«И мы его не слышим!» – наблюдательность Орша помогла обратить внимание на ещё одну странность – распознать его мысли не получалось. Никак!

Все усилия оказывались тщетными, как если бы что-то неодолимое отделило нас от собрата. Как физически, так и ментально.

Кажется, прежде мы так остро ни на что не реагировали. В своей прежней жизни мы никогда не теряли одного из своих: или исчезали все разом, или существовали все. А с учётом того, что нас в принципе здесь осталось так мало…

«Надо вспомнить, как это случилось», – я надеялся отыскать объяснения в предшествующих событиях.

«Стремительно даже для нашего восприятия. На этом же месте полыхнуло то самое мерцающее энергией пятно, подмеченное во время ночного патрулирования», – откликнулся Тас.

«Наэлектризовавшийся и уплотнившийся воздух», – следующее уточнение от Хала.

«Это все предвестники его исчезновения?» – уточнил я.

«Ещё это. – Хем пнул ногой пока ещё живую и силящуюся вырваться из захвата добычу. – Оно появилось ровно на месте Щега».

«В миг его исчезновения?»

«Нет, – немедленно ответил наблюдательный Орш, – секундой позже».

«Это… трансформация оболочки?»

Мы дружно уставились на существо, не представляя, имеет ли такое предположение под собой реальную основу. Способны ли к таким метаморфозам материальные оболочки?

И всё же, несмотря на отсутствие ответа на этот вопрос, наши способности эдаити говорили однозначно – внутри свалившийся из ниоткуда добычи нет нашего собрата. Это не он.

«Абсолютно не он!»

«Но я чувствую Щега… где-то», – затряс головой Тас, словно пытался разобраться в путанице мыслей и образов.

«Все мы чувствуем».

«Но найти и определить местоположение не можем».

«Тогда возвращаемся», – решил я, одновременно «прислушиваясь» к мыслям собратьев, оставшихся возле зарослей: не случилось ли и там чего-то странного.

«А Щег?»

«Мы не можем действовать разрозненно. Если отправимся на поиски, то разделимся. Это неверный подход. Поэтому возвращаемся, забираем всех и движемся вглубь леса. По ходу продвижения будем искать Щега».

Все приняли это решение, понимая, что собрат небеззащитен. И, пока жив, так же будет стремиться вернуться к нам.

«А добыча?» – пихнув ногой гигантскую тушу, обездвиженную нашим давлением, Орш напомнил о тех, кто помимо нас нуждается в пище: все мы увидели образ Риша…

И столь же сосредоточенно мы изучили обречённую жертву: две пары конечностей, мощное, но не неуязвимое тело, крупная голова с пастью, усеянной острыми пластинами, и перепончатые выросты на спине. Однозначный хищник и, возможно, способный к простейшему полёту. Но самое главное – чутьё нам подсказывало: эта материя точно отличается от структуры кристаллов. Тело существа внутри было иного состава – в её основе находился волокнистый белок. Именно то, что нужно для подпитки оболочки.

«Пробуем», – коротко бросил я, понимая, что в острогранных зарослях целиком эту тушу не протащить.

Не теряя времени, мы когтями распластали добычу на куски, действуя скорее инстинктивно – подобно тому как, будучи бестелесными, втягивали в себя энергию, наполнявшую других. И после первого же проглоченного куска последовал синхронный вывод:

«Вкус хороший».

«Он идентичен съедобным выростам в нишах окаменевшего гиганта возле болота».

«Точно! Такая же сочная волокнистая ткань. Только без пробуждающего безумный голод аромата!»

Клыки разрывали питательную материю, мощные челюсти перетирали, насыщая тело. И ничто не мешало нам вести мысленный диалог, одновременно продолжая и фиксировать размытое ощущение присутствия Щега.

«Возвращаемся. Небо начинает светлеть».

Наша охота увенчалась успехом – туша, добытая в самый неожиданный момент, оказалась так велика, что даже после полного насыщения нам всем пришлось изрядно нагрузиться огромными кусками сочащейся аппетитным соком плоти. Той, что напитает ресурсы оболочек оставшихся в ожидании собратьев.

