Платформа дернулась, остановилась, опасно накренившись. Одна из веревок, видимо, застряла в блоке. Оратор пошатнулся, посмотрел вниз и спрыгнул, шлепнув об пол подошвами туфель.
Все зааплодировали:
– Браво, брат Первый тайный канцлер! Какое чудесное появление.
– Вы спустились с небес подобно древнему богу…
– Древнему богу-спасителю…
– Спасителю отечества…
Хорошо, что рот мой был занят, потому что я уже азартно придумывала фразу, начинающуюся на «отечество».
Какой, однако, балаган. Ему не стыдно? Я имею в виду командора? Лицо его скрыто под маской, но голос-то узнаваем. Первый тайный канцлер? Шут! Клоун!
Синьор да Риальто меж тем, раскланявшись публике, поприветствовал новых адептов. Нас, новичков, оказалось более десятка, и тайные имена по очереди выкрикивались самими адептами.
– Сестра Третья кастелянша, – сказал за меня князь, и дама-Аквадората повернула в мою сторону золоченое лицо.
Видимо, тоже кастелянша, может даже Первая. Конкуренция у нас, кастелянш, кажется, небольшая.
Командор продолжал вещать. Лихая година в нашем тишайшем отечестве должна была наступить со дня на день, и в это нелегкое время мы, сплотившись плечом к плечу, должны были…
Что? Мне даже показалось, что я ослышалась. Предполагалось, что на наших сплоченных плечах на престол взойдет его величество Теодорих. Король?
– Драгоценный брат Первый тайный канцлер, – протянула дама-Аквадората несколько нетрезвым мужским голосом, – собирается оживить покойника?
– Простите? – Да Риальто медленно повернулся к вопрошающему. – Как вас зовут, любезная сестра? Или брат?
– Первый и единственный черпальщик при королевских нужниках, – хихикнул дож, приседая в дамском реверансе.
Это был Чезаре, и он был чертовски пьян. Командор его, разумеется, тоже узнал.
– Брат Первый черпальщик, – сообщил он с фальшивой любезностью, – вам будет интересно узнать, что наше королевское величество Теодорих получит при восшествии на престол второй номер. Аквадоратой будет править Теодорих Второй!
Князь сжал мой локоть, но я и без того перестала таращиться на Чезаре и отвернулась.
– И где мы его найдем, спросите вы меня, о неосведомленные, невинные души? – Белая маска командора двигалась из стороны в сторону: он осматривал паству с размеренной торжественностью. – И я отвечу! Не нужно искать. Я…
– Вы? – расхохотался Чезаре.
– Я уже нашел нашего короля, – уточнил Первый тайный канцлер.
Публика зааплодировала, я тоже хлопнула пару раз, чтоб не выделяться. Нет, разумеется, я была признательна дорогому Лукрецио за прогулку, прыжки по крышам, цирковое представление в подвале монастыря и за возможность увидеть, пусть в маске, тишайшего супруга, но обещали-то мне совсем другое. Что там мой атолл?
– Прошу простить меня, – один из адептов прокашлялся, – но хотелось бы уточнить: наш новый король… Он сможет чем-то подтвердить свои притязания? Нет-нет, господа, то есть братья и сестры, я всячески за монархию, это прекрасный древний институт… И все же?
– Разумеется, – ответил командор.
Адепт опять прокашлялся и попросил уточнить, так, для интереса, потому что он наследственный монархист, впитавший с молоком матери…
– Все вы знаете, – сказал да Риальто, – что первый и единственный король Аквадораты, коварно лишенный жизни алчными беспринципными людьми, носил прозвище Безземельный?
Многие не знали, это было понятно по приглушенному ропоту. Я высокомерно осмотрелась. Неучи! О том, что мне самой королевское прозвище недавно сообщил экселленсе, как-то подзабылось.
– А почему он был Безземельный? – вопросил оратор.
– Потому что у него не было земли? – донеслось из задних рядов.
Предположение показалось мне логичным, но со всех сторон раздалось шиканье.
Командор переждал унижение выскочки и продолжил:
– Древняя аквадоратская легенда гласит, что владения Теодориха ушли под воду после договора, заключенного с морем. Теперь же, именно теперь, когда лихая година на пороге, королевский остров воспрянул, чтобы служить доказательством…
– Минуточку, – перебил гнусаво какой-то брат из первых рядов. – Остров – это прекрасно. Подразумевается, что тот, кто владеет им, является наследником покойного величества по прямой линии? Тогда это море? Ведь остров, по договору, перешел ему.
– Море – это вода, – сказал командор.
Это тоже показалось мне логичным, и никто не посмел шикать.
