Завтракать пришлось в компании Давида — рано утром приехала сиделка леди Кортен, так что лорд Джон торчал наверху, решая с ней какие-то вопросы. Юноша выглядел довольно угрюмо, и Йорг даже подумал, что от вина ему лучше держаться подальше. Мария-Джоанна, накрыв на стол, тоже исчезла в глубине дома, видимо, дяде требовалась ее помощь. Детеринг быстро расправился со своей яичницей, приправленной местным сладковатым перцем, потянулся и подмигнул хмурому Давиду, от которого до сих пор услышал хорошо если пять слов:
— Мне необходимо размяться. Вы не покажете мне, где тут можно найти небольшую свободную лужайку?
— Смотря что вы понимаете под разминкой, — горестно хмыкнул юноша. — За гаражом есть старая площадка для игр. Ее давно не используют, но траву мы стрижем везде, даже там, где не надо.
— Ну, тогда пойдемте.
Они поднялись в комнату Детеринга, где Йорг снял с себя домашний костюм и переоделся в мешковатые спортивные штаны и беговые туфли на толстой подошве.
— Возьмите вот это, — протянул он Давиду меч в ножнах. — И несите за мной.
— Ваш меч?!
Давид широко распахнул глаза и застыл, не решаясь прикоснуться к оружию. На щеках у него выступил яркий румянец.
— Меч функционален, а мой — еще и тщательно подобран по руке, — терпеливо произнес Детеринг. — Впрочем, если вы боитесь, я понесу сам.
С этими словами он небрежно сунул меч себе под мышку рукоятью вперед и подтолкнул парня к дверям. Давид покачал головой, вздохнул и быстро вышел.
— Лишь бы вас не увидела леди Янина, — пробормотал он. — Она сойдет с ума окончательно.
— Еще есть куда? — хмыкнул Детеринг. — Впрочем, я не специалист в психиатрии. Одно мне непонятно: вы-то что здесь делаете? На вашем месте я смотался бы к чертовой матери. Куда угодно... работы сейчас полно.
— Такое уже приходило мне в голову. — Давид распахнул входную дверь дома и, прикрыв глаза, глубоко вдохнул прохладный утренний воздух.
— И что же?
— А дядя? Что будет с ним?
Детеринг пожал плечами. В альтруизм молодого человека он верил с трудом. Впрочем, Давид и впрямь выглядел каким-то пришибленным, словно ему не хватало энергии.
За старым гаражом на три машины, пристроенным позади правого крыла дома, действительно обнаружилась ровная и тщательно выкошенная лужайка. Утро было теплым, но северный ветерок довольно колко холодил обнаженные плечи Йорга.
— Если вы не против, я останусь с вами, — просительно заговорил Давид, когда Детеринг положил на траву опустевшие ножны. — В доме мне сейчас делать все равно нечего. А Мария нас найдет.
— С удовольствием. Может, чему научитесь... Только отойдите, бога ради, вон туда, под дерево: это не тупая железка, а боевое оружие.
Детеринг начал с обманчиво простой стойки «караулящего змея», три раза обвел меч вокруг своего тела клинком вниз — перехватывая рукоять, кисти мелькали с едва различимой глазом быстротой, потом, внезапно вскинув руку, перешел в «Третью стражу», и теперь сверкающий металл вихрем крутился над головой. Давид с изумлением смотрел на узкие жгуты его мышц, мало напоминающие мускулатуру профессиональных атлетов, зарабатывающих деньги на арене. Разогревшись, Детеринг замедлил темп и перешел к выпадам: теперь настало время поработать ногами. Шестнадцать упражнений начального цикла заняли довольно много времени. В финале он внезапно ощутил чье-то приближение. По плиткам дорожки неторопливо шел лорд Кортен. Йорг решил не обращать на него внимания. Ему оставалось лишь снова пройти «Стражу», на сей раз в очень высоком темпе, и тренинг можно было считать законченным.
