— Привет, бельчонок. — Это было сказано мягко, игриво, но от этой игривости волчица внутри ощетинилась и утробно зарычала.

Венере понадобилась вся ее выдержка, чтобы сдержать своего зверя и не броситься обратно в машину. Не успеет. Он сильнее. Быстрее. Он мужчина. И не раз доказывал ей, что от него не сбежать и не спрятаться. Правда, Венера считала, что ему она давно надоела и он нашел новую игрушку.

— Август? Что ты здесь делаешь?

Когда-то ей казалось, что Август Прайер — самый красивый мужчина из всех, кого она когда-либо встречала. У него самые синие глаза, самые широкие плечи, невероятно соблазнительная улыбка. И он молодой альфа. Когда отец объявил, что договорился с Прайером насчет их союза, Венера танцевала от счастья. Только за красивой улыбкой скрывался очень плохой волк.

Она бросает взгляд на лестницу: до дома всего ничего, но Август замечает.

— Кажется, ты мне не рада.

— А я должна прыгать от восторга?

— Но-но, бельчонок. — Он делает еще шаг, плавно перетекает, и свет от фонаря уродливо подчеркивает тени на красивом лице. — Не дерзи. Разве ты не соскучилась? Я по тебе — очень.

— Не соскучилась, — отрезает Венера. Хотелось бы, чтобы голос звучал резко, но после множества разговоров он слишком хриплый и тихий. А может, дело в том, что рядом с Августом он всегда тихий. Сама волчица превращается в собственную тень.

Нет-нет-нет. Она давно избавилась от его власти!

И не станет бояться.

Венера расправляет плечи и интересуется:

— Что тебе нужно на самом деле?

— Хотел узнать новости из первых уст. Ты же водишься с Экротом, значит, в курсе того, что у него происходит. Или того, что с ним происходит.

Волчица морщится.

— Вожусь? Я на него работаю.

— Работаешь, — усмехается Август. — Конечно, работаешь.

Венера бледнеет и сжимает кулаки. Она давно устала оправдываться, привыкла не обращать внимания на подобные оскорбления, но сейчас насмешка Прайера ударяет с силой когтистой лапы.

— Он мой альфа. Почему я должна обсуждать с тобой своего альфу?

— Потому что ты моя жена.

— Бывшая жена, от которой ты отказался.

— Кто же виноват, что ты оказалась неспособной зачать?! — рычит Август так, что Венера все-таки делает шаг назад. — А так нам было очень хорошо. Я даже скучаю по твоим крикам. Временами вспоминаю, как ты скулила подо мной.

Воспоминания врезаются в память. Воспоминания, которые преследуют ее в кошмарах. Улыбка вервольфа становится такой похабно-отвратительной, что Венеру едва не мутит.

— Я замерзла. Говори, зачем пришел, или уходи.

— Любовница Экрота действительно носит полукровку?

— Чарли беременна от Доминика.

— И он представил ее стае как свою женщину.

— Что? — Венера часто моргает, понимая, что за работой умудрилась многое упустить.

— Отец мне все рассказал. Он и другие старейшины уже в курсе того, что устроил Экрот. Немыслимо, правда? Альфа, выбравший человеческую женщину. Точнее, станет бывшим альфой, если предпочтет эту овечку принцессе Одри. А на любимой дочурке Конелла женюсь я. Посмотрим, как ей понравится то, что я делал с тобой.

При упоминании Одри у Венеры слетают внутренние предохранители. Как еще объяснить, почему она бросается на Августа? Целится в горло, но он перехватывает ее, будто она ничего не весит. Швыряет животом на перила ступенек, одной ладонью зажимает ей рот, а второй задирает юбку.

Внутри Венеры все леденеет от ужаса и паники, когда чужие пальцы гладят ее бедро, а комок подступивших слез застревает в горле. Она дергается, будто в силках, но бывший вдруг останавливается и рычит.

Только сейчас она чувствует чужое присутствие.

Присутствие другого человека.

Человека ли?

— Отпусти ее, — раздается знакомый голос с ленивыми нотками.

Венера оглядывается.

Из тени выступает еще один мужчина. Высокий. Очень высокий. В очках и с растрепанной челкой. При таком освещении его глаз не видно, но Венера знает, что они у него разного цвета.


Что здесь забыл Хантер Бичэм?!

— Отвали, человек! — рычит Август. У Венеры мурашки по коже от этого рычания. — Иди куда шел.

— Я на месте.

— На месте? — Альфа поворачивает ее к себе лицом. Одно хорошо — он убирает свою лапу с ее лица. — У Экрота появилась новая шлюха, и ты решила лечь под этого ублюдка?

