— Потому что Доминик оставил меня без связи.
Брови Венеры приподнимаются:
— Доминик забрал твой телефон?
— Больше. Он перевернул с ног на голову всю мою жизнь. Но сейчас речь не об этом. Что там с Хантером? Что за сообщение?
— Он сказал, что у него какая-то важная информация. Насчет имани и твоей беременности.
— Что именно?
— Я не знаю, что. Он только попросил передать, что это очень важно. Если ты хочешь сохранить беременность, ты должна позвонить ему.
Ему?! Разбежалась и звоню!
Мне порядком надоели все эти загадки и интриги. И конечно же страшилки насчет моей беременности! Доктор говорит, что я развалюсь, если буду нервничать, Хантер — наоборот, если прочитаю древние трактаты, то все у меня будет замечательно. Кому верить?
Или Хантер тут вовсе ни при чем?
— Доминик в курсе, да? — Я прищуриваюсь. — Это такая проверка моей клятвы? Сдержу ли я слово.
Венера выглядит ошарашенной.
— Клятвы? Нет, Доминик не знает о нашем разговоре с Хантером. Мне стоило ему обо все рассказать, но тогда придется рассказать все остальное.
Волчица обхватывает себя руками, а последние слова выталкивает из-за себя чуть ли не шепотом.
— Что остальное? Хантер обидел тебя? Если обидел, я оторву ему то, чем он делает волчат!
Венера нервно хихикнула, а я, между прочим, не шутила.
— Ко мне приходил мой бывший альфа.
— Бывший альфа?
— Бывший муж. Он вел себя… как обычно.
— Тот самый, который выгнал тебя из стаи и лишил фамилии?
— Он не лишал, — качает она головой, но тут же признается: — Да. Он обернулся в волка, когда пришел Бичэм, и они вступили в бой.
Я затаила дыхание. Бой с Хантером меня интересовал больше всего.
Потому что от того, насколько он силен, зависел исход их битвы с Домиником.
— И кто победил?
— Бичэм, — выдохнула Венера.
— Но твой бывший — альфа, — уточнила я, — и он сильный. Значит, он успел немного потрепать Хантера?
— Бичэм избил Августа, не перекидываясь в волка. В человеческой ипостаси. Я еще никогда не видела такой силы. Разве может быть полукровка таким сильным?
Хорошо, что я сидела, потому что наверняка села бы мимо стула.
— Хантер убеждал меня, что он вроде как новая ветвь эволюции волков и людей. Чудо природы.
— Как твой малыш?
Я положила руку на живот.
— Как мой малыш.
— Я не знаю, расскажет ли Август об этом старейшинам, — продолжила Венера. — Не каждый волк признается в поражении. Скорее, залижет раны и будет мстить. Но Доминик должен знать.
Доминик точно должен знать. Особенно сейчас, когда времени осталось не так много. Но как заставить этого самоуверенного альфу поверить в то, что Хантер силен и опасен?
— Собираешься ему рассказать? — спрашиваю я.
— Да, — твердо заявляет Венера. — Сделаю это на вечеринке. Он мой альфа. Я приносила ему клятву верности.
— Почему тогда сначала рассказала мне?
Венера широко распахивает глаза.
— Потому что… Вдруг это важно? То, что знает Бичэм. И мне показалось, что мы можем стать подругами.
— Не можем, — возмущаюсь я, — мы уже подруги.
Я поднимаюсь и снова обнимаю ее.
— Ну что? Можно начинать вечеринку? Ты так пойдешь или переоденешься?
Венера хмурится, глядя на свое темно-синее, соблазнительно облегающее фигуру платье:
— Я недостаточно хорошо одета для вечеринки?
— Ты всегда одета так, будто собираешься на вручение какой-то кинопремии, но я решила уточнить.
Венера смеется: впервые за вечер легко и искренне.
— Пойдем, — говорю я, но она меня останавливает:
— Чарли! Ты ему позвонишь?
— На моем телефоне блокируется сеть, а доступа к вайфаю у меня нет.
