– Могу себе представить. – Его слишком серьезный тон заставил мое сердце биться быстрее. – Не знаю, как у тебя, но бывают дни, когда я просыпаюсь и спрашиваю себя, может, все еще сплю. – Он безрадостно рассмеялся. – И когда Вселенная смилостивится и позволит мне проснуться.

– Добро пожаловать в клуб, – хрипло произнесла я. Уилл мой личный инвент и такой же новичок здесь. Он в любой момент знает, где я нахожусь, и, скорее всего, обязан докладывать Нерону. Ему не давали передохнуть. И высокомерный засранец или нет, он тоже гарантированно оставил свою жизнь, когда несколько дней назад приехал со мной в этот город. А, может, и гораздо раньше.

– Послушай, я вот что еще хотел сказать, – начал он после нескольких мгновений молчания, в течение которых распределял оставшуюся краску по моим волосам. – Прости меня за то, что я сказал, когда вытащил тебя из квартиры. И мое поведение после этого… я постараюсь исправиться. – Несколько светлых прядей упали ему на лоб, и он одарил меня кривой ухмылкой, от которой странно сжался желудок. Голод. Наверное, я все-таки проголодалась. – Во всяком случае, я постараюсь исправиться и больше не винить тебя за то, к чему ты не имеешь отношения.

– За что ты меня винил? – осведомилась я. Нерон распорядился, чтобы он вел себя по отношению ко мне более мило?

– Дай подумать… – хмыкнул Уилл, играя с моими локонами. – Для начала за то, что мне пришлось уволиться с работы и покинуть родину. Что я круглосуточно преследовал девушку, которая считает меня психом, хотя я не сделал ей ничего плохого. Что меня заставили распрощаться со своим будущим только потому, что в один прекрасный день наши пути пересеклись.

Во второй раз он упомянул нашу самую первую встречу, о которой я не помнила. В какой-то момент ему придется рассказать мне об этом.

– Я не считаю, что ты псих. Просто заноза в заднице, а это немного другое.

Мы одновременно улыбнулись, но я избегала его темных, как полночь, глаз, потому что в этот момент, в этом сумасшедшем городе, Уилл каким-то непостижимым образом выглядел весьма обаятельным.

Со странным выражением лица он отпустил мои волосы, отступил назад и шумно выдохнул.

– Ладно, думаю, готово. Теперь нужно подождать двадцать минут.

Я кивнула.

– Мы можем что-нибудь поесть?

– Но ты же не голодна…

В мгновение ока Уилл приготовил для нас пару бутербродов, которые мы съели в гостиной. Мне хотелось спросить у него о куче разных вещей, но непривычная близость в ванной заставила нас обоих смутиться. Когда он слегка наклонился надо мной, чтобы взять стакан воды со стола, и его локоть коснулся моего бедра, я вздрогнула так сильно, что чуть не уронила бутерброд.

– Извини, я иногда забываю, что ты наверняка еще боишься меня.

Жар пополз вверх по шее, прямо к щекам. Уилл истолковал мою реакцию как страх. Ну, это лучше, чем если бы он подумал, что я нахожу его привлекательным, не так ли?

Я попыталась усмехнуться.

– О да, ты безумно страшный.

Закончив есть, я с облегчением вскочила, чтобы в ванной смыть краску и высушить волосы.

Результат оказался вполне удовлетворительным. На контрасте с шоколадными локонами мое всегда светлое лицо теперь казалось полупрозрачным. Я обмотала вокруг пальца прядь длиной до подбородка и одобрительно кивнула. Я превратилась в другого человека и едва узнавала себя.

Прежде чем успела вернуться обратно в гостиную, дверь распахнулась.

– Нерон звонил еще раз, он хочет, чтобы мы немедленно… – голос Уилла резко оборвался.

Я подняла бровь и провела рукой по волосам.

– Думаешь, все так плохо?

Уилл не шевельнулся.

– Это… – начал он медленно, – это подчеркивает цвет твоей кожи.

– Это хорошо или плохо?

Он резко покачал головой, словно мой вопрос показался парню абсолютно нелепым.

– Мы… нам действительно пора.





Уилл завел мотор, и мы двинулись вдоль улицы. И только тогда он нарушил молчание.

– Когда ты ушла под воду вместе с остальными, то сильно повернула время вспять, – без лишних вопросов начал объяснять мне. Возможно, просто искал тему для разговора, чтобы нарушить неловкое молчание, и но я не возражала. – Нерон был потрясен и старался успокоить остальных, потому что сразу стало ясно, это связано с тобой.

Я уставилась на него.

– Я повернула время вспять?

Он кивнул и остановился на красный свет. Его глаза сфокусировались на мне.

– Повернула его с другим идором, но именно ты стала причиной того, что вы оказались в прошлом более чем на час. Это очень необычно. Только старейшины могут возвращаться на такой промежуток времени.


