Хулиан выглянул из-за спины Скарлетт. Хоть он не дотрагивался до нее, в его движениях все равно ощущалось нечто собственническое. Когда он положил одну руку на косяк, а другую на филенку двери, Скарлетт ощутила исходящую от его тела прохладу.

Обходительное выражение на лице Данте мгновенно померкло, взгляд заметался между Скарлетт и Хулианом. Его разом посуровевшие черты говорили куда красноречивее слов. Да и в Хулиане что-то неуловимо изменилось.

Он уперся грудью ей в спину, и Скарлетт ощутила, какие твердые и напряженные у него мускулы, как не соответствуют небрежному тону, которым он произнес:

– Может, меня все же представят?

– Хулиан, это Данте, – поспешно сказала Скарлетт, и молодой человек протянул руку – ту самую, с розой на тыльной стороне. – Он любезно уступил мне свою комнату, – добавила она, – поскольку с моей произошла путаница.

– Что ж, в таком случае рад с вами познакомиться. – Хулиан пожал Данте руку. – Спасибо, что помогли моей невесте. Мне стало не по себе, когда я узнал о случившемся. Жаль, что она сразу не пришла ко мне, – произнес он с притворной заботой, бросая при этом на Скарлетт негодующий взгляд.

На самом деле он нисколько не был обеспокоен. Наоборот, ситуация его забавляла. Он с радостью исполнял роль встревоженного жениха, просто чтобы отпугнуть Данте, хотя, по сути, ему было все равно.

Скарлетт снова взглянула на Данте, стараясь придумать, как бы половчее объясниться, ведь она не лгала, но он больше на нее не смотрел. Его красивое лицо из расстроенного сделалось безразличным, как будто она перестала для него существовать.

– Любимая, – прошептал Хулиан. – Давай отойдем в сторонку и дадим Данте возможность осмотреться.

– Не стоит беспокойства, – тут же ответил тот. – Думаю, я уже увидел все, что нужно.

Не добавив больше ни слова, Данте зашагал прочь по коридору. Как только он скрылся из вида, Скарлетт повернулась к Хулиану и гневно воскликнула:

– Я не твоя собственность, и мне не нравится, что ты так себя ведешь!

– А то, как он на тебя смотрел, тебе понравилось, не правда ли? – Хулиан глянул на Скарлетт сверху вниз, хлопая густыми темными ресницами, и одарил кривоватой улыбкой. – Думаешь, он перед зеркалом упражнялся девушек очаровывать?

– Прекрати немедленно! Вовсе он не смотрел на меня так, как ты утверждаешь. Он просто хороший человек, который, в отличие от некоторых, пожертвовал ради меня собственным удобством.

– Выглядел он так, будто рассчитывал получить за свой благородный поступок награду.

– Ох! Не суди других по себе!

Скарлетт вышла за дверь и зашагала по коридору, сжимая в руке вторую подсказку – открытку с картинкой, которая никак не могла принадлежать Телле.

– Я лишь хочу предостеречь, – крикнул Хулиан ей вдогонку. – Не так-то этот парень прост, как кажется. Тебе следует держаться от него подальше.

Скарлетт остановилась на верхней площадке лестницы и, расправив плечи, повернулась к Хулиану. Ей вспомнилось, с какой жадностью он смотрел на ее сестру, когда она застала их обнимающимися в погребе среди бочонков.

– Сам-то ты ничуть не лучше его.

– Я и не утверждаю, что я хороший человек, – согласился Хулиан. – Но мне совсем не нравится, как ведет себя этот малый. Знала бы ты, что он вытворяет, сама бы обходила его стороной. В прошлый раз, когда я принимал участие в Каравале, он стал победителем. А помнишь, я говорил, что многим людям эта игра дорогого стоит? Вот и Данте заплатил за свой триумф очень большую цену. Готов биться об заклад, он сделает все, чтобы выиграть исполнение желания, дабы вернуть то, чего лишился. Если, по-твоему, я чужд морали, то Данте это понятие и вовсе не знакомо.





* * *


– А вот и влюбленные!

Хорошенькая темнокожая девушка взволнованно захлопала в ладоши, когда Скарлетт и Хулиан забрались в ее лодку. Скарлетт сейчас меньше всего хотелось притворяться счастливой невестой Хулиана, но все же ей удалось вымолвить вполне дружелюбным тоном:

– Разве не вы ездили прошлой ночью на одноколесном велосипеде?

– О, у меня множество разных обязанностей! – с гордостью ответила та.

Скарлетт вспомнилось предостережение Хулиана, но, видя, как ловко их юная лодочница орудует веслом, едва ли могла заподозрить, что ее веселость наигранная. Эта девушка куда дружелюбнее той, которая везла их на постоялый двор прошлой ночью. Возможно, Хулиану просто не по душе приветливые люди. Правда, с этой лодочницей он держался достаточно любезно: показал ей карточку с изображением места назначения и поинтересовался, как ее зовут.

