– Даже если бы мне захотелось взять на себя роль шпионки, – сказала она, – добытые мною сведения были бы бесполезны. – Она посмотрела на какую-то конструкцию, свисающую с потолка первого этажа там, где начиналось ограждение второго.

– Бесполезны? – удивился Рома. Его восклицание привлекло внимание его друзей, которые до этого с отсутствующим видом глядели в пространство, сидя на стульях у другой стены.

– Их бы сочли ненужными, – уточнила Джульетта. Она не вполне понимала, зачем поддерживает этот разговор. Не то чтобы она была обязана ему что-то объяснять, но, с другой стороны, вреда от этого не будет.

– Алая банда живет в эпохе работы с традиционным растительным сырьем. У нас пара-тройка машин. Нам далеко, – она обвела руками лабораторию, – до такого.

Ее родители не оценили бы принесенных ею сведений, если бы она рассказала им о том, что видела здесь. Если бы они вообще обратили на это внимание, то лишь затем, чтобы спросить, почему она, оказавшись в лабораторном комплексе Белых цветов, не подожгла его.

Рома сложил руки на груди.

– Интересно.

Джульетта сузила глаза.

– А ты не станешь докладывать об этом своим?

– Для чего? – На губах Ромы играла лукавая улыбка. – Мы и так об этом знали.

Джульетта попыталась в притворном гневе наступить ему на ногу, но он быстро убрал ее, и вместо пальцев его ноги ее каблук уперся в пол.

Она весело фыркнула, признавая, что он ее обошел.

– Нельзя наступать на ногу, – сказал он.

– Потому что тогда тебе пришлось бы ответить тем же, – закончила она.

Улыбки сразу же сползли с их лиц. Они одновременно вспомнили все те случаи, когда Джульетта хихикала над суеверностью Ромы, те, когда он просил ее остановиться после того, как она случайно наступала ему на ногу и осторожно – очень, очень осторожно – касался подошвой ее носка.

– Мы поссоримся, если я тоже не наступлю тебе на ногу, – сказал он в первый раз, когда она недоуменно уставилась на него. – Эй, перестань смеяться!

Но он тоже засмеялся. Он смеялся, потому мысль о том, что их что-то может рассорить, казалась такой нелепой в то время, когда они боролись с мощью своих семей, чтобы оставаться вместе.

И куда это их привело? Их разделяло море крови.

Джульетта отвернулась, и они опять погрузились в молчание. Время от времени Джульетта слышала какой-то резкий звук, доносящийся снаружи, поворачивалась и пыталась понять, что за тварь его издает: сова, собака или чудовище, появившееся на улицах Шанхая.

Наконец Джульетта, не в силах и дальше выносить ожидание, встала и начала ходить по лаборатории, беря в руки то один предмет, то другой, разглядывая его и опять ставя на место: например она взяла в руки колбу из числа тех, что стояли на полу, маленькую металлическую ложечку из тех, что были сложены в углу, затем положила руку на верхнюю папку в аккуратной стопке на одном из рабочих столов.

Кто-то сразу же схватил папки и дернул их.

– Это не для твоих глаз, красотка, – сказал Маршал.

Джульетта нахмурилась.

– Я не шпионила, – огрызнулась она, – а если бы шпионила, ты бы этого не заметил.

– Неужели? – Маршал шмякнул стопку обратно на стол и отодвинул ее подальше. Джульетта была раздражена. Она рисковала всем, согласившись работать с Ромой. Разве стала бы она вести двойную игру?

– Маршал, сядь на место, – крикнул Рома с другого конца комнаты. Венедикт Монтеков даже не поднял глаз от альбома для набросков, который он достал из сумки, а вот Лауренс, стоя у ограждения второго этажа, бросил на них обеспокоенный взгляд. Надо думать, он опасался, как бы они, подравшись, не побили стеклянные колбы и бутылки с химикатами.

– Хотите, я покажу вам некоторые из моих изобретений? – громко крикнул он, пытаясь привлечь их внимание. – Такого Шанхай еще не видел.

Но Джульетта и Маршал были целиком поглощены своим противостоянием.

– Ты на что-то намекаешь? – спросила Джульетта.

