– Нам нужно разморозить еще один труп.
– Ах да, – встрепенулся консультант. – Конечно! Пойдемте.
«Похоже, – кисло подумал Натан, – общение с трупами составляет главную радость в жизни этого типа». Даже Кеннеди не испытывал такой сильной привязанности к столу для аутопсии.
– К вам племянница, сэр, – шепотом сообщил комиссару дежурный.
Бреннон вздрогнул, торопливо извинился перед Лонгсдейлом и поспешил к кабинету. Пес, поколебавшись, последовал за комиссаром.
– Маргарет! Что случилось? Дома все в порядке?
Вопросы вырвались сами, едва комиссар захлопнул дверь, машинально пропустив собаку внутрь.
– О, мистер пес! – обрадовалась племянница и запустила обе руки в густую рыжую гриву.
Натан перевел дух – случись что, она не казалась бы такой беззаботной.
– Ты что тут делаешь?
– Мама просила передать, цитирую: «О чем ты себе думаешь?! День независимости на носу, а ты так и не явился к чаю, чтобы обсудить все!»
– Все? – дрогнувшим голосом спросил Бреннон. – Надеюсь, не праздничные мероприятия?
– Именно их.
– Господи, Пегги, у меня нет времени. Расследование идет полным ходом и…
– Ну пригласи на чай своего консультанта. – Маргарет наморщила носик. – Обсудите потихоньку ваших убийц и воров, пока мама будет рубиться в жаркой схватке с тетями и другими дядями.
Замужняя половина семьи относилась к Бреннону снисходительно («Не стоит говорить Натану, он холостяк и все равно ничего не поймет»), но совместную встречу Дня и Рождества соблюдала неукоснительно.
– Я не думаю, что мы можем приглашать к твоей маме мистера Лонгсдейла…
– Почему? У нас отличные чесночные гренки. И чесночный соус. Да и десяток головок чеснока в кладовой найдется.
– При чем тут чеснок?
– При том! Я уверена, что твой консультант – вампир, – заявила мисс Шеридан.
На морде пса отразилось бесконечное изумление.
– Кто? – тупо спросил Бреннон; как это часто бывало в разговорах с Маргарет, он ощущал себя древним старцем, который отстал от паровоза жизни лет тридцать назад.
– Дядя, ты что, совсем книг не читаешь? Роман «Граф Вампир», его же все прочли! Я уверена, что твой консультант спит в гробу, не отражается в зеркалах и по ночам пьет кровь!
– В гробу?
– Да ты посмотри на него! Вылитый вампир!
– Но почему в гробу-то?..
– Во-первых, настоящие джентльмены так себя не ведут! Во-вторых, он ужасно бледный, и в-третьих, у него черные волосы. Да, мистер пес?
– Уф-ф-ф, – потрясенно отозвался Здоровяк.
Бреннон провел рукой по лбу.
– Во-первых, он спит в кровати, я сам видел. Во-вторых, разумеется, он отражается в зеркалах, иначе как бы он брился? В-третьих… при чем тут вообще чеснок?!
– Это яд для вампиров, – охотно пояснила племянница. – Вот я и думаю, если дать ему чесночный гренок, мы сразу узнаем…
Пред мысленным взором Бреннона предстала яркая картина: он предъявляет шефу труп Лонгсдейла со следами мучительной смерти и чесночный гренок. Судя по морде пса, тот тоже был поражен до глубины своей собачьей души.
– Вы ошибаетесь, мисс, – мягко раздалось у двери.
Натан обернулся, краем глаза заметив, как вспыхнула племянница – залилась румянцем от шеи до корней волос. Лонгсдейл задумчиво созерцал девушку.
– Для вампиров вредны не плоды чеснока, а цветы и их аромат.
– А если разжевать головку и метко плюнуть? – задиристо спросила мисс Шеридан. – У него будет ожог? Ведь будет?
– Нет, – отвечал Лонгсдейл. – Хотя вампиры очень чистоплотны, и пока он будет чистить сюртук, вы успеете отбежать подальше.
– Но они ведь спят в гробах?
– Редко. В гробах спят вурдалаки.
Глаза девушки восторженно округлились.
– Это которые едят людей?
– Нет, мисс, людей едят упыри. Вурдалаки употребляют кровь.
