– Вот скажи, – наконец заговорил он, – зачем вы к нам приехали? Зачем вы нас грабите?
В нашей ситуации вопрос звучал почти кощунственно – какой-то черный юмор!
– Вы выкачиваете у нас нефть и газ, – продолжил он.
– Мы не нефтяники и не газовики, – ответил я осторожно. – Мы варим алюминий.
Я рассчитывал, что он клюнет на мою наживку, и Харрисон не заставил себя ждать.
– Вот видишь! Вы у нас алюминий выкапываете! – заявил он.
Я чуть не рассмеялся. Если бы это было так просто, то себестоимость алюминия для нас была бы просто бросовой. На самом деле значительную долю стоимости забирали расходы по транспортировке сырья (бокситов[15]) в Нигерию из бокситового карьера компании в Гвинее.
– Это не так, – мягко возразил я. – Мы везем бокситы из другой страны. В Нигерии мы даем работу двум тысячам человек. Мы покупаем газ для электростанции и даем бесплатное электричество местным жителям. Бесплатно учим детей рабочих в школах и лечим их семьи в нашей больнице. Мы создали футбольную команду, построили футбольное поле и проводим чемпионаты в Икот-Абаси. Что же мы крадем? Какая еще компания делает для вашей страны столько же?
Харрисон надолго погрузился в молчание. Видно было, что он хочет возразить, но не может подобрать аргументы. Повисшую паузу разрядил вопль Имеки, который проснулся и обнаружил меня сидящим на улице. Он принялся орать на Харрисона, чтобы тот не смел позволять мне сидеть вот так, вне палатки, что если кто-нибудь увидит, то их накажут, а он страдать из-за Харрисона не собирается! И вообще, нечего с нами разговаривать! Харрисон заорал ему в ответ что-то на местном диалекте – неясное, но угадываемое по смыслу. Имека долго не унимался и, даже когда перестал орать, продолжал возмущенно бормотать себе под нос.
29 декабря 2008 года в нигерийской прессе (The Nation) была опубликована статья, в которой говорилось, что ответственность за похищение сотрудников ALSCON взяла на себя группа боевиков Тhe Niger Delta Militants Force Squad (NDMFS). Боевики требовали выплаты выходных пособий рабочим завода. Согласно этой статье боевики намерены были удерживать у себя заложников до момента выполнения их требований.
Вот и наступил канун Нового года. 31 декабря 2008 года в лагере не появился ни один из командиров. Лежа в палатке, мы целый день слушали праздничные нигерийские программы, а с наступлением ночи – фейерверки и стрельбу из крупнокалиберного пулемета. Такое празднование могло происходить только в большом городе. И самым близким таким местом был Порт-Харкорт.
Боевики, оставшиеся в лагере, играли на барабанах и пели такими мрачными голосами, что становилось страшно. Звуки напоминали боевые танцы с песнями. Мы не могли отделаться от мысли, что на самом деле мы на острове с племенем людоедов. Напившись, а может, накурившись, боевики бегали по лагерю, орали и ссорились.
В такие моменты человек вспоминает о Боге. Мы с Костей тоже о нем вспомнили. В памяти сами собой всплыли слова молитвы, помогавшей мне во время чеченской кампании. Честно говоря, столько, сколько я молился, находясь в плену, я не молился никогда.
СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО
Из докладной записки аналитика начальнику службы безопасности (СБ):
«Насколько я знаю, никаких прямых угроз в адрес Сергея Медалина не было.
Была информация в июле о том, что рабочие хотели пригласить боевиков похитить директора завода и Сергея Медалина. Была информация в ноябре – декабре о том, что выселяемые намерены обратиться к боевикам; была информация, уже после захвата, о том, что молодежный лидер Уильямс в разговоре с местными заявлял, что до конца этого года Медалин будет похищен, и он воспользуется этим, чтобы выиграть дело в суде против завода. Было письмо боевиков в ноябре с требованием выплаты тринадцатой зарплаты рабочим, в котором также среди прочих упоминалась фамилия Медалина.
Что касается косвенных угроз, то необходимо понимать, что все мы являемся заложниками проводимой Москвой на протяжении всего года политики, связанной с испытываемыми компанией финансовыми трудностями. В первую очередь под удар попадает департамент по связям с общественностью, затем финансовый департамент, потом коммерсанты. Наши местные друзья продолжают жить общинно-родовым строем. Их насильственно перетащили из одной общественно-экономической формации в другую, минуя промежуточную. Однако, несмотря на то, что они сейчас ездят на «Мерседесах», их мышление и уровень сознания остались прежними, первобытными. Из истории Древнего мира мы знаем о распространенной практике древних – убивать гонцов, доставивших плохую весть. Наши уроды поступают так же. Им нет никакого дела до причин, до мирового финансового кризиса. Для них крайний – тот, кто им это озвучил. Если это сказал Замотайлов, давайте накажем Медалина, и все будет хорошо, потому что это он, редиска, не хочет, чтобы чернорабочие получали по пять тысяч баксов и больше.
