— Я ничего не понимаю, — у меня голова буквально трещала от переизбытка информации. — Как такое вообще возможно?

— Видимо, изменить реальность и подкорректировать память огромной куче народа для демона как два пальца об асфальт, — сумрачно проговорил Семён. — Впрочем, учитывая, что он вот так запросто воскресил меня после того, как мне разорвали горло, я уже ничему не удивлюсь.

Я беспомощно покачала головой. Всё это совершенно не укладывалось у меня в голове.

— Почему же он и нам с тобой не стёр память?

Семён неопределённо пожал плечами, бездумно размешивая чайной ложечкой в чашке сахар, которого там и в помине не было.

— Возможно, он физически не мог стереть тебе память? — предположил он. — Ты же у нас особенная, — на этих словах Семён скривился как от зубной боли. — А мне сохранил память, чтобы ты не решила, что спятила.

В его словах было определённое разумное зерно. Однако на душе у меня было неспокойно.

— Как ты нашёл нас с Наташей? — резко сменила я тему.

— Леонард сказал, где вас искать. — Семён не выглядел довольным, сообщая мне эту информацию. — Он сказал, что Митрич собирается убить тебя и отдать твоё тело Раде. После этого, по словам твоего демона, вся чертовщина в деревне закончится, и мертвецы обретут покой.

— Разве вы с Митричем не этого добивались? — я пытливо посмотрела в лицо друга.

— Этого, — согласился тот. — Но не такой ценой.

— Митрич считал иначе, — заметила я.

— Митрич сошёл с ума на фоне постоянного общения с Радой, — непреклонно заявил Семён. Опустив взгляд на свои руки, сомкнутые в замок на столе, он длинно вздохнул и сказал: — Это Митрич напал на отца Никодима и ударил его по голове. Мне Алексей рассказал. Мальчишка посреди ночи забрался в церковь через окно на втором этаже — хотел украсть немного святой воды и свечей, чтобы «изгонять нечисть». Он слышал, как Митрич с попом ссорились. Митрич обвинял отца Никодима в потворстве злым духам, ведь тот отказывался отлучать Анну Степановну от церкви. Отец Никодим пытался увещевать его, но всё тщетно. Между ними завязалась небольшая потасовка, в результате которой Митрич толкнул попа, и тот упал и потерял сознание. Увидев, что натворил, Митрич, скорее всего, перепугался и, чтобы замести следы, забрал у отца Никодима ключ и запер церковь.

— Почему же тогда церковь загорелась?

Очередной тяжкий вздох.

— Алексей, когда выбирался через окно, нечаянно задел зажженную керосинную лампу, стоявшую на столе — у отца Никодима на втором этаже было что-то вроде рабочего кабинета. Лампа упала и разбилась, в результате чего и начался пожар.

«Что ж, вот и ещё одна тайна разгадана», — мрачно подумала я.

— Алексей помнит, что стал причиной пожара? — спросила я.

— Помнит, — кивнул Семён. — И о роли Митрича тоже помнит. Но Митрич мёртв, так что с него все взятки гладки.

На некоторое время в комнате повисло неуютное, напряжённое молчание.

— Он, скорее всего, даже не отдавал себе отчёт в том, что творит, — через некоторое время вновь заговорил Семён.

Я сильно сомневалась в истинности данного предположения, но спорить не стала. В конце концов, Семён с Митричем были довольно близки, так что нет ничего удивительного в том, что он надеется обелить имя друга. Что ж, пусть так. В данном случае правда никому не принесёт пользы, только добавит страданий.

— Ты знаешь, зачем Митричу понадобилось помогать Раде? — не то, чтобы это имело какое-то значение, просто мне было любопытно узнать мотивы данного поступка. — Насколько я могу судить, он ненавидел всё, связанное с потусторонними силами: ведьм, демонов и прочую чертовщину. Рада тоже была демоном. И всё равно Митрич помогал ей.

— Я не знаю, — лицо Семёна исказила болезненная гримаса. — До той ночи я даже не догадывался, что он с ней действует заодно.

— В любом случае, ты должен был заметить, что у него не всё в порядке с головой, — в памяти всё ещё было свежо искажённое яростью лицо старика с безумно горящими глазами.

— До самого последнего дня он был абсолютно нормален! — громко ударив ладонью по столу с такой силой, что аж чашка подпрыгнула, сказал Семён, стремительно поднимаясь на ноги. — Это всё ваши колдовские штучки свели его с ума.

После ухода Семёна я ещё долго сидела за столом, вертя свою опустевшую чашку в руках и раз за разом проигрывая в голове сцену в подвале. Что же там произошло на самом деле? Почему Семён с Леонардом так странно себя вели? И о каком даре говорила Рада? О моей способности видеть призраков и общаться с ними? Так она и сама с этим неплохо справлялась. Кроме того, зачем ей вообще понадобилось моё тело? Судя по всему, её собственное, демоническое, несмотря на свою внешнюю неказистость, тоже было весьма неплохо, а главное, бессмертно и неуязвимо для обычного оружия. Зачем его менять на простое человеческое, склонное болеть, стареть и умирать?