— Не твое дело, — шипит Венера. Она понимает, что ее первоначальный план закричать и позвать на помощь в этом тихом семейном районе обречен на провал. Как быстро приедет полиция? А если и приедет, у вервольфов свои законы. На Прайера она может пожаловаться лишь Доминику, и то его судьбу все равно будут решать старейшины.

— Мое, потому что я не собираюсь тебя отпускать.

— Собираешься или не собираешься, — напоминает о себе Хантер, — придется.

— У тебя плохо со слухом? — интересуется Август.

Он наконец-то отпускает Венеру, и она взбегает по ступенькам, подальше от вервольфа. Правда, уже на крыльце нерешительно оборачивается. До уютного и надежного дома всего шаг. Надежного ли? Прайер может пойти следом, и его не остановит хлипкая дверь. За сколькими дверями она от него пряталась? Ни одна не остановила Августа. А там внизу еще и этот Хантер, который вроде как вмешался.

Защитил.

— У меня все отлично. — Вместо того, чтобы отступить, Хантер шагает вперед. — Со слухом, со зрением, с обонянием и жизненными принципами. Почему бы тебе не найти девушку, которая согласится быть с тобой по своей воле?

Вот зачем он дразнит Прайера? Он идиот, если считает, что сможет противостоять вервольфу, да еще и альфе!

— Тебе не хватает инстинкта самосохранения, — рычит Август, сжимая кулаки и надвигаясь на мужчину. — Это досадное упущение стоит исправить.

Венера судорожно вздыхает и едва не выворачивает сумку наизнанку в поисках телефона.

Нужно вызвать полицию.

Нет, нужно набрать Оуэна. Чтобы он передал все Доминику.

Нужно это остановить!

Когда пальцы все-таки нащупывают тонкий корпус, Август замахивается для удара. В свете фонарей мелькают острые когти трансформированной в лапу ладони, и Венера вскрикивает, осознавая, что они вот-вот располосуют красивое лицо Хантера.

Но тот резко уходит в сторону, легко увернувшись от звериной лапы.

Слишком резко даже для вервольфа.

Не ожидавший этого Прайер по инерции пролетает вперед, но тут же изворачивается, зло сверкая уже желтыми глазами, и снова бросается на противника. В том, что Хантер противник достойный, сомнений уже нет. Новый замах — и снова мимо. Только теперь Хантер делает подсечку, и Август летит в снег.

— Что за бес? — выдыхает он.

— Не бес, Прайер. Полукровка, который сейчас уделает альфу.

— Это мы еще посмотрим!

В следующую секунду Август падает на четыре лапы и целиком обращается в волка. Его зверь черный и огромный, и даже рядом с немаленьким Хантером кажется просто монстром.

Он нападает без предупреждения, набрасывается на противника так стремительно, что Венера зажмуривается от страха. Раз. Два. Три.

И распахивает глаза от волчьего воя, полного боли и отчаяния.

Хантер стоит все там же, под фонарем, а Август побитой собакой воет у его ног.

— Я не бросаю слов на ветер, Прайер. Убирайся отсюда. Еще раз увижу рядом с ней, тебе же хуже.

Глаза Хантера горят синим, они ярко выделяются на лице даже при таком скудном освещении. Даже сквозь стекла очков. Только сейчас Венера обращает внимание за кисти Хантера. Прямо у нее на глазах они вновь становятся человеческими, мягкими ладонями историка, а смертоносные когти втягиваются, сменяясь короткими ногтями. Хантер поправляет челку и перешагивает через вервольфа.

Август поднимается, тяжело опираясь на лапы, пачкая свежий снег грязью и кровью, а потом разворачивается и с утробным рычанием убегает, оставляя ее наедине с человеком, который только что легко расправился с молодым и сильным альфой.

Человеком?!

Она совсем свихнулась, если по-прежнему называет Хантера Бичэма человеком!

А он тем временем поднимается по ступенькам и останавливается напротив нее.

— Что… Что ты сделал? — Язык совсем не слушается Венеру. Это совсем не то, что она хочет спросить. Совсем не то, что нужно спрашивать.

От этого мужчины веет опасностью. Гораздо большей опасностью, чем от ее бывшего мужа.

— Избавил тебя от проблемы. — Он понимает ее вопрос по-своему. — Мы можем поговорить?

Ей хочется смеяться, наверное, виноваты нервы. Хочется поинтересоваться: разве у нее есть выбор? Вместо этого она с шумом выдыхает.