– Привет, – говорит она мрачно.

– Привет, – откликается Артур ей в тон, и она слегка улыбается.

– Можно составить вам компанию? – немного резковато спрашивает она, будто заранее ждет отказа.

– Конечно!

Подойдя, она присаживается рядом на землю. Артур предлагает половину своего сэндвича, но девушка отказывается.

– Как сегодня Нола?

– По-прежнему на месте. – Артур откусывает от сэндвича и снова протягивает другую половину Мэдди. – Точно не хочешь? Мне одному слишком много.

Та, взглянув, все же берет.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Повисает молчание. Кажется, ей неловко из-за того, что она разоткровенничалась в прошлый раз – о том, как ее бросил тот козел. Артур пытался объяснить, что в мире еще много парней, но безуспешно. В конце концов, они просто сменили тему. Мэдди нравилось разглядывать все в доме – она сказала, что любит старые вещи, и Артур вдруг пораженно осознал: а ведь и правда, сплошной антиквариат! Из нового только еда в холодильнике, да и то было бы неплохо проверить срок годности на упаковках. Если, конечно, удастся разглядеть, что вряд ли. В основном что-то идет на выброс, только когда уже начинает плохо пахнуть…

Мэдди съедает сэндвич, и настроение у нее поднимается. Артур протягивает ей печенье, она берет и восклицает, едва укусив:

– Класс! Что это?

– Песочное печенье с апельсиновой эссенцией.

– Тут еще лаванда. – Она указывает на фиолетовую точку. – Видите?

– Да? А я думал, это плесень.

Мэдди изумленно уставляется на него.

– И все равно ели?

– Ну, подумаешь – там ведь совсем капелька, – пожимает плечами Артур и откусывает еще.

– Где вы такие покупаете?

– Соседка постоянно что-то печет и иногда меня угощает. Ну, то есть все время, на самом деле.

– Повезло вам!

– Наверное.

Она меняет позу и смотрит на него, прикрыв глаза ладонью от солнца. Какая все-таки красавица! Только бы вот вытащить это кольцо из носа…

– У вас здесь еще кто-нибудь похоронен? Ну… из близких?

– Нет. Почему ты спрашиваешь?

– Я видела, как вы останавливались у других могил.

– А… Да, я иногда задерживаюсь у некоторых, потому что… В общем, мне кажется, я слышу тех, кто похоронен там. Или, может быть, чувствую… Словом, когда я стою там, я узнаю что-то о них.

– В смысле, как экстрасенс?

– Не знаю. Никогда ничем подобным не занимался. Но, наверное, вроде того. Я вижу, например, как они выглядели, что носили, чем жили… Иногда – что любили.

Артур смущенно улыбается, чувствуя, как краснеет. Однако Мэдди, кажется, не видит в его словах ничего необычного.

– И вы думаете, это все правда – то, что вы видите? – спрашивает она.

– А какая разница?

Та кивает.

– Верно. Что, они засудят вас за клевету?

Чего-чего, а чувства юмора ей не занимать. Хорошо бы она почаще улыбалась.

– Мне просто нравится представлять себе, как они жили. Они теперь соседи Нолы, я хочу знать их поближе.


– Господи, вы и правда ее любили! – Опустив глаза, она ковыряет землю – вырывает ямку, потом засыпает и снова.

– Любил. И теперь люблю. И всегда буду любить. Мою жену, Нолу Коррин.

Мэдди поднимает на него взгляд.

– Я буду называть вас Артур Трулав[6]. Это ваше новое имя.

– А я тебя – Солнышко.

Девушка смеется. Они некоторое время сидят в уютном молчании, потом она произносит:

– Так здорово, что вы хотите знать, кто ее теперь окружает. А с вами рядом только одна я… Ну, то есть я не всегда рядом, – поспешно добавляет она. – Иногда.

Артур хочет сказать ей, что рад ее обществу в любое время. Она как крохотное растение, засыхающее без воды. Однако потом одергивает себя – нужно быть осторожнее. Те, кому не хватает заботы, не всегда готовы сразу ее принять.

Слышится пронзительная птичья трель. Артур указывает на ближайшее дерево, и Мэдди кивает.

– Кедровый свиристель, – говорит он.

– Да, знаю.

Он скатывает и убирает бумагу, в которую был завернут обед. Немного не наелся, но компания Мэдди стоит половины сэндвича и одного печенья. В холодильнике есть еще свиная отбивная.

Артур срывает травинку, подносит к губам и, подув, извлекает из нее резкий звук. Девушка удивленно приподнимается.

– Как вы это делаете?

Артур берет другой стебелек и показывает, каким образом нужно его зажать между большими пальцами.

– И просто дуешь, не очень сильно и не слишком слабо.

Она пробует, но ничего не выходит.

– Не получается. – Уронив травинку, она обхватывает руками колени и смотрит перед собой.

– Я тоже не сразу научился, – говорит Артур. – Тут нужна практика.

– Да, наверное… – Она поворачивается обратно к нему. – Я тоже кое-что чувствую рядом с могилами. Не что-то конкретное, а так, в общем…

– Что именно?

– Покой в первую очередь. И… облегчение. Типа «Ну все, время вышло, отложите карандаши, даже если еще не закончили».

– «Отложите карандаши»? – переспрашивает Артур.

– Ну да, как в конце экзамена говорят. В колледже.

Ох… Конечно, колледж… Осенью ее здесь уже не будет. Становится немного грустно.

– И куда ты поступаешь?

Мэдди фыркает.

– В «Ну-его-в-жопу-этот-колледж»!

– Не хочешь учиться дальше?

– Нет. И давайте не будем об этом.

– Идет. Скажу только, что, по-моему, не каждому нужно высшее образование.

Она смотрит с подозрением.

– Серьезно? Вы правда так думаете?

– Правда.

– Вы прямо Капитан Очевидность!

– А ты – мисс Грязный Язычок.

– Ой, да ладно! «В жопу» давно не ругательство. Все так говорят.

Артур, взяв палочку, обводит их обоих чертой, насколько только может дотянуться.