– А еще она просит тебя заскочить между уроками к князю Мадичи, – вспомнила девушка. – Экселленсе должен рассказать нам о том, что узнали его вампиры.

– Филомена озадачила Ночных господ?

– С благословения князя.

– Ну разумеется. Жаль, что мне не пришло это в голову раньше, когда Мадичи жаловался на невозможность уединения с его серенити.

– Филомена считает, что в основе характера чудовищного князя – чудовищное равнодушие, что-де он и сам мог бы проявить инициативу, но ему было скучно и лень.

Карло, закончивший завтрак, кивнул:

– С заводным ключиком в руке нашей догарессы ему приходится шевелиться.

– А еще она боится, что своими действиями может помешать Чезаре.

– У нее не будет на это времени, – уверенно сообщил Маламоко, закалывая волосы у настенного зеркальца. Локон спустился у щеки, придавая молодому человеку девичий вид. – Если продолжить метафору с заводной игрушкой, пружина тишайшего Муэрто будет отпущена уже завтра.

– На экзамене?

– Большое событие, масса сановных гостей, любопытные горожане. Идеальные декорации для спектакля.

– А как он распорядится наследием Теодориха?

– Ума не приложу. Может, взорвет к чертям?

– Ты шутишь?!

– Разумеется, шучу, моя встревоженная булочка. – Карло поцеловал супругу. – Он сначала дождется первого ребенка в третьем поколении Саламандер-Арденте, а потом будет действовать по обстоятельствам.

– Думаешь, Бьянка уже…

– Не пытайся удержать меня интересной беседой. – Улыбнувшись, Маламоко толкнул дверь и закончил, уже обернувшись на пороге: – Сестра Аннунциата позволяет мне сбегать при условии, что в школу возвращаюсь я до синьорины Раффаэле.

Маура, машущая на прощание, в очередной раз обрадовалась, что на этот канал не выходит ни единого соседского окна и что придумывать очередную сестру ей не придется.





* * *


Панеттоне да Риальто – сатрап и мучительница. Об этом я сообщила ей лично, отбиваясь ногами, а руками вцепившись в изголовье кровати. На что мне предложили не капризничать, а, напротив, испытать вину перед несчастным Карло, после бессонной ночи корпящим над конспектами.

– Да кто ему мешал спать? Вы сами придумали всполошиться и искать меня по городу.

– Ты не предупредила, что собираешься любезничать с вампиром до утра.

– Вот до утра бы и сохраняли спокойствие. А после пришлось бы тревожиться лишь за Лукрецио, не переносящего солнца.

В споре я, положим, победила, но Панеттоне достигла своей цели. Я встала с постели.

Быстро перекусив, мы сели за конспекты, а потом я опять стала тренироваться в спусках и подъемах.

– И этот стронцо, – рассказывала я, пыхтя, – обозвал меня Теодорихой.

– Какой кошмар. Теперь вниз.

– И даже не захотел говорить…

– Чудовищно. Поживее!

– Послушай, – я замерла на ступеньках, подняв ногу, – а не лучше ли будет поплавать?

– Что?

– Это даст мышцам больше сил. И гораздо интереснее топтания на одном месте.

Маура подумала.

– Обещай не заплывать за пределы нашей улицы.

– Обещаю не выныривать на поверхность за ее пределами.


– И каждые четверть часа изволь показываться мне на глаза. Филомена, я не шучу. Не увижу твоей макушки хоть на пару минут дольше, сигану в воду сама. А ты знаешь, что тогда произойдет.

– Обещаю, – хихикнула я. – А также обещаю научить тебя плавать при первой возможности. Кстати, она появилась. Раздевайся.

– И не подумаю.

– При Карло ты так не ломаешься, – я уже распускала шнуровку ее платья. – Давай, Панеттоне, не робей.

Спрыгнула первой. Я оттолкнулась ногами от илистого дна и, вынырнув, помахала подруге:

– Иди сюда.

Она осталась в сорочке. Поправив подол, села на край парапета, свесив ножки.

– Холодная и грязная?

– И то и другое, – подтвердила я и сдернула Мауру за щиколотку. – Не трепыхайся. Первое правило – расслабление рук и ног, голову тоже расслабь. Да, вода немного зальет уши, но вглубь не попадет. Не бойся, ну.

Придержав подругу за поясницу, я заставила ее распластаться на поверхности, раскинув в стороны руки и ноги.

– Сейчас, – предупредила я, – отпущу, попытайся сохранить эту позу. Как только пойдешь на дно, я успею тебя подхватить, не бойся.

Она послушно лежала, сначала зажмурившись. А потом распахнула глаза и посмотрела в голубое небо.

– Это похоже на полет.

– Птицы не летают спиной вниз. Продолжим?

Панеттоне была послушной ученицей, она не боялась, абсолютно мне доверяя, и довольно скоро смогла сама держаться на поверхности и преодолела первые самостоятельные футы до порогового бортика.

– Забирайся наверх, – предложила я ей. – На первый раз тебе хватит.

– Подогрею воду для ванны, от этой грязи придется отмываться.

Маура подтянулась на руках, перебросила колено, но мне пришлось ее подтолкнуть, чтоб подъем завершился.

– Четверть часа, Филомена.

Я прикинула расстояние.

– Десять минут.

Дно улицы было однообразным. Но все равно гораздо интереснее привычных ступенек. Времени я не засекала, но вряд ли у меня ушло больше восьми минут, чтобы пересечь ее из конца в конец. Я помахала Мауре, выпрыгнув по-дельфиньи, и погребла по второму кругу. Его я чуть удлинила, выскочив в более широкий транспортный канал. Там сновали гондолы, так что пришлось ретироваться и при третьем круге быть осторожнее.

– Ванна готова, – сообщила Панеттоне, голова которой была обернута банным полотенцем.

– Еще пару раз.

– Не устала?

– Разве можно устать от плавания?

Через час я сидела на кухне с таким же, как у Панеттоне, тюрбаном на голове, пила горячий сладкий отвар с хрустящим печеньицем и чувствовала, как приятно ноют натруженные мышцы.

– Значит, экзамен уже завтра?

– Да. – Маура вздохнула. – Мне так жаль, что все заканчивается.

– А мне – что я украла наше время нелепой лихорадкой.

– Как будто ты властна над болезнью.

– Не прояви я слабости, не жалей себя, а отправься сразу в школу…

– Какие пустые сожаления! Хватит рассиживаться, нам нужно заниматься.

– В последний день? – Я сдернула с волос полотенце и запустила его под потолок. – Надо пошалить напоследок.

Рассудительная Панеттоне уточнила, что именно я подразумеваю под шалостями.

– Мы пойдем гулять. В Аквадорате вечный праздник, и нынче мы откусим от него свой кусочек. Ах, милая, как там весело, какие там нарядные люди, громкая музыка, ловкие циркачи! Я покажу тебе чернокожего синьора, который глотает вот такенную, – я показала руками размер, – шпагу и вытягивает ее изо рта без малейших усилий, а другой мавр плюется огнем.

– Я видела такое представление на балу. Если бы меня удосужились спросить, я бы предпочла отправиться посмотреть на путтана.