– Молодежь совсем позабыла о вежливости в разговоре со стариками вроде меня? – проскрипела старуха.

Фатима почувствовала, как заполыхало лицо, и покачала головой, устыдившись.

– Прошу прощения, тетушка. Ас-саляму алейкум. Я пришла поговорить с хозяйкой дома, Мерирой.

Старая женщина одобрительно кивнула:

– Хорошо, дочь моя. Ты можешь войти. Мерира тебя ожидает. – Она повернулась и жестом показала Фатиме двигаться за ней. Маленькая девочка смотрела им вслед, ее юные глаза были подведены черной сурьмой. Они прошли сквозь длинную занавесь из синих и золотых бусин, прикрывавшую узкий коридор и дверь в его конце. Старушка выстучала длинную кодовую дробь, после чего та открылась.

Фатима вошла в скрытую комнату, освещенную ярко горящими лампами. Она была богато декорирована, со столами красного дерева и подушками на стульях. На стенах красовались цветистые символы, не использовавшиеся столетиями, рядом висели фрески с древними королями и королевами, затерявшимися во времени.

В комнате было около десятка людей, все женщины, все в просвечивающих белых одеждах. Некоторые собрались в небольшие группы, общаясь на приглушенных тонах. Другие, казалось, исполняли ритуал, звоня в колокольчик и сжигая благовония с горьким запахом под песнопения. Но сильнее всего внимание привлекала высокая черная статуя из гранита, изображавшая сидящую женщину, ту самую – с монеты. Ее голову украшали выгибающиеся рога с диском посередине. Хатор. Владычица звезд.

Прибытие в мир джиннов, предполагаемых ангелов и магии многих обратило в веру, но это привело к сомнениям в вере других. Появились последователи альтернативных философий – эзотерические мистики и спиритуалисты. Прошло не так много времени, прежде чем некоторые обратились к наиболее древним религиям Египта. Их обвинили в идолопоклонничестве, заставили уйти в подполье, где они могли встречаться, не опасаясь гонений. Скрытность язычников не позволяла установить их количество. Но министерство подозревало, что их ряды исчислялись в тысячах – и продолжали расти.

Фатиму подвели к широкому дивану, где ожидала почтенная женщина в золотом плиссированном платье. Она была в черном парике с ниспадающими на плечи косами; пальцы, изукрашенные хной, раскладывали карты. А на коленях развалился черный кот, в чьи уши и нос были вставлены золотые серьги, а шею украшал ошейник из лазурита.

Справа от нее стояла поразительно высокая женщина с мраморной кожей цвета аквамарина и нефритовыми глазами, чье тело казалось таким же эфемерным, как ее прозрачное белое платье, развевающееся на невидимом ветру. Джинн. Джанн, если точнее, одна из элементалей. Не слишком удивительно. Джинны могут принадлежать к любой вере, и порядочное их количество оказалось среди последователей старых религий.

Слева от нее стояла более юная женщина с гривой кудрявых волос и в обтягивающем багровом платье. Высокая, со стройной мускулистой фигурой, она лениво опиралась на стену, поигрывая знакомым черным ножом. Фатима встретила взгляд: почти такой же темный, как кожа. Очень знакомый. На ее губах играла легкая улыбка.

– Ас-саляму алейкум, следователь, – позвала ее сидящая женщина, привлекая внимание. – Садись, пожалуйста.

Фатима неохотно приняла приглашение.

– Мерира, – сухо поздоровалась она, пропуская обычные любезности.

Мерира была жрицей местного культа Хатор, с которым Фатима сталкивалась раньше. В ее глазах жила забота, и казалось, что круглые щеки в любой момент поднимутся в улыбке. Но Фатиму это не обманывало. За материнским лицом скрывался стальной разум, работающий как хорошо отлаженный механизм.

– Ты злишься, – заметила жрица, глядя на Фатиму карими, подведенными голубой сурьмой глазами.

– В следующий раз, когда захотите меня увидеть, Мерира, можете просто прислать записку. – Агент бросила взгляд на женщину с ножом, которая лишь подмигнула в ответ.

Мерира приняла виноватый вид.

– Прости нас. Сити должна была только передать послание. Но в ней больше Сехмет, чем в большинстве из нас, и она бывает… слишком рьяной. – Жрица бросила на женщину неодобрительный взгляд, что наконец стерло ее улыбку.