Да дело даже не только в Медалине. В начале 2008 года (в январе или феврале) рабочие завода приговорили сотрудника департамента по связям с общественностью к смерти за допущенную, по их мнению, неточность в публикации в заводской газете по вопросу встречи с ВРЕ[16] и выплате выходных пособий. Рабочие обвинили его в том, что он препятствует (не хочет) получению ими этих выплат. Самое интересное, что тот сотрудник вообще не имел никакого отношения к публикации, однако исправно получал угрозы в свой адрес. Потребовалось много усилий, чтобы избежать кровопролития.
Недовольных и поводов для недовольства много. Можно составить большой список. Однако за каждым поводом стоит только одна причина – конкретное решение Москвы по тому или иному вопросу, не видящей особой разницы между нашим заводом и заводом в Красноярске или Саяногорске, между россиянами и нигерийцами.
Учитывая объявленную политику компании на следующий год, можно предположить, что с боевиками мы будем встречаться чаще. Я так думаю, что следующим будет финансовый директор. К марту ей можно будет собирать тревожный чемоданчик и готовиться на острова (так сказать, спецпредложение к 8 Марта – турне по островам)».
Глава 9
Пятница
В первые дни Нового года боевики в лагерь не показывались. Видимо, праздновали. С нами были только охранники: Имека, Харрисон и человек, которого мы с Костей окрестили между собой Пятницей. Эта тройка была бессменной. Имека, несмотря на то, что был вооружен винтовкой, по сути, занимался хозяйственными делами. Он таскал воду для мытья и приготовления еды, следил за огнем и делал другую мелкую работу. Частенько ему доставалось от других боевиков за то, что он что-то не успевал или делал не так, как от него ожидали. Гоняли его постоянно и по любому поводу.
Пятница был интересным персонажем. В дни, когда в лагере никого не было, он как-то разговорился с нами и рассказал, что тоже заложник, уже пять месяцев. Он работал сварщиком на одном из ремонтных заводов в Порт-Харкорте и однажды, возвращаясь с работы, был захвачен боевиками в автобусе. Денег у его семьи нет, выкуп за него заплатить некому, но все это время родственники собирали деньги, и вот почти вся сумма уже есть; скоро он выйдет на свободу. Он поведал нам, что он из семьи охотника, и поэтому его часто посылают за дичью для главарей. Ему даже доверяют ружье. Но основная его обязанность – готовить еду для нас и наших охранников.
Хотелось ему верить, но все же я осознавал риск, вполголоса задавая ему следующий вопрос:
– А почему ты не убежал до сих пор? Ты же вроде местный, охотник к тому же.
Он посмотрел на меня испуганно:
– Как убежать? Бежать некуда, я не знаю дорогу к дому. У них везде глаза и уши. Если догонят – убьют сразу! В джунгли нельзя. В джунглях дельты Нигера живут злые духи! Мне осталось совсем немного, меня отпустят.
Его испуг как-то не вязался с его внешностью. Назвать его следовало бы даже не Пятница, а скорее Геркулес – как одного из героев «Пятнадцатилетнего капитана»[17]. Он был высокий, здоровенный, с рельефной мускулатурой. Нас он подкармливал фруктами по собственному желанию и помогал, как мог, облегчить нашу жизнь.
Наблюдая за восходами и закатами солнца, я определил розу ветров. Наша палатка выходила задней стеной на север – именно там мы слышали стрельбу крупнокалиберного пулемета, именно там слышны были фейерверки на Рождество и Новый год, и именно в том направлении снижался самолет, заходящий на посадку над нашими головами. Все это позволило предположить, что крупный город, скорее всего, Порт-Харкорт, находится именно там.
На северо-западе от лагеря, видимо, было еще какое-то поселение. Один из главарей, которого мы прозвали Гоблином, периодически приходил в лагерь пешком с той стороны. Иногда в том же направлении исчезал и Пятница, появляясь впоследствии с едой.
3 января 2009 года утром появился один из командиров той группы, в чьем плену мы находились. Костя в нем узнал того, кто руководил его захватом. Его звали Питер.
Он сорвал с Кости серебряную цепочку с крестом и сразу, с порога, сказал, что будет сейчас звонить представителям нашей компании. Переоделся и исчез на полдня. Вернулся только после полудня. Взял меня и одного из своих боевиков и повел по тропке, метров двадцать от палатки. Велел набрать посла.
Разговор был коротким. Посол спросил, как мы себя чувствуем, сказал, что с Мариной и детьми все в порядке, чтобы мы держались, что скоро все закончится. После этого передал, что нам прямо сейчас перезвонит приехавшая группа переговорщиков. Действительно, практически сразу на телефон Питера перезвонили. Они говорили по-английски. Питер опять озвучил требования о выкупе и спросил, собраны ли деньги. Ответ его не удовлетворил, но, видимо, иного он и не ожидал. По просьбе переговорщиков передал трубку мне.
– Здравствуйте, меня зовут Ангел, – прозвучал в трубке мужской голос. – Все ли в порядке? Как ваш товарищ? Вы не ранены?