– И не просто намекаю. – Маршал схватил ее запястье, потянул его на себя и выдернул из ее рукава нож. – Это не намек, а обвинение. Почему вы принесли сюда оружие, мадемуазель Цай?

Джульетта возмущенно хмыкнула и, свободной рукой сжав другое запястье Маршала, вывернула его.

– Было бы куда более странным, если бы, идя сюда, я не вооружилась, ты… ах!

Он ударил ее.

По правде говоря, это движение было инстинктивным – он непроизвольно дернул локтем, пытаясь вырвать руку из ее хватки, – но Джульетта качнулась назад, чувствуя боль в челюсти от удара костью в кость.

Рома вскочил со своего места и крикнул:

– Марш! – но Джульетта, оттолкнув Маршала, уже пришла в ярость. Это было обычным делом для кровной вражды – небольшое нарушение, ответное действие, совершенное без раздумий, град ударов с обеих сторон, сыплющихся быстрее, чем кто-то успеет понять, что происходит.

Маршал опять схватил Джульетту за руку и заломил ее за спину. Возможно, на этом бы все и закончилось, но Маршал все еще держал нож Джульетты, и ее первой мыслью было опасение, что он сейчас всадит в нее клинок. У нее не было причин ему доверять. И она, оттолкнувшись ногой от ближайшего стола, подпрыгнула и использовала тот факт, что он крепко держал ее руку, чтобы перекатиться через его плечо, пронестись над ним и приземлиться на ноги. Маршал потерял равновесие и грохнулся на пол, ударившись о него головой.


Джульетта быстро схватил нож, который он выронил, точно не зная, намерена ли она убить его. Сражаясь, она не думала об этом и держала в уме только одно – кто есть враг, а кто друг. Она знала, что, подобрав нож, надо сразу же замахнуться, и только мгновение отделяло ее от того, чтобы метнуть его в грудь Маршала Сео.

Но тут он засмеялся. Этот звук вырвал ее из застлавшей ее мозг пелены гнева. Она остановилась и опустила нож.

К тому времени как к ним подбежали Рома и его кузен, она уже протянула Маршалу руку, чтобы помочь ему встать.

– Ничего себе. Как долго ты отрабатывала этот прием? – спросил он, отряхивая одежду и уперев ногу в стол, как это сделала Джульетта. – По-моему, на секунду ты сумела преодолеть закон всемирного тяготения.

– Ты слишком высок, чтобы у тебя получилось повторить его, так что не пытайся, – ответила Джульетта.

Рома и Венедикт молча моргали. У них не было слов, но все было написано на их лицах.

Маршал задрал голову и сказал, обращаясь к Лауренсу:

– Мы еще можем посмотреть на ваши изобретения?

Лауренс открыл было рот и тут же закрыл его. Не говоря ни слова, он спустился на первый этаж и повел всех четверых к стеллажам, стоящим вдоль дальней стены. Джульетта и Маршал следовали за ним с интересом в глазах, а Рома и Венедикт смотрели на них двоих с таким видом, будто опасались, не станет ли это перемирие прелюдией к новой схватке.

– На эти безделицы я не тратил деньги Белых цветов, и они не имеют отношения к делам банд и этим вашим дурацким разборкам, так что тебе, Рома, нет нужды бежать с докладом к твоему отцу, – начал Лауренс и, взяв с полки стеклянную банку с кристалликами синей соли, открыл ее. – Понюхайте.

Джульетта наклонилась.

– Приятный запах.

Лауренс ухмыльнулся, что в сочетании с проплешиной в середине его подбородка показалось странным и смешным.

– Это вещество вызывает судороги у птиц. Я обычно посыпаю им траву на лужайке за нашим зданием.

Следующим Лауренс снял с полки серый порошок и показал его Маршалу. Маршал передал его Венедикту, тот Роме, а Рома отдал его обратно Лауренсу.

– Эта субстанция взрывается, если смешать ее с водой, – пояснил Лауренс, когда банка с порошком была возвращена ему. – Я обычно высыпаю ее в реку Хуанпу, когда гуляю и птицы докучают мне. Это хорошо отпугивает их.

– По-моему, у вас тут прослеживается система, – заметила Джульетта.

