— А что, когда не плачут, это достойные похороны? — поинтересовался Китайгородцев.
— И со слезами — тоже бывает достойно. А тут другая история. Генеральская вдова. Сразу видно. Мужественная женщина. Никаких соплей.
Китайгородцев вспомнил Наталью Андреевну. Такая могла бы не пролить слёз на похоронах. Мужественная женщина. Неправильная какая-то фраза. Но верная.
* * *
В Калуге Китайгородцев оказался сразу после полудня. Он не знал имени Лисицына, но ему было известно отчество. Этого оказалось достаточно для того, чтобы узнать адрес. Чтобы не терять времени в поисках нужной улицы, Китайгородцев оставил свою машину и взял такси. Лисицын Глеб Георгиевич, как оказалось, проживал на окраине города в многоквартирном доме, который даже внешне выглядел крайне непрезентабельно. Дверь подъезда висела на одной петле. В самом подъезде было темно и смрадно. Китайгородцев нужную квартиру нашёл только потому, что на двери соседней квартиры масляной краской был неровно написан номер — на двери Лисицыных номер вообще никак не был указан. Звонка не было. Китайгородцев постучал. Никто не ответил. Зато соседи были начеку. Открылась одна из дверей на лестничной площадке и бабуля в платке сказала, разглядывая незнакомца с бесстыжим любопытством:
— А её нетути!
— А где? — коротко осведомился Китайгородцев.
— На работе.
— А хозяин? Глеб Георгиевич — где?
Тут бабуля изумилась.
— А вы кто будете? — не сумела она этого своего изумления скрыть.
— Я по работе, — подпустил туману Китайгородцев. — Глеб — где?
— Так ить не живёт.
— Как это так?
— Так! — сказала бабуля желчно. — Бросил!
— Давно?
— Давно!
— Где же его искать?
— Он про жену забыл, а перед нами и вовсе не отчитывается.
— Жена где работает?
— В школе тут, учителкой.
— Звать как?
— Нинка.
* * *
Нинка оказалась никакой не Нинкой, и Ниной Петровной, милой русоволосой женщиной лет сорока. Визит Китайгородцева её озадачил, а первый же его вопрос — тем более.
— Где мне искать Глеба Георгиевича? — спросил Китайгородцев.
И обнаружил, как удивилась собеседница. Пожала плечами растерянно, замотала головой. Это не ко мне, мол. Не по адресу.
— Я по просьбе Станислава Георгиевича, — соврал Китайгородцев, пытаясь нащупать верную дорожку.
Кажется, не угадал. Женщина опустила глаза. Так делают, когда берут паузу для раздумий.
— При чём тут Станислав Георгиевич? — осведомилась собеседница.
Что-то не то сказал Китайгородцев.
— Что за дружба у них такая с Глебом? — в голосе женщины Китайгородцев уловил недоверие.
Точно, не то сказал.
— Я подробностей не знаю, — пожал плечами Китайгородцев.
Я всего лишь посредник. Что велели, то и делаю.
— Глеба я не видела давным-давно, — сказала Нина Петровна. — С прошлого года — это точно. Так что не по адресу!
Она подняла, наконец, глаза на собеседника. Взгляд был недружелюбный. Отталкивающий взгляд.
Беседовали они в пустынном школьном коридоре. Уроки уже закончились, все разошлись. И Нина Петровна уже ушла бы, если бы не этот так некстати появившийся гость. Нежеланный гость.
— Ничем не могу помочь! — сказала Нина Петровна.
Гуд бай. Ауфидерзеен. До свидания, в общем.
Она сделала попытку уйти. Но по коридору в их сторону направлялся высокий парень, и Нина Петровна остановилась.
— Я дам вам адрес, — она порылась в сумочке, достала ручку и листок бумаги. — Там жил Глеб. Спросите у соседей, может, они в курсе.
Она так торопилась написать адрес, что буквы в строчках прыгали, как сумасшедшие.
— Вот, возьмите! — она ткнула листок в руки Китайгородцеву.
Парень был близко. И Китайгородцев догадался, что Нина Петровна не хочет говорить при нём.
— Алешенька, я уже иду! — сказала женщина.
Парень забрал сумку из её рук и издалека произнес специально для Китайгородцева вежливое «Здрасьте!»
Сын? Вполне возможно.
* * *
Из-за двери квартиры слышался какой-то шум. Там явно кто-то был. Китайгородцев даже подумал, что сейчас он, наконец, увидит Глеба. Но дверь ему открыла женщина — неопределенного возраста, но определенно нетрезвая.
— Здравствуйте! — сказал ей Китайгородцев, глядя строго. — Глеб Георгиевич Лисицын здесь проживает?
— Ой! — почему-то испугалась женщина.
Всплеснула руками и умчалась в глубь квартиры. Китайгородцев слышал, как она там причитает и всхлипывает. Так и не дождавшись приглашения, Китайгородцев вошёл в квартиру. Здесь было относительно просторно по причине практически полного отсутствия мебели. Если бы ещё не россыпь пустых бутылок под ногами.
Женщина смотрела на Китайгородцева с пьяным страхом.
— Я по поводу Глеба Георгиевича, — с хмурым видом напомнил Китайгородцев.
— А чего? — плаксиво спросила женщина.
— Зин, кто там? — послышался мужской голос из соседней комнаты.
— Сиди! — всполошилась хозяйка.
— Глеб Георгиевич? — заинтересовался Китайгородцев.
— Нет! — ещё сильнее испугалась женщина и сделала такое движение, будто хотела преградить путь в комнату.
Но было поздно. Оттуда вывалился пьяный и давно не бритый мужичок в грязных тренировочных штанах. Он был агрессивен до безрассудства. Опыт подсказывал Китайгородцеву, что проблемы будут.
— Вы Глеб Георгиевич? — осведомился Китайгородцев вежливо.
Мужичок зло выматерился. Ничего толком не было понятно, кроме двух вещей: что это наверняка не Глеб и ещё что он в этой квартире Китайгородцева видеть не желает. Пьяная Зина испуганно поскуливала.
— Где Глеб? — спросил Китайгородцев.
— Это не я! Тут всё разворовали! — заливалась слезами женщина.
— Щас я его! — посулил мужичок.
Пустую бутылку с пола он подхватить не успел. Только наклонился, а Китайгородцев ухватил его за волосы и швырнул в стену. Совсем не сильно, поэтому мужичок после падения обездвижел не от боли, а от страха.