– Но кеды-то у тебя в раздевалке остались!
– Это совсем не так смешно, как вам кажется, – рассердился Тимофей.
– Так и быть, я одолжу тебе кимоно, – пообещал сенсэй. – У меня в подсобке есть запасное. Но прежде чем вернуть его мне, не забудь выстирать, огненная башка.
Старик принес Тимофею кимоно белого цвета, и парень, прикрываясь им, зашлепал в душевую. Одежда едва прикрывала ему колени, поскольку Канто был гораздо ниже ростом. Хорошо, что в спортзале в это время уже никого не осталось.
Странно, но после всего случившегося Тимофей совсем не ощущал усталости. Наоборот, он даже испытывал прилив сил, будто превращение полностью «перезагрузило» его тело. Наскоро приняв душ, он вытерся и снова облачился в кимоно.
Завернув по пути за кедами, Тимофей хотел уже выйти из мужской раздевалки, когда до него донеслись чьи-то голоса. В темном коридоре спортзала кто-то переругивался. Парень замер за дверью, прислушиваясь. Он узнал голоса Сабины Ферез и Антона Седачева.
Француженка ругала парня на чем свет стоит. – Да что ты ко мне прицепилась?! – злобно отбрехивался Седачев. – Какое тебе дело до наших отношений?! И без тебя на душе кошки скребут.
– Милана моя лучшая подруга! – воскликнула Сабина. – Хватит втягивать ее в неприятности!
– Какие еще неприятности?
– Да вы постоянно творите какую-нибудь ерунду, ты и этот кретин Бельцев! А тут еще вся академия шепчется, что это вы случайно прикончили Симбирцеву.
– Что?! – перепугался Антон. – Но это вранье! Мы ее не убивали…
– Вы постоянно издевались над ней! Многие это видели.
– Она платила нам той же монетой! Показать тебе штаны, которые она однажды подпалила прямо на мне?
– Может, вы и правда слегка заигрались, и все вышло из-под контроля?
– Да ничего мы с ней не делали! – воскликнул Антон. – Ни я, ни Милана! А тем более Бельцев! И передай этим сплетникам, чтобы заткнулись. А то как бы не случилось чего!
– Хорошо… – немного успокоилась Сабина. – Но ты все же должен разобраться со своими чувствами к Милане. Если собираешься и дальше с ней встречаться, так относись к ней по-человечески!
– Мы не встречаемся с ней! Просто иногда проводим время…
– Знаю я, как вы время проводите, – понизила голос Сабина. – Она все же моя подруга и многим со мной делится. Ты ее просто используешь!
– А она использует меня, так что мы квиты, – рассмеялся Антон.
– Ты ей действительно нравишься, придурок! Она отличная девчонка и не заслуживает такого обращения. Или относись к ней с уважением, или просто отвали от нее. Ты быстро найдешь себе другую дуру, я в этом не сомневаюсь. А Милану больше не трогай. Ей сейчас и так несладко, особенно после того, что случилось вчера ночью…
Седачев не стал отвечать. В коридоре послышался быстрый цокот удаляющихся каблучков. Затем Антон тяжело вздохнул и зашагал следом за Ферез.
Тимофей выждал еще какое-то время и на цыпочках вышел из раздевалки. Он даже зауважал Сабину, хотя раньше считал ее заносчивой стервой. Так заступаться за подругу… Милана, конечно, была той еще дрянью. Но Седачев и правда слишком уж по-свински обращался с девчонками.
19. Поступок, достойный третьеклассницы
Алена Александровна Сухорукова выполнила обещание и очень скоро позвонила профессору Дубровскому. Вениамин сидел у себя в кабинете, ожидая очередного визита Ирины Зверевой, которая должна была появиться с минуты на минуту. Когда зазвонил телефон, Дубровский подошел к двери и выглянул в коридор. Его пациентка еще не появилась. Он вернулся в кресло и ответил на входящий звонок.
– Добрый вечер, господин Дубровский! Я звоню насчет записи, которой вы со мной недавно поделились.
– Добрый вечер, Алена Александровна! Вам удалось что-то выяснить?
– Занятная история получается, профессор, – сказала Сухорукова. – Это действительно мертвый язык! Я едва отыскала нужную информацию в одном из старых справочников. Некоторые слова были восстановлены по образцам письменности, но ученые понятия не имели, как они произносятся. У вашей же пациентки произношение просто идеальное! Где она могла узнать этот язык?
– Хотел бы и я это узнать, но – увы. Иногда человеческий мозг хранит такие загадки… Так что же она сказала?
