– В этом зале я тренировался много лет, ещё с тех пор, как был мальчиком. – Джастис не ответил на её вопрос напрямую, а прошёл вперёд, с ностальгией оглядывая помещение.

– Вы тренировались здесь?

– Да, я практиковал техники владения оружием, посвящая сему занятию всё свободное время, – отозвался Джастис. – Когда только приехал в Чертог.

– Вы приехали сюда? – удивилась Вайолет.

Джастис кивнул.

– Киприан – один из немногих, кто родился в Чертоге. Большинство Хранителей призывают сюда. Это случается где-то в возрасте семи лет, иногда – раньше.

Вайолет вспомнила, как Джастис рассказывал, что будущие послушники съезжались сюда со всего мира.

– Тем из нас, кого призывали, Чертог сразу казался местом, которое мы знали всегда, – продолжал Джастис. – И всё вокруг обретало смысл. Уилл испытал то же, что и я, когда только очутился здесь. Но он – потомок Госпожи, а в моих жилах течёт кровь Хранителей. Вы – единственная из настоящих чужаков, кто вошёл в Чертог.

Чужачка – так называли Вайолет послушники, так как считали, что она – обычная девушка, которую привели сюда из внешнего мира. Но они ошибались – у неё была своя особая связь со старым миром, хотя об этом лучше никому не знать.

– Полагаю, у вас накопилось немало вопросов, – проговорил Джастис.

«Что такое Лев?» – хотелось выпалить Вайолет, но она понимала, что этого делать нельзя, поэтому перевела взгляд на древнюю каменную кладку вокруг.

– Сначала я не поверила, будто этот старый мир или Тёмный Король в самом деле существовали.

Джастис подошёл к стене, у которой располагались потрёпанные стойки с оружием, и провёл по ней ладонью, смахивая пыль. Блеснуло серебро.

– Чертог хранит свои секреты, отголоски старого мира… Мы передаём истории следующим поколениям, изучаем древние тексты, но так много было утеряно… Воистину, даже Хранители восхищаются чудесами прежнего мира и удивляются им.

Под слоем пыли обнаружилась скрытое до того изображение существа с серебряными копытами и рогом на лбу. Серебряная инкрустация сияла, и кожу Вайолет начало покалывать.

– Единорог? – спросила она, и Джастис кивнул.

– Их давно уже не существует. Великий свет ушёл из мира. Многие из волшебных существ погибли в последней битве. А затем люди годами выслеживали тех немногих, кто остался, ради трофеев и талисманов.

– Как же можно убивать таких прекрасных созданий? – удивилась Вайолет.

– На единорогов охотились с собаками и копьями, как на кабанов. И всё ради магических частей тела, – ответил Джастис, и всё внутри Вайолет сжалось. – Говорят, когда-то Хранители сражались, защищая волшебных существ, но нас было слишком мало. Ныне же единорогов не существует – они остались лишь в людских мифах. То же касается и других созданий старого мира.

Девушка чувствовала тревогу и ужас. В голове закружились образы ужасной охоты: псы раздирали плоть благородного существа, а тот отчаянно ржал. Посмотрев на инкрустацию, Вайолет представила последнего из единорогов и ощутила скорбь по тому, что было утеряно навсегда. Теперь остались только изображения.

– Часть нашей миссии – искать по миру реликвии прежних времён, – сказал Джастис. – Предметы, хранящиеся у неизвестных коллекционеров. Раскопки, открывающие фрагменты прошлого… Я лицезрел красоту столь великую, что при взгляде на неё хотелось плакать. Но также видел и извлечённые из-под земли предметы, заставлявшие кровь стыть в жилах. Когда мы находим тёмные реликвии, то уничтожаем их либо прячем так, чтобы они никому не причинили вреда. И сражаемся со всеми тёмными созданиями.

– Вроде Львов, – сердце девушки ушло в пятки.

– Верно, – ответил Джастис.

«Если бы он знал, кто я, стал бы он преследовать и меня тоже? – Тревожные видения охоты на единорога переплелись с напряжением, которое Вайолет испытывала наедине с Джастисом. – Что заставило Хранителей и Львов ненавидеть друг друга»? – хотелось спросить ей, но она не посмела, вспоминая, как отряды воинов покидали Чертог и возвращались.

– Итак, Хранители всегда наблюдают, ищут, сражаются…

Джастис кивнул.

– Вот почему я просил прийти сюда. Впервые за всю историю нашего ордена Тёмный Король так близок к возвращению. Уилл находится в самом сердце великой битвы. Возможно, только ему по силам остановить древнего врага.

– Я… – начала Вайолет.

– Вы друзья, не так ли? – спросил Джастис, явно имея в виду Уилла.

– Он спас мне жизнь, – ответила девушка, покраснев.

Незнакомец спас ей жизнь в тот же день, когда выяснилось, что собственная семья всё это время собиралась убить Вайолет…

Пусть они с Уиллом лишь недавно встретились, но здесь он был единственным, кто знал, кто она на самом деле. Знал, и всё равно защищал её.

Тем временем Джастис подошёл к одной из стоек, снял один из длинных серебристых мечей и, к удивлению девушки, протянул ей рукоятью вперёд.

Оружие выглядело копией тех клинков, которые использовали послушники во время тренировки. Сердце Вайолет забилось чаще от осознания того, почему Хранитель протягивал ей этот меч.