Я ответил, что пока все нормально и никто из нас не ранен.
– Не волнуйтесь, скоро все закончится.
В палатке я пересказал разговор Косте. По радио неистовствовала Бейонсе – «I am a single lady». Эта песня стала саундтреком нашего затворничества: мы слышали ее постоянно, по несколько раз в день.
ОДИН ИЗ БОЕВИКОВ СООБЩИЛ, ЧТО МЫ ЗАЛОЖНИКИ И ОНИ ХОТЯТ ВЫКУП В 700 МИЛЛИОНОВ НАЙРА (ПО ТЕМ ВРЕМЕНАМ ЭТО БЫЛА СУММА, ЭКВИВАЛЕНТНАЯ 5,6 МИЛЛИОНА ДОЛЛАРОВ). СДЕЛАВ ЭТО ЗАЯВЛЕНИЕ, ОНИ СРАЗУ НАЖАЛИ КНОПКУ «ОТБОЙ». НАС, СЛЕГКА ОБАЛДЕВШИХ ОТ УСЛЫШАННОЙ СУММЫ, ВЕРНУЛИ В ПАЛАТКУ. ЗДОРОВО, КОНЕЧНО, ЧТО НАШИ ЖИЗНИ ОЦЕНИЛИ ТАК ДОРОГО, НО В НАШЕЙ СИТУАЦИИ ЭТА СУММА – РЕАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА!
Я не сразу сообразил, что Ангел – это кличка, а не имя. Долгое время работая за рубежом, я привык к самым невероятным именам, особенно здесь, в Нигерии. Судя по произношению, переговорщик – британец. Обнадеживало, что появились люди, которые специально прибыли, чтобы заниматься нашим освобождением.
Так. Нужно попробовать передать им наши ориентировочные координаты. Только так, чтобы не спалиться. Задача, конечно, не из легких.
На следующий день в телефонном разговоре Ангел потребовал, чтобы к трубке позвали Костю. Поскольку Костя по-английски не говорил, они общались на русском. Позвали сенегальца, но тот только кивал, подтверждая, что все нормально. Так, под его кивания Косте удалось, не меняя интонации и скорости голоса, сообщить, что мы находимся, вероятно, на юго-востоке от Порт-Харкорта и что везли нас один-два часа от места похищения. Мы надеялись, что так они определят место нашего плена. Ангел повторил: «Держитесь!»
Питер остался ночевать в лагере и около часа следующего дня снова повел меня звонить. Сигнал с тропинки ловился плохо, к тому же в лагере были гости, и Питер отвел меня дальше, на небольшую полянку. С ним были два пулеметчика и Харрисон.
Поляной это место можно было назвать с большой натяжкой: похоже, именно здесь вырубали колья для нашей хижины. Под ногами вился плющ, скрывая ямы. Небольшие проплешины земли при ближайшем рассмотрении оказались муравейниками.
Поймав наконец устойчивый сигнал, Питер позвонил переговорщикам. Ангел сказал, что сумма, которую просят боевики, чрезмерно высокая. Ввезти такую сумму в страну нереально, как и найти наличку в стране. Но он готов предложить пять миллионов найра.
Питер просто задохнулся от гнева. Лицо его украсилось вздувшимися венами и выпученными глазами, но ответить он не успел – связь оборвалась. Он перезвонил Ангелу и начал орать, что ему не нужны подачки, он не нищий и лучше, если они найдут всю сумму, иначе пожалеют. Во время разговора я смотрел на него, и для меня стало неожиданностью, когда кто-то сзади начал хлестать меня по ягодицам. Били куском лианы. От неожиданности я вскрикнул, из глаз предательски брызнули слезы. Было больно и обидно. Последовал еще один удар, и Ангел прервал разговор и отключил телефон. Дальнейшее представление не имело смысла, поэтому меня отвели обратно в палатку.
5 января 2008 года в газете «Пионер» (The Pioneer) было опубликовано заявление, содержащее официальную позицию правительства штата Аква-Ибом по вопросу похищения сотрудников АЗ «ALSCON», которое осуждает действия неустановленных преступников и принимает все меры по освобождению заложников.
В СМИ поступила информация о том, что совет Движения за освобождение дельты Нигера (MEND), проходивший 3–4 января в штате Ондо, принял решение об объявлении войны преступникам, выдающим себя за боевиков (в оригинале – «bad eggs»). В частности, имелись в виду лица, занимающиеся захватом заложников, действующие в штате Аква-Ибом и других частях региона. Как следует из заявления, боевики осуждают действия похитителей, дистанцируются от них и намерены с ними бороться.
Уже 6 января Движение за освобождение дельты Нигера (MEND) заявило, что дистанцируется от появившейся 5 января в СМИ информации о намерении боевиков бороться с лицами, занимающимися похищением людей. Как следует из обращения представителя MEND Джомо Гбомо, борьба с преступностью является обязанностью полиции, а не их организации.
