знала, что пески Великой пустыни грозят захватить ваш и близлежащие города. Она, император и лорд Золотой долины рискнули жизнями, чтобы возродить Черный лес.

— Но наш храмовый служитель…

— Смещен с поста за клевету против короны. По причине своей глупости он не понимал, что его слова и действия могут стать причиной волнений в империи. А вы знаете, какими кровопролитными они бывают.

Последнюю фразу Роах произнес громко, чтобы услышали все. А спустя пару минут, когда публика вернулась к своим кружкам и тарелкам, шепнул нам: «Вот так и рождаются слухи. Учитесь, кадеты». Народ в империи достаточно доверчив, чтобы уважать военачальников и принимать их слова на веру. А репутация графа была такова, что, стоило ему оказаться в каком-либо городе, половина его населения падала в обморок от восторга, другая от страха. В отличие от других аристократов Роах запросто мог заявиться в таверну перекусить, не останавливался в многочисленных замках, предпочитая во время походов быть ближе к народу. И за это его любили. Я же понимала, что, хотя волей судьбы мое положение сейчас гораздо выше, чем его, мне многому стоит поучиться у мага ветра.

Перехватив мой восхищенный взгляд на графа, Тавр отвернулся и принял равнодушный вид. Даже такому профану в вопросах чувств, как я, стало очевидно, что он ревновал.

— Надо составить список всех возможных врагов. Неспроста ведь Сириам решился на противостояние короне, — ляпнула первое, что пришло в голову, чтобы скрасить неловкую паузу.

— Ты права, кот… Маримар. — Роах нарочито закашлялся, а сам лишний раз проверил, как работает ветряной кокон, не позволяющий нас подслушать. Старое мое прозвище он едва не употребил по привычке, но сердце неприятно заныло. — И у меня есть одна догадка, правда, тебе, Тавр, она придется не по вкусу.

Коротко взглянув на Алексис, тем самым прося разрешения у императора продолжить разговор, посвятив ее в тайны заговоров, и дождавшись, пока мой жених кивнет в ответ, Роах продолжил:

— Вдовствующая императрица…

— Была отослана на юг в один из родовых замков, — грубо прервал его Тавр, как отрезал.

Почему-то мой жених старался избежать разговоров об Аназис. И уже не в первый раз. Роах продолжил ледяным голосом:

— Я боюсь, что ее семья снова пытается захватить власть, используя как карту еще не рожденное дитя от Терениса-старшего. В конце концов, они обручились, и именно Сириам засвидетельствовал их союз.

У Аназис живот еще не вырос, а она уже пытается стать во главе переворота. Хотя с ее ушлыми родственниками… Переворот планируют именно они.

Мой рыжий друг явно думал о том же.

— Они со старым императором были женаты без году неделю, а если учесть, с какой регулярностью старый хрыч менял жен, ее и императрицей-то назвать тяжело. — Роман спохватился и поспешно добавил: — Прости, Тавр, но твой папаша был редкостным гадом.

Возразить молодому императору было нечего.

— Если участие Аназис подтвердится, в чем я не сомневаюсь… — каждое слово Роаха звучало как порыв ледяного ветра, и я уже догадывалась, к чему ведется разговор. — Мы не можем позволить себе роскошь в виде другого наследника.

— Я не могу на это пойти. — Тавр тяжело вздохнул. — Шанс, что она родит мага воды, невелик. Я не уверен даже в том, что Аназис беременна от отца, он был слишком стар.

— Неужели вы всерьез планируете убийство беременной женщины? — вмешалась в разговор кузина.

Граф осадил ее одним лишь взглядом — «если так будет благостно для империи» — и Алексис замерла, глотая воздух, как выброшенная из воды рыба. Губы ее посинели, изо рта вместо слов вырывались клубы пара.

Что-то здесь было не так. Роах никогда не подавлял людей своей силой лишь за попытку ему возразить. Я взяла бокал с вином и, как мне казалось, незаметно прислонила его к плечу графа. Жидкость мгновенно замерзла.

— А если я скажу, что ради блага империи нужно вырезать половину аристократов?

Роах склонил голову.

— Я исполню твое пожелание.

