– Есть еще должность фрейлины, – напомнила Карла. – Может, наша Ангела не желает ее терять?

– Фрейлина? – фыркнула девушка. – Да лучше бегать босиком на раскаленной сковороде, чем жить во дворце.

– Ну вот мы все и решили, – подытожила Маура. – Мы с доной Маламоко подвезем тебя до площади Льва, там ты наймешь гондолу.

На скатерти появился бархатный кошель.

– Желаем тебе счастья с твоим Джеронимо, синьорина Инкудине.

Ангела уже открыла рот, чтоб поправить, и тут же его закрыла, осознав, что имя ее возлюбленного названо верно.





* * *


С тишайшей моей свекровью мы беседовали в капитанской каюте. Босые ноги ласкал ворс длинного ковра, зад награждал занозами дурно сколоченный деревянный табурет. Сама синьора Маддалена расположилась напротив меня в удобном кресле.

– Я по-настоящему рада, что вы оказались живы, – начала я, наплевав на протокол. – Знаете, Голубка начала мне нравиться, а подружиться с ней, зная, что она повинна в смерти матери Чезаре, я бы точно не смогла.

– Она вампир.

– Матушка, как раз это меня в ней невероятно привлекает. Познакомившись поближе с чудовищным князем Мадичи, я убедилась в вампирской верности данному слову. Гнездо экселленсе стоит на страже Аквадораты уже не одно людское поколение.

– Князь, – фыркнула свекровь, – твой трепетный возлюбленный.

– Видите? – Моей улыбкой можно было сахарить фрукты. – Вы ненавидите вампиров, но основываетесь на мнении, которое попыталась внушить вам одна из них. Паола… На самом деле ее зовут Зара. Умнейшая из знакомых мне женщин, хитрая, смелая. Я хочу, чтоб она была на нашей стороне.

– Шпионка султаната.

– Наемная. Понимаете? С Селимом Великолепным ее связывает контракт. Его можно разорвать, выплатить неустойку, договориться.

– Опять интриги?

– Политика состоит из них чуть менее чем полностью. Остальное – искусство окружать себя правильными людьми. Давайте попробуем привлечь к себе Зару? Разумеется, я не забыла, что она покушалась на вашу жизнь, но тогда давайте вспомним о тех ее соплеменниках, которых лишили их мертвых жизней вы.

– Вампира нельзя убить полностью.

– Вы об этом упоминали.

– Я еще ничего не решила.

– Ожидаю с почтением. До рассвета? Просто, понимаете, у меня сегодня выпускные экзамены, и мне не хотелось бы на них опаздывать.

– А ты бойкая.

Я хихикнула:

– И сильная, и плаваю как рыба. А еще неглупа, и, если дело обстоит так, как я предполагаю, смогу подарить вам нескольких рыжих либо черноволосых внуков с глазами цвета спокойного моря.

Синьора Муэрто помолчала, глядя на меня с недоверием. Наконец велела:

– Подай мне вина, там в шкафчике у стены бутыль и бокалы.

С табурета я поднялась, испытав облегчение.

– Позволите составить компанию?

– Какое вино, Филомена? У тебя же сегодня экзамен.

– Жажда. – Я наполнила бокал до краев и с поклоном протянула тишайшей свекрови.

Она приняла.

– Посмотри там же, в глубине стоит кувшин с лимонадом. Жажду он утоляет превосходно. И возьми нормальный стул, табурет я использую в качестве подпорки, когда отстегиваю деревянную ногу.

Я пододвинула поближе к собеседнице кресло с мягкой бархатной обивкой и села в него, предварительно расставив на столе емкости с напитками.

– Матушка превосходно держится. Если бы не мужской наряд, я не заметила бы вашу… кхм… недостачу.

– Время и тренировки. Ногу мне оторвало пушечным ядром во время жаркой баталии. Это же ядро сделало меня капитаном, лишив жизни моего предшественника.


– Какой кошмар! А я воображала, что матушка Чезаре – скромная монашка на острове Пикколо.

– Чезаре решил, что такая родительница лучше подойдет амбициозному политику.

– Он был прав?

– А я знаю? – фыркнула тишайшая свекровь. – В любом случае завтра ему придется показать меня Аквадорате. Слышала об эскадре караибских пиратов в ваших водах?

– Без подробностей. Зачем она приплыла?

– Море иногда дарит своим детям видения. Мне подарило кошмар про увлекаемого в пучину кракеном сына, прочим… О, их видения были разнообразны. Я вдоволь о них наслушалась сегодня вечером на Совете капитанов. Но все видения недвусмысленно требовали сниматься с якорей и следовать в тишайшую лагуну.

