Насмешливая улыбка едва промелькнула в самых уголках губ. Они были так похожи – мать и сын. От отца ему достались лишь глаза. Мда уж, а Левицкий-старший точно мать не предавал, слишком велика была между ними привязанность. Даже сейчас, когда ему самому миновало четверть века.
- Влюбился? – просто спросила Лилия Константиновна, едва сдерживая улыбку. Таким сына она еще не видела. И уже не чаяла увидеть. И это, как ни позорно признавать матери, ее забавляло. Ее мальчик вырос слегка самовлюбленным и избалованным женским вниманием, с него не мешало бы сбить спесь.
- Откуда ты… - встрепенулся Глеб, но тут же осекся – наблюдательность была семейной чертой Мирославцевых, кем была по крови мать. – Я ее предал, - глухо произнес он.
- Изменил? – краткие, но точные вопросы. Наверное, только это еще помогало получать ответы о том, что мучило ее уже взрослого мальчика.
- Хуже. Обманул, - его бесила необходимость рассказать все матери, но и молчать не стоило. Кто еще даст хороший совет, как не мудрая родительница? Да и в совпадения он не верил. Раз они столкнулись, значит, так оно нужно. Рокер-фаталист – даже смешно.
- Обманул – не изменил, - задумчиво произнесла Лилия Константиновна. – За обман можно оправдаться, за измену – едва ли.
- Мама, я на нее поспорил, - перебил Левицкий. Ему не нужны были оправдания, которые придумает для него любящая мать. Он виноват, и он это знал. Незачем его обелять.
Лилия Константиновна на мгновенье застыла, будто проглотила кол. Прищурила голубые глаза и резко спросила:
- В каком смысле – поспорил?
Мать злилась. Он видел это по теребящим подарок отца пальцам. По заледеневшему тону. И чувствовав себя провинившимся мальчишкой, разбившим новехонький телевизор. Только в этот раз на кота Фильку спихнуть вину не удастся. Что ж, он сам сюда пришел. Каяться, так каяться. И Глеб, не глядя на мать, начал рассказывать историю с самого начала, по возможности упуская интимные подробности и подтверждая гордое звание «идиота». Сам напросился.
Глава 42
Ольшанской удалось практически невозможное – отвоевать рисунки, относительно успокоить Марго и запихнуть ее за ноутбук писать диплом. Попутно подруга приготовила обед и заявила, что пару дней поживет здесь и никаких возражений слушать не собирается. Впрочем, сопротивляться ей сил не было. Лучше уж притворяться, что ты погрузилась в юридические дебри, чем спорить. Тем более, вскоре работа действительно ее увлекла. Все лучше, чем лежать на кровати и подвывать.
Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть, но Вика была на страже. Вскоре она вернулась с огромным букетом.
- Ну, что я тебе говорила? – довольно заявила она. – Пункт первый - цветочки шикарные в ход пошли. Самый легкий способ, вот только не думаю, что тебя ими купишь.
- Цветы от него? – напряженным тоном спросила Маргарита, отрываясь от экрана.
- Не знаю, посмотри вложенную открытку, я не открывала, - Ольшанская с трудом удерживала огромный букет, оглядываясь в поисках вазы.
Соскочив с дивана, Маргарита выхватила из цветочного царства шелковистую бумагу. Там было всего пару слов: «Я виноват. Прости. Очень люблю. Глеб». Прикрыла глаза, пытаясь согнать непрошенную влагу. Вздохнула. Справилась. Перехватила букет у подруги.
- Отлично, - обрадовалась она. – Я уже задолбалась его держать. Где там у тебя ваза?
Но Вишнякова не слушала. Со своей тяжелой ношей она вышла на балкон. Ага, так оно и есть – практически напротив окон был припаркован красный форд Глеба.
- Это его тачка? – проследила за ее взглядом подруга. – Приметная какая. Эй, ты что делаешь?
Каким-то чудесным образом Маргарита удерживала цветочного монстра одной рукой, а другой открывала балконную дверь.
