

Стих начинался словами: «Я – приятный парень, который ненавидит, когда окружающие чуть-чуть приоткрывают банку газировки». Каждое четверостишие заканчивалось этими словами. Эрик описывал себя как человека, высоко летящего над остальными, хвастался отличными оценками и демонстрировал свою эмоциональность: «Я плачу, когда вижу или слышу о том, что умерла собака».

Эрик сохранил значительную часть школьных работ, вероятно, потому что гордился ими. «Я мечтаю о том, чтобы оказаться последним человеком на земле», – писал он в «Я есть».

Эрик вообще был мечтателем, только фантазии его были очень мрачными, безрадостными и при этом невообразимо скучными. Он любил красоту пустоты. Он мечтал о мире, в котором ничего не происходит. О мире без людей.

Он щедро делился своим видением в интернет-чатах, живо описывая все девчонкам, с которыми там общался. Однажды он описал этот мир и то, как он сам завис внутри небольшого темного пространства, как корпус корабля, если смотреть на него из-под воды. В стенах вокруг были футуристически вмонтированы старые компьютерные мониторы, покрытые пылью и заросшие вьюнками. Все это освещал только свет луны, словно просачивающийся через дыры, и тени ползли по стенам. Волны бескрайнего моря монотонно опускались и поднимались. Не происходило ровным счетом ничего. Это была картина, радовавшая сердце.

В его литературном творчестве люди встречаются редко. Разве что иногда появится какой-нибудь боец, которого убивают, или ниоткуда слышится голос, произносящий какую-нибудь остроту. В воображении Эрика люди отсутствовали. Он создавал бесцельный мир, богатый текстурами и красками. Если он вообще говорил о каком-либо стремлении, то сваливался в мрачные банальности. Однажды он описал идеальный мир, о котором вы прочитали чуть выше, девчонке в чате, и та ответила:

«Вау. мрачноватенько».

«Да. но все равно прикольно. людей нет вообще. типа все умерли уже много веков назад».

Счастье, в понимании Эрика, сводилось к уничтожению всего человечества.

Девочка написала, что была бы готова жить в таком мире, но только рядом с другими людьми. Эрик написал, что он бы оставил двух человек, и озвучил вопрос, который очень любил задавать в чатах:

«Если бы в мире осталось совсем немного людей, что бы ты выбрала: попыталась бы снова заселить планету или полностью ее уничтожила?»

«Наверное, уничтожила бы», – ответила девочка.


«Правильный ответ. Именно такого я от тебя и ждал. В этом-то и весь смысл этого разговора. Ммм, – писал он, – так хочется сделать это, а не просто мечтать».

Мысли и фантазии, связанные с разрушением, регулярно наблюдались у Эрика в последние годы его жизни. Однако, читая его посты в чатах, не складывается ощущения, что он собирается сделать что-либо, способствующее осуществлению своей мечты. Он смело воображал, что может случиться с миром, но себе лично отводил весьма скромную роль. Он придерживался того мнения, что человечество само по себе погубит планету без какой-либо посторонней или его личной помощи.



На протяжении обучения в предвыпускном классе у Зака Хеклера был всего один предмет, на который он ходил вместе с Диланом. Дилан почувствовал, что наконец-то нашел родственную душу и человека, который его понимает. Ему было приятно тусить с Эриком и Бруксом, но чего-то не хватало. А вот с Грызуном все было по-другому. Заку сперва не очень нравилась эта кличка. А она появилась лишь потому, что парень очень любил поесть и постоянно что-то жевал. Если прозвище появилось, то от него трудно избавиться. И он не стал бороться, а принял и улучшил его: ГрыЗЗун, лорд Грыз. Последний вариант звучит даже очень неплохо.

Преподаватели давали ученикам много времени для индивидуальной работы. Часто в это время из соседнего класса появлялся Эрик. Вначале он приходил, чтобы потрещать с Диланом, но вскоре они начали прекрасно общаться втроем. Они вместе играли в Doom, ходили в боулинг, оставались на ночь друг у друга и смотрели соревнования по драгрейсингу на Бандемир-спидвей. Они смеялись над глупыми детьми и тупыми взрослыми. Больше всего они «угорали» от людей, которые плохо разбираются в компьютерах, в особенности тогда, когда таковыми оказывались учителя. Они смотрели много кинофильмов: научную фантастику, экшн и хоррор. Вместе болтались по торговым центрам, пытаясь снять «девок». Говорил всегда Эрик. Зак и Дилан стояли чуть позади и поддакивали.

Дилан вступил в школьный театральный кружок. Он стеснялся выходить на сцену, но работал осветителем и звуковиком. Эрика подобные развлечения совершенно не привлекали. Они сдружились с Нейтом Дайкманом и Крисом Моррисом. Очень часто все вместе «зависали» в доме Дилана. «Его родители хорошо ко мне относились, – вспоминал Нейт. – Кормили донатами, готовили омлет или блины». Дилан тоже был внимательным к гостям и делал все возможное, чтобы они хорошо проводили время.

Дома у Эрика было совсем по-другому. Отец-майор казался строгим, и Эрик был хозяином в доме и у себя в спальне в подвале только до его возвращения. Несколько раз они приводили к Эрику девчонок и показывали им, как стреляют из духовых ружей по кузнечикам.

Дилан заводил дружбу с разными парнями и охладевал к ним, но отношения с Заком не менялись. Оба парня были умными, раздражительными и легко выходили из себя. В обоих кипел подростковый максимализм, но оба были слишком застенчивыми, чтобы его показать.

