– Девочка моя, поздравляю!! Это такая новость! Я очень рада за вас с Сашей!

Элизабет так и не дождалась от неё в тот вечер ответной улыбки. Она, Вильма, вела себя, как собака на сене. Ей казалось, что эта их с отцом симпатия-влюбленность – это всё полная ерунда! Так не бывает! Не в их возрасте! Вот и отец согласился тогда отказаться от Элизабет слишком легко. Значит, она, Вильма, была права, настояв на их разрыве.

Отец тогда улетел домой через два дня, раньше, чем собирался. Улетел, сославшись на срочные дела. Она тогда не обратила на это внимание, тем более, что отец всегда очень много работал. А сейчас он планировал перевозить производство в Китай, так что нет, Вильма не удивилась внезапному отъезду отца. Тем более, что и её дела тогда навалились на неё все разом. Итоговая работа – дефиле, окончание работы – Вильма взяла там паузу. Ей говорили, что это глупо, мол, подумаешь, подготовка к свадьбе, но она сделала по-своему. Она хотела сама контролировать весь процесс подготовки. И Вильма тогда не сразу обратила внимание на то, что отец не так часто ей звонит, как раньше. А когда она до него дозванивалась, то все их разговоры были только о её предстоящей свадьбе. Отец перестал рассказывать о себе, сказал только, что устал. И она настояла на той поездке на горнолыжный курорт.

– Пап, это же только на три дня! Ты же всегда любил кататься на горных лыжах, помнишь? – убеждала тогда она отца.

Знала бы она, что так всё обернется, ни за чтобы, ни отпустила отца туда одного!

Они любили с отцом горные лыжи. Ветер в лицо, спуск с горы, вечерние посиделки у камина в баре. Обязательно находилась какая-нибудь дама, желающая познакомиться с отцом. Вильма только посмеивалась, но не возражала. Отец красивый мужчина, к тому же, Вильма понимала, что все эти дамы не всерьез. У них с отцом всегда были разные номера в отеле, а потому утром она частенько слышала, как открывалась дверь его номера, выпуская вчерашнюю его знакомую. И ни с одной из них отец не возобновил свой роман по возвращению домой, зато он всегда возвращался из таких поездок отдохнувшим и полным сил. Вспомнив о популярности отца на таких курортах, Вильма и настояла, чтобы он съездил и развеялся. Она была уверена, что после этой поездки отец забудет Элизабет.

Вышло только хуже.

Отец чудом ушел от столкновения с каким-то новичком, не понятно, как оказавшимся на одной трассе с ним. Но что-то там у отца пошло не так, и он не удержал равновесия, упал, не успев толком сгруппироваться. Очевидцы говорили, будто думали, что он вообще не живой, когда подъезжали к лежащему без движения отцу. Сложный перелом бедра, и говорят, что это он ещё легко отделался.

Вильма помнит тот взгляд отца, когда она вошла к нему в палату после операции. Она могла поклясться, что он ждал не её! С чего бы ему ждать кого-то другого? Да и кого другого мог он ждать? А потом Вильма просто почувствовала, поняла: отец ждал Элизабет.

Они ведь не общались с ней. Вильма слишком хорошо знает своего отца. Он ей обещал, что не будет контактировать с Элизабет, а значит, слово свое держал.

Да и смешно это! Взрослые люди и тайком бы встречались? Она даже проверила его личный телефон: нет, не созванивались, не переписывались. Ни-че-го! Сообщения старые, новых нет, как нет и фото. Но с тех пор она и обратила более пристальное внимание на свое общение с отцом. Тем более, что сейчас она была рядом с ним. И, неожиданно для себя, Вильма поняла, что отец тяготится её обществом!

Алекс тоже не добавил радости, объявив, что его отправляют в Японию на четыре месяца. И ведь он не собирался отказываться и отменять эту поездку! Вильма поставила ультиматум, а он, неожиданно, выбрал не её, Вильму, ждущую от него ребенка, а эту долбаную поездку в Японию!

Да что за бред то стал твориться? Нет. Так не должно быть и так не будет!

И она, Вильма, начала планомерно налаживать отношения с отцом. Да, пусть по чуть-чуть, пусть по маленькому шажочку, но отец стал делать их ей на встречу, он стал оттаивать. Вильма это чувствовала!

Звонок на его личный телефон она услышала, потому, что проходила мимо спальни отца, возвращаясь в свою комнату. Отец был в кабинете – она это точно знала. Это кто же ему звонит на личный? Бабушка? Вряд ли. Они только вчера были у них в гостях. Дед? Тем более маловероятно! Тогда кто? И Вильма сделала то, чего никогда не делала – она вошла в комнату отца специально, чтобы посмотреть, кто звонит. И да, самой себе не имело смысла врать: она собиралась не только посмотреть, но и ответить на этот вызов. Откуда-то она знала, раз звонят на этот личный, значит, отцу важен звонивший. Вот только Вильма не ожидала, что это будет Элизабет. Что могло случиться такого, что мать Алекса решила вдруг позвонить сама?

