Ещё несколько мгновений в комнате висело напряжённое молчание, потом леди Ирэн свободно уселась в кресло и продолжила разговор.
— Вы признаёте, что я ношу вашего ребёнка, лорд Ричард? Последнего вашего ребёнка. — безжалостно уточнила она.
Беседа протекала тяжело. Лорд иногда упирался на какой-то не слишком существенной мелочи. Как понимала Ирэн – исключительно в силу природного упрямства. Но ход мыслей леди он понял. Хотя вдолбить ему, зачем церковь хочет наложить на детей руки, было тяжело.
Через час, совершенно мокрая от пота, леди Ирэн вышла из комнаты мужа. Кто знает, что и как он будет теперь думать, но общей договорённости она достигла. Скрипя зубами от раздражения и принуждения, лорд согласился держаться с ней единым фронтом. Ирэн отправилась в свои покои – ей нужно было обдумать ответ на действия отца Клавдия.
Захлопотала Анги, видевшая, в каком состоянии госпожа вышла от мужа. Нагрели воды, Ирэн обмыли, и она уснула почти мгновенно. Вкус победы тяжёл, но всегда сладок. С чистой совестью леди проспала почти до вечера. А как только она открыла глаза, Анги доложила, что её дожидается лакей лорда Ричарда. Пришлось вставать и приводить себя в порядок – лорд желал видеть жену для беседы.
В комнату мужа Ирэн шла, как обычно, в сопровождении свиты и собак. Но в этот раз лорд удивил её тем, что потребовал проследить, чтобы все остались не просто за дверями прихожей, а отошли ещё и от дверей проходной комнаты-прихожей. Настороженная Ирэн просьбу выполнила – велела прислуге ждать в коридоре, подальше от двери. Теперь между супругами и слугами было целых две пустых комнаты и кусок коридора. Только вот садиться в кресло Ирэн не стала – мало ли что… Лорд, так-то, здоровый мужик. Ему достаточно просто поймать её за руку, и он легко свернёт ей шею. Она села на стул горничной у дверей.
Лорд, как ни странно, заметил её маневры и невесело ухмыльнулся.
— Боитесь меня, леди?
— Не боюсь, лорд, но разумно опасаюсь. Каждый из нас силён на своём поле. Зачем же мне заходить на ваше?
— Ладно, леди Ирэн… Я думал днём…
Ирэн с трудом удержалась от комментария, что думать полезно всегда, а не только изредка днём. Ситуация настораживала, она не понимала перемен в лорде.
— Так вот, я думал сегодня днём. О многом думал… Ваш ребёнок – не единственный мой наследник. Вы это понимаете?
— Разумеется. Именно это я сегодня и пыталась вдолбить вам, лорд Ричард! — не удержала раздражения леди.
— Что будет, если вы не разродитесь?
Ирэн вспыхнула:
— Не дождётесь! Я рожу ребёнка, и плевать, кто будет – девочка или мальчик! В любом варианте – это ваш наследник!
— Леди, — очень спокойно и серьёзно сказал муж: — успокойтесь, леди… Я хочу знать, что будет с Диконом, если случится несчастье и ребёнка у вас не будет?
Ирэн вскочила со стула и раздражённо прошлась туда-сюда по комнате. Здесь, в этих условиях, такое могло запросто случиться. Она старалась не думать об этом, но…
— Что вы хотите, Ричард?
— Я хочу честного ответа на свой вопрос.
— Дикон не виноват в вашем скотстве. А мне хватит замужества с вами. Вряд ли я ещё захочу выйти замуж. Пожалуй, в таком случае, я постараюсь утвердить его права на титул и земли. Он, в отличие от вас, умеет думать и учится! — не удержалась от шпильки она.
Лорд сказал:
— В той башне, что стоит с крышей, есть подземный ход…
— Я бы даже сказала, что Дикон совсем не похож… ЧТО?!
