Уоллес вышиб дверь в три быстрых подхода, Галлагер даже не успел возразить. Дверной косяк с треском поддался, и дверь распахнулась, открыв обзор на небольшую кухоньку с обеденной зоной в глубине.

— Ты хоть когда-нибудь думаешь, прежде чем что-то сделать? — недовольно рыкнул Галлагер.

— А что ещё было делать?

— Сам будешь чинить ему замок.

— Да не вопрос, — пожал плечами Уоллес.

Они вошли. Их встретила абсолютная тишина. Даже тиканья часов не доносилось из комнат. В этой тишине каждый шаг рослого Уоллеса и крепкого Галлагера казались ударами молота.

Запах в доме стоял неприятный, кисловатый, протухший.

Первое что бросилось в глаза, это опрокинутый стул, лежащий на полу возле стола. На самом столе стояли две тарелки. С зачерствевшим хлебом и давно остывшим куриным окороком с овощами. Подойдя поближе, Уоллес скривился. Этот ужин успел пропасть и покрыться плесенью, которая расползлась по тарелке зелено-белым пушком. Чашка чая рядом опустела, оставив бурые следы от испарившейся жидкости.

С гримасой омерзения на лице Уоллес озвучил мысли Галлагера:

— Это тут давно стоит. Что такого стряслось, что он бросил свой ужин?

— Кроме опрокинутого стула и пропавшей еды беспорядка нет. Здесь не дрались и ничего не искали, — обведя кухоньку хмурым взглядом, сделал вывод Галлагер. — Что бы ни стряслось, это нарушило обычный распорядок жизни Бреннуса.

Увиденное их насторожило. Оба инстинктивно стали тише наступать, внимательнее осматриваться. Они перешли из кухни в узкий коридорчик, затем в небольшую гостиную, куда вели два входа на одной стене. Комната была плотно зашторена и погружена во мрак, казавшийся неестественно густым в такой туманный день.

— Он будто призрака увидел и сбежал из дому, — с безрассудным задором усмехнулся Уоллес.

— Или побежал за чем-то.

— Или за кем-то.

— Или от кого-то. И, похоже, не вернулся, — остановившись посреди гостиной, хмыкнул Галлагер.

— Ну и темень тут, ничего не видно, — Уоллес дернул рукой штору и впустил стылый дневной свет через одно из окон.

Кольца шторы чиркнули по карнизу. Свет резко залил комнату.

В этот момент позади Галлагера раздался душераздирающий крик, будто с кого-то содрали кожу. Затем спешный сбивчивый топот прочь из гостиной. После чего в глубине дома послышался хлопок дверцы чулана.

Галлагер тут же вскинул винтовку Ли-Энфилд и нацелил ствол на второй выход из гостиной.

— Что за дьявольщина! — выпалил Уоллес и передернул плечами, пытаясь избавиться от холодка, который пробежал по его спине. — Ну и крик! Ты видел, кто это был?

— Нет, не успел.

— Готов поклясться, я думал, мы здесь одни!

— Я тоже, — не сводя глаза с прицела винтовки, кивнул Галлагер и шагнул в сторону второго выхода из гостиной. — Открой все шторы!

Уоллес прошелся вдоль всех окон, впуская свет. Затем поспешил вслед за Галлагером. Поворот за поворотом, они медленно двигались по дому, слыша нарастающий скрип петель, пока не дошли до качающейся дверцы в чулан.

Переглянулись.

Из тонкой черной щели доносилось едва слышное прерывистое дыхание. Галлагер молча указал подбородком, чтобы Уоллес открыл чулан, а сам прицелился. Решительно вдохнув, Уоллес показал пальцами: три, два, один. И резко открыл дверцу в чулан.