Замороженная логика, лишенная сострадания. Плохо дело. Долетался. Как когда-то Ану уничтожало пламя, графа пожирал холод. Я схватила его за запястье, чувствуя, как немеют пальцы.

— Как долго ты провел в воздухе? — спросила, памятуя о своем отказе согревать Роаха.

Моя гордость могла стоить ему не жизни, нет, — души. Граф так много общего имел со Снежным Королем из моей любимой северной сказки, что с ним могло произойти то же: «Ветер поселился в его сердце, заморозив его, лишив чувства сострадания, привязанности, милосердия».

Роах задумался.

— Когда ты позвала, я уже почти два дня находился в полете. — Император открыл было рот, чтобы спросить зачем, но граф опередил: — Множество аристократов погибло, оставшихся в живых нужно было убедить, что следование новым законам и лояльность власти императора их единственный способ выжить.

А мы бросили его одного, отправившись на свой «заслуженный» отдых. Чувство вины сжало сердце. Тавр бросил на меня быстрый взгляд и положил руку на плечо графа.

— Мы виноваты перед тобой.

— Мой долг — служить империи, — отчеканил тот в ответ. — Но мы отвлеклись от сути… Вы отдаете приказ о допросе Аназис?

— Нет! — в один голос прокричали мы с императором. И я добавила, поразившись, как Тавру эта идея в голову не пришла: — А вот ее братца стоит допросить с пристрастием. И если участие подтвердится, клан Черного Ветра должен быть лишен всех привилегий и имущества.

Я говорила кокетливо, то поправляя волосы, то картинно закидывая ногу на ногу. Но не потому, что хотелось подразнить графа, — на нас смотрело слишком много любопытных глаз, и было бы глупо дать им понять, кто на самом деле сидит за столом. Роах сказал: «Хорошо» и встал, собираясь откланяться. От резкого движения воздух снова завихрился в ледяной пляске, а в многочисленных факелах на стенах дрогнул огонь.

— Останься, — тихо попросила, встретившись взглядом с графом.

— Как вам будет угодно. — Расценив мои слова как приказ, Роах, словно деревянный уселся обратно на жесткий стул.

— Поешь.

— Если вам будет угодно.


— Драконьи пятки, да что происходит? — рявкнул Роман, не в силах наблюдать за разговором. — Он что, издевается? — Парень помахал руками перед лицом графа.

Маг ветра вяло проследил за движением.

— Прекрати, это привлекает внимание.

Сделав заказ, граф вернулся к беседе с императором, обсуждая преобразования, которые были необходимы нашим землям. Холодная логика и расчет, абсолютное повиновение — Роах был мечтой любого правителя. Стылый взгляд напомнил мне его прежнего, безропотно выполняющего приказы Терениса-старшего, мужчину, что пытался купить меня в школе Танцующих леди, заставлял мое сердце сжиматься и отчаянно желать прикоснуться к нему.

Время шло, напитки лились рекой, и Алексис с Романом уже вовсю хихикали, обнимаясь украдкой. Граф спиртное не пил, неизменно предпочитая очень горячий черный чай. Горячий ровно до той поры, пока к нему не прикасались его руки.

«Я должна согреть его», — билась в голове отчаянная мысль. Тавр благодаря нашей ментальной связи не мог ее не услышать. Он тихо прошептал графу:

— Не мог бы ты отвести Алексис и Романа в их комнаты и проследить, чтобы они разошлись по разным спальням?

Тавр прав, Роаху достаточно было посмотреть на парочку, чтобы остудить их подогретый алкоголем пыл. Авторитет ректора академии моментально заставил Алексис задуматься о своем поведении, она больше не млела и не хихикала от фривольных прикосновений Романа. Спать отправилась тоже без возражений. Мой рыжий друг бурчал о цепях, сковывающих его молодость и свободу, но послушно поднимался по лестнице впереди подгоняющего его графа.

— Отличная идея, — похвалила я Тавра.

В конце концов, Алексис аристократка, ее мужу не понравится, если в первую брачную ночь выясниться, что невеста не девственница.

— Я могу предвидеть, к чему приведет алкоголь и первые искры страсти. Любовь дарует терпение, страсть — нет.

Он прикоснулся губами к моим пальцам, как делал всегда, когда нужно было сосредоточиться. На стол поставили еще один чайник с чаем, заставив вновь вспомнить о Роахе.