— Он проложен очень глубоко, под рвом и до самого леса. О нём уже никто не знает. Начало ход берёт в подвале. Там тюремные камеры, так вот в первой из них нужно разбить стену напротив двери – она кажется каменной, но это не так. Я не знаю, понадобится ли он вам когда-либо… Но в случае осады, вы сможете уйти… А теперь ступайте, я устал и хочу спать…
Уже выходя из комнаты, Ирэн спросила:
— Зачем ты сказал мне это?
— Я хочу, чтобы мои дети жили…
9
Жизнь в средневековом замке несколько скучновата. Ирэн явно видела и понимала разницу между двумя мирами. Словосочетания «информационный голод» она не знала, но это не мешало ей осознавать присутствие этого самого голода. И силу сплетен и разговоров в достаточно замкнутом коллективе леди оценить уже успела. Именно поэтому, окружение для необходимой беседы она выбирала очень тщательно.
Случай, конечно, представился не сразу. Не так-то и легко было одновременно поймать на отдыхе капитана, капрала, Вонду и главную швею Лирону, ту самую женщину с вытянутым лошадиным лицом. Она, кстати уж, Ирэн нравилась – строгая и ответственная, но не злая.
По окончании ужина, компания задержалась у большого камина, обсуждая какие-то требования на новые рубахи для солдат. Вопрос был решён давно, но капитан, похоже, просто уточнял сроки. Капрал стоял рядом за компанию, ещё несколько слуг сидели рядом, за нижним столом, торопливо доедая сыр с хлебом. Несколько служанок убирали со стола.
С точки зрения Ирэн, ситуация была идеальной. Она аккуратно, одним вопросом влезла в разговор о рубашках, точно зная, что теперь, пока говорит госпожа, никто из компании не сможет отойти. Значит, лавина сплетен и разговоров завтра ей обеспечена. Кроме того, весь разговор услышат и простые слуги. Ирэн понимала, что святого отца нужно «добить» в глазах окружения.
— Да, Вонда, с этой тканью лучше поторопиться. Можешь пока отложить шерстяные, они не к спеху… Кстати, капитан Вест, давно хотела вас спросить…
Капитан чуть насторожился и посмотрел леди в глаза. До сих пор она ни разу не вмешивалась в его приказы, полностью доверяя ему охрану замка и маршруты караулов.
— Вы единственный из живущих в замке, кто присутствовал тогда в спальне моего мужа. Кому именно вы рассказали, что лорд Беррит не только вернул мне приданое, но и добавил ещё двести золотых львов?
Теперь Ирэн была свято уверена, что никто из близстоящих не пропустит ни слова! Сумма в двести золотых львов, по меркам любого служащего, просто гигантская, за всю жизнь такую не заработать. А людям же всегда интересно послушать про чужие деньги и проблемы!
— Леди Ирэн! Я воин, а не престарелая служанка! Вы подозреваете меня в том, что я сплетничаю о делах хозяев замка, как… как горничная?! — маленький вояка был искренне обижен.
Глядя ему в глаза, леди отчётливо и достаточно громко сказала:
— Капитан, мне проще подозревать вас, хоть и не хочется это делать, чем заподозрить святого отца в нарушении тайны исповеди!
По смущению капитана, по отведённым в сторону глазам, она поняла – да, на исповеди он святому отцу рассказал, что именно происходило в спальне лорда. Только вот мысль, что отец Клавдий воспользовался этими знаниями, шокировала не одного капитана. Замерла служанка, не донеся грязную миску до корзины, быстро перекрестились швея и ткачиха, капрал Тоун покачал головой, и видно было, что люди вокруг потрясены…
— Так кому вы, капитан, называли эту сумму?
Ответ капитана, затаив дыхание, ждали все. Капитан побагровел, лицо покрыли крупные капли пота, он хрипло откашлялся и сказал:
— Клянусь господом нашим, на кресте погибшим за грехи людские, никому! Никому… кроме святого отца на исповеди…
— Я вам верю, капитан, и не могу вас винить за это.
