– Вот уж не думал, что моя привычка пить кофе в любое время может оставить меня.

– Кофе для меня слишком дорог. Чай тут гораздо дешевле.

– Да, я тоже это заметил. Хотя никак не могу понять, почему.

– А что тут непонятного? Граница вон, доплюнуть можно. Вот ханьцы и таскают сюда все, что только могут. Это же не императорский чай утренней росы. Так, для всех. А доход с него они хороший имеют, – пояснил Мишка, прихлебывая напиток.

Все это ему рассказал Савва, пока они беседовали вечерами. Вообще бывший каторжник оказался самым настоящим кладезем самой разной информации, так что теперь Мишка вполне спокойно ориентировался в самых разных областях торговых отношений. Внимательно выслушав его, полковник задумчиво кивнул и, помолчав, спросил:

– Постойте, это что же выходит, что они нам в страну всякую ерунду везут?

– Как и наши им, – фыркнул Мишка. – А вообще, говорят, что ханьцам запрещено продавать иностранцам лучшие сорта чая под страхом смерти. Там не только про чай такие законы. Про фарфор и еще некоторые вещи, я толком не интересовался.

– Почему?

– А зачем мне? Я с ними торговать не собираюсь. У меня интересы другие.

– Да уж, я заметил. Охота, механика. Оружейник-самородок. Признаться, у меня из головы не идут ваши слова про легкую мортиру. Неужели и вправду можете такое придумать?

– Так, считай, уже придумал. Осталось только в железе сделать. Как и винтовку.

– Поверить не могу, – удивленно тряхнул головой половник.

– Чему именно? Что полуграмотный мальчишка способен придумать что-то толковое, или тому, что крестьянин способен на что-то большее, чем просто в земле ковыряться? – спросил Мишка с неожиданной жесткостью.

– Похоже, я вас чем-то обидел, – медленно проговорил Белецкий, внимательно разглядывая его.

– Не вы лично, а ваше так называемое общественное устройство. Да и снобизм всяческих господ тоже доброго отношения не прибавляет.

– Увы, признаться, иногда я и сам склоняюсь к такому мнению, – неожиданно признался полковник. – Да только изменить что-то не в моих силах. Хоть и стараюсь. Был у меня случай. Ротный был потомственный офицер, а дурак дураком. Службу запустил так, что хоть святых выноси. Солдаты не то что винтовку, строя не знают. А убрать его своим приказом я тогда права не имел. Пришлось перевести в его роту одного толкового унтера. Так тот за полгода из натурального стада приличную роту сделал. Я бы рад его самого на роту поставить, а не могу.

– Вот и получается, что у человека есть талант, знания, а пробиться через имперскую бюрократию он только с пулеметом может, – зашипел парень.

– С чем, простите? – тут же отреагировал полковник.

– Пулемет. Картечница, значит, – пояснил Мишка, в который уже раз мысленно ругая себя на несдержанность.

– А почему тогда пулемет?

– Так он длинной очередью пули мечет. Сколько в ленте есть, столько за раз и выпустит.

– В ленте? – недоумевающе переспросил Белецкий.

– А вы про изобретение господина Максима не слышали? – принялся выкручиваться Мишка. – Там такая механика занятная. Специальный механизм протягивает в машинку ленту, в которой набиты патроны. Лента выходит с другой стороны, а стреляные гильзы выталкиваются вперед, под ствол. Сам ствол забран в трубу, в которую вода для охлаждения залита.

– Что-то я такое слышал, – чуть подумав, закивал полковник. – Там еще проблема какая-то со стрельбой была.

– Ленту перекашивает, и из-за этого механизм клинит.

– Но, черт возьми, откуда?.. – растерянно спросил Белецкий.

– Думаете, если в глуши живем, так электричества боимся и пням молимся? – иронично рассмеялся парень.

– Я смотрю на вас и не верю собственным ушам. Вижу юношу, еще даже не бреющего бороды, а слышу умного, много знающего человека. Так не бывает.

– Бывает. В наших местах взрослеют рано. Тут долгое детство большой бедой запросто обернуться может.

– А ваша речь? – не сдавался Белецкий.

– А что речь? – сделал вид, не понял что Мишка, хотя уже десяток раз успел отругать себя.