Глава 10
Марина
Чем закончился тот последний разговор с мужем, я не помнила и впоследствии сильно себя за это корила. На следующий день около восьми утра меня разбудил звонок с внутреннего телефона в спальне. Это был Поликарп, дворецкий. Он сказал, что внизу меня ждет женщина из Икот-Абаси. Я даже не сразу встала с постели, раздумывая, что бы это могло значить. Потом я все же спустилась, вышла на улицу и позвала Поликарпа. Никакой женщины не было.
Открылись ворота, и во двор въехала машина Джошуа, сотрудника протокольной службы компании. Он вышел из машины, поздоровался, но остался стоять в стороне, не сводя с меня взгляда. Это было довольно странно. Я набрала Сергея, но он не ответил. Я этому не удивилась, поскольку вчера он сказал, что будет спать часов до одиннадцати, а потом поедет «по вождям», а эти визиты, я знала, занимают немало времени.
Когда я волнуюсь за родных, на меня накатывает липкий страх, а воображение рисует самые страшные картины развития событий. Муж меня всегда ругает за паникерство. Но в то утро у меня ни на минуту не появилось ощущение страха. Я думала бог знает о чем: придумала любовницу, которая узнала, что я приехала, и жаждет рассказать мне об отношениях с Сергеем. Наверное, это потому, что накануне муж рассказал мне об особе, которая достает его своими звонками и смс-ками.
Поликарпу позвонили, и он протянул мне трубку. Женский голос попросил записать номер и перезвонить по нему директору завода. Я попыталась узнать, что случилось и что с Сергеем.
– Я ничего не знаю, звоните директору, – ответила она.
Но какую-то информацию вытянуть из нее удалось: был ночной бой, Сергея нигде нет.
Я позвонила директору завода, но он не взял трубку. Тогда я вспомнила, что как раз на днях Сергей познакомил меня с послом РФ в Нигерии. Когда муж уезжал на завод, я попросила его оставить мне прямой телефон посла – все-таки я гражданка России, мало ли что. Сергей дал, но очень строго предупредил, что это только для самых из ряда вон выходящих случаев. Похоже, это был как раз тот самый случай.
Трубку подняли мгновенно. Я представилась, и Александр Дмитриевич с большим сожалением отметил, что ему жаль быть первым, кто сообщит мне, что Сергея и еще одного парня не нашли после нападения, а в его доме нашли следы взрывов и пуль.
– Кто-нибудь видел мужа раненым или убитым? – спросила я, и мои ноги стали ватными.
Посол ответил, что нет. Скорее всего, это захват заложников, но до момента, пока не выйдут на связь с требованиями о выкупе, говорить, что это наверняка так, сложно. Он пригласил меня приехать в посольство и предложил звонить в любое время…
Я так и не смогла связаться с директором завода (более того, в следующие три дня никто из компании так и не позвонил мне). Рядом были только глаза Джошуа. Он неотрывно смотрел на меня, а я в ужасе смотрела на него. Он извинялся или сожалел.
Проснулись дети, я их покормила, оставила с Дэвидом под присмотром Поликарпа и поехала в посольство. Александр Дмитриевич меня успокаивал, но было видно, что он пребывал в не меньшем шоке от произошедшего. Мы решили пока не сообщать об этом родителям, но уже на пороге я сообразила, что сейчас все передадут по новостям, и они сами будут звонить Сергею – и не дождутся ответа. Будет еще хуже. Мне дали телефон, и я позвонила своей маме.
Что переживали в эти дни мои родители, мне трудно описать. Я была далеко от них, но, думаю, вся эта история сильно укоротила их жизни. Даже по прошествии года моя мама, увидев в журнале StarHit фотографии и статью, расплакалась прямо в магазине. А папе стало плохо с сердцем.
Потянулись бесконечные часы ожидания.
Первой ко мне приехала Богдана – болгарка, которая была замужем за нигерийцем. Она жила в Нигерии уже 25 лет и готовила нашу дочку к поступлению в нигерийскую школу. Она провела со мной все первые дни с утра до ночи. С упорством маньяка Богдана набирала и набирала телефон Сергея. Сама я звонила всего несколько раз до разговора с послом и пару раз в минуты сильной тревоги. Телефон сначала был недоступен, потом звонки стали проходить, но трубку все равно никто не брал. Так прошла пара дней, а потом номер Сергея стал недоступен.
Все вокруг говорили – да и сама я знала, – что иностранных заложников никто не убивает. За них просят выкуп и с миром отпускают. А так как мы работали на одну из крупнейших мировых компаний, это вселяло определенные надежды на благополучный исход этого ужаса.
Следующими моими гостями стали два Вовки. Обоих звали Володя, и оба работали в представительстве «Газпрома», часто общались с Сергеем. Вовки предложили любую помощь, какая только потребуется. Только настоящие Мужчины вот так помогают попавшим в беду женщинам с детьми! Они привезли мне денег и сказали, что, если надо, привезут еще. За свой счет они заправили машины, генератор, оплатили свет и заказали фумигацию всего дома и участка, после того, как узнали про змей – а их, как оказалось, было аж три штуки: двух убили, одна уползла.
