– Кого вы представляете, друзья? – после затянувшейся паузы спросил Ярослав. – С халифом я не воюю. Он мною уважаем, как и любой другой духовный пастырь, несущий свет в души людей.
– Мы… – замялся глава посольства. – Мы бы хотели, чтобы ты, о уважаемый, отказался от похода на Иерусалим.
– Почему?
– Этот город нужен ему.
– Сожалею, но я уже обещал этот город патриарху Иерусалима. А халиф может вернуться в Мекку и в почете поселиться там.
– Но…
– И я хотел бы знать, кому служат все те люди, с которыми я вынужден воевать. Эти нечестивцы прикрываются словами о том, что убивают они во имя Всевышнего и служат халифу. Но этого быть не может. Ибо халиф – духовный пастырь, а не светский правитель. Или я ошибаюсь? И халиф – это просто еще один хан или эмир?
– Нет, конечно, нет.
– Тогда кому служат все эти люди? Кому служите вы?
– Мы посланники халифа.
– А эти вооруженные люди, которых я разбил в Египте?
– Они… они…
– Они служат рабам, что держат халифа в плену, – произнес вышедший вперед богато одетый мужчина в возрасте.
– ЧТО?! – ахнула большая часть делегации халифа. Они дернулись к оружию, но только дернулись, так как легионеры, стоящие «при параде» в этом же зале, очень недвусмысленно перехватили свои копья и подняли щиты на изготовку.
– Говори, – произнес Ярослав, обращаясь к тому мужчине в возрасте.
– Уже много лет наш халиф находится в плену своих бывших рабов. Они убивали и свергали его предшественников по своему усмотрению. Они угрожают жизни моего халифа и сейчас, нависая смертельной опасностью над всем его родом. Ведь после захвата Рагнаром Багдада и Самарры у моего халифа почти не осталось родичей мужского пола. Он да племянник. И все.
– И что хочет твой халиф?
– Чтобы ты, о великий, освободил его из этого плена.
Ярослав перевел взгляд на остальных представителей делегации – явных военных, – глаза которых метали громы и молнии. Они были в ярости. И если бы не угроза немедленного уничтожения, исходящая от комитатов, то этот болтун уже бы лишился головы. Вон руки как сжимают и разжимают, пытаясь сдержать гнев.
– Просто освободить из плена?
– Да, – кивнул этот человек. – Ты прав, говоря, что духовный пастырь не должен править миром. Но мой халиф, увы, заложник положения. В Иерусалиме, как и в Багдаде с Самаррой, его держат в заложниках воины, набранные из вчерашних рабов. Если же он удалится в Мекку, то окажется в руках арабов, которые пожелают его использовать для достижения своих мирских целей.
– Допустим, я освобожу его. И что дальше? Куда он пойдет?
– Это вы с ним сможете уже обсудить после.
– Богохульник! – воскликнул один из членов делегации. – Халиф – тень Аллаха на земле!
– Что не помешало вам убить его предшественни-ка, – скривился этот старик. – Из-за вас халифат обречен.
– Из-за нас?!
– А кто тянул из него все соки?!
– Войскам требовалось платить!
– Платить? Да. Но не столько войскам, сколько их жадным командирам! Командирам, что потеряли всякое чувство меры. И хапали столько, сколько могли. Воровали выделенные деньги для жалованья. Из-за чего халифу приходилось выделять их вновь и вновь. Ты ведь сам замешан в таких делах. Такие, как ты, привели великую идею к распаду. И теперь хорезмшах сам по себе. В Иране[4] волнения, и он уже почти не поддается контролю. Земли восточнее вообще отвалились. Что же до Магриба, то после завоевания Василием Египта и укоренения Ивара на Крите с ними потеряна связь. Но и раньше она была более на словах, чем на деле.
– Ты обвиняешь меня во всех бедах халифата? – зло процедил самый старый и умудренный опытом воин в делегации. – Но разве не ты плел интриги за нашей спиной? Разве не ты вынуждал нас воровать, чтобы погасить долги перед тобой и такими, как ты?