Да, мы получили пищу, но ещё и столкнулись с чем-то неоднозначным. Впрочем, мы и в этом разберёмся. Это лишь вопрос времени…





Глава 5. Наблюдатели




Троя




– Ушли?

Мне не требовалось пояснений: штурман спрашивал о вездесущих амиотах. Вернее, о том из них, кто постоянно держал меня подле себя. И группе его неизменных сопровождающих.

– Да… думаю, ушли, – едва слышно прошептала я в ответ, практически уткнувшись в ухо мужчины.

Сидели мы совсем близко друг к другу, прямо на холодной, заснеженной земле. Где-то рядом, чуть в стороне, лежали останки погибшего военного, с которого один из амиотов содрал скафандр и отшвырнул. Неожиданно наступившая темнота не позволяла мне вновь и вновь обращать взор к этому месту… Но спокойнее от этого не становилось.

Всеми силами я старалась совладать с эмоциями, однако отчётливое ощущение дрожи, которая сотрясала тело привалившегося к моему плечу штурмана, мешало. Ещё и странное состояние тревоги… Не сразу, но я поняла, – оно связано с амиотом. Я неведомым образом словно чувствовала отсутствие Седьмого. Или же просто интуиция подсказывала, что монстр ушёл?

– Ты должен надеть… это, – запнувшись, я ткнула в плечо Игеря комком из того самого скафандра.

В темноте мы не могли видеть следы крови на нём, но её запах… Воображаемый или реальный – не важно! Он усиливал панику и рождал отвращение.

– Ты спятила? Я не могу…

Игеря трясло. Он обессиленно обмяк, в поисках поддержки привалившись ко мне.

– Ты же замёрзнешь. Надень, – продолжала я увещевать.

В темноте мир сузился до нас двоих. Я догадывалась, что другие амиоты рядом – изредка доносились звуки, похожие на бормотание, и стоны амиоток. Но как-то реагировать на их присутствие, опасаться или прислушиваться сил не было – ни моральных, ни физических. И не у меня одной.

– Какая разница? – голос мужчины дрожал. Возможно, он плакал…

Я и сама с трудом сдерживала слёзы: после всех пережитых смертей, казалось, уже ничто не способно поколебать моё смиренное принятие происходящего. Но нет. То, как ужасно погиб этот человек, пусть он и произвёл на меня неприятное впечатление… Такой смерти никто не заслуживает.

– Всё, что нам остаётся, – цепляться за жизнь, – я заставила себя ожесточиться, продолжая настойчиво толкать ему в руки свёрток. – Не думай о случившемся. Сейчас намного важнее, чтобы системы обогрева этого скафандра работали. – Подняв глаза к тёмному небу, куда тише добавила: – Это место… оно жуткое. То ультразвук, то эта внезапная темнота, хотя лишь недавно наступило утро. И этот странный снег… Накануне его ничто не предвещало. Другой тёплой одежды не предвидится, а с заходом розового светила снова похолодало. Что с климатом на этой планете? Вдруг дальше будет ещё холоднее?

Игерь всё же ко мне прислушался. Пересиливая явные рвотные позывы, кое-как на ощупь очистив скафандр от ошметков чужой крови, наконец оделся.

– Они с ним это сделали?

Говорил он всё так же глухо, но дрожал уже ощутимо меньше. А неприязненное поёживание легко было объяснить воспоминанием о том, какая судьба постигла предыдущего владельца скафандра. Ясно же, о ком речь…

– Не они. – У меня, в отличие от штурмана, сомнений не было. – Те, кого они убивали, после смерти выглядели иначе. Да и зачем бы амиотам утром интересоваться его гибелью, если сами это устроили? Эта планета сама по себе гибельная. Или ты забыл сообщение переселенцев-колонистов?

– Амиоты куда большее зло, чем вся планета! Думаешь, почему ничто здесь не может их сокрушить?