Галлагер приготовился стрелять. Он ожидал, что на него в любое мгновение набросится неизвестный враг. Но ничего не произошло. Сначала и Уоллес этого ждал, а потом он заглянул в чулан и удивленно воскликнул:

— Гляди, да это ж Ник Бреннус! — смешливая полуулыбка пополза по щеке Уоллеса, покрытой золотящейся щетиной.

Почтальон Николас Бреннус жался в углу чулана, судорожно сжимая пальцы в кулаки, а затем разжимая. Он подобрал колени к груди и втянул голову в плечи. Дрожь пробивала его тело. Увидев эти признаки, Галлагер окликнул своего напарника:

— Уоллес! Осторожно, он может быть опасен. Он испугался дневного света!

— Да это просто Ник, он не опасен, — отмахнулся Уоллес.

Только Уоллес сделал шаг в чулан, как Бреннус вскинулся с испуганным визгом и стал скрестись об стену позади себя. Скребя ногтями, будто стремясь сбежать подальше от Уоллеса, будучи загнанным в угол.

— Ник, старина, что с тобой? — успокаивающе спросил Уоллес. — Это я, Уоллес! А это Галлагер. Ты нас узнаешь?

Бреннус перестал скрестись и боязливо повернул голову к ним. В темноте блеснули его обезумевшие вытаращенные глаза. Красноватые от испещрявших их капилляров.

— Надо вывести его на свет. Осмотреть, вдруг есть ранки, — Галлагер имел ввиду следы от клыков вампиров. Учитывая столь странное поведение почтальона, такая мера предосторожности была вполне оправдана.

— Дэн Хогарт, — сбивчиво прошептал Бреннус, обхватывая себя руками. — Дэн Хогарт.

Услышав имя второго пропавшего, соседа Бреннуса, фонарники переглянулись.


— Ник, ты знаешь, где Дэн Хогарт? — уточнил Уоллес.

— Дэн Хогарт. — едва шевеля дрожащими губами, бубнил почтальон.

Галлагер впервые приподнял голову и посмотрел на Бреннуса не через прицел. Прищурился задумчиво и кивнул сам себе.

— Я понял! Он всего лишь до смерти чем-то напуган. И, похоже, он давно не спал.

— Следы укусов всё равно надо же проверить? — уточнил Уоллес.

— Конечно.

Галлагер перекинул винтовку через плечо и помог Уоллесу вытащить почтальона из чулана. Тот сначала испугался, что его схватили под руки. Засуетился и даже издал жалобный стон, но не смог противиться сильным рукам фонарников. Лишь ещё беспокойнее затараторил имя Дэна Хогарта.

Вдвоем они легко вытащили Бреннуса и отволокли в гостиную. Там усадили его в кресло. Галлагер проверил пульс Бреннуса, прижав два пальца к шее, удовлетворенно кивнул и стал искать что-то в серванте.

А Уоллес осмотрел шею и запястья Бреннуса.

— Не мешало бы ему помыться, — шепнул Уоллес, отходя от почтальона. — А следов укусов нет. На видимых участках, по крайней мере.

— И пульс стучит, будь здоров! Значит, не обращенный. — Галлагер достал бутылку джина и стакан. Вынул пробку, плеснул выпивку и протянул почтальону. — Вот, мистер Бреннус. Хлебните глоточек храбрости. И всё будет хорошо.

Ему пришлось вложить стакан в руку почтальона и поднести к его лицу, чтобы Бреннус почувствовал обжигающий запах спиртного. Сначала Николас облизнул губы и крепче взял стакан, затем опрокинул его содержимое и скользнул невидящим взглядом по Уоллесу и Галлагеру, словно только осознал, кто перед ним стоит.

— Вы никого не видели снаружи? Они там? — опасливо уставившись в сторону окна, спросил почтальон.

— Глядите-ка, заговорил! — радостно грянул Уоллес.

— О ком вы говорите, мистер Бреннус? — спросил Галлагер.

— Я не знаю, кто они.