Слова Элизабет о том, что она хотела говорить именно с ней, застали Вильму врасплох. Элизабет ни намеком не дала понять, что хочет поговорить с отцом! Она даже не спросила о его самочувствии. Зато она интересовалась здоровьем самой Вильмы. Не давила нравоучениями, ни намеком не дала понять, что она обижена на Вильму, не делала вид, что они подруги. Зато она искренне интересовалась, как Вильма себя чувствует. Это было неожиданно и да, это было приятно.

Неприятным было другое: отцу очень не понравилось, что Вильма говорила с Элизабет за его спиной, а главное, по его телефону. Он опять будто бы покрылся коркой льда.

А потом позвонила мать, и Вильма, ворвавшись в кабинет к отцу, застала его улыбающимся! Улыбаться можно по-разному. Вильма хорошо знала своего отца и поэтому совершенно точно могла сказать, что вот такой улыбки она у отца не видела ни разу! Чему он улыбался? Или уместнее спросить, кому? С кем-то говорил по телефону? Скорей всего! Вильма, конечно, догадалась, с кем, а точнее, кому отец мог так улыбаться, но хотела убедиться в этом лично. Поэтому, пока отец был в душе перед сном, она опять взяла его личный телефон и увидела два новых сообщения в их чате с Элизабет. Всего два сообщения от отца и ровно столько же от Элизабет. Вильма помнила эту брошь веточку – и вот, оказывается, отец хранит её в коробке! И не просто так хранит, а чтобы она не потеряла запах духов Элизабет.

В ответ Элизабет прислала фото колье, явно на своей шее. Ничего пошлого и эротичного. Как поняла Вильма, это был подарок её отца. Видимо, в тот день, после того ужина, они и обменялись подарками. Только отец успел подготовиться и купить это колье, он уже сделал свой выбор, а Элизабет подарила то, что было под рукой – свою брошь. Довольно милую, кстати, вещицу. Явно ручная работа.

И вот тут Вильма и поняла, что она наделала – она заставила отказаться двух уже взрослых людей от их чувств. Обмен подарками при расставании, трогательные слова сейчас: "Так она сохраняет твой запах". А в ответ “Оно меня успокаивает".

Вильма вернула телефон на его привычное место на тумбочке рядом с кроватью и уже собиралась тихо выйти из комнаты отца, но до неё донеслись звуки пения из ванной комнаты. Папа пел! Она знала эту его привычку петь, принимая душ. Она всегда над ним подшучивала, вспоминая старый анекдот:

– Папка, когда ты поешь, принимая душ, мне приходится стоять на балконе.

– Зачем? – включался в их старую шутку отец.

– Чтобы соседи не подумали, что мы мучаем животное неизвестной породы!

Слуха у отца не было, и пел он, жутко фальшивя, перевирая все ноты. Но это его нисколько не смущало. Да и пел он, говоря его же словами, только тогда, когда этого требовала душа. Вильма замерла, услышав его пение. Замерла, потому что поняла: за все это время, что она вернулась домой и живет здесь, папа не пел ни разу. Его душа не требовала. До сегодняшнего дня.

И вот теперь всё встало на свои места. Просто как пазлы сложились в картинку. Отец уступил, ушел в тень, задвинув свои чувства к этой женщине ради неё, Вильмы! Её отец не просто увлекся этой женщиной. Он влюбился! А Вильма заставила его отказаться от своих чувств. Он смог, он отказался, ради неё, Вильмы, и её ещё нерожденного ребенка!

Элизабет сделала то же ради своего сына.

И что в итоге? Вильма всё равно с Алексом не вместе, но и отец с Элизабет тоже! Неправильно это. Некрасиво!

Вильма погладила свой живот, что-то почувствовав там, внутри. Кажется, это и есть первые толчки! Её малыш… Их с Алексом малыш соглашался с тем, что его мама была не права.

Впервые в жизни Вильме было стыдно перед отцом. Не за то, что она прочитала его личную переписку. Нет! Хотя, и за это тоже, но не это главное. Стыдно за то, что она, Вильма, стала причиной их расставания с Элизабет. Два взрослых человека уступили ей, беременной идиотке, её прихоти. Прихоти избалованного ребенка. Вильма никогда не была такой. Отец не потакал её прихотям, как могло показаться. Два взрослых человека уступили, поняли всё про неё. Вильма банально приревновала отца к Элизабет. Уж себе то она могла в этом признаться! Увидев те фото в телефоне отца и такие простые, но трогательные слова, Вильме стало стыдно.

Пообщавшись сегодня со своей родной матерью, Вильма поняла, сравнила так сказать, почувствовала огромную разницу между этими двумя женщинами в жизни её отца. Она опустилась на скамейку в парке и набрала Элизабет. Сама. Первая. Вильме просто захотелось услышать Элизабет.