«Сити?» – подумала Фатима.

– К чему все это, Мерира? Я думала, такие, как вы, не высовываются. Не бегают по городу, нападая на агентов министерства!

– Мы приближаемся к концу миров, – раздался гулкий голос джанн. – И час близок.

Фатима хмуро на нее посмотрела, а затем перевела вопросительный взгляд на Мериру.

– Ты многие вещи видела этой ночью, – сказала жрица. Она перевернула карты на столе, открывая их лица: пара изгибающихся рогов, серп, крючковатый топор и полумесяц, увитый лозой.

Фатима уставилась, не в силах оторваться от знакомых глифов. Она наклонилась, хватаясь за стол.

– Хватит игр, Мерира! Что вы об этом знаете?

От улыбки на щеках женщины проступили ямочки.

– Может, нас и загнали в тени, но Око Ра пронзает всё. – Она взмахнула рукой, и внезапно из-за угла вышла еще одна женщина. Как и остальные, она носила полупрозрачное платье, плотно облегающее ее полные формы. Она уселась рядом с жрицей, большие зеленые глаза на круглом лице с оливковой кожей оценивающе рассматривали Фатиму.

– Рика пришла к нам в поисках убежища, – сказала Мерира. – У нее были дела с неким джинном.

Фатима подняла брови. «Греческая любовница мертвого джинна?» Должно быть, она. Женщина идеально подходила под описание Асима.

– Как вы оказались в этом замешаны?

– Я встретила Сеннара в борделе. – У нее был сильный акцент, определенно греческий. – Он меня выбрал. Сказал, что нравятся мои глаза. – Она пожала плечами. – Я играю роль, он платит. Но он стал одержим мной, начал требовать, чтобы он был единственным клиентом. Я была не против, пока он платил за мое время. Затем он начал спрашивать о других вещах. – Рика умолкла, оглянулась на Мериру, дожидаясь кивка. – Рассказывал о других мирах, – продолжила она. – Утверждал, что существуют места за гранью мира, из которого пришел он. Места, где жили боги. Боги, которые могли проклясть тебя безумием, если посмеешь произнести их имя.

– Я не понимаю. О чем вы говорите? – покачала головой Фатима.

Джанн скользнула вперед, указывая эфемерным пальцем на карту с полумесяцем, увитым лозой:

– Когда-то джинны поклонялись собственным богам, следователь, старым созданиям, обитающим за пределами Кафа в холодных и темных мирах. Разве ты не видишь их здесь? Возрождающимися из этой тьмы?

Фатима опустила глаза на полумесяц, впервые понимая, что он выглядит как нечто поднимающееся, словно восходящее над горизонтом солнце.

– Возрождение, – выдохнула она.


– Сеннар хвастал, что старые боги скоро сделают этот мир своим, – продолжила Рика. – Он сказал, что сможет умереть и жить снова. Пообещал, что я смогу остаться с ним, когда остальные погибнут. Могу быть его… любимицей. – Ее глаза вспыхнули гневом. – Он хвастался могущественными друзьями. Я попросила доказательство, и он показал перо. Вы его нашли, следователь? Там, где я его оставила?

Фатима потрясенно кивнула, глядя на гречанку новыми глазами. Асим ее недооценил.

– Почему вы не обратились в полицию? В министерство?

Круглое лицо женщины побледнело.

– Я? Подать заявление на джинна-марида? И его могущественных друзей? И что бы после этого произошло? Никакие темные боги меня бы не оживили. Когда этой ночью я нашла Сеннара, я знала, что процесс начался. Я сбежала. Сити – мой друг. Она привела меня сюда, чтобы спрятать. Я рассказала святой матери… жрице… все, что я знала.

– А теперь мы говорим тебе, – закончила Мерира.

– Что именно вы мне говорите?

– О старом джиннском пророчестве, – ответила джанн. – О пророчестве, исполняющемся этой самой ночью. В нем говорится, что нужны трое, кто принесет себя в жертву добровольно. – Она указала на карту с рогами. – Овен. Старый и могущественный. Его кровь была отдана первой.

– Сеннар. Обескровливающее заклинание.

Джанн кивнула.

– Второй пожинал мертвых, как фермер пожинает пшеницу. – Она указала на серп.

