— Елизавета Дмитриевна, идите спать, — ворвался в мои размышления голос Владимира Викентьевича. — У вас завтра сложный день. Вам надо выспаться, а вставать очень рано.

— И плотно поесть, — напомнила я слова Рысьиной.

— И плотно поесть, — согласился целитель. — Я позабочусь. А вам сейчас нужен отдых, иначе всё, чем мы занимались, окажется напрасным. С утра повторим, и довольно.

— А если использовать бодрящее плетение? — заинтересовалась я.

— Оно вам не нужно. Искусственная стимуляция не проходит без последствий, длительных или не очень.

— И всё-таки…

— Завтра, я вам покажу завтра, — неожиданно согласился Владимир Викентьевич. — А сейчас спать.

Я почувствовала, что действительно очень устала. И кроме того, я же не досмотрела сон. Вдруг показ пойдёт с прерванного места? Нужно же узнать, оказалось ли в заначке у Хомякова ведро или нет? Вполне же могло лежать где-нибудь рядом с морковкой, или вообще морковка лежала именно в нём.

Уснула я почти сразу, как попала в кровать. Вот только конец сна божества, ответственные за сновидения, не показали. Мне вообще ничего не показали, зажали самый завалящий сон. Возможно, потому, что перед сном я мстительно потопталась на принесённом Юрием коврике, а местные боги мстительность не одобряют. Но по коврику было так приятно топтаться, словно я оставляла на нём весь страх перед Волковым, который набрался после визита в квартиру Седых, а потом щедро приправился намёками Рысьиной.

Как бы то ни было, утром я проснулась сама, чувствуя себя отдохнувшей и готовой на подвиги. Но как ни рано я встала, когда спустилась, обнаружила, что Владимир Викентьевич меня ждёт, а стол в столовой уже накрыт. Целитель показал обещанное тонизирующее плетение, проверил, не забыла ли я чего со вчерашнего урока, мы быстро позавтракали и отправились за город.

На городских улицах было ещё совсем темно и пустынно. Кучер осторожничал, лошадей придерживал, особенно перед поворотами, наверное, боялся, что в темноте кого-нибудь не заметит и задавит, потому что когда мы выехали из города, он наконец дал волю лошадям, и они помчались, везя меня навстречу испытаниям.

— Лиза, ничего не пейте и не ешьте у Рысьиных до смотрин, — внезапно очень тихо сказал Владимир Викентьевич, подозрительно косясь на собственного кучера.

— Смотрин? — так же тихо переспросила я.

— Так называют первый показ барышни-оборотня во второй ипостаси, — пояснил целитель.

— Это не первый показ. Мы с Рысьиной даже побегали в поместье, — я чуть поморщилась, вспоминая, чем закончилась для меня та пробежка.

— Уверен, что только вдвоём, — ответил целитель. — Наверняка на это время оборот был запрещён для всех остальных в клане. Фаина Алексеевна не стала бы разбрасываться возможностью привязать вами нужного клану мужчину. Сейчас, наверное, жалеет, что не озаботилась раньше, поэтому планирует снизить вашу восприимчивость. Но вам это не надо. Более того, вам как магу, это может оказаться опасным, поскольку у вас ещё идёт рост. Я пытался объяснить это вчера Фаине Алексеевне, но ей важнее не допустить, чтобы Волков наложил на вас лапу. Вам же лучше держать контроль, это более эффективно. Не забудьте наложить заклинание сразу перед оборотом.

Он меня ещё долго инструктировал, а я никак не могла понять зачем. Казалось бы, он строго держит руку Рысьиной, но сейчас, в некотором роде, выступает против её намерений. Во всяком случае, он точно не хочет, чтобы кто-то знал, что он мне сейчас говорит. И возникает вопрос, кого мне слушать: княгиню или целителя?

Размышляла я об этом до самого приезда в поместье Рысьиных и решила в пользу Владимира Викентьевича. Пусть я не знаю, что им сейчас движет, но пока от него я видела только хорошее, а княгиня мне не нравилась, не нравится и, подозреваю, уже никогда не понравится.