– Хватит! – рявкнул Ярослав.
Все затихли.
– Свои противоречия решите после. Уважаемый, – обратился он к старику, – я правильно тебя понял? Ты передаешь мне слова халифа о помощи, дабы я вызволил его из плена? И взял Иерусалим, в котором его держат в заключении?
– Совершенно верно, о великий.
– А ты, – обратился Ярослав к старшему воину, – предлагаешь мне заключить мир?
– Ты правильно меня понял.
– Мне сейчас невыгодно заключать мир. Но я не хочу, чтобы обо мне думали как о бесчестном человеке. Поэтому я выслушаю тебя. На каких условиях ты хочешь, чтобы я заключил с полевыми командирами халифа мир?
– Мы готовы обменять Иудею с Иерусалимом на Багдад с окрестностями.
– Боюсь, что в Багдаде правит мой друг – Бьёрн Железнобокий. И не мне заключать с вами такие сделки.
– Но ты можешь ему предложить. И он тебя послушает. В конце концов, Иудея не самая бедная провинция. И в отличие от Багдада, не отрезана пустыней от Средиземного моря.
– Ты хочешь отдать ему Иудею?
– Да, о великий.
– Но Иудея уже обещана.
– Кому же? Мы о том ничего не ведаем.
– Моему ребенку, которого родит эта уважаемая женщина, – кивнул Ярослав на Адассу.
– Что?! – опешил воин и замялся, подбирая слова.
– Это невозможно! – воскликнул тот самый старик, что представлял интересы халифа. – Она дочь коэна. А ты, о великий, не иудей и уже женат. Посему она есть блудница и подлежит сожжению за грех, что принесла на голову своего рода.
– Ради спасения жизни, уважаемый, можно пойти на нарушение любого из запретов, – с уважением произнес коэн. – Если же речь идет о жизни и благополучии целой общины, то более и говорить не о чем. Ее поступок не грех, а духовный подвиг и всеми нами уважаем[5].
Тишина.
Слишком затянувшуюся паузу удалось разрядить. Но разговор дальше никак не желал продвигаться. Делегация послов халифа продолжала рассыпаться на глазах и все больше ругалась промеж собой, чем пыталась договориться с Ярославом. Он же просто подбрасывал поленья в этот костерок своими редкими репликами да наблюдал.
Наконец, после целых двух часов своеобразного цирка, делегация халифа удалилась, так ни о чем и не договорившись. И к Ярославу подошел отец Адассы.
– Я правильно понял твою задумку? – спросил он.
– А как ты ее понял?
– Ты бросил им яблоко раздора. Эта ругань тут не останется. Она уже к вечеру начнет стремительно расползаться за пределы города. Месяца не пройдет, и о ней станет известно во всем мире магометан. И многим, очень многим эмирам твои слова придутся по душе.
– Разделяй и властвуй, друг мой. Я не хочу постоянно бегать и тушить пожары войны. А оставлять создаваемое мною Иудейское царство в окружении сильных врагов я не хочу. В конце концов, в нем будут править мои потомки. И зла им я не желаю.
– Тобой движет только это?
– Нет, разумеется, не только. Ты наверняка уже знаешь, что я не люблю большие и сильные церковные организации. Они слишком опасны для людей и держав. Поэтому халифат должен быть разрушен. Ничего против ислама не имею. Я вообще ко всем религиям отношусь ровно, если, конечно, они лично мне не вредят. Но поправь меня, если я ошибаюсь, называя всю эту религиозную одержимость чем-то безумным. Она ненормальна и как будто идет от самого дьявола.
– Ты думаешь? Я не осуждаю. Просто их вера бывает такой истовой…
– Вряд ли всеблагой бог, каковым его объявляют в исламе или христианстве, будет жаждать крови тех, кто в него не верит или верит как-то иначе, нежели отдельные иерархи. Я не люблю лицемерия. Хочешь заработать денег – заработай. Но честно. Из-за чего даже простой разбойник, что грабит прохожих на большой дороге, и то ближе к богу, чем иные иерархи, что погрязли во лжи и грязи.