– Жнец, – вздохнула Фатима. – А крючковатый топор? Кто это?

– Не топор, – поправила Мерира. – Тесло. Древний инструмент. Орудие последнего из трех. Строителя. Его лица мы не знаем.

– Многие считают, что аль-Джахиз прорубил дыру в Каф, – продолжила джанн. – Но правильнее сказать, что он отпер дверь, отыскав определенную точку в пространстве и времени, уникальную для Каф. Это, в свою очередь, ослабило барьеры других измерений, позволив магии и сущностям, помимо джиннов, отыскать путь в этот мир. За пределами миров существуют другие миры. Чтобы найти их замки, нужно знать их уникальные места в системе.

– Система Пересекающихся Сфер, – вспомнила Фатима. – Каждый второкурсник ее изучает на Теоретической Алхимии. Великая формула аль-Джахиза. Но никто не смог ее воссоздать. Даже джинны.

– Этот Строитель нашел способ, – сказала джанн.

– Как? – спросила Фатима. Мерира кивнула на Рику.

Женщина нервно облизнула губы:

– Я не очень понимаю. Сеннар называл это Часами Миров. Какая-то машина, говорил он, открывающая дверь к их темным богам. Это была работа Строителя.

У Фатимы отнялась речь. «Пространство и время, – повторила она про себя. – Машина, соединяющая все время в одном пространстве». И в этот момент последний кусочек головоломки лег на свое место. Или, скорей, последняя деталь. Она видела Часы Миров. Она стояла перед ними и не узнала их.

– Я знаю, кто такой Строитель, – прошептала она. – И мы в беде.





* * *


Фатима крепко держалась за котелок, сжимая зубы на каждой встряске двуместного глайдера, несущегося высоко над Каиром. Рядом с ней хохотала Сити, бросая аппарат в резкие виражи, заставляющие его крылья трепетать на ветру.

– Не любишь летать, милаха? – Женщина перекрикивала рокот двигателей, уставившись на Фатиму из-за выпуклых летных очков.

Фатима не ответила, вместо этого сосредоточившись на удержании последней трапезы в животе. Она собиралась поймать экипаж, но Сити настаивала на более быстром транспорте. И время было не на их стороне. Когда они пролетали над островным районом Аль-Джазиры, агент указала на место назначения, и глайдер нырнул. Спуск был быстрым, и Фатима ощутила, как ее желудок поднялся к горлу. Сити возле нее только рассмеялась. Может, эта женщина так развлекалась? Когда следователь уже думала, что ее наконец вырвет, они приземлились. Или, скорее, несколько раз отскочили от земли, и каждый из этих ударов был устремлен точно в живот Фатимы. Агент не выдыхала, пока аппарат не остановился.

– К передней двери? – спросила она, спрыгивая на дрожащих ногах.

– Люблю прямой подход, – ответила Сити. Язычница переоделась в плотно обтягивающие бежевые брюки, заправленные в крепкие ботинки из коричневой кожи. Поверх она накинула красный стеганый кафтан мамлюков, подвязанный широким кушаком.

– Ты не обязана идти со мной, – сказала Фатима, вынимая револьвер. – Полиция в пути.

Сити бросила на нее насмешливый взгляд и достала из глайдера длинную винтовку с линзами.

– Мерира послала меня помочь. В этой стране уже достаточно богов. Нам не нужны эти темные выскочки. Кроме того, инспектор Шариф и его люди не прибудут, пока не станет слишком поздно. – Она сверкнула улыбкой. – Не стоит пренебрегать партнерами перед концом мира.

Фатиме пришлось признать, что женщина права.

– Пошли тогда. – Она посмотрела на длинную винтовку. – И держи эту штуковину наготове.

Второй раз за эту ночь агент шла к летнему дворцу старого хедива. Когда они приблизились, из сада показались механические шакалы, двигаясь навстречу. Но на этот раз они не рысили – но бежали, изящные и целеустремленные.

Когда один из них расправил крылья и взлетел, выстрел из винтовки Сити быстро вернул его на землю дымящейся грудой искореженного металла. Фатима выждала, пока второй приблизился, прежде чем выстрелить ему в стеклянный глаз, затем отбросила механическое тело тростью.

Сити пнула железную тушу.