- Ты что, уже простила его? – обалдела Вика. Как бы не так! Справившись с запором, Вишнякова с трудом просунула огромный букет через проем, мгновенье, словно прощаясь с ним, удерживала, а потом разжала руки. Тонкая обертка лопнула, и благородные цветы ярким ковром застелили асфальт прямо перед красным автомобилем. Под обалдевшим взглядом подруги, Марго захлопнула окно.
- Мощно, - растеряно пробормотала Ольшанская. Такого от своей спокойной подруги она не ожидала. Да и цветы было жалко.
- Я не хочу об этом говорить, - отрезала Маргарита, хватая, словно щит от любопытства, ноутбук с открытой дипломной работой.
- Да, конечно, - покорно согласилась Вика, наблюдая за подругой, с силой стучащей по бедным клавишам.
В следующий раз Левицкий проявился через два часа в виде посыльного с огромным тортом-суфле и надписью «Прости», выведенной белковым кремом. Шоколад, которым был покрыт верхний слой, источал такой одуряюще сладкий запах, что его хотелось немедленно сколупнуть, разрушить идеально ровную поверхность. Судя по всему, этот кулинарный шедевр был сделан на заказ в популярной ныне кондитерской «Candy Dance». Виктория с интересом приготовилась к реакции давней подруги на очередной подарок.
На мгновение Ритка замерла, вдыхания аромат.
- Учти, выкинуть эту красоту через балкон я не дам, - предупредила Ольшанская. – Там тогда только шампанское останется вылить для романтического ужина псам.
- И не надо, - решительно проговорила Маргарита. – Отнеси, пожалуйста, его к помойке. Тут иногда бомжи тусуются, пусть хоть поужинают нормально.
- Кому?! Мать, ты чокнулась? Это ж торт стоит неимоверно дорого, тут настоящий бельгийский шоколад! – Виктория была наслышана о кондитерской. Ладно, желание подруги проучить провинившегося парня можно было понять, но… В чем виноват этот потрясающий, залитый шоколадом, ароматный тортик? Его – и бомжам? Это все равно что вынести произведение искусства из Зимнего дворца и продать его на базаре за пять копеек!
В глазах Марго появились сомнения – ей тоже было жалко тортик. Но… Разве могла она сейчас дать слабину? Конечно, сложно уважать себя после того, как тобой поиграли, но чуточка гордости должна же оставаться? Боже, дай ей немного твердости!
- Вика, не спорь со мной. Я тебя очень прошу. Сама я его отнести не могу, Глеб наверняка поблизости. А оставить – тоже не могу, - умоляюще взглянула на подругу она.
- Черт с тобой, - Ольшанская явно была зла, но уступила. Сколько раз Ритка ее в таких ситуациях поддерживала. Почему бы не уступить? Хотя тортик жалко почти до слез.
Она собралась, прихватила огромную коробку и направилась к помойке. Сейчас возле нее было пусто. Маргарита за перемещениями подруги следила из окна, затаив дыхание. Вот Виктория кладет торт на бетон возле контейнеров, разворачивается к подъезду, и…Путь ей преграждает высокий парень с темно-каштановой шевелюрой. Сердце екнуло и ушло в пятки. Глеб!
***
- Неужели так быстро съели? – полюбопытствовал он. – Или по вкусу не пришелся?
Не действовал мамин совет, совсем не действовал. Сначала букет, разлетевшийся по асфальту, теперь вот дорогущий торт. Да, прощение заслужить непросто. Или купить? Почему мама так насмешливо на него смотрела, давая эти советы?
- А что, еще не наигрался? – ехидно поинтересовалась Ольшанская. – Цветочки, тортики – как банально. Дальше что, шоколадки под дверь? Сталкерство? Зачем тебе вообще это все?
- Тебе не кажется, что это не твое дело? – опять этот морозный тон, которым Глеб любил разговаривать с неугодными ему. Вот только Викторию им не проберешь. Она отстаивала свою правоту и спокойствие подруги.
- Это мое дело, - спокойный, без тени сомнения, ответ. – Это моего близкого человека ты вывалил в грязи и заставил страдать. Если хочешь что-то исправить, попробуй для разнообразия считаться с окружающими. Нет – вали на все четыре стороны и никогда здесь не появляйся. Оно тебе надо? В конце концов, баб вокруг тебя хватает, музыкантишка.