Ворота нам открыли сразу. Сани легко проскользили до дальнего личного флигеля Рысьиной. Владимир Викентьевич даже зашёл туда со мной, но княгиня его выставила, впрочем, довольно мягко и попросив подождать в большом доме. На случай возможных проблем. Последнее она не сказала, но я додумала за неё. Уж больно напряжённой она выглядела. Похоже, грядущее мероприятие заставляло нервничать её куда больше, чем меня.

Первое, что сделала Рысьина, когда мы остались с ней вдвоём, попыталась сунуть мне в руки чашку с остро пахнущим незнакомыми травами отваром и приказала:

— Пей.

От жидкости в чашке несло не только травами, но и магией. Густой, тёмной, колючей и совершенно недружелюбной. Даже если бы Владимир Викентьевич не удосужился предупредить, я не стала бы пить это варево ни при каких условиях.

— Спасибо, я не испытываю жажду.

— Лиза, не время для шуток. Это зелье поможет противостоять зову Волкова.

— Разве не запрещено применять подобные зелья? — бросила я пробный шар.

— Запрещено. Но неприятности будут, только если кто-то узнает.

— Волков маг, и, судя по всему, сильный. Вы уверены, что удастся провернуть это незаметно от него?

— Не уверена, — усмехнулась княгиня, — но пусть подаёт жалобу, я не возражаю. Это дело неспешное, пока что-то по его жалобе решат, много чего переменится. Не переживай, Лиза. Мои возможные проблемы — это только мои возможные проблемы. Пей.

— Я не буду пить, — отрезала я. — Оно мне кажется опасным.

— Лиза, не жди от меня опасности, — увещевающе бросила Рысьина. — Всё, что я делаю, — для твоего блага. Поверь мне и выпей.

Я завела руки за спину и спросила:

— Что я должна делать сегодня?

— Ты поймёшь. — Княгиня решила, что глупо выглядит, держа в руках чашку, и поставила ту на стол нервным резким движением, от чего чашка звонко стукнула о блюдце и немного отвара пролилось. — Ты вольна выбрать или не выбрать. Судя по твоему отказу, выбор ты сделала. Что ж, твоё право. Волковы нам не враги, но и не соратники.

Я удивилась, но спросить не успела, о чём она, потому что зазвонил телефон, Рысьина подняла трубку, бросила короткое: «Слушаю». Ей так же коротко что-то сказали.

— Пора.

Объяснять и уговаривать дальше княгиня не стала. Всем своим видом выражая разочарование во мне, она тем не менее довольно споро раздевалась, аккуратно складывая вещи на своё рабочее кресло. Я последовала её примеру почти сразу, лишь набросив на себя выученное вчера заклинание защиты разума. В комнате было прохладно, и голая кожа тотчас покрылась мурашками, поэтому я торопилась не столько успеть за Рысьиной, сколько не замёрзнуть. Пристроив последний предмет одежды, я тут же перетекла в рысь, но княгиня уже стояла около двери, делая вид, что она меня заждалась.

В этот раз она направилась совсем в другую сторону, не совсем к большому дому, но под углом к нему. Ничего объяснять по дороге она не захотела, хоть и двигалась довольно медленно, с природной царственной грацией кошачьих, высоко поднимая лапы и время от времени брезгливо стряхивая с них налипающий снег.


А потом мы так же неторопливо вышли на площадку, на которой нас уже ждали. Два оборотня: волк и рысь. И я поняла, почему княгиня так переживала. Юрий на фоне соперника совершенно терялся. Насколько я понимала, он и без того был не самым крупным представителем клана, а рядом с огромной серебристо-серой тушей казался даже не взрослой особью, а мелким, требующим заботы котёнком. Разумеется, если кто-то вдруг обратил бы на него внимание, поскольку всё оно доставалось Волкову.

Я склонила голову набок, с интересом его рассматривая. Шерсть красивая, густая, куда лучше той, что на принесённом Юрием коврике. А лапы… Какие огромные лапы. Такими можно наверняка делать огромные снежные шары. А из огромных снежных шаров собирать огромных снежных баб.