От официальных лиц компании по-прежнему ни слуху ни духу…
В нашей ситуации вопрос звучал почти кощунственно – какой-то черный юмор!
– Вы выкачиваете у нас нефть и газ, – продолжил он.
– Мы не нефтяники и не газовики, – ответил я осторожно. – Мы варим алюминий.
Я рассчитывал, что он клюнет на мою наживку, и Харрисон не заставил себя ждать.
– Вот видишь! Вы у нас алюминий выкапываете! – заявил он.
Я чуть не рассмеялся. Если бы это было так просто, то себестоимость алюминия для нас была бы просто бросовой. На самом деле значительную долю стоимости забирали расходы по транспортировке сырья (бокситов[15]) в Нигерию из бокситового карьера компании в Гвинее.
– Это не так, – мягко возразил я. – Мы везем бокситы из другой страны. В Нигерии мы даем работу двум тысячам человек. Мы покупаем газ для электростанции и даем бесплатное электричество местным жителям. Бесплатно учим детей рабочих в школах и лечим их семьи в нашей больнице. Мы создали футбольную команду, построили футбольное поле и проводим чемпионаты в Икот-Абаси. Что же мы крадем? Какая еще компания делает для вашей страны столько же?
Харрисон надолго погрузился в молчание. Видно было, что он хочет возразить, но не может подобрать аргументы. Повисшую паузу разрядил вопль Имеки, который проснулся и обнаружил меня сидящим на улице. Он принялся орать на Харрисона, чтобы тот не смел позволять мне сидеть вот так, вне палатки, что если кто-нибудь увидит, то их накажут, а он страдать из-за Харрисона не собирается! И вообще, нечего с нами разговаривать! Харрисон заорал ему в ответ что-то на местном диалекте – неясное, но угадываемое по смыслу. Имека долго не унимался и, даже когда перестал орать, продолжал возмущенно бормотать себе под нос.
29 декабря 2008 года в нигерийской прессе (The Nation) была опубликована статья, в которой говорилось, что ответственность за похищение сотрудников ALSCON взяла на себя группа боевиков Тhe Niger Delta Militants Force Squad (NDMFS). Боевики требовали выплаты выходных пособий рабочим завода. Согласно этой статье боевики намерены были удерживать у себя заложников до момента выполнения их требований.
Вот и наступил канун Нового года. 31 декабря 2008 года в лагере не появился ни один из командиров. Лежа в палатке, мы целый день слушали праздничные нигерийские программы, а с наступлением ночи – фейерверки и стрельбу из крупнокалиберного пулемета. Такое празднование могло происходить только в большом городе. И самым близким таким местом был Порт-Харкорт.
Боевики, оставшиеся в лагере, играли на барабанах и пели такими мрачными голосами, что становилось страшно. Звуки напоминали боевые танцы с песнями. Мы не могли отделаться от мысли, что на самом деле мы на острове с племенем людоедов. Напившись, а может, накурившись, боевики бегали по лагерю, орали и ссорились.
В такие моменты человек вспоминает о Боге. Мы с Костей тоже о нем вспомнили. В памяти сами собой всплыли слова молитвы, помогавшей мне во время чеченской кампании. Честно говоря, столько, сколько я молился, находясь в плену, я не молился никогда.
СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО
Из докладной записки аналитика начальнику службы безопасности (СБ):
«Насколько я знаю, никаких прямых угроз в адрес Сергея Медалина не было.
Была информация в июле о том, что рабочие хотели пригласить боевиков похитить директора завода и Сергея Медалина. Была информация в ноябре – декабре о том, что выселяемые намерены обратиться к боевикам; была информация, уже после захвата, о том, что молодежный лидер Уильямс в разговоре с местными заявлял, что до конца этого года Медалин будет похищен, и он воспользуется этим, чтобы выиграть дело в суде против завода. Было письмо боевиков в ноябре с требованием выплаты тринадцатой зарплаты рабочим, в котором также среди прочих упоминалась фамилия Медалина.
Что касается косвенных угроз, то необходимо понимать, что все мы являемся заложниками проводимой Москвой на протяжении всего года политики, связанной с испытываемыми компанией финансовыми трудностями. В первую очередь под удар попадает департамент по связям с общественностью, затем финансовый департамент, потом коммерсанты. Наши местные друзья продолжают жить общинно-родовым строем. Их насильственно перетащили из одной общественно-экономической формации в другую, минуя промежуточную. Однако, несмотря на то, что они сейчас ездят на «Мерседесах», их мышление и уровень сознания остались прежними, первобытными. Из истории Древнего мира мы знаем о распространенной практике древних – убивать гонцов, доставивших плохую весть. Наши уроды поступают так же. Им нет никакого дела до причин, до мирового финансового кризиса. Для них крайний – тот, кто им это озвучил. Если это сказал Замотайлов, давайте накажем Медалина, и все будет хорошо, потому что это он, редиска, не хочет, чтобы чернорабочие получали по пять тысяч баксов и больше.