– С войной?

– А я знаю? Эти болваны приплыли и легли в дрейф, ожидая велений моря.

– А вы?

– Велела им отправляться на боковую и видеть вещие сны, напутствуя описанием количества и качества аквадоратской боевой эскадры и описанием артиллерийской батареи, от залпов которой отделяет лишь приказ тишайшего Муэрто. Но полно об этом. Ты сказала, что родишь мне внуков.

– При исполнении некоторых условий – непременно.

– И что я должна для этого сделать?

– Вы? – Я хихикнула. – Матушка, дети появляются, когда мужчина и женщина… Простите! В лимонаде точно нет алкоголя? Может, он забродил?

Трость свекрови приподнялась и оглушительно грохнула об пол.

– Простите, – еще раз пролепетала я. – Позвольте только сперва уточнить. История про форколских сирен, проклявших вашего сына, вранье?

– Да, – вздохнула матрона. – Есть такая детская болезнь, когда щеки распухают до абсолютно свинского подобия. Страшная болезнь, иногда смертельная. Девочки выживают чаще, мальчики, если выздоравливают, лишаются способности иметь потомство.

– Какой кошмар!

– Я была счастлива, что Чезаре выжил, потом уговаривала себя, что все к добру и именно последствия этой треклятой хворобы не позволяют наводнить наш остров бастардами.

– Это же чудесно!

– То, что твой супруг бабник?

– Что его не закляли сирены. Если прочие условия совпадут, мы с Чезаре отправимся на Форколу и будем умолять тамошнюю главу об излечении. Атаргате, это матриарх, до крайности чадолюбива, впрочем, как весь род сирен. Она непременно поможет.

– О каких условиях ты постоянно твердишь?

– Желание его серенити. – Я ощутила на щеках предательскую влагу. – Хотя, знаете, это не обязательно. Даже после развода я обещаю уговорить Атаргате. Вы получите внуков, синьора Муэрто, а дож – наследника. Только… Нет, я не торгуюсь, честное слово. Пообещайте мне, пожалуйста, отпустить Паолу, то есть Зару. Я ее сегодня спасла, а у спасителя перед спасенным есть обязательства чести. Ну, вы знаете?

– Почему ты ревешь? – спросила строго Матрона.

– Не знаю! Все так запутанно! Мы поженились с Чезаре потому, что этого требовала политика. Я не хотела! Но потом…

– Тебе понравилось быть догарессой?

– Да! Это так интересно! Море забот, океан проблем, и невыразимое удовольствие, когда ты их разрешаешь.

– Политика?

– Кажется, я для нее рождена. – Я знала, что синьора Маддалена ненавидит политику, знала, но продолжала говорить правду. – Это как быть частью сложного механизма, но лежать до поры до времени на столе мастера. И вот он ставит на место эту деталь, зубчики со щелчком входят в предназначенные для них пазы, и механизм приходит в движение. Понимаете? Я эта деталь. И оказалась на своем месте.

– Чезаре, – вздохнула матрона.

– Он тоже деталь! Самая главная. Без него все рухнет.

– Глупые дети, играете в свою политику, будто в салочки. Этот «главный винтик» погряз в интригах, отправил меня из города в гробу, только бы не разрушать своей конструкции.

– Чезаре разве не включил в нее вас?

– Мальчишка! Он даже не подозревал, что подле него во дворце орудует вампирша. Он искал шпионов султаната.

– Но вы не пожелали оставаться в стороне.

– Старая дура! Я ведь поняла, что Паола вампир, буквально сегодня. Мы с Чикко провожали синьора Копальди… Кстати, спасибо тебе за мадженту. Это удивительно, но она каким-то волшебным образом умеет притуплять мои боли.

– Чудесно, – ревниво процедила я, сразу же этого устыдившись. – Нет. Это и правда замечательно. Вы провожали Артуро?

– Он болтал что-то о саламандрах в связи с вампирами. О том, как крошка Чикко приводит в трепет чудовищного князя. И мне вдруг пришло в голову, что не только его. Я вспомнила ненависть синьорины Раффаэле к огненным ящеркам, то, как она двигалась, стараясь огибать по большой дуге замковые камины, как опасливо косилась на огонь, когда приходилось быть рядом. Синьор Копальди отчалил, а я позвала двух матросов, чтоб они прочесали пристани и привезли мне девицу с алой гондолы.