– Но… разве не очевидно, что я могу повернуть время вспять, раз уж мой отец – идор?

– И да, и нет. В детстве тебя проверяли огнем и водой, но им никогда не приходило в голову, что ты можешь получить доступ к своему дару только вместе с другими одаренными.

Постепенно все становилось яснее. Теперь имело смысл и то, что я не повлияла на прыжок во времени, когда Эвелин нырнула под воду.

– Значит, это мой дар? Могу болтаться в прошлом в два раза дольше, чем остальные? Ах, как здорово, это, конечно, объясняет, почему все хотят убить меня.

Улыбнувшись шире, он двинулся дальше.

– Сомневаюсь, что это твой дар. Всего лишь верхушка айсберга.

Я нахмурилась.

– Скажи, а почему ты вдруг стал таким разговорчивым? Тебе обещали больше денег, если для разнообразия будешь вести себя как человек?

Не сдержавшись, Уилл рассмеялся.

– Я обещал тебе, что исправлюсь, не так ли?

– Как хорошо, что я никогда не давала этого обещания, – проговорила я, еще больше позабавив его.

– Мы разберемся с этим, вот увидишь.

Я хотела ответить что-нибудь обидное, но потом подумала о Дарии, Каспере и Нейте и о том, что для возвращения Эвелин мы отчаянно нуждаемся в том, чтобы мой сталкер был на нашей стороне. Наверное, мне все-таки стоит быть милой, хотя его перепады настроения невероятно раздражают меня.

– Ну, расскажи мне что-нибудь, чего я еще не знаю, – весело попросил он.

Я закипала уже в который раз, и Уилл вовсе не облегчал мне задачу.

– Ты имеешь в виду то, чего не понял во время своих преследований? – поинтересовалась я приторно-сладким тоном.

– В сущности, я понятия не имею, кто ты, – спокойно ответил Уилл. – Я знаю только оболочку, поверхность.

Его честный ответ обезоружил меня.

– Как насчет того, чтобы рассказать, что, по твоему мнению, знаешь обо мне?

Я ожидала, что он сменит тему, но на самом деле, казалось, у него очень общительное настроение.

– Когда я начал охранять тебя, у меня сложилось впечатление, что ты не особо переживаешь по поводу истории с парнем твоей лучшей подруги. Ты училась в университете, работала, внешне вела себя нормально. В баре всегда выглядела так, будто развлекаешься, шутишь с коллегами и флиртуешь с клиентами, в галерее всегда вежливо улыбалась. Мне потребовалось несколько недель, чтобы понять: это такой защитный механизм, не только внешний, прежде всего защита от себя самой. Ты будешь играть в нормальную жизнь, пока не рухнет стена…

Я всеми силами старалась при его словах не переживать заново тот момент, когда одиночество проникло в каждый уголок моей жизни.

– Ну, теперь, наверное, стены нет, – сухо прокомментировала я. События последних дней развивались слишком бурно, и даже мой защитный механизм, как он его красиво назвал, не удержал слез.

– Какая музыка тебе нравится? – внезапно вырвалось у него.

Я бросила на парня насмешливый взгляд, но втайне была благодарна за резкую смену темы.

– Ты знаешь мой гардероб наизусть, точно знаешь, какие книги моих любимых авторов я еще не читала, и хочешь сказать, что понятия не имеешь, какую музыку мне нравится слушать?

Он пожал плечами.

– Твоя учетная запись Pinterest общедоступна, а вот плей-листы в Spotify – нет.

Я бросила на него ошеломленный взгляд. Ответ был каким-то слишком… нормальным.

– «Hey hey, my my», – ответила я, потому что это была первая песня, которая пришла в голову и которую я могла слушать снова и снова. – Нил Янг.

– Лучше сгореть, чем исчезнуть, – пробормотал он, и прошло одно-два мгновения, прежде чем я поняла, что Уилл цитирует слова из песни. – Как в тему.

Волосы на шее встали дыбом, когда я осознала иронию происходящего, сообразив, куда мы направляемся.

– Интересный выбор, – высказал он мою мысль с многозначительным подтекстом в голосе. – Знаешь ли ты, что Курт Кобейн процитировал эту строку в своем прощальном письме, прежде чем лишить себя жизни?

Я кивнула, немного смущенная.

– Угу. В чем-то он прав, не так ли?

– Не знаю, в медленном угасании тоже что-то есть… – пробормотал Уилл и закашлялся. – Но можно также привязать это к смене взглядов, а не к смерти.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, он перестал делать музыку, которую от него ожидали, и вместо этого делал только то, что нравилось ему. Так что смысл угасания жизни в том, чтобы начать новую. Не для того, чтобы потерять ее навсегда. Так, по крайней мере, можно его интерпретировать.