Хозяин дома остановился на самом краю площадки и застыл, качая недоуменно головой. Меч со свистом рассекал воздух, плечи Детеринга поблескивали потом. Все закончилось внезапно: обтянутая шершавой кожей рукоять почти незаметным рывком переместилась из левой руки в правую, и Йорг замер, держа клинок горизонтально перед собой. Выдохнув, он нагнулся, очень аккуратно вложил меч в ножны и только тогда повернулся к Кортену:
— Доброе утро, милорд. Простите, что я не смог прервать упражнение.
— Это выглядело невероятно, — лорд Джон, судя по его глазам, все еще не мог прийти в себя от увиденного, — просто поверить не могу. Вы владеете какой-то из нечеловеческих школ?
— В данном случае это всего лишь эклектика, милорд. Беда в том, что вчера в рейсовом мне вдруг показалось, что у меня возникли проблемы со спиной. Но это мне, наверное, померещилось: со мной все в порядке.
— Может, кресло неудобное? — понимающе кивнул Кортен. — Бывает.
— Да, по мне еще и ребенок ползал, так что все может быть. Ну что ж, милорд, я позавтракал, и теперь мне осталось только сполоснуться. Через две минуты я буду полностью к вашим услугам.
— Именно поэтому я и искал вас. Дела закончены, так что мы можем ехать. Давид, я думаю, поедет с нами.
— Как скажете, дядя, — юноша подошел поближе с опаской глядя на меч, уже скрытый ножнами, — кажется, мне тут сейчас делать совершенно нечего.
— Тогда собери нам что-нибудь в дорогу, а я пока выведу машину.
Детеринг снова поклонился — пребывание в этом доме окончательно настроило его на церемонный лад, — и пошел к себе. Давид, явно ободренный перспективой хоть ненадолго смыться куда подальше, уже шуровал на кухне, бросая в корзинку упаковки с копченостями.
Быстро приняв душ, Йорг достал из рюкзака некое подобие «дорожного костюма» — плотные синие штаны и клетчатую куртку с крупными пуговицами. Такие вещи он никогда не носил, предпочитая традиционный колониальный стиль, но Нина заставила его приобрести нелепый модный наряд, заявив, что в противном случае Детеринга «могут неправильно понять». Возражать Йорг не стал — покрутил у виска пальцем да вздохнул. Сейчас, встав у зеркала, он расхохотался, потом хмыкнул и стал рассовывать по многочисленным карманам необходимые в дороге мелочи вроде портсигара, коммуникатора, складного ножа самой модной в этом сезоне фирмы и самораспадающихся салфеток, без которых ни один кассанданский пижон не выходил из дому.
Судя по раздающимся снизу голосам, лорд Джон с Давидом уже ожидали его; задерживаться было невежливо. Детеринг быстро спустился в холл, распахнул дверь и увидел довольно дорогой «Блюстар-Маверик», помесь фермерского грузовичка с роскошным кабриолетом. Машину эту перестали выпускать лет двадцать тому назад, да и собрали их немного, уж больно специфическим оказался такой аппарат, так что увидеть его Йорг совсем не ожидал.
— Гм-гм, — пробормотал он, рассматривая массивную фальшрадиаторную решетку, сверкающую на солнце хромом, — вот это да! Такое чудо я вижу второй раз в жизни.
Лорд Кортен нажал кнопку на панели, и белая пластиковая крыша пятиместной кабины бесшумно исчезла в нише за задним диваном.
— Мне он достался уже не новым, — сказал Кортен, — но я купил сразу, едва увидел объявление. Альтернативой «Маверику» может быть только что-то из армейских запасов, а мне такая техника не по руке. Да и не поймут у нас... Вперед, милорд! Погода прекрасна, так что самое время развеяться.
Йорг обошел машину, пропустил назад Давида, потом сам погрузился в широченное желтое кресло и посмотрел, как сервопривод плавно захлопнул дверцу. Лорд Джон подстегнул любимую «лошадку», миновал ажурные автоматические ворота усадьбы и сразу взял налево, к выезду на какое-то местное шоссе.
По узкой, петляющей меж холмов двухполоске они мчались недолго. Километров через десять Кортен съехал на древнюю, мощенную грубым камнем тропу. Впереди появился темный контур какой-то башни, затененный редкими ветрозащитными посадками.