– Ну, если дословно… – В трубке послышался шелест бумаги. Сухорукова листала свой рабочий блокнот. – «Сидишь передо мной, старый дурак, и задаешь мне глупые вопросы. Ты и понятия не имеешь, с кем связался. Я обрушу небо на город и устрою ад на земле, и никто не сможет меня остановить. А пока тешься иллюзией собственной безопасности и продолжай спрашивать меня о моем самочувствии».
Профессор Дубровский лишился дара речи.
– Как-то так, – смущенно добавила Алена Александровна. – В любом случае это очень интересно. Вы говорили, что иногда люди под гипнозом начинают говорить на иностранных языках… Но на мертвом языке… Как тут не поверить в реинкарнацию?
– Действительно… – тихо пролепетал Вениамин Дубровский.
– Давайте еще раз встретимся, профессор? – предложила Сухорукова. – Я хочу узнать больше об этой вашей загадочной пациентке! Возможно, мы сделаем ее знаменитостью! И вы тоже прославитесь!
– Только этого мне не хватало, – глухо ответил Дубровский.
Дверь его кабинета отворилась. Профессор Дубровский испуганно вздрогнул и повернулся. Ирина Зверева стояла на пороге, буравя его мрачным взглядом, словно догадалась, что речь идет о ней. Психиатр тут же отключил телефон и положил его на стол.
Невежливо получилось, он даже не поблагодарил Сухорукову за помощь. Но извиниться перед Аленой Александровной он всегда успеет. Сейчас не до соблюдения приличий.
– Ирина, добрый вечер, – хрипло произнес он, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица. – Ты опоздала.
– Немного задержалась, – ответила Зверева, прошла в кабинет и села в кресло. Сегодня она была в голубой блузке и длинной черной юбке. Волосы Ирина уложила в аккуратную прическу и заколола на затылке массивной заколкой.
– Проблемы с учебой? – спросил профессор.
– Проблемы с членами семьи, – холодно улыбнулась она.
– Ты снова поругалась с отцом?
– Нет, с чего вы взяли?
– Тогда о ком идет речь?
– Количество родственников увеличивается, профессор. И далеко не все они блещут интеллектом. Всегда есть кого возненавидеть.
– Ничего не меняется, – вздохнул Дубровский, вытаскивая из кармана пиджака цепочку с часами. – Начнем, пожалуй.
Он быстро ввел девушку в транс, и Ирина обмякла в кресле, опустив плечи и наклонив голову вперед. Теперь профессор мог задавать ей свои вопросы.
– Ты меня слышишь? – осторожно начал Дубровский. – Ты… Кем бы ты ни был…
Ирина подняла голову и открыла глаза. Затем насмешливо фыркнула. Голос ее снова стал хриплым и каркающим, как в прошлый раз.
– Чего ты хочешь, шаман? – сварливо осведомилась она.
– Шаман?! – удивился профессор.
– А разве не так тебя называют? В мои времена именно так мы звали тех, кто лечит людей.
– В твои времена? Кто ты?
– Какая тебе разница, старый дурак? Занимайся своими делами и оставь меня в покое. Все равно ты ничему не сможешь помешать.
– Отвечай мне! А иначе…
– Пожалуешься на меня папочке? – Ирина злобно захихикала чужим смехом. – И что дальше? Не слишком-то я испугалась.
– Назови свое имя! – потребовал профессор Дубровский.
– Ирина Зверева.
– Это не твое имя.
– Но сейчас я живу в теле этой девчонки, а потому готова отзываться на ее имя.
Его худшие опасения подтвердились.
– Чего ты добиваешься? – спросил профессор.
– Очень скоро узнаешь. Все узнают. – Ирина откинула назад голову и хрипло расхохоталась.
Дубровский в ужасе уставился на нее. Затем поспешно хлопнул в ладоши, прерывая сеанс гипноза. Смех внезапно прекратился, и Ирина встрепенулась.
– Что-то случилось? – спросила она уже своим обычным голосом. – У вас такой вид…
– Все хорошо, – чуть слышно пролепетал профессор Дубровский. – Ты можешь идти.
– Но наше время еще не вышло, – удивилась Ирина.
– Иди… На сегодня мы закончили, – тихо ответил психиатр.
Зверева пожала плечами, затем поднялась с кресла и вышла из кабинета.
Профессор Дубровский потянулся за телефоном. Творилось что-то странное, и это пугало его все больше. Недолго думая он позвонил Егору Звереву, намереваясь рассказать ему обо всем, но услышал в трубке лишь автоответчик.
– Егор, – пробормотал Дубровский, дождавшись звукового сигнала. – Нам нужно поговорить о твоей дочери… Я не знаю, как сказать. В ней сидит что-то… Что-то не из этого мира. В общем, перезвони мне, как только услышишь сообщение. Дело не терпит отлагательств!
В коридоре Ирина Зверева слышала каждое его слово. Как только Дубровский отключил телефон, она тихонько отошла от двери и двинулась к выходу из здания.