– Вы разговариваете, как человек, получивший серьезное образование. Да, я знаю, что вы грамотны, но чтобы так… – Полковник покачал головой.

– Мне всегда нравилось умных людей слушать. А память у меня хорошая. Вот и нахватался вершков. А что до механики, так тут просто все. В депо мастера умные, знающие. Много чего показывали, объясняли. Вот и научили, на свою голову, – с усмешкой закончил парень свой спич. И заметив, что полковник откровенно зевает, предложил: – Вы в избе ложитесь. Я там топчан застелил уже. А я приберусь, да на лавке лягу.

– Может, лучше я на лавке? – вежливо предложил полковник, но в его вежливости не было и толики желания поступить именно так. – Неудобно, вы все-таки хозяин.

– Ничего, – отмахнулся Мишка. – Вы у меня в гостях. Так что все в порядке. Да и шарахаться я еще долго буду. И вскочу с первым светом. В общем, отдыхайте.

Кивнув, Белецкий поднялся и, умывшись из ведра, отправился спать. Мишка же, аккуратно загасив огонь, прибрал все продукты и, оглядевшись, отправился следом, не забыв закрыть за собой дверь. Лесные звери быстро доберутся до оставленных человеком продуктов, если не соблюдать элементарных правил.

Утром парень вскочил с первыми лучами солнца и, глянув, как полковник сладко посапывает, отправился во двор. Умывшись ледяной водой, Мишка как следует размялся и, прихватив ружье, отправился к ручью. Нужно было проверить сети и заняться засолкой, раз уж случилось такая оказия. Но на этот раз парень решил наделать немного деликатесов. Из поднятой сети он брал только красную рыбу с икрой, небрежно сбрасывая остальную в воду. Благо это не акулы, которые не могут не двигаться. Еще он брал стерлядь. Коптить. Уж очень к месту пришлись его кулинарные изыски.

Вообще обилие рыбы в верховьях реки поначалу несколько удивляло Мишку, но потом, поразмыслив, он сообразил, что рыбу в эти места привлекают корм и чистая вода. А про то, что красная рыба обычно идет нереститься в верховья, даже школьники знают. Так что, отбросив сомнения, парень торопился набить семейные закрома соленым деликатесом. Он уже греб обратно к берегу, когда увидел спускающегося к берегу полковника и выходящего из-за куста медведя.


Прибавив ходу, Мишка подогнал лодку к берегу и, подхватив часть улова, который специально отложил для подкорма соседа, поспешил к кустам. Полковник, собиравшийся что-то сказать, увидел стоящего шагах в тридцати от лодок медведя и, испуганно икнув, замер. Тряхнув мешком, Мишка чуть улыбнулся и, обойдя замершего офицера, тихо сказал:

– Не беспокойтесь, он обычно смирный.

Не доходя до косолапого шагов пяти, парень вывалил из мешка свое подношение и, с усмешкой посмотрев на топтыгина, предложил:

– Ну, угощайся. Только не думай, что так всегда будет. Вот оправишься и станешь сам себя кормить.

Внимательно наблюдавший за ним медведь вскинул морду и старательно принюхался, после чего, тихо рыкнув, заковылял к рыбе. Плавно отступив на несколько шагов назад, парень развернулся и не спеша вернулся к лодке. Замерший возле нее словно статуя полковник, не удержавшись, потряс головой, словно отгоняя морок, и осевшим голосом проворчал:

– Зря я вам не поверил вчера. Думал, это что-то вроде охотничьих баек. А выходит, это все правда.

– Вы про что, Александр Ефимович? – не понял Мишка.

– Откровенно говоря, теперь уже про все, – растерянно выдохнул полковник и полез в лодку.

– Тот камень с веревкой – это якорь. Спуститесь ниже сети и ловите на здоровье, – подсказал парень и одним толчком спихнул лодку в воду.

Пока Белецкий выгребал на реку, парень успел рассортировать добычу и приступить к чистке, попутно откладывая на чистую холстину икру.