— Вообще-то есть. — Венера достает из сумочки карточку с набором букв и цифр и вручает мне. — Доминик попросил передать.
Я сжимаю карточку в руке, и у меня даже зудят пальцы от желания немедленно его ввести, чтобы узнать, что нарыл Хантер.
Я пообещала этого не делать.
Не просто пообещала — дала клятву альфы.
Но я не вервольф и не альфа, а моей дочке может понадобиться помощь.
Вот если бы Хантер все рассказал Венере!
Так было бы гораздо проще.
Да и есть ли ему что рассказывать? Или Доминик прав и это очередная игра?
Кажется, я окончательно запуталась.
— Чарли! — говорит Венера, выталкивая меня из мрачных мыслей в не менее мрачную реальность. — Не звони ему.
Я приподнимаю брови.
— Почему?
— Он опасен. И пугает меня, а я не из пугливых.
— Верю, — коротко улыбаюсь я. — Но ты только что сама сказала, что это может быть важным для моего малыша.
Во взгляде Венеры отражаются мои сомнения, но она все равно упрямо сжимает губы.
— Доминику вряд ли это понравится.
— Мне тоже не нравится его скорая женитьба на Одри, и что теперь?
Я прикусываю язык, причем натурально, и легкая боль отрезвляет.
— Так, закрываем тему и идем веселиться. В конце концов, нас ждет вечеринка.
Венера догоняет меня в дверях и кладет руку на мое плечо:
— Я знаю, что ты расскажешь обо всем Доминику и он найдет лучшее решение. Он не такой, как мой бывший муж. Ради тебя он готов на все, Чарли.
Она выходит из спальни первой, мне остается только следовать за ней.
Хочется догнать Венеру и поспорить насчет ее слов, но я прекрасно понимаю, что буду спорить не с ней, а сама с собой. Потому что знаю себя и знаю Доминика. Не так, как хотелось бы, но знаю.
Что-то творится с ним.
Что-то там происходит в их волчьем обществе, о чем он упорно молчит.
А я? Я требую от него откровенности, а сама поступаю так же?
Брови Венеры приподнимаются:
— Доминик забрал твой телефон?
— Больше. Он перевернул с ног на голову всю мою жизнь. Но сейчас речь не об этом. Что там с Хантером? Что за сообщение?
— Он сказал, что у него какая-то важная информация. Насчет имани и твоей беременности.
— Что именно?
— Я не знаю, что. Он только попросил передать, что это очень важно. Если ты хочешь сохранить беременность, ты должна позвонить ему.
Ему?! Разбежалась и звоню!
Мне порядком надоели все эти загадки и интриги. И конечно же страшилки насчет моей беременности! Доктор говорит, что я развалюсь, если буду нервничать, Хантер — наоборот, если прочитаю древние трактаты, то все у меня будет замечательно. Кому верить?
Или Хантер тут вовсе ни при чем?
— Доминик в курсе, да? — Я прищуриваюсь. — Это такая проверка моей клятвы? Сдержу ли я слово.
Венера выглядит ошарашенной.
— Клятвы? Нет, Доминик не знает о нашем разговоре с Хантером. Мне стоило ему обо все рассказать, но тогда придется рассказать все остальное.
Волчица обхватывает себя руками, а последние слова выталкивает из-за себя чуть ли не шепотом.
— Что остальное? Хантер обидел тебя? Если обидел, я оторву ему то, чем он делает волчат!
Венера нервно хихикнула, а я, между прочим, не шутила.
— Ко мне приходил мой бывший альфа.
— Бывший альфа?
— Бывший муж. Он вел себя… как обычно.
— Тот самый, который выгнал тебя из стаи и лишил фамилии?
— Он не лишал, — качает она головой, но тут же признается: — Да. Он обернулся в волка, когда пришел Бичэм, и они вступили в бой.
Я затаила дыхание. Бой с Хантером меня интересовал больше всего.
Потому что от того, насколько он силен, зависел исход их битвы с Домиником.
— И кто победил?
— Бичэм, — выдохнула Венера.