Игерь не унимался: под влиянием согревающих систем его озноб прошёл, темнота, дарующая условное уединение, никуда не исчезла, а проголодаться мы ещё не успели. Оттого весь свой пыл штурман направил на обличение врагов в моих глазах. Только я была не согласна с мужчиной!

– Потому что идиоты учёные создали их такими! – запальчиво напомнила о реальных обстоятельствах. – И амиоты в этом точно не виноваты.

– Троя, я уверен, что в этом плену мы погибнем. И следующим буду я!

– Прекрати паниковать, – поспешила я оборвать шёпот собрата, догадываясь, что оставшиеся в лагере монстры нас слышат. – Наша задача – просто держаться к ним ближе и не допускать ссор. Ясно же, что рядом с ними на этой планете безопаснее. А мы с тобой первые земляне, оказавшиеся в таком гиблом месте. Мало того – оставшиеся в живых! Нам следует сосредоточиться на этом.

Продолжала я тихо, надеясь, что к штурману вернётся способность спокойно рассуждать и он меня услышит. Как скоро появится Седьмой? Возможно, у меня совсем мало времени.

– В каком смысле сосредоточиться? – удивился непонятливый собеседник.

– Надо собирать информацию! Узнать о планете больше. Вчера, засыпая, я подумала, что неплохо было бы начать вести дневник, описывая события и местные явления. В скафандрах есть система фиксации.

– Пфф… – Я почувствовала, как землянин отмахнулся. – Зачем? Эти данные сгинут здесь вместе с нами. Впрочем, – он запнулся, но всё же продолжил после небольшой паузы: – Ты наверняка проживёшь дольше. Только будешь ли ты этому рада?

– На что ты намекаешь?

Штурман снова поднял неприятную тему? Сглотнув, невольно подумала: вчерашние измышления на мой счёт для третьего пленника плохо закончились…

– Ты же заметила, – Игерь заговорил немного о другом. Голос его звучал лихорадочно, выдавая абсолютную убеждённость. – Этих их самок, – в темноте он нашарил и судорожно сжал мою руку, как если бы желал обратить на свои слова особое внимание, – их… меньше!

– Пожалуйста, – умоляющим тоном пытаясь вразумить собеседника, я сжала ладонь мужчины, – не стоит болтать о таком…

Ощущение опасности усилилось – мне совершенно не хотелось обсуждать наших пленителей. Повода заподозрить их в сердечности в принципе не было, так к чему гневить лихо? Но Игерь словно обезумел, продолжая напрашиваться на проблемы и упорно настаивать на своих выводах.

– Их создали с прицелом на размножение, это же очевидно, раз есть женские и мужские особи. Но женских значительно меньше, – шёпотом разглагольствовал он, заставив меня посреди стылой от выпавшего снега поляны вспотеть от ужаса. – На всех не хватит…

Ещё во время полёта со всей очевидностью уяснив, что амиоты не осознают причин свойственной нам разнополости, я меньше всего желала просвещать их! И без вчерашних скабрёзных намёков военного сама беспокоилась из-за манеры Седьмого держать меня подле себя. Оттого и гасила любые мысли на сей счёт, уверившись в его способности слышать невысказанное.

Нет, идея о том, что я могу нравиться этому существу – нравиться как женщина, – казалась мне абсурдом. Какие симпатии к еде?! Откуда вообще понятие о симпатии у тех, кто не знаком с самой возможностью чувствовать и испытывать эмоции? Да, им создали тела… Но что такое тело без души? То, что учёные вселили в искусственно созданные оболочки, несомненно разумное, но совершенно бесчувственное.

А оболочки очень впечатляющие! Они сбивали с толку, пугая, но и пробуждая некий интерес. Поражали воображение! То, что выдержали эти созданные тела, – это впечатляло. Амиотов создали неуязвимыми, с массой способностей. И, как совершенно правильно заметил Игерь, одной из них является возможность размножения. Только пусть амиоты никогда об этом не узнают!