* * *


Довольный, умиротворенный и отчаянно голодный полковник вернулся с рыбалки и, едва поднявшись по тропе к заимке, удивленно замер. Молодые парни, негромко перешучиваясь, грузились мешками, словно верблюды, и почти бесшумно исчезали в густом подлеске. Другая группа тащила из тайги валежник и ветви можжевельника. Сам хозяин заимки сидел у костра и не торопясь помешивал в котелке какое-то варево. Напротив него, попыхивая трубкой, восседал, словно каменный идол, немолодой, но еще крепкий хант.

Увидев Белецкого, парень улыбнулся и, указав ему ложкой на место по соседству, сказал:

– Вешайте свою добычу вон туда, под навес, и присаживайтесь, Александр Ефимович. Как раз уха поспела, обедать будем.

Слова про обед произвели на организм полковника поистине магическое действие. Рот его моментально наполнился слюной, а желудок издал громкую урчащую руладу. Смутившись, Белецкий поспешил выполнить указание и присел к костру. Получив в руки глиняную миску с ухой и кусок слегка зачерствевшего, но очень пахучего хлеба, полковник принялся за еду. Остальные, уже явно успевшие отобедать, не спеша прихлебывали чай из настоящих фарфоровых чашек.

Этот факт так удивил полковника, что он даже про еду забыл. Заметив его взгляд, парень понимающе усмехнулся и, чуть пожав плечами, пояснил:

– С собой из дому привез. Считаю, что даже временное жилье должно быть жильем. Настоящим. Тем более что проводить мне тут придется много времени. Да вы кушайте, кушайте. А то остынет.

– Благодарю, – кивнул Белецкий и снова ловко заработал ложкой.

Уха оказалась наваристой, в меру пряной и с солидными кусками стерляди. В момент опростав миску, полковник с сомнением покосился на оставшийся хлеб, но парень, продолжая слегка улыбаться, развернул лежавший у костра лист лопуха. Жареная целиком рыбина легла в миску Белецкого, вызвав своей золотистой корочкой очередной приступ слюноотделения. Отложив ложку, полковник пальцами оторвал кусок мяса и, отправив его в рот, едва не застонал от удовольствия.

– Вы не перестаете удивлять меня своими талантами, Михаил, – проговорил он, прожевав. – Я такую рыбу только в московском ресторане пробовал. Но там повара, мастера своего дела. А тут…

– Угу, простой охотник, крестьянский сын, – фыркнул Мишка, доливая себе в чашку чаю.

– Простите, я не это хотел сказать, – смутился полковник, сам не понимая своей реакции.

– Все просто, Александр Ефимович, – усмехнулся парень. – Я люблю вкусно поесть сам и люблю угощать гостей. Вот и пришлось научиться, пока по тайге бродил.

– Я смотрю, у вас все просто, – проворчал полковник, расправляясь с рыбой.

– А зачем усложнять? – пожал Мишка плечами. – Жизнь и так постоянно трудности преподносит. Прошу вас, – с этими словами парень протянул ему чашку с горячим чаем.

– Я так понимаю, это именно тот, с кем нам предстоит разговаривать? – осторожно уточнил полковник, кивая на молчаливого охотника.

– Позвольте представить. Первый охотник стойбища, Торгат. В его ведении находятся все дела, которые касаются охоты, рыбалки и войны, – представил парень мужчину. – Про вас я ему уже рассказал. Как и о вашем деле.

– И что он ответил? – подобрался Белецкий.

– У Торгата есть к вам несколько вопросов.

– А он нас понимает? – удивился Белецкий, удивленно покосившись на охотника.

– Он понимает, – едва заметно усмехнулся Торгат, не вынимая изо рта чубука трубки. – Мишка сказал, что вы хотите, чтобы мои парни ходили по тайге и искали хунхузов. А если найдут, то мы бы их убивали. Так?

– Это был бы самый лучший вариант, – кивнул полковник. – А если их будет очень много, то от вас должен прийти к нам гонец и рассказать, где они, сколько их и что делают. Тогда я смогу отправить в то место солдат, чтобы устранить эту проблему.

– А если они не придут в наши места? Что тогда? – прозвучал вопрос.

– Не придут, и слава богу, – вздохнул полковник.

– За нашу работу вы товарами платить станете. Так? – спросил Торгат, кивая на кучу сложенных в стороне мешков и ящиков.