Девушка осторожно взяла его, взвесила в руке. Прежде ей никогда не доводилось держать подобные клинки, и Вайолет удивилась его прочности и тяжести, после чего обескураженно посмотрела на собеседника, с которым её разделяла только длина меча.

– Я уже упоминал термин «брат по оружию», – проговорил Джастис. – Хранители всё делают в паре. Мы выбираем партнёра в день, когда облачаемся в белое. Того, с кем сражаемся плечом к плечу, кого защищаем. Вы с другом тоже можете ими стать.

– Вы с Маркусом были братьями по оружию? – спросила Вайолет.


– Верно.

Она посмотрела в тёплые карие глаза Джастиса и вспомнила, как отчаянно тот искал Маркуса на корабле.

Думая о Уилле, Вайолет крепче сжала рукоять, подняла меч и вспомнила последовательность приёмов, которые отрабатывали послушники. Затем попыталась повторить. Получилось неловко – выпад не выходил плавным, само движение было непривычным, новым для тела. Грубая подделка. Девушке не хватало грации Хранителей. Завершив первый набор позиций, Вайолет нахмурилась, зная, что может гораздо лучше.

Но когда она посмотрела на Джастиса, то заметила удивление в его взгляде.

– Вы сделали это по памяти? – Она кивнула. – Попробуйте повторить второе упражнение.

На этот раз, когда Вайолет медленно очертила мечом дугу, Хранитель поднял свой клинок и встретил её меч, словно они сошлись в импровизированном бою.

– Теперь третье.

Их оружие снова встретилось, в этот раз – на ударе снизу. Затем Джастис медленно сделал широкий выпад, нацелившись на шею Вайолет, и она инстинктивно подняла меч в четвёртом приёме – идеальном для отражения подобной атаки.

– Мы готовимся к встрече с противником, с коим однажды столкнёмся, – сказал Джастис. – Когда наступит день, и нас призовут на битву.

Противник, с которым она однажды столкнётся… Но Львам предстояло выйти на бой с Хранителями. Джастис в своих белых одеяниях стоял с мечом в руке. В голове промелькнул образ брата. Хранитель. Лев.

Клинки снова сошлись, когда Вайолет выполнила пятый приём, и Джастис стал тем самым противником. В абстрактной последовательности плавных движений внезапно появилась цель. Девушка поняла, что смотрит на Хранителя поверх обнажённого меча. Её сердце колотилось, и на этот раз – не от тревоги.

Импровизированный бой с Джастисом лишал равновесия.

«Вы пытались убить моего брата. – Ещё один взмах. – Хранители убили первого Льва… – И ещё один. – Если бы вы знали, кто я…» – Вайолет вспомнила, как Том заблокировал меч противницы железным штырём, а потом всадил его ей в грудь.

Львы убивали Хранителей. Хранители убивали Львов. Нежеланной дочери совсем не хотелось сражаться за отца или быть убитой ради его целей. Не хотелось подчиняться судьбе.

Руки начали болеть, а туника стала влажной от пота. У Киприана все движения получались так легко! И у Джастиса, отражавшего атаки Вайолет, всё тоже выглядело как разминка.

Осталось три выпада.

Львы, предки отца, сражались на стороне тьмы веками. Веками следовали за Тёмным Королём, пополняя ряды его армий в последней битве. И теперь следовали за Саймоном, который пытался вернуть древнего правителя.

Почему? Потому что им было предначертано сражаться на стороне тьмы?

Но почему так должно быть? Почему Лев не мог занять сторону света? Вайолет хотела сама ковать свою судьбу. Хотела делать то, что считала правильным. Быть не тем Львом с расколотым щитом и копьём в боку, а тем, кто мог избрать благородный путь.

«Никто, кроме тебя самой, не знает, кто ты», – сказал ей Уилл.

Два выпада.

– Бремя вашего друга велико, – проговорил Джастис. – Если он – тот, кем его считает Старейшина Хранителей… Когда придёт тьма, ему понадобится защитник. Кто-то, кто будет стоять с ним плечом к плечу. Кто-то, кто станет беречь его. Кто-то, кто умеет сражаться.

Один выпад.

– Я могу сражаться! – процедила Войолет, завершая последнее движение. Тяжело дыша, она подняла взгляд на Джастиса.

– Хорошо, – его похвала была приятна – ей удалось! – А теперь ещё раз.

Хранитель отступил, опуская меч.

– Ещё раз?! – воскликнула измождённая девушка.

Лишь спустя несколько часов Джастис объявил перерыв. Вся в поту, дрожа от усталости, Вайолет посмотрела на невозмутимого инструктора, едва в состоянии поднять меч. Её глаза остекленели, а тело, казалось, находилось на пределе возможностей.

– Движения покуда выходят неловкими. Неудивительно – без подготовки Хранителей, – проговорил Джастис. – Но задатки отличные. Я готов обучать тебя. Позволишь обращаться на «ты»?

Вайолет недоверчиво уставилась на рыцаря ордена, врага отца.

Львы всегда сражались на стороне Тьмы, но ей совсем не обязательно следовать по стопам предков. Она могла идти своим путём и самой выбирать, кому служить.

Вайолет сжала меч сильнее и ответила:

– Обучите меня.





* * *


Когда Вайолет прошла через высокие двери, огромное пустое помещение снова заставило её почувствовать себя крохотной.