Поединок взглядов длился недолго – первым сдался Левицкий. Ну и упрямая же барышня!
- Я ее люблю, - твердо признался он.
Ольшанская словно оценивала – стоит ли он этой любви или нет. Мгновенье тянулось вечностью. Но что-то в зеленых глазах заставило ее поверить.
- Для начала дай ей время, - попросила она. – Сам понимаешь, происходящее стало для нее огромным шоком.
- Но у меня есть шанс? – неловко уточнил Глеб, впервые в жизни чувствуя себя так неуверенно. Еще один оценивающий взгляд, и – он даже не успел среагировать – маленький кулачок врезался ему куда-то под глазом.
Виктория Ольшанская довольно оглядела плод своих трудом и с коварной улыбкой заключила:
- Теперь – есть.
Глава 43
Не зря говорят, что с проблемой нужно переспать. Утром не то чтобы стало легче, но уже не так паскудно на душе. Настроение куда-нибудь идти не было совсем, но сегодня у нее назначена встреча с научруком. Впрочем, еще большой вопрос придет ли руководитель на занятие – может, он до сих пор празднует рождение двойняшек? По-хорошему, она вполне могла бы ему позвонить, попросить отменить консультацию – отношения у них были весьма приятельские, но не стала этого делать. Волков бояться – в лес не ходить. В конце концов, нет ничего страшного в том, что ее научрук – зять ее обидчика. Лаврецкий-то явно не был в курсе, хотя… Она уже ни в чем не была уверена.
Но позвонить ему все равно стоило. Кирилл взял трубку очень быстро, буквально после первого гудка:
- Да, Рита, привет, - спокойный уверенный голос. Ее всегда забавляло, как различаются два Кирилла – ее преподаватель и друг Антона.
- Привет, Кир, - голос был потухшим, но, по крайней мере, ровным. – Консультация сегодня в силе?
На какое-то время в трубке повисло молчание. Маргарита машинально начала обрывать цветочки у слегка подвявших ландышей, подаренных Глебом.
Странно даже, что они еще живы, почти неделя прошла. Надо выкинуть.
Эти мысли проносились в голове и несли какого-нибудь глубинного смысла. Она вообще старалась особо ни о чем не думать. А Кирилл все молчал. Когда Вишнякова уже была готова поторопить научрука, он выдал:
- Да, в силе. Только давай не в универе, ладно? У меня тут срочная встреча образовалась. Давай в пять в «Мяте» на Осипенко?
Место ее не удивило – иногда они действительно встречались в этой уютной кофейне в центре города, чтобы поработать над главами. Что ж, у нее теперь будет время чуток подправить главу. Работать и еще раз работать. Только ни о чем не думать. И не сметь больше реветь.
***
- Она меня укокошит, - хмыкнул блондин, нажимая кнопку отбоя. Не то чтобы боялся, просто констатировал факт.
- Тебя Линка воскресит, - утешил его шатен, расположившийся в кресле.
- Ты идиот, - сообщил ему родственник. Ага, словно ему за последние сутки это не говорили тысячу раз! Мог бы и новое что выдать!
- Я в курсе, - сухо согласился он, мысленно прикидывая, что же ему вытворить в этот раз. Нужно что-то оригинальное. Но что?
***
Кирилл опаздывал. Это было удивительно, он всегда отличался пунктуальностью. Но сегодня явно не ее день, продолжение вчерашних проблем. Она опять умудрилась разбить любимую кружку, пролить варенье из вазочки на стоявший на столе телевизор (полка сломалась недавно, Антон все не удосужился ее приделать) и уронить только что выстиранную блузку в раковину с грязной посудой. Как – хороший вопрос. Ее мысли перескакивали с одного «надо успеть сделать» на другое, даже не заканчивая предыдущего занятия. Скорей бы уже это закончилось. Надоело. Никогда еще ее невезение не было настолько глупым.