Ирэн ободряюще кивнула Версту и прошла в сторону своих покоев. Оставив слуг и кухарок обсуждать неслыханное – святой отец нарушил тайну исповеди!
У самой Ирэн эта ситуация оставила хорошее ощущение. Она понимала, что это – не подстава, это – не ложь и клевета. Именно такой святой отец и есть. Для него интересы церкви и собственные – всегда на первом плане. Ради них он по головам пойдёт. Так пусть люди знают, что плевал он на тайну исповеди, а значит – и на них самих. Так и должно быть.
Наступление осени ознаменовалось появлением в замке сайны Рины, вдовы, которую рекомендовал капитан Верст.
— Она, леди Ирэн, вдовой осталась полгода назад. Годов ей уже тридцать пять, детей ей бог не дал, вот и подыскивает себе место на старость. А мне она сестра двоюродная, вот я и подумал…
Ирэн тихонько фыркнула. Ну, конечно, тридцать пять – прямо старуха уже, хоть сейчас ползи в сторону кладбища.
— Считать и писать она умеет?
— Умеет, ваша светлость, умеет. Муж научил, он у неё купцом был. Да только не сильно удачливым. Вот ежели вы ей какую работу найдёте…
— Пусть приезжает, поговорим.
И сайна Рина приехала, приятно поразив Ирэн и умением читать-писать-считать, и здравомыслием, и трудолюбием. На неё леди Ирэн сбросила все дела по обеспечению замка продуктами на зиму. На то, чтобы вникнуть в суть, сайне понадобилась всего неделя. Конечно, она иногда обращалась за пояснениями к Лусту, а иногда и к самой Ирэн, но в целом, её работа леди вполне устраивала. Хваткой оказалась сайна и благоразумной.
— Нет-нет, леди Ирэн, пусть лучше запас небольшой останется. К весне будет видно, понадобится или нет. Да и продавать весной нам выгоднее, цены-то выше будут. А испортится оно, не испортится – места для хранения хватает.
Сайна составила точный список, чего не хватит до весны, а чего – излишки, и можно продать сейчас. Сама ездила на осеннюю ярмарку в Эдвенч, заодно уладив и свои дела – сдала домик, что достался от мужа, в долгосрочную аренду.
Ирен с удовольствием общалась с этой рассудительной и подвижной женщиной. Седины в тёмно-рыжих волосах ещё не было, чёрная тканевая заколка на волосах, скромное чёрное же платье, очень белая кожа, как бывает у рыжих, янтарно-зелёные глаза, даже брови-ресницы отливают красноватым, россыпь веснушек на курносом носу и улыбчивый широкий рот. Не красавица, но очень милая и приятная женщина.
Закончился ремонт в башне, и Ирэн перебралась туда вместе со слугами, собаками и детьми лорда. Кроме кухни, на первом этаже были отведены две тёплых спальни для Дикона и Лорен, комната-класс, где занимался с ними сквайр Ронг, и большая светлая комната для игр.
Оставались ещё несколько маленьких комнат-клетушек, которые Ирэн распределила между слугами. Мысль о том, что даже у слуг в башне леди Ирэн есть окошки, пусть и маленькие, но в два стекла, будоражила замок. Слугам леди завидовали. Ирэн начинала понимать, что ей не избежать капитального ремонта и перепланировки основного жилого здания. Но это всё – на следующий год. А пока леди готовилась к родам.