Ответов ни на один из этих вопросов у меня не было. А единственный человек, — вернее, демон, — способный утолить моё любопытство, отсутствовал. Что тоже было весьма странно. Леонард прямо заявил, что не намерен вмешиваться в наше с Радой противостояние. Но, несмотря на это, когда Рада, фактически, одержала верх, он убил её, тем самым спасая мне жизнь, а заодно и жизнь Семёна. После чего просто взял и исчез. Это было очень странно. Мне казалось, что демоны вообще, и Леонард в частности, не склонны к альтруизму. Значит, у его поступка была какая-то цель.

Я вздохнула и устало откинулась на спинку стула. К чему изводить себя вопросами, ответы на которые мне всё равно не дано найти? В любом случае, всё уже закончилось. Кольцо и Книга Теней возвращены их законному владельцу. Бабушка мертва. Рада тоже. Я могу со спокойной совестью вернуться к своей привычной жизни, забыв всё произошедшее, как страшный сон. Только вот хочу ли я этого? В памяти против воли всплыли слова Леонарда:

«Я хочу, чтобы ты была моей. Хочу обучить тебя всему, что знаю сам. Показать все существующие миры. Хочу делить с тобой постель и заваривать тебе кофе по утрам. Хочу отправиться с тобой в долгое, опасное приключение и наблюдать за тем, как ты идёшь вперёд, превозмогая себя. Я хочу, чтобы ты была моей ведьмой».

Я не была наивной романтичной барышней и прекрасно понимала, что рассчитывать на вечную любовь и преданность демона не стоит. Однако в тот момент, когда Леонард говорил мне эти слова, я видела, что он был абсолютно искренен. И тот факт, что в конечном итоге он занял именно мою сторону, добровольно убив Раду, только бы я жила, лучше любых слов свидетельствует о глубине его чувств ко мне. Во всяком случае, на данный момент. И теперь передо мной вставал резонный вопрос: а готова ли я ответить на его чувства? Готова ли я принять Леонарда таким, какой он есть, со всеми этими его потусторонними штучками и мадагаскарскими тараканами в рогатой голове?

Ответ был очевиден. Осталось только узнать, хочет ли ещё демон его услышать.





* * *


План, созревший в моей голове, был прост и безумен одновременно. Съездив в город и сняв с банковской карточки немного наличности, я купила в соседней деревне чёрного барана, здраво рассудив, что, несмотря на улучшившееся отношение односельчан ко мне, светиться перед ними сомнительными приобретениями не стоит.

Вооружившись огромным ножом для разделки мяса, я вместе со своим новым четвероногим другом отправилась в лес, на ту самую полянку, на которой несколько дней назад вызывала Леонарда, чтобы отдать ему бабушкины кольцо и книгу.


Разведя костёр на месте старого кострища, я, собравшись с силами, зажала связанного по передним и задним ногам барана между своих ног, схватила его за рог, вынуждая запрокинуть голову, и решительно провела ножом по горлу: тёплая алая кровь залила мне руки, немного красных брызг попало даже на футболку и джинсы. Баран жалобно захрипел, засипел, а затем затих: кровь, выливавшаяся неровными толчками из его горла, мгновенно пропитала землю.

Меня всю потряхивало от стресса: это было первое убийство в моей жизни, не считая комаров и тараканов. И несмотря на это, я намерена была дойти в своём безумии до конца.

Отделить голову от тела оказалось не так просто, как мне казалось. Шкура у барана была очень толстая и прочная и резалась плохо, я вся изматерилась, пока одолела её. А ведь под шкурой были ещё мышцы и суставы, которые тоже нужно было разрезать! В общем, с меня семь потов сошло, прежде чем я справилась с поставленной задачей и водрузила перепачканную кровью голову с вывалившимся на бок посиневшим языком на шест, который и установила в центре костра.

Естественно, заклинание, которое использовала Рада и остальные ведьмы для призыва демона, я не знала, и Книги Теней под рукой у меня не было. Поэтому пришлось импровизировать. Встав так, чтобы видеть подёрнутые мутной плёнкой остекленевшие глаза бараньей головы, я громко крикнула:

— Леонард!

Я не была уверена, что демон меня услышит. А если и услышит, существовала большая вероятность того, что просто проигнорирует мой зов. Ну, не зря же после уничтожения Рады он просто бросил меня одну, ничего толком не объяснив. Однако, несмотря на это, я всё равно позвала его, вложив в свой зов максимум чувств.

В этот раз не было огненного столба и эффектной материализации из бараньей головы прямо в воздухе. Просто спустя мгновение после того, как я произнесла его имя, Леонард появился прямо передо мной, мерцая в темноте изящными тонкими рогами.

— Привет, — меня с головой накрыло облегчение, и я радостно улыбнулась своему демону.

— Привет, — настороженно отозвался Леонард. Цепкий взгляд глаз цвета гречишного мёда оценивающе прошёлся по мне. — Ты что, играла в Кровавую Графиню?

— В некотором роде, — коротко рассмеялась я, а затем мгновенно стала серьёзной. — Я хотела с тобой поговорить.