— Я должна согреть его.

— Не должна.

— Прошу…

— Ты сама отказала ему в своих объятиях.

— И к чему это привело? — Попыталась мягко высвободить руку, но впервые император удержал ее силой.

— К тому, что мы имеем верного союзника, готового пойти ради короны на что угодно.

— Но это не тот Роах, которого я…

— Любишь?

— Знаю, — поправила деловито. — Неужели ты столь жесток, что готов иметь рядом с собой ледяного воина, тень настоящего?

— Я выжил во дворце, не имея способностей к магии воды, только благодаря тому, что умею использовать свои сильные стороны. — Принц сделал глоток душистого смородинового вина. — Ледяной воин, как ты выразилась, представляется мне куда лучшим вариантом, чем влюбленный романтик. Настоящий Роах ненавидит меня и любит тебя. Считай это эгоизмом, но я не желаю, чтобы ты снова пробуждала моего соперника.

Спорили мы с Тавром не впервые, и если раньше я нередко с ним соглашалась, то в этом вопросе не собиралась дать себя переубедить. Конечно, можно было продолжить обсуждение проблемы, вполне вероятно, Тавр привел бы больше аргументов в пользу «неразморозки» графа, но… я намеревалась не беседовать, а действовать. И, когда граф вернулся без нашей сладкой парочки, приблизилась к нему, чтобы вытянуть как можно больше холода. Контакта было недостаточно, хотя я «случайно» то брала графа за руку, то прислонялась к нему и следовала, словно на веревочке.

Заметив мои неуклюжие попытки подобраться к Роаху, жених тихо промолвил:

— Душа моя, ты совсем меня не слышишь.

Я слышала, но следовать его пожеланию не собиралась.

— Душа моя, ты себя не бережешь, — прозвучало следующее предупреждение, как и первое, оставшееся без внимания.

В конце концов принц устал наблюдать, как я вешаюсь на мага ветра, и с горькой усмешкой громко сказал:

— Лимар, я хочу, чтобы ты поднялась с графом Роахом в наши комнаты. Он устал с дороги, нужно его согреть.

Фраза «случайно» проникла за пределы магического кокона и была услышана в таверне. На секунду воцарившееся молчание сменилось оглушительным смехом и пожеланием хорошо провести время. Делиться младшими женами — распространенная практика среди аристократов.

Граф вопросительно глянул на меня, я же перевела глаза на жениха. Вот же мстительный ведьмак! Очевидно, сильно обиделся. С другой стороны, Тавр дал возможность помочь графу, не ставя под сомнение нашу «легенду». Что ж, дорогой, я тоже умею играть на нервах.

— С удовольствием. Здесь слишком жарко. — Подхватив упирающегося графа под руку, потащила его наверх.

Сопровождали нас многочисленные взгляды и шепотки: «Аристократы совсем стыд потеряли», «Меня б жинка за такое сковородкой по лбу приложила». Когда за нами наконец захлопнулась дверь комнаты, сердце мое колотилось в горле.

— Маримар, я не понимаю для чего этот спектакль. Если тебе нужно поговорить наедине, я создам ветряной поток.

Кто бы сомневался… Граф вообще мог сделать все на свете. От поднявшегося ледяного ветра погасли магические огни, и мы остались вдвоем, освещаемые скудным светом полной луны, льющимся из большого окна.

— Ты замерз, Роах. Тебя нужно согреть.

Плевав на двусмысленность слов и действий, я прильнула к магу ветра. Объятие было подобно прикосновению к ледяной колонне. Пальцы замерзли в то же мгновение, как я дотронулась до него, дыхание в легких замерло, грудь сдавило от необъятной боли — бушевавший внутри меня океан подернулся льдом. А холод все прибывал. Изумленный граф медленно расслаблялся, струна, что была натянута с момента встречи, ослабевала. Он зарылся носом в мои волосы и жадно дышал, теперь не я обнимала, а меня прижимали все крепче, словно желая сделать частью себя, желая поглотить все мое тепло. У меня уже не было сил отстраниться, отвернуться от холодных поцелуев. Опомнился маг ветра, когда у меня в буквальном смысле подкосились колени.