А в кафе не было никого. Только официанты. Просто удивительно, куда только под вечер подевался весь народ? А нет, вот краем глаза Марго увидела какую-то тень. Человек во всем черном. Невольно усмехнулась – прямо сюжет для начала ужастика. Но внимание черный человек привлек, что-то в нем было не так, раздражало. Пришлось поднять глаза, присмотреться внимательнее. Что здесь делает мим?
Лицо было раскрашено черно-белой краской, так, что черты было сложно угадать. На голове какая-то нелепая шапочка. А в руке карты.
- Девушка, вы верите в чудеса? – спросил он, подходя к столику. Голос был какой-то хриплый, словно ненатуральный. Или измененный?
- Не верю, - отозвалась Маргарита и уткнулась в распечатки глав. Так, наверное, вот это предложение лучше перестроить. Простой карандаш подчеркнул несколько слов. Где же Кирилл?
- А если я докажу, что они существуют? – никак не отставал странный мим. Перед девушкой возникла колода карт. – Достаньте карту!
- А с каких пор мимы показывают фокусы? – отозвалась Вишнякова. Чудес ей не хотелось. Веселиться тоже. И что он к ней пристал? Официантов пусть развлекает!
- В наше время мимы обязаны уметь все, - таинственный голосом проговорил он. – Вы знаете, кто такой мим? Это не просто профессия, это образ жизни. Практически одинокий, несчастный шут.
- Угу, три в одном, - буркнула Маргарита. Речь была весьма бредовой, но в интонациях слышалась подкупающая искренность. Ладно, достанет карту, может, отстанет. Не глядя, вытащила из середины бумажный прямоугольник.
- Посмотри на нее и запомни, - почему-то он тут же перешел на «ты».
Посмотреть так посмотреть. Валет пик. Если вспоминать глупые гадания, которыми они с Викой увлекались в детстве, темноволосый молодой человек с зелеными глазами. Ах нет, с синими. Зеленые глаза как проклятье. Не зря считаются, что такие же у русалок. Ее тоже будто утащили в омут и утопили в нем.
- Запомнила? – карту из рук буквально вырвали. Он начал перетасовывать их, делая из них веер в свободном пространстве. Колода перелетала из одной руки в другую, будто гипнотизируя. А потом вдруг исчезла.
- Влюбился? – просто спросила Лилия Константиновна, едва сдерживая улыбку. Таким сына она еще не видела. И уже не чаяла увидеть. И это, как ни позорно признавать матери, ее забавляло. Ее мальчик вырос слегка самовлюбленным и избалованным женским вниманием, с него не мешало бы сбить спесь.
- Откуда ты… - встрепенулся Глеб, но тут же осекся – наблюдательность была семейной чертой Мирославцевых, кем была по крови мать. – Я ее предал, - глухо произнес он.
- Изменил? – краткие, но точные вопросы. Наверное, только это еще помогало получать ответы о том, что мучило ее уже взрослого мальчика.
- Хуже. Обманул, - его бесила необходимость рассказать все матери, но и молчать не стоило. Кто еще даст хороший совет, как не мудрая родительница? Да и в совпадения он не верил. Раз они столкнулись, значит, так оно нужно. Рокер-фаталист – даже смешно.
- Обманул – не изменил, - задумчиво произнесла Лилия Константиновна. – За обман можно оправдаться, за измену – едва ли.
- Мама, я на нее поспорил, - перебил Левицкий. Ему не нужны были оправдания, которые придумает для него любящая мать. Он виноват, и он это знал. Незачем его обелять.
Лилия Константиновна на мгновенье застыла, будто проглотила кол. Прищурила голубые глаза и резко спросила:
- В каком смысле – поспорил?
Мать злилась. Он видел это по теребящим подарок отца пальцам. По заледеневшему тону. И чувствовав себя провинившимся мальчишкой, разбившим новехонький телевизор. Только в этот раз на кота Фильку спихнуть вину не удастся. Что ж, он сам сюда пришел. Каяться, так каяться. И Глеб, не глядя на мать, начал рассказывать историю с самого начала, по возможности упуская интимные подробности и подтверждая гордое звание «идиота». Сам напросился.