— Это я уже понял, — кивнул демон. — Должно быть, хотела получить ответы на свои вопросы?

— И да, и нет, — неопределённо ответила я. — Помнишь, ты как-то предлагал мне стать твоей ведьмой?

— Помню.

— Ты всё ещё этого хочешь?

Леонард подозрительно прищурился.

— Ты хочешь стать моей ведьмой?

Я отрицательно покачала головой.

— Мне не нужно твоё кольцо и твоя магия, — повторила я слова, сказанные совсем недавно. — Мне нужен ты. И если для того, чтобы ты был моим, я должна стать ведьмой, я согласна.

Леонард покачал головой, и сердце у меня в груди болезненно сжалось. Что ж, отказ человека, которому ты симпатизируешь, это, конечно, весьма неприятная штука, но не смертельная. По собственному опыту мне доподлинно известно, что разбитое сердце отлично исцеляется алкоголем, шоколадными пирожными и погружением с головой в работу.

— Я не хочу делать тебя своей ведьмой, — между тем заговорил Леонард, и мне на мгновение показалось, что в его голосе звучала горечь. — Да тебе это и не нужно. Кто такая, в сущности, ведьма — всего лишь паразит, существующий за счёт магической силы своего хозяина, в данном случае, меня. Ты же сама говоришь, что тебе не нужна моя магия.

— Не нужна, — подтвердила я. — Но ты сам говорил, — да и Рада подтвердила, — что у меня есть собственные силы. И я была бы тебе очень признательна, если бы ты обучил меня ими управлять.

Леонард несколько секунд пристально вглядывался мне в лицо, словно пытался там что-то разглядеть, затем вдруг как-то тихо, даже можно сказать обречённо, вздохнул и сделал шаг вперёд, сокращая между нами расстояние. Протянув руки, он положил ладони мне на талию и, совершенно не смущаясь моего внешнего вида, притянул меня к себе в объятия.

— Хорошо, — на грани слышимости выдохнул демон куда-то мне в макушку. — Я буду твоим учителем и обучу тебя всему, чему пожелаешь.

Меня затопило облегчение. Счастливо улыбнувшись, я прижалась всем телом к груди демона, запрокинула голову, приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала его в губы. Леонард тут же запустил свою когтистую пятерню мне в волосы, углубляя поцелуй, превращая его из практически невинного соприкосновения губ в страстное безумие.

— Тебе нужно привести себя в порядок, — полностью лишив меня способности трезво мыслить и думать о чём-нибудь кроме желания как можно скорее добраться до кровати, заметил Леонард, слегка отстраняясь, но при этом продолжая крепко держать меня в своих объятиях. — Не то, чтобы я возражал, да и алый цвет тебе, определённо, к лицу…

— Да, ты прав, — кивнула я, тяжело дыша, как после долгого забега. — Мне не помешает принять ванну. — Я опустила взгляд на свои перепачканные подсохшей кровью руки и поморщилась. — И чем скорее, тем лучше.

Не утруждая себя человеческими способами передвижения, Леонард изящным взмахом тонкой кисти переместил нас прямо к бабушке домой.

— Баня уже натоплена, а бочка наполнена водой, — выпуская меня из своих объятий, сообщил демон. Скабрезно усмехнувшись, он добавил: — Потереть тебе спинку?

— Не откажусь, — игриво ответила я. — А заодно, я надеюсь, ты ответишь на несколько моих вопросов.

— Всё-таки это допрос, — притворно огорчённо вздохнув, посетовал демон. — Хорошо, я утолю твоё любопытство. Но, предупреждаю, мои ответы могут тебе не понравиться.

Войдя в баню, я сняла с себя грязную одежду и аккуратно сложила её на лавке в предбаннике, после чего вошла в парилку, чувствуя на себе пристальный взгляд своего демона. Спустя секунду я ощутила движение за спиной, а затем мягкое прикосновение чужой ладони между лопаток.

— Мне помочь тебе вымыться? — над ухом раздался вкрадчивый, полный соблазнительных ноток, шёпот.

— Помоги. — Ничуть не смущаясь собственной наготы — не зря я столько времени проводила в спортзале и тщательно следила за своим рационом, так что фигура у меня была вполне достойная, — я улеглась спиной на полати, бесстыдно разглядывая поджарое тело своего любовника. — Расскажешь мне, как так получилось, что Митрич стал служить Раде? Он, действительно, находился под её чарами или всё же действовал по собственному желанию?

— Сложный вопрос, — Леонард зачерпнул ковшом из бочки немного воды и полил мои руки, заботливо очищая их от засохшей крови. — Скажем так, некоторые его желания появились благодаря активному воздействию Рады. Но с катушек он слетел и начал всех убивать направо и налево исключительно самостоятельно.

Леонард опустился на полати рядом с моим бедром и, смочив неизвестно откуда взявшуюся у него в руках мягкую круглую мочалку, принялся нежно водить ею по моему телу, посылая толпу мурашек по коже.

— Рада могла менять внешность, — я была уверена в правильности сделанных выводов.

— Могла, — подтвердил моё предположение Леонард. — Как и любой другой демон.