Да дело даже не только в Медалине. В начале 2008 года (в январе или феврале) рабочие завода приговорили сотрудника департамента по связям с общественностью к смерти за допущенную, по их мнению, неточность в публикации в заводской газете по вопросу встречи с ВРЕ[16] и выплате выходных пособий. Рабочие обвинили его в том, что он препятствует (не хочет) получению ими этих выплат. Самое интересное, что тот сотрудник вообще не имел никакого отношения к публикации, однако исправно получал угрозы в свой адрес. Потребовалось много усилий, чтобы избежать кровопролития.
Недовольных и поводов для недовольства много. Можно составить большой список. Однако за каждым поводом стоит только одна причина – конкретное решение Москвы по тому или иному вопросу, не видящей особой разницы между нашим заводом и заводом в Красноярске или Саяногорске, между россиянами и нигерийцами.
Учитывая объявленную политику компании на следующий год, можно предположить, что с боевиками мы будем встречаться чаще. Я так думаю, что следующим будет финансовый директор. К марту ей можно будет собирать тревожный чемоданчик и готовиться на острова (так сказать, спецпредложение к 8 Марта – турне по островам)».
Глава 9
Пятница
В первые дни Нового года боевики в лагерь не показывались. Видимо, праздновали. С нами были только охранники: Имека, Харрисон и человек, которого мы с Костей окрестили между собой Пятницей. Эта тройка была бессменной. Имека, несмотря на то, что был вооружен винтовкой, по сути, занимался хозяйственными делами. Он таскал воду для мытья и приготовления еды, следил за огнем и делал другую мелкую работу. Частенько ему доставалось от других боевиков за то, что он что-то не успевал или делал не так, как от него ожидали. Гоняли его постоянно и по любому поводу.
Пятница был интересным персонажем. В дни, когда в лагере никого не было, он как-то разговорился с нами и рассказал, что тоже заложник, уже пять месяцев. Он работал сварщиком на одном из ремонтных заводов в Порт-Харкорте и однажды, возвращаясь с работы, был захвачен боевиками в автобусе. Денег у его семьи нет, выкуп за него заплатить некому, но все это время родственники собирали деньги, и вот почти вся сумма уже есть; скоро он выйдет на свободу. Он поведал нам, что он из семьи охотника, и поэтому его часто посылают за дичью для главарей. Ему даже доверяют ружье. Но основная его обязанность – готовить еду для нас и наших охранников.
Хотелось ему верить, но все же я осознавал риск, вполголоса задавая ему следующий вопрос:
– А почему ты не убежал до сих пор? Ты же вроде местный, охотник к тому же.
Он посмотрел на меня испуганно:
– Как убежать? Бежать некуда, я не знаю дорогу к дому. У них везде глаза и уши. Если догонят – убьют сразу! В джунгли нельзя. В джунглях дельты Нигера живут злые духи! Мне осталось совсем немного, меня отпустят.
Его испуг как-то не вязался с его внешностью. Назвать его следовало бы даже не Пятница, а скорее Геркулес – как одного из героев «Пятнадцатилетнего капитана»[17]. Он был высокий, здоровенный, с рельефной мускулатурой. Нас он подкармливал фруктами по собственному желанию и помогал, как мог, облегчить нашу жизнь.
Наблюдая за восходами и закатами солнца, я определил розу ветров. Наша палатка выходила задней стеной на север – именно там мы слышали стрельбу крупнокалиберного пулемета, именно там слышны были фейерверки на Рождество и Новый год, и именно в том направлении снижался самолет, заходящий на посадку над нашими головами. Все это позволило предположить, что крупный город, скорее всего, Порт-Харкорт, находится именно там.
На северо-западе от лагеря, видимо, было еще какое-то поселение. Один из главарей, которого мы прозвали Гоблином, периодически приходил в лагерь пешком с той стороны. Иногда в том же направлении исчезал и Пятница, появляясь впоследствии с едой.
3 января 2009 года утром появился один из командиров той группы, в чьем плену мы находились. Костя в нем узнал того, кто руководил его захватом. Его звали Питер.
Он сорвал с Кости серебряную цепочку с крестом и сразу, с порога, сказал, что будет сейчас звонить представителям нашей компании. Переоделся и исчез на полдня. Вернулся только после полудня. Взял меня и одного из своих боевиков и повел по тропке, метров двадцать от палатки. Велел набрать посла.
Разговор был коротким. Посол спросил, как мы себя чувствуем, сказал, что с Мариной и детьми все в порядке, чтобы мы держались, что скоро все закончится. После этого передал, что нам прямо сейчас перезвонит приехавшая группа переговорщиков. Действительно, практически сразу на телефон Питера перезвонили. Они говорили по-английски. Питер опять озвучил требования о выкупе и спросил, собраны ли деньги. Ответ его не удовлетворил, но, видимо, иного он и не ожидал. По просьбе переговорщиков передал трубку мне.
– Здравствуйте, меня зовут Ангел, – прозвучал в трубке мужской голос. – Все ли в порядке? Как ваш товарищ? Вы не ранены?
Я ответил, что пока все нормально и никто из нас не ранен.