Глава 42
Ольшанской удалось практически невозможное – отвоевать рисунки, относительно успокоить Марго и запихнуть ее за ноутбук писать диплом. Попутно подруга приготовила обед и заявила, что пару дней поживет здесь и никаких возражений слушать не собирается. Впрочем, сопротивляться ей сил не было. Лучше уж притворяться, что ты погрузилась в юридические дебри, чем спорить. Тем более, вскоре работа действительно ее увлекла. Все лучше, чем лежать на кровати и подвывать.
Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть, но Вика была на страже. Вскоре она вернулась с огромным букетом.
- Ну, что я тебе говорила? – довольно заявила она. – Пункт первый - цветочки шикарные в ход пошли. Самый легкий способ, вот только не думаю, что тебя ими купишь.
- Цветы от него? – напряженным тоном спросила Маргарита, отрываясь от экрана.
- Не знаю, посмотри вложенную открытку, я не открывала, - Ольшанская с трудом удерживала огромный букет, оглядываясь в поисках вазы.
Соскочив с дивана, Маргарита выхватила из цветочного царства шелковистую бумагу. Там было всего пару слов: «Я виноват. Прости. Очень люблю. Глеб». Прикрыла глаза, пытаясь согнать непрошенную влагу. Вздохнула. Справилась. Перехватила букет у подруги.
- Отлично, - обрадовалась она. – Я уже задолбалась его держать. Где там у тебя ваза?
Но Вишнякова не слушала. Со своей тяжелой ношей она вышла на балкон. Ага, так оно и есть – практически напротив окон был припаркован красный форд Глеба.
- Это его тачка? – проследила за ее взглядом подруга. – Приметная какая. Эй, ты что делаешь?
Каким-то чудесным образом Маргарита удерживала цветочного монстра одной рукой, а другой открывала балконную дверь.
- Ты что, уже простила его? – обалдела Вика. Как бы не так! Справившись с запором, Вишнякова с трудом просунула огромный букет через проем, мгновенье, словно прощаясь с ним, удерживала, а потом разжала руки. Тонкая обертка лопнула, и благородные цветы ярким ковром застелили асфальт прямо перед красным автомобилем. Под обалдевшим взглядом подруги, Марго захлопнула окно.
- Мощно, - растеряно пробормотала Ольшанская. Такого от своей спокойной подруги она не ожидала. Да и цветы было жалко.
- Я не хочу об этом говорить, - отрезала Маргарита, хватая, словно щит от любопытства, ноутбук с открытой дипломной работой.
- Да, конечно, - покорно согласилась Вика, наблюдая за подругой, с силой стучащей по бедным клавишам.
В следующий раз Левицкий проявился через два часа в виде посыльного с огромным тортом-суфле и надписью «Прости», выведенной белковым кремом. Шоколад, которым был покрыт верхний слой, источал такой одуряюще сладкий запах, что его хотелось немедленно сколупнуть, разрушить идеально ровную поверхность. Судя по всему, этот кулинарный шедевр был сделан на заказ в популярной ныне кондитерской «Candy Dance». Виктория с интересом приготовилась к реакции давней подруги на очередной подарок.
На мгновение Ритка замерла, вдыхания аромат.
- Учти, выкинуть эту красоту через балкон я не дам, - предупредила Ольшанская. – Там тогда только шампанское останется вылить для романтического ужина псам.
- И не надо, - решительно проговорила Маргарита. – Отнеси, пожалуйста, его к помойке. Тут иногда бомжи тусуются, пусть хоть поужинают нормально.
- Кому?! Мать, ты чокнулась? Это ж торт стоит неимоверно дорого, тут настоящий бельгийский шоколад! – Виктория была наслышана о кондитерской. Ладно, желание подруги проучить провинившегося парня можно было понять, но… В чем виноват этот потрясающий, залитый шоколадом, ароматный тортик? Его – и бомжам? Это все равно что вынести произведение искусства из Зимнего дворца и продать его на базаре за пять копеек!
В глазах Марго появились сомнения – ей тоже было жалко тортик. Но… Разве могла она сейчас дать слабину? Конечно, сложно уважать себя после того, как тобой поиграли, но чуточка гордости должна же оставаться? Боже, дай ей немного твердости!