— Бывшая усадьба Олесунн, — сказал Кортен. — Сейчас там хозяйничает один адвокат из Альбертвилля, ведет большой ремонт, точнее даже переделку всего на свете. Ну, мы с вами поедем дальше: за теми вон холмами, — он указал рукой на группу возвышенностей левее башни, — есть интересное место. Очень, очень интересное! Вы слышали, что в старые времена некоторые кассанданские семьи строили что-то вроде фамильных церквей?
— Нет, — удивленно отозвался Детеринг. — А как же...
— А-аа, тут надо понимать вот что: столетия назад люди жили наособицу, порой в десятках километров друг от друга. Земли было много... Такая уединенная жизнь явила на свет множество местных традиций, обрядов, да и просто привычек, кажущихся нынче весьма странными. — Лорд Джон смущенно закашлялся. — Кассандана еще ждет своих историков, милорд, и поверьте, работы им хватит надолго!
— В последнее время я что-то часто стал слышать истории эпохи Освоения, — улыбнулся в ответ Йорг.
— Вот как? Надеюсь, они не связаны с вашей служебной деятельностью?
— Когда как, ваша милость...
— Все-все, не спрашиваю!
«Маверик» поднялся на холм, — старинная дорога тут выглядела совсем разбитой и заброшенной, — и перед ним вдруг открылся чудный в своей пасторальности вид: широкая зеленая равнина, прорезаемая синей речкой, нетронутые луга, среди которых виднелись кое-где сгнившие бревенчатые изгороди, покосившаяся башенка ветроустановки... На небольшой возвышенности над рекой темнело каменной кладкой полуразрушенное строение без крыши, с двумя совсем разваленными кирпичными приделами по бокам. На фермерский дом оно не походило ни в малейшей степени, и Детеринг сразу понял, что это.
— Часовня? — спросил он. — А земли... давно без хозяев?
— Хозяева очень богаты и очень далеко отсюда, — невесело кивнул лорд Джон. — Так что нас вряд ли обвинят во вторжении...
Удивительный каменный путь уходил краем долины, поэтому Кортен взял руль вправо, въезжая в густое разнотравье. «Мэверик» рассекал зеленое море своим широким носом, как древний дредноут, уверенно и спокойно, не замечая ни ям, ни кочек Кортен, очевидно, хорошо знал эту местность — он подъехал к самой часовне по дуге, ловко обогнув заросшие кустарником овражки, которые не видно было уже с десятка метров, и ни разу никуда не провалился.
— Не нравится мне здесь, — вдруг подал голос Давид.
— Отчего же? — обернулся к нему Йорг. — Вас пугают древности? Или эта идиллическая пустота кругом?
Давид не успел ответить.
Лорд Джон выключил двигатель, спрыгнул в траву и чуть патетично взмахнул рукой:
— Вот здесь молились несколько поколений семьи Гассман, дорогой Йорг. А Гассманы были не просто первопоселенцами, они были вообще первыми на этих землях, все остальные пришли уже после них, и все так или иначе пользовались плодами их трудов. Гассманы разведали везде, где нужно было, воду, Гассманы поставили ветроустановки и начали добывать уголь, без которого тогда обойтись было невозможно — все тут принадлежало Гассманам, и все шли к ним за советом.
— Мне приходилось слышать о таких семьях, — дипломатично ответил Детеринг.
Трава доходила ему до пояса, а местами и выше. Несмотря на давнее безлюдье, он сразу ощутил: когда-то это место было ухоженным и благоустроенным. Здесь, по всей видимости, не просто проходили службы, скорее уж, часовня являлась неким клубом, возле которого собирались люди со всей округи.
Возле черного зева главного входа травы исчезли. Полукруглая площадка, выложенная грубым красноватым камнем, сохранила пару бетонных скамеек и ржавую железную коновязь. Детеринг остановился, поднял голову — над широким дверным проемом зеленым пятном выделялась бронзовая доска, на которой с трудом, но все же еще читалась надпись: «Да не разверзнется пасть Зверя»...
Ничего подобного ему видеть еще не доводилось. Похоже, верования семьи Гассман сильно отличались от канонических.