– Джованна, но можно просто Джо, – ответила та.

Пока они плыли, Хулиан заваливал ее множеством вопросов и смеялся над ее шутками. Скарлетт была поражена, насколько вежливым он мог быть, когда хотел, хотя и считала, что ведет он себя так, только чтобы выведать побольше сведений.

По дороге Джованна обращала внимание своих пассажиров на всевозможные достопримечательности, мимо которых они проплывали. Подобно длинной яблочной кожуре, каналы спиралью вились вдоль ярко освещенных фонарями улиц. Тут и там на глаза попадались кабаки, из которых валил красновато-коричневый дым, пекарни в форме кексов и торговые лавочки, окрашенные в цвета, напоминающие яркую подарочную бумагу: лазурно-голубой, абрикосово-апельсиновый, шафраново-желтый, нежно-розовый.

Вода каналов была темной, как полуночное небо, но выстроившиеся вдоль зданий стеклянные фонари подчеркивали яркость красок. Входящие и выходящие люди, казалось, исполняют некий веселый танец под пение арф, волынок, скрипок, флейт и виолончелей. У каждого канала имелось собственное музыкальное звучание.

– Здесь есть на что посмотреть, – сказала Джованна. – Если готовы раскошелиться и не пожалеете сил на поиски, можете найти на острове товары, которых нет больше нигде в мире. Некоторые люди сюда исключительно ради подобных покупок и приезжают и даже не утруждают себя игрой.

Джованна продолжала болтать, но Скарлетт, заметившая суматоху на углу одной из улиц, ее больше не слушала. Ей показалось, будто какую-то женщину силой вытаскивают из торговой лавки. Раздался крик, и толпа обступила свою брыкающуюся и размахивающую руками жертву.

– Что там происходит? – спросила Скарлетт.

К тому времени, как Джованна и Хулиан повернули головы в ту сторону, куда она указывала, кто-то погасил все близлежащие фонари, скрыв происходящее под покровом ночи.


– Что ты видела? – нахмурился Хулиан.

– Женщину в голубовато-сером платье, которую выволакивали из магазинчика.

– Должно быть, то была часть уличного представления, – весело пояснила Джованна. – Иногда актеры так развлекают тех, кто приехал на Караваль просто посмотреть. Вероятно, на сей раз они инсценировали кражу – или умопомешательство. По ходу игры вы еще не раз увидите подобное, я уверена.

Скарлетт хотела было шепнуть Хулиану, что все выглядело слишком правдоподобно, но тут вспомнила: как раз об этом он ее и предупреждал перед началом игры.

Наконец, Джованна отложила весла и снова захлопала в ладоши.

– Вот мы и на месте. Изображенный на карточке дворец – это Кастильо Мальдито, то есть Проклятый замок.

Скарлетт тут же позабыла об увиденной уличной сценке. Нити сверкающего песка тянулись вверх, образуя дворец в форме огромной птичьей клетки, покрытой изогнутыми мостами, подковообразными арками и округлыми куполами, усыпанными золотистыми солнечными бликами. Изображение на открытке и близко не передавало великолепия этого строения, которое светилось изнутри само по себе, без всяких фонарей. Оно заливало пространство вокруг себя ярким светом, как будто стояло на участке земли, фонтанирующем дневным светом.

– Сколько с нас за поездку? – спросил Хулиан.

– О, для вас двоих бесплатно, – заверила Джованна, и Скарлетт поняла, что, возможно, Хулиан еще и по этой причине вел себя с ней так обходительно. – Ваши богатства вам еще пригодятся, когда окажетесь внутри. В Кастильо время летит особенно быстро.

Лодочница кивком указала на громадные песочные часы, стоящие по обеим сторонам от входа во дворец. Высотой они достигали второго этажа и были заполнены рубиновыми бусинками, лишь небольшая часть которых успела пересыпаться на дно.

– Вы, наверное, заметили, что дни и ночи на этом острове короткие, – продолжила объяснять Джованна. – Некоторые виды магии подпитываются временем, в частности, дворец поглощает много магии, поэтому, когда окажетесь внутри, расходуйте минуты с умом.

Хулиан помог Скарлетт выбраться из лодки. Они прошли по арочному мосту и миновали массивные песочные часы. Скарлетт задалась вопросом, сколько минут ее жизни умещается в одной бусинке. В предзакатном небе Караваля, полыхающем всеми красками волшебства, секунды казалась насыщеннее, чем в любом другом месте.

– Нам следует поискать что-то, что могло бы привлечь твою сестру, – предложил Хулиан. – Держу пари, что там мы найдем третью подсказку.

Скарлетт снова подумала о привязанной к ключу записке: «Третью нужно заслужить».