И, надо сказать, подготовка эта была не такой и лёгкой. Если старая Марша только радовалась, что есть возможность мыться в тепле и ходить в чистом, то акушерка, привезённая лордом Берритом, противилась и кривилась:
— Ни к чему это, леди Ирэн. На господа нужно надеяться, а не на вот эти вот… — она презрительно махнула рукой в сторону ванной для слуг: — Я, с божьей помощью, столько родов приняла, сколько и придумать сложно… И ничего, всё очень даже хорошо было без всякого мытья. Медком вам помажу там, чтобы на сладкое ребёночек побыстрее вылез, всё и обойдётся. А ещё хорошо нож под подушку положить, не забудьте у мужа попросить – тогда и будет мальчик. Они, известно дело, оружие любят…
Наслушавшись рассуждений Юсты, Ирэн поняла – к себе она её не допустит. Пришлось договариваться с Маршей. Та пришелицу недолюбливала, и первое время Ирэн думала, что за место своё опасается. Юста и моложе, и активнее, да и симпатичнее. Но, поговорив с Маршей пару раз, Ирэн поняла – не в этом дело. Марша поджимала губы, говорить не хотела, но обещание перевести её жить в башню навсегда сделало своё дело:
— Шальная она, леди Ирэн. Смыслит мало – говорит много, чего нового узнать – ей не надобно, зато вон Саймусу изо всех сил глазки строит…
Ирэн насторожилась. Саймус – один из служителей отца Клавдия, тот, что покрепче телом и подпевает святому отцу во время молитвы. Не красавец, конечно, но и не урод. А нижние чины церкви могли и в брак вступать. Похоже, именно на это и рассчитывала Юста. Но именно эти сведения стали последней каплей – в башню Ирэн запретила её пускать и велела до родов оставить акушерку в покое. Просто, чтобы не обижать лорда-отца. А после родов вернут красавицу по месту жительства. Не нужен Ирэн такой медик рядом. Зато нужно искать ученика старой Марше. Она и действительно не молоденькая.
Роды леди Ирэн начались в двадцать второй день месяца Новембера, ближе к полуночи. В соответствии с её приказом, из башни немедленно удалили всех посторонних и дверь заперли на надёжный засов. Вход в башню с улицы охраняли гвардейцы короля.
Стерилизованные простыни были вынуты из тканевой обёртки, в котлах грели воду, старая Марша принесла с собой травы и настои и третий раз намывала руки с мылом. Смущал Маршу только один факт – леди потребовала поверх своей одежды натянуть всем какие-то странные хламиды и подвязать волосы. Ну, да и бог с ней, у беременных ещё и не такие прихоти бывали. Не первые роды Марша принимает, справится, с божьей-то помощью… А ворчала она себе под нос скорее от волнения. А хламида… Да пусть будет, глядишь, свою одежду все сберегут, пятен на ней не будет. Да и не мешает одёжка эта – свободная, да и завязки на спине… Пусть уж будет…
Ирэн очень мало знала о родах. Так, где-то что-то слышала. Единственное, что она знала точно – чистота нужна в первую очередь. А дальше всё в воле случая. Она, признаться, несколько испугалась, когда около полуночи у неё начались схватки, но, вспомнив о том, что женщины рожали и до неё, немного успокоилась. Кроме того, когда схватки стали совсем пугающе-сильными, Анги взяла госпожу за руку и, приговаривая: давай-давай, тужься, миленькая, тужься… сыграла роль сильного успокоительного. Всё же, не совсем одна Ирэн в этом мире.
С первыми лучами солнца леди родила крепкого голосистого мальчишку… Суетились Анги, Хильда и Марша, обмывали тело Ирэн, выносили грязное тряпьё, перестилали постель. Леди и сама периодически закрывала глаза и впадала в полудрёму. Только небольшой свёрток на соседней подушке кряхтел и повякивал, являя миру недовольство. Наконец, суета вокруг роженицы закончилась, и леди, развязав широкий ворот тонкой сорочки, приложила к груди малыша. Своего сына, который, вот честное слово, стоил всех перенесённых мук и бед.
— Я назову тебя Артур, малыш. И когда вырастешь, я обязательно расскажу тебе сказку про короля Артура и рыцарей круглого стола.
Юному Артуру все эти легенды были глубоко безразличны. Закрыв глаза, он с удовольствием посасывал молоко, периодически приоткрывая один глаз и проверяя – точно ли, что ещё много осталось? Пелёнки были тонкими и тёплыми, еда – вкусной, запах матери – успокаивающим. Какая разница, что будет потом, если сейчас уже всё хорошо?!