– Не волнуйтесь, скоро все закончится.
В палатке я пересказал разговор Косте. По радио неистовствовала Бейонсе – «I am a single lady». Эта песня стала саундтреком нашего затворничества: мы слышали ее постоянно, по несколько раз в день.
ОДИН ИЗ БОЕВИКОВ СООБЩИЛ, ЧТО МЫ ЗАЛОЖНИКИ И ОНИ ХОТЯТ ВЫКУП В 700 МИЛЛИОНОВ НАЙРА (ПО ТЕМ ВРЕМЕНАМ ЭТО БЫЛА СУММА, ЭКВИВАЛЕНТНАЯ 5,6 МИЛЛИОНА ДОЛЛАРОВ). СДЕЛАВ ЭТО ЗАЯВЛЕНИЕ, ОНИ СРАЗУ НАЖАЛИ КНОПКУ «ОТБОЙ». НАС, СЛЕГКА ОБАЛДЕВШИХ ОТ УСЛЫШАННОЙ СУММЫ, ВЕРНУЛИ В ПАЛАТКУ. ЗДОРОВО, КОНЕЧНО, ЧТО НАШИ ЖИЗНИ ОЦЕНИЛИ ТАК ДОРОГО, НО В НАШЕЙ СИТУАЦИИ ЭТА СУММА – РЕАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА!
Я не сразу сообразил, что Ангел – это кличка, а не имя. Долгое время работая за рубежом, я привык к самым невероятным именам, особенно здесь, в Нигерии. Судя по произношению, переговорщик – британец. Обнадеживало, что появились люди, которые специально прибыли, чтобы заниматься нашим освобождением.
Так. Нужно попробовать передать им наши ориентировочные координаты. Только так, чтобы не спалиться. Задача, конечно, не из легких.
На следующий день в телефонном разговоре Ангел потребовал, чтобы к трубке позвали Костю. Поскольку Костя по-английски не говорил, они общались на русском. Позвали сенегальца, но тот только кивал, подтверждая, что все нормально. Так, под его кивания Косте удалось, не меняя интонации и скорости голоса, сообщить, что мы находимся, вероятно, на юго-востоке от Порт-Харкорта и что везли нас один-два часа от места похищения. Мы надеялись, что так они определят место нашего плена. Ангел повторил: «Держитесь!»
Питер остался ночевать в лагере и около часа следующего дня снова повел меня звонить. Сигнал с тропинки ловился плохо, к тому же в лагере были гости, и Питер отвел меня дальше, на небольшую полянку. С ним были два пулеметчика и Харрисон.
Поляной это место можно было назвать с большой натяжкой: похоже, именно здесь вырубали колья для нашей хижины. Под ногами вился плющ, скрывая ямы. Небольшие проплешины земли при ближайшем рассмотрении оказались муравейниками.
Поймав наконец устойчивый сигнал, Питер позвонил переговорщикам. Ангел сказал, что сумма, которую просят боевики, чрезмерно высокая. Ввезти такую сумму в страну нереально, как и найти наличку в стране. Но он готов предложить пять миллионов найра.
Питер просто задохнулся от гнева. Лицо его украсилось вздувшимися венами и выпученными глазами, но ответить он не успел – связь оборвалась. Он перезвонил Ангелу и начал орать, что ему не нужны подачки, он не нищий и лучше, если они найдут всю сумму, иначе пожалеют. Во время разговора я смотрел на него, и для меня стало неожиданностью, когда кто-то сзади начал хлестать меня по ягодицам. Били куском лианы. От неожиданности я вскрикнул, из глаз предательски брызнули слезы. Было больно и обидно. Последовал еще один удар, и Ангел прервал разговор и отключил телефон. Дальнейшее представление не имело смысла, поэтому меня отвели обратно в палатку.
5 января 2008 года в газете «Пионер» (The Pioneer) было опубликовано заявление, содержащее официальную позицию правительства штата Аква-Ибом по вопросу похищения сотрудников АЗ «ALSCON», которое осуждает действия неустановленных преступников и принимает все меры по освобождению заложников.
В СМИ поступила информация о том, что совет Движения за освобождение дельты Нигера (MEND), проходивший 3–4 января в штате Ондо, принял решение об объявлении войны преступникам, выдающим себя за боевиков (в оригинале – «bad eggs»). В частности, имелись в виду лица, занимающиеся захватом заложников, действующие в штате Аква-Ибом и других частях региона. Как следует из заявления, боевики осуждают действия похитителей, дистанцируются от них и намерены с ними бороться.
Уже 6 января Движение за освобождение дельты Нигера (MEND) заявило, что дистанцируется от появившейся 5 января в СМИ информации о намерении боевиков бороться с лицами, занимающимися похищением людей. Как следует из обращения представителя MEND Джомо Гбомо, борьба с преступностью является обязанностью полиции, а не их организации.
