Я попросила его выражаться яснее.

– Синьор Маламоко сообщил мне, что вы решили вернуться на родину.

– Это он так решил.

– А вы, драгоценная?

Я посмотрела прямо в бледное спокойное лицо.

– Дознание о взрыве во дворце дожей закончилось?

– Прекратилось под давлением Совета десяти.

– Не дожа?

– Предполагаю, тишайший Муэрто что-то им пообещал.

– Куда он отправил Артуро?

– Синьор Копальди, по официальной версии, сопровождает тело синьоры Муэрто на остров Пикколо.

– Прекрасно, его серенити избавился от последнего абсолютно верного человека.

Я зябко поежилась, и движение это от собеседника не укрылось.

– Вам холодно, серениссима? Проводить вас домой?

– Ни в коем случае! Панеттоне примется укладывать меня в постель, а вас изгонит, чтоб не волновали. Лукрецио, у вас есть деньги?

– Простите?

– Пригласите даму на ужин, – кокетливо предложила я. – Дама ваша прожорлива и с удовольствием закусит жареной рыбой и кислым вином в любом портовом кабачке.

Экселленсе кашлянул, что заменяло ему смех, и мы опять запрыгали по крышам. В платежеспособности своего кавалера я уверена не была, возможно, он зачаровывал своим алым взглядом торговца пыльной платяной лавчонки, где мы разжились теплым плащом с меховой подкладкой и маской Аквадораты для меня и костюмом чумного доктора, в который облачился мой спутник.

Мы смешались с толпой портовой площади.

– Разве его серенити не объявил в городе траур? – спросила я, наблюдая представление обнаженного по пояс чернокожего шпагоглотателя.

– Он действует лишь в пределах дворца, – ответил князь, бросая монетку циркачу, значит, деньги у него все-таки были. – Аквадората не умеет грустить.

Названия таверны я не увидела, вывеска не освещалась. Лукрецио пропустил меня вперед, в душную, пахнущую чесноком жаркую полутьму, кивнул хозяину за стойкой, и мы проследовали к столику у стены. Он был занят группкой чумных докторов, которые при нашем появлении дружно поднялись со своих мест.

– Экселленсе, – донесся шепот, – какая прекрасная ночь… Ваша дама не пахнет… Это серениссима…

Голоса были столь одинаковы, что определить, из-под какой именно маски они доносятся, было затруднительно.

– Садитесь, Филомена, – кивнул князь.

Я присела, посмотрела на пустую столешницу.

– Кажется, мое появление помешало совещанию Ночных господ?

Мне возразили, что, напротив, счастливы видеть меня в здравии, и утратили ко мне интерес. Я сидела, вампиры продолжали стоять, переговариваясь над моей головой.

Ночные господа жаловались, им было скучно, патрулирование города перестало их развлекать, горожане не шалили и не давали ни малейшего повода призвать их к порядку. Когда гнездо Мадичи пожелало вернуть себе былое уважение в Аквадорате, вампиры и не подозревали, какой скукой это обернется. Теперь они обвиняли в этом Лукрецио. Где, спрашивали они, то, ради чего они пробудились? Покажите им эту страшную опасность.

Я испытала сочувствие к чудовищному князю. Положение, в котором он очутился, я назвала бы «кризис власти». Подчиненных нужно постоянно чем-то занимать, иначе они начинают задумываться, а это ни к чему хорошему не приводит. Возьмем, к примеру, мой тесный школьный кружок: я и фрейлины – Таккола с Панеттоне. Мы учились, цель получения дипломов стояла перед нами по умолчанию. Но кроме этого у нас были постоянные стычки с соперницами, маленькие победоносные войны, и мы шли к большой цели от победы к победе.

– Простите, что перебиваю. – Я запрокинула голову. – Но наша безмятежность действительно находится под угрозой.

– Дона догаресса, наверное, шутит?

– Нисколько, и буквально умоляет вас о помощи.

– Что, простите? – Одна из масок сдвинулась, открывая бледное тонкогубое лицо.

– Присядьте, – велела я. – Возьмите еще один табурет из-за соседнего столика. И, кстати, хозяин уже довольно долго поглядывает в нашу сторону, видимо ожидая, пока мы сделаем заказ.

– Но мы не хотим есть.

– А я хочу.


Экселленсе, до этого молчавший, кашлянул:

– Командуйте, дорогая, эти господа в вашем полном распоряжении. Я же, исполнив роль вашего мужчины и добытчика, отправлюсь добывать вам пропитание.

Он отошел к стойке и погрузился в переговоры с хозяином. Его провожал недовольный шепот.

Я сняла маску.

– Откройте лица, синьоры, и давайте познакомимся.