- Вика, не спорь со мной. Я тебя очень прошу. Сама я его отнести не могу, Глеб наверняка поблизости. А оставить – тоже не могу, - умоляюще взглянула на подругу она.
- Черт с тобой, - Ольшанская явно была зла, но уступила. Сколько раз Ритка ее в таких ситуациях поддерживала. Почему бы не уступить? Хотя тортик жалко почти до слез.
Она собралась, прихватила огромную коробку и направилась к помойке. Сейчас возле нее было пусто. Маргарита за перемещениями подруги следила из окна, затаив дыхание. Вот Виктория кладет торт на бетон возле контейнеров, разворачивается к подъезду, и…Путь ей преграждает высокий парень с темно-каштановой шевелюрой. Сердце екнуло и ушло в пятки. Глеб!
***
- Неужели так быстро съели? – полюбопытствовал он. – Или по вкусу не пришелся?
Не действовал мамин совет, совсем не действовал. Сначала букет, разлетевшийся по асфальту, теперь вот дорогущий торт. Да, прощение заслужить непросто. Или купить? Почему мама так насмешливо на него смотрела, давая эти советы?
- А что, еще не наигрался? – ехидно поинтересовалась Ольшанская. – Цветочки, тортики – как банально. Дальше что, шоколадки под дверь? Сталкерство? Зачем тебе вообще это все?
- Тебе не кажется, что это не твое дело? – опять этот морозный тон, которым Глеб любил разговаривать с неугодными ему. Вот только Викторию им не проберешь. Она отстаивала свою правоту и спокойствие подруги.
- Это мое дело, - спокойный, без тени сомнения, ответ. – Это моего близкого человека ты вывалил в грязи и заставил страдать. Если хочешь что-то исправить, попробуй для разнообразия считаться с окружающими. Нет – вали на все четыре стороны и никогда здесь не появляйся. Оно тебе надо? В конце концов, баб вокруг тебя хватает, музыкантишка.
Поединок взглядов длился недолго – первым сдался Левицкий. Ну и упрямая же барышня!
- Я ее люблю, - твердо признался он.
Ольшанская словно оценивала – стоит ли он этой любви или нет. Мгновенье тянулось вечностью. Но что-то в зеленых глазах заставило ее поверить.
- Для начала дай ей время, - попросила она. – Сам понимаешь, происходящее стало для нее огромным шоком.
- Но у меня есть шанс? – неловко уточнил Глеб, впервые в жизни чувствуя себя так неуверенно. Еще один оценивающий взгляд, и – он даже не успел среагировать – маленький кулачок врезался ему куда-то под глазом.
Виктория Ольшанская довольно оглядела плод своих трудом и с коварной улыбкой заключила:
- Теперь – есть.
Глава 43
Не зря говорят, что с проблемой нужно переспать. Утром не то чтобы стало легче, но уже не так паскудно на душе. Настроение куда-нибудь идти не было совсем, но сегодня у нее назначена встреча с научруком. Впрочем, еще большой вопрос придет ли руководитель на занятие – может, он до сих пор празднует рождение двойняшек? По-хорошему, она вполне могла бы ему позвонить, попросить отменить консультацию – отношения у них были весьма приятельские, но не стала этого делать. Волков бояться – в лес не ходить. В конце концов, нет ничего страшного в том, что ее научрук – зять ее обидчика. Лаврецкий-то явно не был в курсе, хотя… Она уже ни в чем не была уверена.
Но позвонить ему все равно стоило. Кирилл взял трубку очень быстро, буквально после первого гудка:
- Да, Рита, привет, - спокойный уверенный голос. Ее всегда забавляло, как различаются два Кирилла – ее преподаватель и друг Антона.
- Привет, Кир, - голос был потухшим, но, по крайней мере, ровным. – Консультация сегодня в силе?
На какое-то время в трубке повисло молчание. Маргарита машинально начала обрывать цветочки у слегка подвявших ландышей, подаренных Глебом.
Странно даже, что они еще живы, почти неделя прошла. Надо выкинуть.