Лауренс скорчил гримасу.

– Птицы, – пробормотал он. – Маленькие чертенята.

Джульетта подавила смех, оглядывая этикетки на банках. Она владела разговорным голландским, но этим дело ограничивалось, поэтому ей было трудно понять, что означают надписи на этикетках. Когда ее внимание привлекла небольшая склянка в верхней части стеллажа, она сначала не поняла почему. Потому ли, что на ее этикетке печатными буквами было написано «DOODSKUS»[16] или потому, что в ней была белая непрозрачная жидкость, похожая на белок человеческого глаза.

– Что это? – спросила она, показав на склянку.

– О, это вещество я изготовил недавно. – Лауренс встал на цыпочки и взял склянку с полки, затем медленно снял с нее крышку. Джульетта уловила запах, похожий на благоухание роз. Это напомнило ей детство, когда она бегала по саду.

– Оно способно остановить сердце живого существа, – с трепетом объяснил Лауренс. – Я еще не завершил работу над ним, но, если проглотить его, должно наступить состояние, напоминающее смерть, которое продлится три часа. – Он щелкнул пальцами, но это получилось у него не очень хорошо из-за его старых малоподвижных суставов. – Затем организм пробуждается, как будто смерти не было.

Раздалось громкое металлическое «дзиньк», и Лауренс объявил, что дело сделано, после чего вернул баночку на полку и поспешил по лестнице на второй этаж к своему рабочему столу. Рома и Венедикт торопливо последовали за ним, громко высказывая свои догадки относительно того, каковы будут результаты исследования содержимого флакона, который Рома принес в лабораторию. А Джульетта протянула руку к верхней полке и быстро, прежде чем Лауренс успеет оглянуться и посмотреть на нее, спрятала баночку с непрозрачным белым веществом в рукаве. Ей удалось утаить кражу от Лауренса, но она не укрылась от взгляда Маршала. Она уставилась прямо на него, как бы говоря: только попробуй что-то сказать.

Маршал только вздернул бровь и, повернувшись, поспешил за остальными. Он нашел уместным возмутиться, когда она коснулась папок с лабораторными отчетами, но теперешняя ее проделка показалась ему забавной.

– Посмотрим, что тут у нас, – говорил Лауренс, когда Джульетта наконец поднялась на второй этаж. Подняв крышку одной из машин, он достал оттуда полоску бумаги с черными линиями. Неопределенно хмыкнув, старый ученый подошел к еще одной машине, посмотрел на имеющийся на ней экран и сличил его с линиями на полоске бумаги, затем отошел и принялся листать тетради, лежащие у него на столе.

– Итак, – сказал он наконец, потратив на тетради около пяти минут, которые прошли в полном молчании. Его палец остановился в конце пожелтевшей страницы и постучал по химическим формулам, записанным на ней. – Поскольку данные, которыми мы располагаем, неполные, я не могу с уверенностью сказать, действительно ли эта субстанция является вакциной. Мне не с чем ее сравнить. – Лауренс опять посмотрел на полоску бумаги. – Но кое-что я узнал. Главным компонентом здесь является опиат, который, насколько мне известно, с недавних пор стал продаваться на улицах под названием лерникром.

Джульетта замерла. По ее телу пробежала дрожь, потому что она уже слышала это название.

– Tā mā de, – устало сказала она. – Мне известен этот наркотик.

– Да, мы начали продавать его, хотя и в небольших количествах, – сказал Рома, также узнавший это название.

– Нет, дело не в этом. Лерникром. Это тот наркотик, который Уолтер Декстер пытался продать Алой банде оптом. – Она закрыла глаза, затем открыла их опять. – Это он поставляет Ларкспуру этот опиат.





Глава двадцать шесть




Вечером следующего дня Джульетта была погружена в свои мысли.

Все это время вместо того, чтобы раз за разом отшивать Уолтера Декстера, она могла бы собирать сведения. Но, если бы она попыталась вернуть его благосклонность теперь, то это показалось бы подозрительным. Наверное, именно поэтому людям говорят, чтобы они не сжигали мосты, даже если это всего лишь мост, ведущий к какому-то там никчемному торговцу.