– Я ведь тоже иерарх.
– Иудаизм не стремится к прозелитизму. Твоей вере не нужны толпы. Вы возделываете свой сад. Поэтому я не вижу никакой опасности ни в тебе, ни в твоей вере.
– Хм… может, и так, – после небольшой паузы произнес коэн. – Но я отвлекся. Я ведь пришел тебя предупредить…
– Что на меня попытаются совершить покушение сегодня ночью? – перебил его Ярослав.
– Ты знаешь?
– Это слишком очевидно, – улыбнулся наш герой. – Осознав, что я сделал, кто-то из участников посольства попытается подключить свои связи и отомстить. Они ведь не дураки. Одного я пока не понял: как именно меня попытаются устранить. Подошлют убийцу с кинжалом?
– Вряд ли, – покачал головой коэн. – По всей земле идет слава о тебе как о непобедимом воине, способном один на один свалить любого. Даже будучи едва живым. Поэтому они так рисковать не станут.
– Яд?
– Да. Скорее всего. Или еще что-то в этом духе. Может быть, аспида подложат в постель или запустят ядовитых пауков.
– А скорпионов?
– Нет, про них можно не беспокоиться, – улыбнулся коэн. – Тот, в ком течет кровь древнего фараона, неуязвим для них.
– Ясно… – задумчиво произнес Ярослав. Несмотря на осмысленное использование мистификаций, его немного пугало то, что люди в них так отчетливо верят. – Ну что же, сыграем в их игру.
– Ты хочешь им подыграть?
– Я просто хочу нанести им удар их же оружием. Просто побеждать мне уже скучно. Я хочу битвы с вызовом. С завязанными глазами там или вот как сейчас – чтобы поразить врага его же оружием.
– Не понимаю, – покачал головой коэн.
– Просто в ближайшие несколько дней ничему не верьте. Особенно в мою скорую смерть…
– Мы… – замялся глава посольства. – Мы бы хотели, чтобы ты, о уважаемый, отказался от похода на Иерусалим.
– Почему?
– Этот город нужен ему.
– Сожалею, но я уже обещал этот город патриарху Иерусалима. А халиф может вернуться в Мекку и в почете поселиться там.
– Но…
– И я хотел бы знать, кому служат все те люди, с которыми я вынужден воевать. Эти нечестивцы прикрываются словами о том, что убивают они во имя Всевышнего и служат халифу. Но этого быть не может. Ибо халиф – духовный пастырь, а не светский правитель. Или я ошибаюсь? И халиф – это просто еще один хан или эмир?
– Нет, конечно, нет.
– Тогда кому служат все эти люди? Кому служите вы?
– Мы посланники халифа.
– А эти вооруженные люди, которых я разбил в Египте?
– Они… они…
– Они служат рабам, что держат халифа в плену, – произнес вышедший вперед богато одетый мужчина в возрасте.
– ЧТО?! – ахнула большая часть делегации халифа. Они дернулись к оружию, но только дернулись, так как легионеры, стоящие «при параде» в этом же зале, очень недвусмысленно перехватили свои копья и подняли щиты на изготовку.
– Говори, – произнес Ярослав, обращаясь к тому мужчине в возрасте.
– Уже много лет наш халиф находится в плену своих бывших рабов. Они убивали и свергали его предшественников по своему усмотрению. Они угрожают жизни моего халифа и сейчас, нависая смертельной опасностью над всем его родом. Ведь после захвата Рагнаром Багдада и Самарры у моего халифа почти не осталось родичей мужского пола. Он да племянник. И все.
– И что хочет твой халиф?
– Чтобы ты, о великий, освободил его из этого плена.