Волков призывно рыкнул, и я поняла, что в его планах никаких снежных баб не было, а если бы и были, то морковки для носа у него точно не нашлось бы. Поэтому я презрительно фыркнула, повернулась к нему спиной и, неожиданно даже для себя, вызвала иллюзорную бабочку, которую оказалось куда интереснее ловить, чем рассматривать оборотней. И я почти её прихлопнула лапой, когда до меня донёсся необычайно довольный голос Рысьиной:

— Вот видите, Александр Михайлович, я же вам говорила, что Лиза ещё слишком юна, чтобы планировать её будущее.





Глава 34




Волков прокололся конкретно. С одной стороны, показал, что планы разрабатывал, учитывая все факторы и не страдая особой щепетильностью при подборе средств, с другой — что использование всех видов магии в зверином облике для него проблем не составляет, а с третьей — что нарушить закон он может не единожды даже по отношению к тем, кого считает равными.

После того как он обнаружил, что не произвёл на меня нужного впечатления, попытался надавить ментально. Благодаря загодя наложенному плетению, я не только сумела противостоять, но и почувствовала само давление, сразу поняла, что оно значит, возмутилась и двинула лапой с выдвинутыми когтями по волковской морде. На удивление достала, и нос оборотня украсился царапиной. Он возмущённо рыкнул, не пытаясь, впрочем, дать отпор, я не менее возмущённо зашипела. Очень выразительно зашипела. После чего Волков притворился смущённым, но на самом деле решил прибегнуть к запасному плану и использовать настойку валерианы, наверняка припасённой для такого случая в каком-нибудь пространственном кармане, поскольку при нём не было самой завалящей сумки. На княгиню запах не подействовал. Мне же он хоть и показался притягательным, но не до такой степени, чтобы прыгать на Волкова с хриплыми воплями, переводимыми с рысьего: «Милый, я вся твоя». Я лишь презрительно чихнула. А вот Юрий… Его зрачки расширились, заняв собой почти всю радужку, а сам Юрий громко и немелодично заурчал и начал тереться о Волкова, нежно покусывая в самых неожиданных местах. Волков явно растерялся. На такое он явно не он рассчитывал. Но кто знал, что я устою, а Юрий окажется валерьянковым наркоманом? Я аккуратно уселась прямо на снег, мимоходом пожалев, что у рысей короткий хвост и его нельзя обернуть вокруг лап, и приготовилась со всеми удобствами смотреть на разворачивающееся представление. Юрий становился всё более настойчивым, Волков огрызался уже всерьёз: наверное, Юрий в качестве невесты его не устраивал категорически.

— Использовать настойку валерианы законодательно запрещено в присутствии оборотней из семейства кошачьих, — прошипела княгиня. — Будьте уверены, Александр Михайлович, я об этом непременно сообщу куда надо.

— В таком случае я непременно сообщу, что в вашем клане есть минимум один зависимый от запрещённых веществ, — Волков раздражённо сбросил с себя Юрия и отпрыгнул на безопасное расстояние.

— Он не зависимый! — рявкнула княгиня. — Он слабый.

Слабый Юрий тем временем подкрался к отвлёкшемуся на разговор Волкову и вцепился в его заднюю лапу, которой Волков нервно дёрнул так, что Юрий отлетел метров на десять, что, впрочем, его ничуточки не отрезвило: он отряхнулся, встопорщил усы и опять пошёл на штурм. Выглядел он совершенно невменяемым.

— Неужели? — ехидно спросил Волков, быстро перебирая лапами так, чтобы между ним и Юрием кто-то постоянно находился. — Я в этом не уверен. Впрочем, комиссия разберётся.

Двигался он красиво, а уж прыгал — загляденье: словно серебряная молния прочерчивала небосвод. Смотрела бы и смотрела. Сам же Волков, казалось, совершенно не уставал и мог ещё бегать и бегать, развлекая нас с княгиней.

— Разумеется, разберётся.

Похоже, княгиня это развлечением не считала: шерсть её стояла дыбом, а взглядом можно было бы убивать. Кого-нибудь другого, без щитов, которые Волков предусмотрительно выставил. Обрадованная, я сразу переключилась на их изучение. В конце концов, неадекватный Юрий — это не так уж интересно, всё остальное я уже видела и ещё не раз увижу, а щиты мне не скоро покажут, если покажут вообще.