Эрик был нужен Заку и Дилану, ведь кто-то же должен заводить разговор. А Эрику нужна была публика, которой он мог бы себя показать. Эрик был отстраненным и крутым парнем, которого ничего не удивляло и не сбивало с толку. Дилану нужен был вожак. Эрик был таковым. Они идеально подходили друг другу.

На какой-то момент их было не двое, а трое.



Эрик играл в Doom. Когда он уставал от картинки, которую разработали в id Software, то рисовал в блокнотах собственных героев и антигероев. Он сломал код игры и создавал новых персонажей, препятствия, сложности, новые уровни и приключения. Он придумал мускулистых мутантов с глазами-каплями, как на темных очках авиаторов, демонов с когтями, клыками и рогами. Многие из его творений представляли собой средневековых рыцарей, вооруженных современным огнестрельным оружием. У одного из персонажей вместо рук были огнеметы. Жертвы этих демонов сгорали, или им сносили головы. Иногда встречались картинки, на которых жертвы держали в руках собственные отрубленные головы. Эрик считал, что его творения безмерно круты. «В наши дни непросто добиться определенного мастерства, – писал он в одном из школьных сочинений. – Но мне кажется, что в креативности для игры Doom мне никогда не будет равных».

Эрику нравился творческий процесс. «Я часто стараюсь изобретать новые вещи», – писал он в работе по английскому языку под названием «Что общего между мной и Зевсом». Он считал, что Зевс и он сам – прирожденные вожди. Эрик не заострял внимание на том, что Зевс мог быть очень мелочным и вести себя далеко не таким благородным образом, который ожидается от бога. Он наблюдал у Зевса такие же черты, как и у себя самого. «И Зевс, и я можем разозлиться на людей и наказать их самым неожиданным способом», – писал он.





26. Помощь уже в пути




Дочери Дейва Сандерса были крайне недовольны. Еще до того, как их официально известили о смерти отца, они узнали много неприятных подробностей о том, как он ушел из жизни.

– Меня волнует то, что отца просто оставили, – заявила Анжела Сандерс в интервью австралийской газете. – Он был жив, но ему никто не оказал помощи.

У членов семьи Сандерс складывалось ощущение, что в то время, как двенадцать жертв трагедии умерли практически мгновенно, Дейв Сандерс прожил после ранения более трех часов. И, по мнению Анжелы, ее отцу могли оказать помощь.

Дочери Дейва начали изучать подробности гибели отца, но ничего не говорили об этом матери. Они не включали ТВ, когда она не спала, забирали и прятали газеты и журналы, которые почтальон оставлял на пороге или в почтовом ящике. Синди, Конни и Анжела стремились оградить мать от неприятных подробностей, потому что она и так находилась в ужасном состоянии.

Первая пуля попала в Дейва Сандерса, когда он находился всего в нескольких метрах от укрытия. Он увидел убийц, повернулся и бросился в сторону поворота, по пути крича ученикам, чтобы они тоже убегали. Первая пуля попала ему в спину. Она прошла через реберный каркас и вышла из груди. Вторая вошла в шею и вышла изо рта, поранив язык и выбив несколько зубов. Она затронула одну из сонных артерий, по которой кровь поступает в мозг. Выстрел в спину повредил подключичную вену, по которой кровь поступает к сердцу. Было много крови.

Тогда все ломали голову над тем, куда бежать. Директор департамента технического обучения школы Рич Лонг бежал от Дейва в противоположную сторону. Сначала он услышал стрельбу из библиотеки и приказал ученикам уходить по главной лестнице в столовую. Он не знал, что в столовой небезопасно и все оттуда бегут. Он и ученики почти спустились по лестнице, когда увидели, что за окнами идет стрельба, и развернулись. На втором этаже они повернули налево и стали убегать от библиотеки в крыло, в котором велось преподавание точных наук, где также находился кабинет музыки. Они оказались около Дейва сразу после того, как в него попали пули.

Дейв сначала ударился о ящики, в которых ученики хранили вещи, а потом упал. Рич и находившиеся с ним ученики легли, укрываясь от пуль.

– Дейв приподнялся на локтях и пытался дать указания, куда бежать, – вспоминает один из выпускников.

В тот момент Эрик и Дилан стреляли одновременно и бросали в коридор трубчатые бомбы.

– Дейв, – заорал Рич, – надо вставать! Надо отсюда убираться!

Дейв поднялся и, шатаясь, прошел несколько метров за угол коридора. К нему подбежал Рич. Как только они выбрались из зоны обстрела, Рич подставил плечо под мышку Дейва. С другой стороны тренера подхватил еще один преподаватель, и вдвоем они потащили его в расположенное поблизости крыло точных наук.

– Рич, мне зубы прострелили, – сказал Дейв.

Они прошли мимо классов № 1 и № 2, после чего занесли его в научный кабинет № 3.

– Дверь открылась, вошел мистер Сандерс и начал харкать кровью, – вспоминает Марджори Линдхольм. – Со стороны казалось, что ему отстрелили часть челюсти. Из него буквально лилась кровь.

Там было много учеников. Их преподаватель вышел в коридор на разведку. Когда он вернулся, то сообщил, что тест отменяется, и приказал всем встать к стене. Дверь кабинета была частично сделана из стекла, поэтому, если бы убийцы заглянули через него в кабинет, а ученики стояли бы вне их поля зрения, то злоумышленникам бы показалось, что внутри никого нет.

Именно в этот момент в кабинет вошел Дейв, которого с двух сторон поддерживали преподаватели. Дейв упал лицом вперед сразу после того, как оказался в классе.

– При падении у него изо рта выпало несколько зубов, – вспоминает одна из учениц.

Дейва подняли и усадили на стул.

– Рич, плохи мои дела, – сказал он.

– Все будет хорошо. Я позвоню и попрошу о помощи.