Ярослав перевел взгляд на остальных представителей делегации – явных военных, – глаза которых метали громы и молнии. Они были в ярости. И если бы не угроза немедленного уничтожения, исходящая от комитатов, то этот болтун уже бы лишился головы. Вон руки как сжимают и разжимают, пытаясь сдержать гнев.
– Просто освободить из плена?
– Да, – кивнул этот человек. – Ты прав, говоря, что духовный пастырь не должен править миром. Но мой халиф, увы, заложник положения. В Иерусалиме, как и в Багдаде с Самаррой, его держат в заложниках воины, набранные из вчерашних рабов. Если же он удалится в Мекку, то окажется в руках арабов, которые пожелают его использовать для достижения своих мирских целей.
– Допустим, я освобожу его. И что дальше? Куда он пойдет?
– Это вы с ним сможете уже обсудить после.
– Богохульник! – воскликнул один из членов делегации. – Халиф – тень Аллаха на земле!
– Что не помешало вам убить его предшественни-ка, – скривился этот старик. – Из-за вас халифат обречен.
– Из-за нас?!
– А кто тянул из него все соки?!
– Войскам требовалось платить!
– Платить? Да. Но не столько войскам, сколько их жадным командирам! Командирам, что потеряли всякое чувство меры. И хапали столько, сколько могли. Воровали выделенные деньги для жалованья. Из-за чего халифу приходилось выделять их вновь и вновь. Ты ведь сам замешан в таких делах. Такие, как ты, привели великую идею к распаду. И теперь хорезмшах сам по себе. В Иране[4] волнения, и он уже почти не поддается контролю. Земли восточнее вообще отвалились. Что же до Магриба, то после завоевания Василием Египта и укоренения Ивара на Крите с ними потеряна связь. Но и раньше она была более на словах, чем на деле.
– Ты обвиняешь меня во всех бедах халифата? – зло процедил самый старый и умудренный опытом воин в делегации. – Но разве не ты плел интриги за нашей спиной? Разве не ты вынуждал нас воровать, чтобы погасить долги перед тобой и такими, как ты?
– Хватит! – рявкнул Ярослав.
Все затихли.
– Свои противоречия решите после. Уважаемый, – обратился он к старику, – я правильно тебя понял? Ты передаешь мне слова халифа о помощи, дабы я вызволил его из плена? И взял Иерусалим, в котором его держат в заключении?
– Совершенно верно, о великий.
– А ты, – обратился Ярослав к старшему воину, – предлагаешь мне заключить мир?
– Ты правильно меня понял.
– Мне сейчас невыгодно заключать мир. Но я не хочу, чтобы обо мне думали как о бесчестном человеке. Поэтому я выслушаю тебя. На каких условиях ты хочешь, чтобы я заключил с полевыми командирами халифа мир?
– Мы готовы обменять Иудею с Иерусалимом на Багдад с окрестностями.
– Боюсь, что в Багдаде правит мой друг – Бьёрн Железнобокий. И не мне заключать с вами такие сделки.
– Но ты можешь ему предложить. И он тебя послушает. В конце концов, Иудея не самая бедная провинция. И в отличие от Багдада, не отрезана пустыней от Средиземного моря.
– Ты хочешь отдать ему Иудею?
– Да, о великий.
– Но Иудея уже обещана.
– Кому же? Мы о том ничего не ведаем.
– Моему ребенку, которого родит эта уважаемая женщина, – кивнул Ярослав на Адассу.
– Что?! – опешил воин и замялся, подбирая слова.
– Это невозможно! – воскликнул тот самый старик, что представлял интересы халифа. – Она дочь коэна. А ты, о великий, не иудей и уже женат. Посему она есть блудница и подлежит сожжению за грех, что принесла на голову своего рода.
– Ради спасения жизни, уважаемый, можно пойти на нарушение любого из запретов, – с уважением произнес коэн. – Если же речь идет о жизни и благополучии целой общины, то более и говорить не о чем. Ее поступок не грех, а духовный подвиг и всеми нами уважаем[5].
Тишина.