– Маргарет, тебе пора, – твердо вмешался Бреннон, пока консультант не поведал юной мисс о степенях разложения трупа. Комиссар был уверен, что будущей жене и матери эти знания ни к чему.
– Но почему? Я нигде не читала про упырей и вурдалаков. Скажите, а если проткнуть их осиновым колом, отрезать голову и набить рот чесноком…
– Маргарет! – поперхнулся комиссар. – Где ты набралась этих отвратительных вещей?
– Я прочла…
– Я скажу твоей матери, чтоб она внимательней следила за тем, какую чушь ты читаешь. А сейчас будь добра, мы работаем!
Маргарет с явным разочарованием попрощалась. Когда она упорхнула, словно лесная фея, пес ткнул Натана лапой и умоляюще уставился ему в лицо.
– Даже не спрашивай, Здоровяк, – тяжело вздохнул Бреннон. – Нравы нынешней молодежи меня потрясают.
Последняя, пятая, жертва больше напоминала комичную до жути скульптуру, чем труп. Лонгсдейл уже избавился ото льда, однако лучше не стало. Кеннеди задумчиво постукивал усопшего пенсне по пальцу.
– Чистый лед, – сообщил патологоанатом комиссару. – Разве что не тает.
Бреннон постучал костяшкой пальца по заледенелому отвороту сюртука. Тот отозвался нежным позвякиванием.
– Боюсь, – сказал Лонгсдейл, – что при попытке вскрытия тело либо раскрошится, либо развалится на куски. И собрать его обратно мы уже не сможем.
– Я все же склонен отпилить один палец и изучить срез, – решительно произнес Кеннеди.
– Но вы хоть можете сказать, что это за хрень?
– Объятие утбурда, – ответил консультант. – Жертвы после него выглядят именно так. Если, конечно, утбурд их бросает. Чаще всего он растирает их в крошку.
– То есть нам еще повезло.
– Именно.
Кеннеди укрепил на носу пенсне, взял пилу и примерился к мизинцу.
– Эй! – рявкнул Бреннон.
– Вам не нужна причина смерти?
– Причину смерти, – процедил комиссар, – я отлично вижу и так. Как вы думаете, что это? – Он провел пальцем по извилистой алой ленте, которая тянулась поперек весьма упитанного живота жертвы. На ленте висел золотой медальон.
– Я бы сказал, что это знак отличия какого-нибудь клуба для сливок общества. – Кеннеди склонился над медальоном. – «Сыны Блэкуита». Хм. Может, Бройд его знает? Перед нами мужчина лет пятидесяти или пятидесяти пяти, одетый в дорогой костюм и дорогие ботинки. Рост около пяти футов шести дюймов, лицо багровое, я бы предположил одышку как следствие проблем с сердцем и сосудами, а печень наверняка отмечена следами возлияний.
– Что-то он шибко вырядился. Кеннеди, вы знаете, сколько в городе клубов, где развлекаются эти ваши сливки?
– Довольно много. Думаю, каких-нибудь «Сынов Блэкуита» мы среди них найдем. Считаете, он попал в лед прямиком из клуба?
– Такие важные господа пешком не ходят. Разве что пару ярдов от крыльца до экипажа.
– Но что мешало ему заехать в какой-нибудь бордель по дороге домой?
– Это. – Комиссар потыкал пальцем в сюртук. – Костюм. Он без шляпы, трости и верхней одежды. Взгляните на пятна на ботинках. Они промокли насквозь еще до того, как голубчик попал в объятия утбурда. Брюки тоже мокрые до колен. Хоть тут все и оледенело, пятна видны совершенно ясно. – Бреннон побарабанил пальцами по столу. – Лонгсдейл, у него там цепочка от часов видна. Часы никак не достать?
Консультант покачал головой.
– Ладно, к черту. Куда можно пойти в таком виде в ночь, когда язык к зубам примерзает? Лонгсдейл, он мог выскочить из клуба на зов этой гадины? Как Мерфи?
– Вполне.
– Выскочил и бежал. Либо к ней, либо от нее, но достаточно долго. Рожа у него весьма напуганная.
– Если он встретил утбурда – то ничего удивительного. – Консультант осторожно провел скальпелем по корочке льда на часах, и труп угрожающе захрустел. – Боюсь, определить время смерти по часам мы не сможем.