– Это совсем не так смешно, как вам кажется, – рассердился Тимофей.
– Так и быть, я одолжу тебе кимоно, – пообещал сенсэй. – У меня в подсобке есть запасное. Но прежде чем вернуть его мне, не забудь выстирать, огненная башка.
Старик принес Тимофею кимоно белого цвета, и парень, прикрываясь им, зашлепал в душевую. Одежда едва прикрывала ему колени, поскольку Канто был гораздо ниже ростом. Хорошо, что в спортзале в это время уже никого не осталось.
Странно, но после всего случившегося Тимофей совсем не ощущал усталости. Наоборот, он даже испытывал прилив сил, будто превращение полностью «перезагрузило» его тело. Наскоро приняв душ, он вытерся и снова облачился в кимоно.
Завернув по пути за кедами, Тимофей хотел уже выйти из мужской раздевалки, когда до него донеслись чьи-то голоса. В темном коридоре спортзала кто-то переругивался. Парень замер за дверью, прислушиваясь. Он узнал голоса Сабины Ферез и Антона Седачева.
Француженка ругала парня на чем свет стоит. – Да что ты ко мне прицепилась?! – злобно отбрехивался Седачев. – Какое тебе дело до наших отношений?! И без тебя на душе кошки скребут.
– Милана моя лучшая подруга! – воскликнула Сабина. – Хватит втягивать ее в неприятности!
– Какие еще неприятности?
– Да вы постоянно творите какую-нибудь ерунду, ты и этот кретин Бельцев! А тут еще вся академия шепчется, что это вы случайно прикончили Симбирцеву.
– Что?! – перепугался Антон. – Но это вранье! Мы ее не убивали…
– Вы постоянно издевались над ней! Многие это видели.
– Она платила нам той же монетой! Показать тебе штаны, которые она однажды подпалила прямо на мне?
– Может, вы и правда слегка заигрались, и все вышло из-под контроля?
– Да ничего мы с ней не делали! – воскликнул Антон. – Ни я, ни Милана! А тем более Бельцев! И передай этим сплетникам, чтобы заткнулись. А то как бы не случилось чего!
– Хорошо… – немного успокоилась Сабина. – Но ты все же должен разобраться со своими чувствами к Милане. Если собираешься и дальше с ней встречаться, так относись к ней по-человечески!
– Мы не встречаемся с ней! Просто иногда проводим время…
– Знаю я, как вы время проводите, – понизила голос Сабина. – Она все же моя подруга и многим со мной делится. Ты ее просто используешь!
– А она использует меня, так что мы квиты, – рассмеялся Антон.
– Ты ей действительно нравишься, придурок! Она отличная девчонка и не заслуживает такого обращения. Или относись к ней с уважением, или просто отвали от нее. Ты быстро найдешь себе другую дуру, я в этом не сомневаюсь. А Милану больше не трогай. Ей сейчас и так несладко, особенно после того, что случилось вчера ночью…
Седачев не стал отвечать. В коридоре послышался быстрый цокот удаляющихся каблучков. Затем Антон тяжело вздохнул и зашагал следом за Ферез.
Тимофей выждал еще какое-то время и на цыпочках вышел из раздевалки. Он даже зауважал Сабину, хотя раньше считал ее заносчивой стервой. Так заступаться за подругу… Милана, конечно, была той еще дрянью. Но Седачев и правда слишком уж по-свински обращался с девчонками.
19. Поступок, достойный третьеклассницы
Алена Александровна Сухорукова выполнила обещание и очень скоро позвонила профессору Дубровскому. Вениамин сидел у себя в кабинете, ожидая очередного визита Ирины Зверевой, которая должна была появиться с минуты на минуту. Когда зазвонил телефон, Дубровский подошел к двери и выглянул в коридор. Его пациентка еще не появилась. Он вернулся в кресло и ответил на входящий звонок.
– Добрый вечер, господин Дубровский! Я звоню насчет записи, которой вы со мной недавно поделились.
– Добрый вечер, Алена Александровна! Вам удалось что-то выяснить?
– Занятная история получается, профессор, – сказала Сухорукова. – Это действительно мертвый язык! Я едва отыскала нужную информацию в одном из старых справочников. Некоторые слова были восстановлены по образцам письменности, но ученые понятия не имели, как они произносятся. У вашей же пациентки произношение просто идеальное! Где она могла узнать этот язык?
– Хотел бы и я это узнать, но – увы. Иногда человеческий мозг хранит такие загадки… Так что же она сказала?
– Ну, если дословно… – В трубке послышался шелест бумаги. Сухорукова листала свой рабочий блокнот. – «Сидишь передо мной, старый дурак, и задаешь мне глупые вопросы. Ты и понятия не имеешь, с кем связался. Я обрушу небо на город и устрою ад на земле, и никто не сможет меня остановить. А пока тешься иллюзией собственной безопасности и продолжай спрашивать меня о моем самочувствии».