Слишком затянувшуюся паузу удалось разрядить. Но разговор дальше никак не желал продвигаться. Делегация послов халифа продолжала рассыпаться на глазах и все больше ругалась промеж собой, чем пыталась договориться с Ярославом. Он же просто подбрасывал поленья в этот костерок своими редкими репликами да наблюдал.
Наконец, после целых двух часов своеобразного цирка, делегация халифа удалилась, так ни о чем и не договорившись. И к Ярославу подошел отец Адассы.
– Я правильно понял твою задумку? – спросил он.
– А как ты ее понял?
– Ты бросил им яблоко раздора. Эта ругань тут не останется. Она уже к вечеру начнет стремительно расползаться за пределы города. Месяца не пройдет, и о ней станет известно во всем мире магометан. И многим, очень многим эмирам твои слова придутся по душе.
– Разделяй и властвуй, друг мой. Я не хочу постоянно бегать и тушить пожары войны. А оставлять создаваемое мною Иудейское царство в окружении сильных врагов я не хочу. В конце концов, в нем будут править мои потомки. И зла им я не желаю.
– Тобой движет только это?
– Нет, разумеется, не только. Ты наверняка уже знаешь, что я не люблю большие и сильные церковные организации. Они слишком опасны для людей и держав. Поэтому халифат должен быть разрушен. Ничего против ислама не имею. Я вообще ко всем религиям отношусь ровно, если, конечно, они лично мне не вредят. Но поправь меня, если я ошибаюсь, называя всю эту религиозную одержимость чем-то безумным. Она ненормальна и как будто идет от самого дьявола.
– Ты думаешь? Я не осуждаю. Просто их вера бывает такой истовой…
– Вряд ли всеблагой бог, каковым его объявляют в исламе или христианстве, будет жаждать крови тех, кто в него не верит или верит как-то иначе, нежели отдельные иерархи. Я не люблю лицемерия. Хочешь заработать денег – заработай. Но честно. Из-за чего даже простой разбойник, что грабит прохожих на большой дороге, и то ближе к богу, чем иные иерархи, что погрязли во лжи и грязи.
– Я ведь тоже иерарх.
– Иудаизм не стремится к прозелитизму. Твоей вере не нужны толпы. Вы возделываете свой сад. Поэтому я не вижу никакой опасности ни в тебе, ни в твоей вере.
– Хм… может, и так, – после небольшой паузы произнес коэн. – Но я отвлекся. Я ведь пришел тебя предупредить…
– Что на меня попытаются совершить покушение сегодня ночью? – перебил его Ярослав.
– Ты знаешь?
– Это слишком очевидно, – улыбнулся наш герой. – Осознав, что я сделал, кто-то из участников посольства попытается подключить свои связи и отомстить. Они ведь не дураки. Одного я пока не понял: как именно меня попытаются устранить. Подошлют убийцу с кинжалом?
– Вряд ли, – покачал головой коэн. – По всей земле идет слава о тебе как о непобедимом воине, способном один на один свалить любого. Даже будучи едва живым. Поэтому они так рисковать не станут.
– Яд?
– Да. Скорее всего. Или еще что-то в этом духе. Может быть, аспида подложат в постель или запустят ядовитых пауков.
– А скорпионов?
– Нет, про них можно не беспокоиться, – улыбнулся коэн. – Тот, в ком течет кровь древнего фараона, неуязвим для них.
– Ясно… – задумчиво произнес Ярослав. Несмотря на осмысленное использование мистификаций, его немного пугало то, что люди в них так отчетливо верят. – Ну что же, сыграем в их игру.
– Ты хочешь им подыграть?
– Я просто хочу нанести им удар их же оружием. Просто побеждать мне уже скучно. Я хочу битвы с вызовом. С завязанными глазами там или вот как сейчас – чтобы поразить врага его же оружием.
– Не понимаю, – покачал головой коэн.
– Просто в ближайшие несколько дней ничему не верьте. Особенно в мою скорую смерть…