«И что, любопытно знать, я еще увижу на этой планете? — спросил сам себя Детеринг. — Темные культы с человеческими жертвоприношениями?»
— Да-да, эта надпись и мне долгое время не давала покоя, — раздался из-за спины голос подошедшего поближе лорда Кортена. - И знаете, к какому я пришел выводу?
— М-мм?
— Мне кажется, что у отцов-пионеров, наподобие Гассманов, этот мир пробудил некие давно забытые, первобытные страхи... Страхи тех эпох, когда наши предки, вооруженные всего лишь огнем и камнем, стояли против огромного и враждебного им мира, заботясь только о пропитании и сохранении своего рода. При этом заметьте, дорогой Йорг: Землю, по большому счету, нельзя считать враждебным для нас миром, ведь мы, наша раса, не более чем порождение самой Земли!
Здесь же — мир с другой, пусть и довольно близкой, эволюционной моделью. Им, живущим в добровольном уединении этих холмов, Кассандана казалась пустыней, заставляющей сердце холодеть от ужаса. До ближайшего человеческого жилья — сотни километров, до космопорта — так и вовсе тысячи. А каково им было зимой, когда свистят «серые вьюги» и солнца порой не видать и день, и другой, и третий...
— Интересная теория, — в задумчивости покивал Йорг. — Наши академики, знающие все о Пунических войнах или, скажем, о Ричарде III, очень не любят касаться проблем, связанных с первыми десятилетиями колонизации. Тема явно не диссертабельная, имени на ней не сделать. Мои преподаватели тоже старались поменьше говорить обо всем этом...
— Даже ваши? — в голосе Кортена прозвучало искреннее изумление.
— Ну, видите ли... — Детеринг замялся, подбирая обтекаемую формулировку: — Есть мнение, что человечество было не готово к колонизации. Речь тут не о ресурсной базе — она, как вы знаете, была создана, пусть и ценой огромного напряжения сил двух поколений. Это вопрос психологии, то есть — рассуждения, не самые лестные для расового самосознания.
Лорд Джон покачал головой. Йорг видел, что ему хочется поговорить обо всем этом, но тема выглядит довольно скользкой, особенно, когда обсуждаешь ее с офицером.
— Мне кажется, нам самое время немного перекусить. Давид! Возьми-ка ту корзинку с красной крышкой да тащи ее сюда. Ты и сам, я вижу, не прочь подкрепиться кусочком мяса с жареным сыром!
Стоявший возле машины юноша с готовностью выдернул из кузова корзину и принес ее дяде, поставив на зеленую от мхов поверхность одной из скамеек Пахло из корзинки упоительно, но Йорг не стал совать туда нос.
— Не будет ли кощунством, если я попробую заглянуть вовнутрь часовни? — поинтересовался Детеринг, пока Кортен распаковывал коробки с запеченной говядиной.
— Только через верх, — хмыкнул тот. — Там, внутри еще одна дверь, железная, и она заперта наглухо. Крышу сорвало задолго до меня, но говорят, что ничего там интересного нет. Последний из Гассманов, покидая планету, велел разобрать алтарь и забрал его с собой. Так что теперь в этой часовне — одни лишь птичьи гнезда.
— Ясно, — с разочарованием протянул Детеринг. — А жаль, где еще такое увидишь!..
— Вас заинтересовало это место? — вдруг повернулся к нему Давид.
— Кассандана вообще невероятно интересна! Мой родной Сент-Илер осваивался позже. Пусть ненамного — но уже был накоплен первоначальный опыт, так что колонисты первой волны не знали и половины тех драм, что достались здешним пионерам. Раньше я мало задумывался обо всем этом, но теперь некоторые вещи я стал ощущать буквально физически.
Давид протянул ему толстый бутерброд, проложенный оранжевыми листьями орегонского салата, и Детеринг вдруг почувствовал лютый голод. Будто не ел дня два, шатаясь все это время по окрестным холмам, продуваемым зимней «серой вьюгой». Есть с подобающей деликатностью у него не вышло: он вцепился в свежий хлеб и мясо, как зверь, отгрызая сразу здоровенные куски.