Август, Комодий, Юлий, Иуст, Пупий. Лица их были столь похожи, что запоминать, кому именно принадлежит какое имя, получилось с трудом. Август выглядел старше прочих, от его римского носа к губам спускались морщинки, правый клык Пупия был немного сколот, подбородок Юлия украшала ямочка, Комодий слегка косил, Иуст был самый говорливый, именно ему принадлежала львиная доля недовольных шепотков.

Я разрешила звать себя просто Филомена. Меня немедленно попросили объясниться.

– Вы сказали, что просите нас о помощи.

– Именно. – Я сложила руки в молитвенном жесте. – Догаресса безмятежной Аквадораты дона Филомена Муэрто взывает к древней клятве, данной вашим гнездом нашему государству.

Прозвучало довольно торжественно, мне понравилось. Правда, что говорить дальше, я не представляла. Экселленсе любовался моей растерянностью издали. Маску он тоже снял, и его губы сейчас украшала ободряющая улыбка. Я держала многозначительную паузу, лихорадочно размышляя.

– Символом нашего благоденствия, – начала я осторожно, и в этот миг меня озарило: – является дож, тишайший Муэрто. И именно он сейчас в опасности.

Меня попросили уточнить, но это уже было плевое дело.

– Вот уже несколько недель дож находится в своем дворце буквально в осадном положении.

– Что подтолкнуло вас к этим выводам? – спросил Иуст.

– Последовательность событий. Сначала его серенити пытались отравить на балу командора да Риальто…

– Отравление власть предержащих – ваша национальная аквадоратская забава! – оскалился вампир.

– Не перебивайте! – оскалилась я в ответ. – Каждый развлекается в меру своих сил и воспитания. Но забава перестала быть невинной, когда погибла дона Муэрто, моя тишайшая свекровь. Это второе событие тревожной цепочки. Третье – мое изгнание из дворца. Я просила не перебивать! Вы скажете, что Чезаре попросту охладел к своей супруге и отослал ее от себя. Наверное, со стороны это так и выглядит, но дож не тот человек, что поставил бы семейную размолвку выше политических резонов. И, наконец, четвертое: отбытие синьора Копальди, правой руки его серенити. В результате тишайший Муэрто остался один, подле него нет ни единого верного ему человека.

– Похоже на осаду, – согласился Август.

– А еще похоже, – прошептал Юлий, – что дож уводит из-под ожидаемого удара всех, кто ему дорог.

– Он самый хитрый из теперешних аквадоратских политиков, – сообщил Комодий, – по крайней мере, экселленсе считает именно так. Не знаю, чего хотите от нас вы, Филомена, вы еще этого нам не поведали, но, боюсь, вступи мы в игру, планы вашего супруга могут пострадать.

– С каких пор нас заботят планы дожа? – равнодушно «возмутился» Иуст.

– Ну, он же символ нашей безмятежности?

– Дона Филомена сильна в риторике, именно это она тебе и попыталась внушить. На самом деле этот дож, или другой… главное, чтоб эти людишки продолжали испытывать благоговение перед вампирами.

– Это скучно. Ты сам предлагал погрузиться в вековой сон, не дожидаясь разрешения экселленсе.

– Между прочим, – медово процедила я, – в лихую годину «эти людишки» вполне могут захотеть разыскать ваши «вековые спальни», и отнюдь не для исполнения хором колыбельных песен. Уверена, кроме справедливой мести гадким кровососам ими будет руководить желание овладеть сокровищницей клана Мадичи. Она ведь существует?

– Нет! – ответил мне стройный хор лжецов.

– Для того чтобы привлекать, достанет слухов.

Я их убедила.

– Итак, синьоры, – мой взгляд остановился на каждом собеседнике по очереди, – перед нами стоит великая и тайная миссия: помочь его серенити в реализации его плана.

– О котором мы не знаем.

– О котором, – с нажимом проговорила я, – вам, синьоры, предстоит узнать. Вы, к счастью, вампиры, и ваши способности во много раз превосходят человеческие. Направьте их во благо Аквадораты.

– У доны Филомены есть план?

– Для начала вам предстоит выяснить, куда именно направился синьор Копальди. Допросите, тайно и не оставляя воспоминаний, дворцовых слуг.

– Во дворец дожей может войти лишь экселленсе.

– Неужели? – Я широко улыбнулась. – Приглашаю вас, Комодий, Юлий, Август, Пупий, Иуст, посетить свои апартаменты во дворце. И учтите: если после вашего посещения хотя бы кто-нибудь из работников начнет кутаться в шарф, сославшись на инфлюэнцу, я сожгу всех пятерых птенцов гнезда Мадичи на площади Льва.

– Это нас не убьет.

– И развею прах над лагуной.

– Это…