Метущийся взгляд испещрённых капиллярами глаз Николаса Бреннуса с немой мольбой приковался к бутылке джина, стоящей на столике. Уоллес молча передал Бреннусу всю бутылку, и тот отпил прямо из горла.

Выпивка и правда помогала почтальону возвратиться в более осмысленное состояние, заглушая терзавшие его страхи, вырывая из пугающих умозрительных видений в настоящий момент.

Теперь вопрос задал Уоллес:

— Ник, старина, расскажи, что случилось. Почему ты перестал выходить на работу? Все заждались почту. Ты всё это время сидел дома?

— И почему вы повторяете имя Дэна Хогарта? — рассматривая Бреннуса из-под сведенных бровей, прибавил Галлагер. Подчеркнув интонацией, что это для него более важная информация. — Вы знаете, где он?

— Дэн Хогарт? — почти вздрогнул Бреннус. — А вы его нашли?

— Расскажите всё по порядку. Что произошло? Что вас так напугало? Что вам известно о Хогарте?

— Его разорвали на куски. Там опасно. Они могут прийти за мной!

Галлагер и Уоллес молча взглянули друг на друга. Их худшие опасения начинали подтверждаться. Бреннус обеспокоенно вскочил, но Уоллес его усадил обратно.

— Разорвали на куски? — не поверил Уоллес. — В смысле, буквально?

— Это какой-то кошмар. Как можно сотворить такое с человеком! Они могут вернуться! — в ужасе вглядывался в окна почтальон.

— Там никого нет. Сейчас день, бояться нечего, Ник, — успокоил Уоллес.

— Нам очень важно услышать всё, что вы знаете, — повторил Галлагер. — Когда вы в последний раз видели Хогарта?

— В тот вечер я услышал выстрел! — вспомнил Бреннус, отчего его глаза расширились. Он стал тереть лицо и хвататься за голову. — С фермы Хогартов. Я вернулся с работы, как раз разогрел ужин, когда прозвучал первый выстрел. Я вышел посмотреть, что там такое и увидел Дэна. Там, в поле, — Бреннус протянул палец в сторону окна и оставил так руку, будто позабыв о ней. — Он бежал за кем-то. Я решил, что он гонит воришек из соседней деревни. И поспешил ему на помощь. Увидел, как двое перепрыгнули через изгородь на дорогу. Дэн тоже, как только минул изгородь, окликнул их и выстрелил. Так неожиданно. Я опешил, не думал, что он настроен всерьёз. Думаю, неужели Дэн сейчас застрелил одного из воришек. А он, значит, выстрелил, и ничего! Будто промазал. Понимаете? Но он не мог промазать! Он попал точно по одному из них, это я тоже видел.

— Может, ружье было заряжено солью, — попытался подобрать объяснение Уоллес. — Выстрелил, чтобы припугнуть.

Бреннус даже не услышал его.

— Вот тогда они и вернулись за ним. Напрасно он выстрелил. Зачем он выстрелил! — Бреннус закрыл лицо руками и замычал, словно проживал всё случившееся вновь. — О нет, Дэн!

Уоллес и Галлагер поняли, что произошло дальше. Николас Бреннус стал свидетелем убийства Дэна Хогарта. Именно это потрясло и напугало его, ввергнув в это странное состояние.

— Дэн стал перезаряжать ружье, но не успел, — прошептал Бреннус, уставившись в пол. — Они набросились на него как бешеные псы. Они рвали и рвали его на части голыми руками. Его ужасные крики вывернули мне душу наизнанку не меньше, чем увиденное. Я испугался. Пригнулся. И пополз в дом. Призраки! Это были призраки.

Пока почтальон говорил, Галлагер подошел к окну и прикидывал в уме, как всё было, по ходу рассказа выстраивая картину случившегося на краешке поля и дороги.

— Призраков не существует, мистер Бреннус, — сказал он. — Не души должны беспокоить умы живых. А неупокоенные тела.