Глава 10
Марина
Чем закончился тот последний разговор с мужем, я не помнила и впоследствии сильно себя за это корила. На следующий день около восьми утра меня разбудил звонок с внутреннего телефона в спальне. Это был Поликарп, дворецкий. Он сказал, что внизу меня ждет женщина из Икот-Абаси. Я даже не сразу встала с постели, раздумывая, что бы это могло значить. Потом я все же спустилась, вышла на улицу и позвала Поликарпа. Никакой женщины не было.
Открылись ворота, и во двор въехала машина Джошуа, сотрудника протокольной службы компании. Он вышел из машины, поздоровался, но остался стоять в стороне, не сводя с меня взгляда. Это было довольно странно. Я набрала Сергея, но он не ответил. Я этому не удивилась, поскольку вчера он сказал, что будет спать часов до одиннадцати, а потом поедет «по вождям», а эти визиты, я знала, занимают немало времени.
Когда я волнуюсь за родных, на меня накатывает липкий страх, а воображение рисует самые страшные картины развития событий. Муж меня всегда ругает за паникерство. Но в то утро у меня ни на минуту не появилось ощущение страха. Я думала бог знает о чем: придумала любовницу, которая узнала, что я приехала, и жаждет рассказать мне об отношениях с Сергеем. Наверное, это потому, что накануне муж рассказал мне об особе, которая достает его своими звонками и смс-ками.
Поликарпу позвонили, и он протянул мне трубку. Женский голос попросил записать номер и перезвонить по нему директору завода. Я попыталась узнать, что случилось и что с Сергеем.
– Я ничего не знаю, звоните директору, – ответила она.
Но какую-то информацию вытянуть из нее удалось: был ночной бой, Сергея нигде нет.
Я позвонила директору завода, но он не взял трубку. Тогда я вспомнила, что как раз на днях Сергей познакомил меня с послом РФ в Нигерии. Когда муж уезжал на завод, я попросила его оставить мне прямой телефон посла – все-таки я гражданка России, мало ли что. Сергей дал, но очень строго предупредил, что это только для самых из ряда вон выходящих случаев. Похоже, это был как раз тот самый случай.
Трубку подняли мгновенно. Я представилась, и Александр Дмитриевич с большим сожалением отметил, что ему жаль быть первым, кто сообщит мне, что Сергея и еще одного парня не нашли после нападения, а в его доме нашли следы взрывов и пуль.
– Кто-нибудь видел мужа раненым или убитым? – спросила я, и мои ноги стали ватными.
Посол ответил, что нет. Скорее всего, это захват заложников, но до момента, пока не выйдут на связь с требованиями о выкупе, говорить, что это наверняка так, сложно. Он пригласил меня приехать в посольство и предложил звонить в любое время…
Я так и не смогла связаться с директором завода (более того, в следующие три дня никто из компании так и не позвонил мне). Рядом были только глаза Джошуа. Он неотрывно смотрел на меня, а я в ужасе смотрела на него. Он извинялся или сожалел.
Проснулись дети, я их покормила, оставила с Дэвидом под присмотром Поликарпа и поехала в посольство. Александр Дмитриевич меня успокаивал, но было видно, что он пребывал в не меньшем шоке от произошедшего. Мы решили пока не сообщать об этом родителям, но уже на пороге я сообразила, что сейчас все передадут по новостям, и они сами будут звонить Сергею – и не дождутся ответа. Будет еще хуже. Мне дали телефон, и я позвонила своей маме.
Что переживали в эти дни мои родители, мне трудно описать. Я была далеко от них, но, думаю, вся эта история сильно укоротила их жизни. Даже по прошествии года моя мама, увидев в журнале StarHit фотографии и статью, расплакалась прямо в магазине. А папе стало плохо с сердцем.
Потянулись бесконечные часы ожидания.
Первой ко мне приехала Богдана – болгарка, которая была замужем за нигерийцем. Она жила в Нигерии уже 25 лет и готовила нашу дочку к поступлению в нигерийскую школу. Она провела со мной все первые дни с утра до ночи. С упорством маньяка Богдана набирала и набирала телефон Сергея. Сама я звонила всего несколько раз до разговора с послом и пару раз в минуты сильной тревоги. Телефон сначала был недоступен, потом звонки стали проходить, но трубку все равно никто не брал. Так прошла пара дней, а потом номер Сергея стал недоступен.
Все вокруг говорили – да и сама я знала, – что иностранных заложников никто не убивает. За них просят выкуп и с миром отпускают. А так как мы работали на одну из крупнейших мировых компаний, это вселяло определенные надежды на благополучный исход этого ужаса.
Следующими моими гостями стали два Вовки. Обоих звали Володя, и оба работали в представительстве «Газпрома», часто общались с Сергеем. Вовки предложили любую помощь, какая только потребуется. Только настоящие Мужчины вот так помогают попавшим в беду женщинам с детьми! Они привезли мне денег и сказали, что, если надо, привезут еще. За свой счет они заправили машины, генератор, оплатили свет и заказали фумигацию всего дома и участка, после того, как узнали про змей – а их, как оказалось, было аж три штуки: двух убили, одна уползла.
От официальных лиц компании по-прежнему ни слуху ни духу…