– Море – вода, остров – суша. Остров показался из воды, значит, морю принадлежать перестал.
– Значит, – гнусавил вопрошающий, – быстрый и ловкий нотариус может оформить права владения тому…
– Нет! У острова есть владелец, и он станет королем!
Кто-то спрашивал координаты, кто-то – имя владельца, шум многих голосов дробился под сводами.
– Зачем ты пришла? – зашипели мне на ухо. – Теодориха Безземельная!
– Уймитесь, брат Черпальщик. – Князь приобнял меня за плечи. – Моя дама не может вам ответить.
Я очень даже могла. Могла выплюнуть идиотскую держалку и сообщить этому стронцо зачем. Но экселленсе прижал мою маску ладонью.
– Не может ответить вам и не должна показывать лица прочим.
– Где она шаталась?
– Она была больна и несколько недель находилась между жизнью и смертью.
Чезаре выругался, я грызла держалку, ладонь вампира оставалась на моем лице поверх маски. С одной стороны меня прижимало к мраморно-холодному боку Лукрецио, с другой – обжигал разгоряченный Чезаре. Между жизнью и смертью? До сих пор, кажется, там нахожусь.
– С меня довольно, – сообщил дож в пространство. – Просто довольно. Я по горло сыт этими мелочными, убогими мышиными войнами.
И, расталкивая толпу локтями, удалился. Рослые братья, военную выправку которых не могла скрыть мешковатость балахонов, следовали в его фарватере.
– Он сыт? – прошелестел едва слышно экселленсе. – Тогда каково мне?
– У вашей дамы инфлюэнца? – встревоженно спросил Пассерото. – Вы сказали тишайшему… брату Черпальщику… что ваша дама больна.
– Это действительно может быть заразно, брат Восьмой канцлер. Мне, по понятным причинам, болезнь не страшна, но вы…
И синьор дворцовый управляющий тоже заработал локтями, расталкивая соратников.
А потом начались хоровые песнопения. Про лихую годину на пороге и про дивный новый мир. Меня мутило от отвращения, от обиды на Чезаре, от жалости к нему, и я едва дождалась благословенного мига, когда собрание закончилось и братья-сестры небольшими группками стали расходиться.
– Ни в чем более нелепом мне участвовать доселе не приходилось, – сказала я, отплевываясь, когда мы с князем выбрались на поверхность. – Нелепом и постыдном. Какая, кракен всех раздери, лихая година?
– Война.
– С кем?
– Да с кем угодно. Вокруг бушуют конфликты, страны, континенты и империи сражаются за территории, лишь в Аквадорате десятилетиями царит безмятежность.
– Потому что мы предпочитаем договариваться!
– И можем себе позволить самую сильную армию.
– И поэтому, – вздохнула я. – Лукрецио, вы старый и мудрый, объясните мне, зачем нам король?
– Во-первых, – вампир предложил мне руку, и мы принялись прогуливаться по пятачку брусчатки, – это красиво.
– Вас укусить? – предложила я с улыбкой.
– Во-вторых, – улыбнулся он, – король нам не нужен, нам нужно взобраться на вершину, столкнув в пропасть гадкого выскочку Муэрто. Вы поняли, о каком острове шла речь, Филомена?
– Разумеется! Изолла-ди-кристалло.
– Это значит, что вы по прямой линии происходите от Теодориха Безземельного.
– По волнистой! Как это нелепо. Изолла-ди-кристалло – всего лишь символ, который командор использует в своей внутригосударственной политической борьбе. Сам по себе, без да Риальто, он ничего не стоит, просто красивый, отдаленный от морских путей атолл. Ну хорошо, они возведут на трон младенца… О, младенца! Конечно! Сам он править по малолетству способен не будет, при нем будет состоять консорт, к примеру любящий дедушка да Риальто.
– Я уже восхищался вашим светлым умом, серениссима?
– Сегодня? Не припомню. Вы хвалили мои волосы и манеру исполнять вампирскую любовную балладу с аутентичным фрикативным «г».
– Я вас обожаю.
– Вы меня к чему-то подталкиваете.
Он подхватил меня на руки и запрыгнул на крышу.
– К вашей судьбе, серениссима. Вы нужны Аквадорате.
– Ей нужен дож. Не обязательно Чезаре, но человек, который будет договариваться, примирять и разгребать кучи мусора. Черпальщик, подброшенный наверх столкновением интересов, а не спустившийся на дощатом помосте, чтоб служить символом.
– Аквадорате нужен дож, а дожу нужна догаресса. – Экселленсе поставил меня на порог дома с саламандрами. – Останьтесь с нами, Филомена, не бегите от своей судьбы.