– Вильма! Добрый день! – услышала она голос Элизабет, – как ты? У тебя всё хорошо?

– Да. Спасибо. Я просто так звоню.

– Да? Ну, хорошо. Спасибо!

– Элизабет, за что Вы меня благодарите?

– За то, что ты позвонила. Вильма у тебя точно всё хорошо? – голос Элизабет звучал обеспокоенно.

– Да, да, у меня всё хорошо! – успокоила она Элизабет.


– Вильма, ты гуляешь?

Мимо Вильмы прошла стайка девушек, что-то активно и громко обсуждающих.

– Да, я в парке, – пояснила она.

– О! Это правильно! Сегодня чудесная погода! – улыбнулась Элизабет. Вильма слышала это по её голосу.

– Что? Откуда Вы знаете? – удивилась Вильма.

– Я в Берлине, приехала к своим родителям, – ответила Элизабет, – ты не знала, что мои родители здесь живут?

– Знала, Алекс говорил, но я не ожидала, того, что Вы сейчас здесь.

В телефоне наступила тишина. И Вильма вдруг, не ожидая такого от себя, произнесла:

– Хотите, можем встретиться!

– Что? Да, хочу! Скажи, куда мне подъехать? – голос Элизабет звучал радостно.

Вильма назвала парк и услышала:

– О! Это совсем рядом! Буду через полчаса! Ты не замерзнешь за это время? Может, зайдешь в кафе и подождешь меня там? Там есть чудное кафе, знаешь? – Элизабет сказала название кафе.

– Да, знаю. Хорошо, я буду ждать Вас там!

– Договорились! До встречи! – и Элизабет повесила трубку.

Вильма сидела и улыбалась. Почему? Она и сама не понимала. Но она вот сейчас, только что, услышала опять заботу о себе. Услышала от женщины, которая должна бы быть обижена на неё. Но это было не так.

– Сама устроила весь этот дурдом, сама и разгребу! – сказала сама себе Вильма вслух и встала со скамейки. Дойти до кафе спокойным шагом она успела за 15 минут. Заняла столик в углу, заказала чай и ароматную булочку и устроилась в ожидании Элизабет.

А Лиза, закончив разговор с Вильмой, подняла глаза на маму, которая стояла рядом и слышала весь их разговор.

– Что ты сидишь? Иди, одевайся! – скомандовала та, – лови момент, пока эта взбалмошная девчонка сама тебе позвонила. Кажется, она и сама хочет с тобой подружиться!

– Ты тоже так думаешь?

– Уверена! – кивнула мать, – собирайся и поезжай, моя девочка. Ты умнее, ты мудрее, ты всё верно делаешь. Эта девочка носит под сердцем твоего внука, твою плоть и кровь, так что вперед! Сейчас всё в твоих руках, Элизабет!





Глава 25




Элизабет с Вильмой в тот день погуляли в парке, посидели в кафе, потом ещё прошлись. И всё это время они говорили. Вильма сама просила вспомнить, каким рос Саша. И Лиза рассказывала, вспоминала всё подряд. Кажется, Вильме было всё интересно. Она будто узнавала отца своего ребенка заново. Элизабет не задавала Вильме вопросов ни о чем, боясь спугнуть девушку своим любопытством, только рассказывала, вспоминала всё подряд из детства Саши.

И потихоньку Вильма оттаяла: она сама начала рассказывать о своем детстве, и только тогда Элизабет, уточняя, аккуратно задавала вопросы. Конечно, Вильма не могла рассказывать о себе, не упоминая отца. В первый раз Вильма оговорилась, рассказывая, как отец учил её кататься на велосипеде:

– Мы вышли на тротуар. У нас тихий респектабельный район. И папа… – Вильма осеклась, но увидев улыбку на губах Элизабет, продолжила:

– Папа решил, что мы можем учиться спокойно на тротуаре. Тем более, что он на меня нацепил шлем, заставил снять шорты и надеть джинсы и кофту с длинным рукавом, затем налокотники и наколенники, даже кроссовки вместо босоножек! У меня было чувство, что он меня в космос отправляет, а не учит езде на велосипеде! – рассмеялась Вильма.

– Ну, еще бы! – поддержала её смех Элизабет, – принцессам не идут содранные коленки и локотки! Папа ведь называл тебя принцесса, верно?

– Да. Откуда Вы знаете?

– Он мне рассказывал, – последовал спокойный ответ.

– Папа рассказывал Вам обо мне? – Вильма удивилась.

– Конечно. Поверь, это нормально! Он очень тобой гордится. Как думаешь, о чем ещё могут говорить люди, имеющие взрослых детей?

– Не знаю, – задумчиво протянула Вильма.

– Так о своих детях же! – рассмеялась Элизабет, – тем более, когда мы вами гордимся!

Отец позвонил Вильме через три часа, и она ответила не таясь:

– Пап, всё хорошо, не переживай! Я гуляю с Элизабет.