— Предлагаю компромисс, Фаина Алексеевна, — почти сдался Волков. — Будем считать происшедшее досадным недоразумением и постараемся о нём поскорее забыть.

Княгиня неохотно кивнула и бросила в Юрия нежно-голубое плетение, а потом ярко-зелёное, после которого тот отрезвел в одно мгновение, брезгливо скривил морду и начал отплёвываться от попавшей в рот волковской шерсти, стараясь ни с кем не встречаться взглядом.

— Юрий Александрович, дальше забота о госте на вас. Лиза, дорогая, пойдём.

Удалялась княгиня величаво, даже не думая оглядываться, чтобы посмотреть, иду ли я за ней. Желания оставаться с парой не совсем нормальных оборотней не было, поэтому я последовала за Рысьиной.

— До свидания, Лиза, — намекающе бросил мне вслед Волков.

Я не стала ни поворачиваться, ни прощаться, хотя было ужасно интересно, как теперь поведёт себя Юрий по отношению к Волкову. Трудно сохранять лицо, когда от него почти ничего не осталось. Или после принятия валерьянки рысь не помнит совершенно ничего? Экспериментировать не буду точно.

На удивление, Рысьина выглядела довольной и мурлыкала, не только пока мы шли к флигелю, но и всё время, пока одевалась, будучи уже в человеческой форме. Застегнув последнюю пуговичку и придирчиво осмотрев себя в зеркале, она неожиданно сказала голосом кошки, откушавшей много и очень вкусно:

— Пожалуй, сегодня всё или почти всё прошло хорошо. — Она чуть прищурилась в сторону большого дома, куда наверняка уже отбыли Рысьин и Волков приводить себя в человеческий вид. Вряд ли они оставляли форму в кустах: и надевать холодно, и кто-нибудь из проходящей прислуги может прибрать к рукам. С княгини сталось бы заявить Волкову, что тот просто забыл место, где складывал. С расстройства. — Но, Лиза, это сватовство не последнее, поэтому нужно обсудить возможные варианты, которые пошли бы нам на пользу. Это твой долг перед кланом.

— Свой долг перед кланом я погасила на много лет вперёд, если он вообще был, — отрезала я.

Оделась я ещё раньше и теперь сидела перед накрытым столом, размышляя, распространяется ли предупреждение Владимира Викентьевича на еду, которую принесут после смотрин. Есть хотелось зверски. От призывно розовеющей сёмги трудно было оторвать взгляд, так и хотелось положить ломтик на пышущий жаром блин и отправить в рот.

— Лиза, ты не понимаешь, твоё замужество — слишком серьёзное дело, чтобы бросать его на самотёк.

— Вопрос с моим замужеством пока вообще не стоит. И в ближайшее время не встанет. А когда встанет, я как-нибудь решу его сама. Действительно, это слишком серьёзное дело, чтобы доверять его вам.

Княгиня зло прищурилась и гибким движением придвинулась совсем близко, грозно нависнув надо мной и наверняка рассчитывая задавить авторитетом. Но для меня её авторитет был пустым звуком. Пока со стороны Рысьиных я видела не помощь, а создание проблем, так что я ничуть не устрашилась и ответила таким же вызывающим взглядом. Некоторое время мы молчали и играли в древнюю игру «Кто кого переглядит». Первой сдалась княгиня.

— Сама ты не решишь, — нехорошо усмехнулась она. — Без согласия клана брак ни в одном святилище не заключат. А я согласия не дам.

— Значит, в случае чего обойдусь без святилища, — легко ответила я. — К чему формальности, если двое любят друг друга, правда?

Я имела в виду Хомяковых, на брак которых клан Волковых разрешения наверняка не давал, но им удалось обойтись и без него. Княгиня меня прекрасно поняла и в ужасе приложила руку к губам.

— Лиза, но это же скандал, — хрипло сказала она. — Это огромнейший урон репутации клана. Волковы до сих пор страдают от опрометчивого поступка Анны Васильевны.

— Вы можете меня опять выставить из клана, и скандала не получится, — предложила я. — Хоть сейчас. С моей стороны возражений и обид нет и не будет.

— Могу, но тогда и Волков сможет тебя просто взять, больше никого не спрашивая. Не пугает?