Эти мысли проносились в голове и несли какого-нибудь глубинного смысла. Она вообще старалась особо ни о чем не думать. А Кирилл все молчал. Когда Вишнякова уже была готова поторопить научрука, он выдал:
- Да, в силе. Только давай не в универе, ладно? У меня тут срочная встреча образовалась. Давай в пять в «Мяте» на Осипенко?
Место ее не удивило – иногда они действительно встречались в этой уютной кофейне в центре города, чтобы поработать над главами. Что ж, у нее теперь будет время чуток подправить главу. Работать и еще раз работать. Только ни о чем не думать. И не сметь больше реветь.
***
- Она меня укокошит, - хмыкнул блондин, нажимая кнопку отбоя. Не то чтобы боялся, просто констатировал факт.
- Тебя Линка воскресит, - утешил его шатен, расположившийся в кресле.
- Ты идиот, - сообщил ему родственник. Ага, словно ему за последние сутки это не говорили тысячу раз! Мог бы и новое что выдать!
- Я в курсе, - сухо согласился он, мысленно прикидывая, что же ему вытворить в этот раз. Нужно что-то оригинальное. Но что?
***
Кирилл опаздывал. Это было удивительно, он всегда отличался пунктуальностью. Но сегодня явно не ее день, продолжение вчерашних проблем. Она опять умудрилась разбить любимую кружку, пролить варенье из вазочки на стоявший на столе телевизор (полка сломалась недавно, Антон все не удосужился ее приделать) и уронить только что выстиранную блузку в раковину с грязной посудой. Как – хороший вопрос. Ее мысли перескакивали с одного «надо успеть сделать» на другое, даже не заканчивая предыдущего занятия. Скорей бы уже это закончилось. Надоело. Никогда еще ее невезение не было настолько глупым.
А в кафе не было никого. Только официанты. Просто удивительно, куда только под вечер подевался весь народ? А нет, вот краем глаза Марго увидела какую-то тень. Человек во всем черном. Невольно усмехнулась – прямо сюжет для начала ужастика. Но внимание черный человек привлек, что-то в нем было не так, раздражало. Пришлось поднять глаза, присмотреться внимательнее. Что здесь делает мим?
Лицо было раскрашено черно-белой краской, так, что черты было сложно угадать. На голове какая-то нелепая шапочка. А в руке карты.
- Девушка, вы верите в чудеса? – спросил он, подходя к столику. Голос был какой-то хриплый, словно ненатуральный. Или измененный?
- Не верю, - отозвалась Маргарита и уткнулась в распечатки глав. Так, наверное, вот это предложение лучше перестроить. Простой карандаш подчеркнул несколько слов. Где же Кирилл?
- А если я докажу, что они существуют? – никак не отставал странный мим. Перед девушкой возникла колода карт. – Достаньте карту!
- А с каких пор мимы показывают фокусы? – отозвалась Вишнякова. Чудес ей не хотелось. Веселиться тоже. И что он к ней пристал? Официантов пусть развлекает!
- В наше время мимы обязаны уметь все, - таинственный голосом проговорил он. – Вы знаете, кто такой мим? Это не просто профессия, это образ жизни. Практически одинокий, несчастный шут.
- Угу, три в одном, - буркнула Маргарита. Речь была весьма бредовой, но в интонациях слышалась подкупающая искренность. Ладно, достанет карту, может, отстанет. Не глядя, вытащила из середины бумажный прямоугольник.
- Посмотри на нее и запомни, - почему-то он тут же перешел на «ты».
Посмотреть так посмотреть. Валет пик. Если вспоминать глупые гадания, которыми они с Викой увлекались в детстве, темноволосый молодой человек с зелеными глазами. Ах нет, с синими. Зеленые глаза как проклятье. Не зря считаются, что такие же у русалок. Ее тоже будто утащили в омут и утопили в нем.
- Запомнила? – карту из рук буквально вырвали. Он начал перетасовывать их, делая из них веер в свободном пространстве. Колода перелетала из одной руки в другую, будто гипнотизируя. А потом вдруг исчезла.