Профессор Дубровский лишился дара речи.
– Как-то так, – смущенно добавила Алена Александровна. – В любом случае это очень интересно. Вы говорили, что иногда люди под гипнозом начинают говорить на иностранных языках… Но на мертвом языке… Как тут не поверить в реинкарнацию?
– Действительно… – тихо пролепетал Вениамин Дубровский.
– Давайте еще раз встретимся, профессор? – предложила Сухорукова. – Я хочу узнать больше об этой вашей загадочной пациентке! Возможно, мы сделаем ее знаменитостью! И вы тоже прославитесь!
– Только этого мне не хватало, – глухо ответил Дубровский.
Дверь его кабинета отворилась. Профессор Дубровский испуганно вздрогнул и повернулся. Ирина Зверева стояла на пороге, буравя его мрачным взглядом, словно догадалась, что речь идет о ней. Психиатр тут же отключил телефон и положил его на стол.
Невежливо получилось, он даже не поблагодарил Сухорукову за помощь. Но извиниться перед Аленой Александровной он всегда успеет. Сейчас не до соблюдения приличий.
– Ирина, добрый вечер, – хрипло произнес он, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица. – Ты опоздала.
– Немного задержалась, – ответила Зверева, прошла в кабинет и села в кресло. Сегодня она была в голубой блузке и длинной черной юбке. Волосы Ирина уложила в аккуратную прическу и заколола на затылке массивной заколкой.
– Проблемы с учебой? – спросил профессор.
– Проблемы с членами семьи, – холодно улыбнулась она.
– Ты снова поругалась с отцом?
– Нет, с чего вы взяли?
– Тогда о ком идет речь?
– Количество родственников увеличивается, профессор. И далеко не все они блещут интеллектом. Всегда есть кого возненавидеть.
– Ничего не меняется, – вздохнул Дубровский, вытаскивая из кармана пиджака цепочку с часами. – Начнем, пожалуй.
Он быстро ввел девушку в транс, и Ирина обмякла в кресле, опустив плечи и наклонив голову вперед. Теперь профессор мог задавать ей свои вопросы.
– Ты меня слышишь? – осторожно начал Дубровский. – Ты… Кем бы ты ни был…
Ирина подняла голову и открыла глаза. Затем насмешливо фыркнула. Голос ее снова стал хриплым и каркающим, как в прошлый раз.
– Чего ты хочешь, шаман? – сварливо осведомилась она.
– Шаман?! – удивился профессор.
– А разве не так тебя называют? В мои времена именно так мы звали тех, кто лечит людей.
– В твои времена? Кто ты?
– Какая тебе разница, старый дурак? Занимайся своими делами и оставь меня в покое. Все равно ты ничему не сможешь помешать.
– Отвечай мне! А иначе…
– Пожалуешься на меня папочке? – Ирина злобно захихикала чужим смехом. – И что дальше? Не слишком-то я испугалась.
– Назови свое имя! – потребовал профессор Дубровский.
– Ирина Зверева.
– Это не твое имя.
– Но сейчас я живу в теле этой девчонки, а потому готова отзываться на ее имя.
Его худшие опасения подтвердились.
– Чего ты добиваешься? – спросил профессор.
– Очень скоро узнаешь. Все узнают. – Ирина откинула назад голову и хрипло расхохоталась.
Дубровский в ужасе уставился на нее. Затем поспешно хлопнул в ладоши, прерывая сеанс гипноза. Смех внезапно прекратился, и Ирина встрепенулась.
– Что-то случилось? – спросила она уже своим обычным голосом. – У вас такой вид…
– Все хорошо, – чуть слышно пролепетал профессор Дубровский. – Ты можешь идти.
– Но наше время еще не вышло, – удивилась Ирина.
– Иди… На сегодня мы закончили, – тихо ответил психиатр.
Зверева пожала плечами, затем поднялась с кресла и вышла из кабинета.
Профессор Дубровский потянулся за телефоном. Творилось что-то странное, и это пугало его все больше. Недолго думая он позвонил Егору Звереву, намереваясь рассказать ему обо всем, но услышал в трубке лишь автоответчик.
– Егор, – пробормотал Дубровский, дождавшись звукового сигнала. – Нам нужно поговорить о твоей дочери… Я не знаю, как сказать. В ней сидит что-то… Что-то не из этого мира. В общем, перезвони мне, как только услышишь сообщение. Дело не терпит отлагательств!
В коридоре Ирина Зверева слышала каждое его слово. Как только Дубровский отключил телефон, она тихонько отошла от двери и двинулась к выходу из здания.