За песочными часами тропинка разделялась. Правая вела к ряду золотых террас, занимавших большую часть замка. Снизу они походили на библиотеки, полные старинных книг, которые обычно никому не разрешается трогать.

Центральная тропинка вела в огромный внутренний двор, пестрящий буйством красок, звуков и людей. В самом его центре росло баньяновое дерево, на чьих ветвях расселась стайка диковинных птиц. В воздухе порхали крылатые зебры и похожие на миниатюрных летающих тигров котята, борющиеся со слонами размером с ладошку – те махали ушами, точно крыльями. Баньян стоял в окружении пестрых беседок и шатров: из некоторых доносилась музыка, а из других – смех, как, например, из нефритово-зеленой палатки, где торговали поцелуями.

Не было никаких сомнений в том, куда отправилась бы Телла. Спроси Хулиан, Скарлетт и сама бы призналась, что очарована зрелищем на этом дворе. Все же ей не следовало поддаваться искушению, а думать только о сестре и о том, где найти следующую подсказку. Однако, глядя на нефритовую палатку для поцелуев, складки которой трепетали от приглушенного хихиканья и шепота, точно крылья бабочек, Скарлетт задумалась…

Однажды и она познала вкус поцелуя и убедила себя, что он недурен – тем и удовольствовалась. Теперь же она считала, что люди описывают словом «недурно» что-то такое, о чем нечего больше сказать. Едва ли тот поцелуй мог сравниться с поцелуем во время Караваля, где даже воздух сладостью растекается на языке. Скарлетт попыталась представить, как чьи-то губы прижимаются к ее губам.

– Это поразило твое воображение? – спросил Хулиан хрипловатым голосом, заставив мгновенно вспыхнуть ее лицо.

– Да я вообще-то вот сюда смотрела! – Она поспешно указала на соседнюю палатку ненавистного ей фиолетового цвета.

Хулиан улыбнулся, очевидно, не поверив ей. При виде ее порозовевших щек его улыбка сделалась еще шире.

– Не нужно смущаться, – сказал он. – Если хочешь немного поупражняться перед свадьбой, я более чем готов помочь – причем совершенно бескорыстно.

Скарлетт попыталась издать звук, передающий отвращение, но то, что получилось, больше походило на всхлип.

– Согласна, значит? – поспешно уточнил Хулиан.

Она бросила на него злобный взгляд, красноречиво выражающий отрицание, но Хулиану, судя по всему, понравилось ее дразнить.

– Ты хоть жениха-то своего видела? – продолжил он. – Вдруг он уродлив?

– Его внешность значения не имеет. Каждую неделю он присылает мне письма, исполненные добра и заботы…

– Иными словами, он обманщик, – подытожил Хулиан, а Скарлетт нахмурилась.

– Ты же их не читал!

Хулиан начал загибать пальцы.

– Ну, я знаю, что он граф, а следовательно дворянин. Всем известно, что, занимая такое положение, невозможно оставаться честным человеком. Раз он ищет невесту на островах, скорее всего, его семья выродилась, что также говорит о его непривлекательности. – Тон Хулиана сделался серьезным, когда, подцепив ее пальцем за подбородок и развернув лицом к себе, он спросил: – Неужели, услышав подобные доводы, ты все еще не хочешь поцеловаться со мной?

Скарлетт отстранилась и фыркнула, но вышло у нее чересчур громко и фальшиво. К собственному ужасу, вместо отвращения она ощутила голубовато-сиреневое щекочущее любопытство. Они подошли ближе к палатке для поцелуев. Оттуда сочилось благоухание полуночи, заставляя мечтать о мягких губах и сильных руках – и о щекочущей щеку темной щетине, совсем как у Хулиана.

Стараясь не обращать внимания на участившийся пульс, Скарлетт попыталась придумать что-нибудь остроумное, чтобы ответить на следующую насмешку Хулиана. Но тот неожиданно затих, и его внезапное молчание показалось ей еще более невыносимым, чем поддразнивания.

Едва ли она обидела его своим отказом, однако заметила, что теперь он держится от нее на более почтительном расстоянии, чем раньше. Даже если он не пытался прикоснуться к ней, обычно находился достаточно близко, чтобы в любой момент мог с легкостью это сделать. Сейчас же они шагали через двор порознь и не говоря ни слова, ничем не походя на влюбленных, готовых вот-вот обвенчаться.

– Не желаете ли узнать свое будущее? – обратился к Скарлетт какой-то молодой человек.

– О, я… – пробормотала она и, обернувшись, уперлась взглядом в обнаженную плоть.

Скарлетт никогда не видела голого мужчины, и, хотя этот был частично одет, благовоспитанной юной барышне вроде нее было неприлично даже думать о том, чтобы войти в его красновато-коричневый шатер. Все же она не отступила.