— Но твой бывший — альфа, — уточнила я, — и он сильный. Значит, он успел немного потрепать Хантера?
— Бичэм избил Августа, не перекидываясь в волка. В человеческой ипостаси. Я еще никогда не видела такой силы. Разве может быть полукровка таким сильным?
Хорошо, что я сидела, потому что наверняка села бы мимо стула.
— Хантер убеждал меня, что он вроде как новая ветвь эволюции волков и людей. Чудо природы.
— Как твой малыш?
Я положила руку на живот.
— Как мой малыш.
— Я не знаю, расскажет ли Август об этом старейшинам, — продолжила Венера. — Не каждый волк признается в поражении. Скорее, залижет раны и будет мстить. Но Доминик должен знать.
Доминик точно должен знать. Особенно сейчас, когда времени осталось не так много. Но как заставить этого самоуверенного альфу поверить в то, что Хантер силен и опасен?
— Собираешься ему рассказать? — спрашиваю я.
— Да, — твердо заявляет Венера. — Сделаю это на вечеринке. Он мой альфа. Я приносила ему клятву верности.
— Почему тогда сначала рассказала мне?
Венера широко распахивает глаза.
— Потому что… Вдруг это важно? То, что знает Бичэм. И мне показалось, что мы можем стать подругами.
— Не можем, — возмущаюсь я, — мы уже подруги.
Я поднимаюсь и снова обнимаю ее.
— Ну что? Можно начинать вечеринку? Ты так пойдешь или переоденешься?
Венера хмурится, глядя на свое темно-синее, соблазнительно облегающее фигуру платье:
— Я недостаточно хорошо одета для вечеринки?
— Ты всегда одета так, будто собираешься на вручение какой-то кинопремии, но я решила уточнить.
Венера смеется: впервые за вечер легко и искренне.
— Пойдем, — говорю я, но она меня останавливает:
— Чарли! Ты ему позвонишь?
— На моем телефоне блокируется сеть, а доступа к вайфаю у меня нет.
— Вообще-то есть. — Венера достает из сумочки карточку с набором букв и цифр и вручает мне. — Доминик попросил передать.
Я сжимаю карточку в руке, и у меня даже зудят пальцы от желания немедленно его ввести, чтобы узнать, что нарыл Хантер.
Я пообещала этого не делать.
Не просто пообещала — дала клятву альфы.
Но я не вервольф и не альфа, а моей дочке может понадобиться помощь.
Вот если бы Хантер все рассказал Венере!
Так было бы гораздо проще.
Да и есть ли ему что рассказывать? Или Доминик прав и это очередная игра?
Кажется, я окончательно запуталась.
— Чарли! — говорит Венера, выталкивая меня из мрачных мыслей в не менее мрачную реальность. — Не звони ему.
Я приподнимаю брови.
— Почему?
— Он опасен. И пугает меня, а я не из пугливых.
— Верю, — коротко улыбаюсь я. — Но ты только что сама сказала, что это может быть важным для моего малыша.
Во взгляде Венеры отражаются мои сомнения, но она все равно упрямо сжимает губы.
— Доминику вряд ли это понравится.
— Мне тоже не нравится его скорая женитьба на Одри, и что теперь?
Я прикусываю язык, причем натурально, и легкая боль отрезвляет.
— Так, закрываем тему и идем веселиться. В конце концов, нас ждет вечеринка.
Венера догоняет меня в дверях и кладет руку на мое плечо:
— Я знаю, что ты расскажешь обо всем Доминику и он найдет лучшее решение. Он не такой, как мой бывший муж. Ради тебя он готов на все, Чарли.
Она выходит из спальни первой, мне остается только следовать за ней.
Хочется догнать Венеру и поспорить насчет ее слов, но я прекрасно понимаю, что буду спорить не с ней, а сама с собой. Потому что знаю себя и знаю Доминика. Не так, как хотелось бы, но знаю.
Что-то творится с ним.
Что-то там происходит в их волчьем обществе, о чем он упорно молчит.
А я? Я требую от него откровенности, а сама поступаю так же?