Ингрид злили его попытки приударить и за ней тоже. Неужели ему мало служанок!?
– Я хотел выразить Вам свои соболезнования.
Он взял её ладонь в свои лапищи размером с лопату, и попытался притянуть её к своим пухлым губам, она не позволила ему этого сделать и вырвала руку из его захвата, что совершенно не смутило его. Она всегда так делала, а он всё равно не оставлял попыток, облобызать её руку. Торсон криво улыбнулся и добавил.
– А ещё я хотел предложить Вам свои услуги!
– Услуги? – Она удивилась этому заявлению.
Барон был небогатым землевладельцем, основной доход он получал за военную службу. Присягнув её отцу, Торсон занимался обучением рекрутов и сержантов. Он готовил воинов и стражников к службе, после чего подготовленных людей переводили к месту несения службы, а затем капитан начинал набирать новых рекрутов, которых ему следовало обучать и готовить ко всему, что требуется воину либо стражнику.
Однако Ингрид знала, что на самом деле главную работу выполнял незаметный рыжий сотник Олаф. Торсон лишь пожинал её плоды, представляя собой нечто вроде карающей длани самого герцога. Также он являлся неким компаньоном отца, скрашивая своими нехитрыми байками его досуг.
– Да. – Незваный гость улыбнулся приторно-сладкой улыбочкой, которая годилась для того, чтобы пугать служанок, опасающихся его пристального внимания к их прелестям. – Я подумал, что мы могли бы составить весьма перспективный дуэт.
– Что? – Ингрид была поражена его наглостью.
– Я бы даже сказал пару!
Он улыбнулся ещё шире, его хищная улыбка пугала её. Его руки обхватили её за плечи, она попыталась вырваться из его громадных лап, но лишь плотнее увязла в них.
– Что ты несёшь, Торсон!? Ты обращаешься к главе рода и наследнице герцога Малеха!
В этих клещах она почувствовала опасность, её уверенность, как тонкий волосок, с треском порвалась, испортив безупречные интонации в голосе Ингрид. Последние слова она произнесла совсем позорно, пустив в голос петуха, проявив, таким образом, свой страх. Не так учил её Понтиус. Она должна была совладать со своим страхом и голосом.
– Всё так!
Лысый мужик сжал её и притянул к своему телу. Он демонстративно приблизил свои ноздри к её волосам и с шумом вдохнул. Его глаза загорелись дикими огоньками, и он поправил себя.
– Но всё же, чуточку не так!
Ингрид опешила на миг, а когда опомнилась, то закричала:
– Отпусти меня, Торсон! Ты не в себе!
Её голос был требовательным и жёстким. Таким голосом разговаривают со слугами, а он был именно слугой, вассалом, который обязан был служить их семье.
– Погоди, моя девочка!
Эта фамильярность взбесила её, она открыла рот, чтобы вдохнуть побольше воздуха, она собиралась закричать от возмущения, но он неожиданно схватил её за волосы и притянул к себе.
Его губы тут же накрыли её уста, второй рукой он схватил её пониже спины. Ингрид одновременно испытала ужас и такое отвращение от запаха, которым её обдало, когда он открыл свой немытый рот, что она чуть не задохнулась. Хозяйка попыталась вырваться, но всё оказалось тщетно, если не считать того, что ей удалось повернуть голову в сторону и прокричать:
– Отпусти меня, грязное ты животное!
– Обожаю, когда меня так называют! – Прокомментировал барон её попытки оскорбить его.
Ингрид изловчилась и со всей силы ударила каблуком по его пальцам на ноге. Послышался жалобный звон металла. Проклятое животное носило железные сапоги, поэтому девушка не смогла причинить ему никакого ущерба.
– Меня заводит, когда моя избранница сопротивляется!
– Ты хочешь попасть на виселицу, Торсон!? Или ты забыл, какие законы действуют в Междуречье? – Ещё один аргумент в попытке образумить насильника.
Торсон лишь захохотал, продолжая гулять своей рукой по её телу. Это действие вызывало у дочери Малеха отвращение и бессильную злость.
– Я скажу тебе, моя дорогая Ингрид, что я собираюсь сделать! – Он, удерживая её за волосы, развернул её голову к себе таким образом, чтобы её глаза смотрели на него снизу вверх. – Я собираюсь заделать тебе ребёнка, сынишку, наследника. – Торсон нагло ухмылялся, пока Ингрид барахталась, бессильно трепыхаясь, прижатая к его железным доспехам. – Ты узнаешь настоящего мужчину, почувствуешь себя женщиной! Это избавит тебя от необходимости выходить замуж за того старикана, барона Вальгарда! И это сделает тебя настоящей хозяйкой Междуречья. Я тоже барон, миледи! И я моложе и красивее старого Вальгарда. Уж я-то смогу позаботиться о твоём женском счастье!
Она плюнула ему в лицо, но барон лишь громко рассмеялся.
– Я сделаю это в любом случае, дорогая. Захочешь ты этого или нет, и я собираюсь обрюхатить тебя, вот на этой самой кровати! – Барон кивнул в сторону ещё не остывшего трупа и мерзко улыбнулся.
Ингрид попыталась плюнуть ему в лицо снова, но он потянул её за волосы и тут же ударил наотмашь тыльной стороной ладони. От удара голова девушки повернулась в сторону, из глаз потекли слёзы, а во рту появился противный привкус крови. Ингрид закричала от боли и обиды. Её никто и никогда не бил! Она находилась на недостижимой высоте для всех, и очень гордилась этим. И вот сейчас она поняла, что эта высота была совершенно не её заслугой, высота была достигнута предками и до сих пор высокая планка её положения удерживалась лишь её отцом.
Торсон заметил перелом в её настроении и добавил:
– Я приду сегодняшней ночью, постарайся подготовиться к моему приходу, ведь ты сможешь выйти из этой комнаты только тогда, когда представишь мне доказательства своей беременности!
В этот момент дверь открылась, и в комнату вбежал сотник Олаф с двумя гвардейцами. Все трое неуверенно держали в своих руках оружие.
– Вас не учили стучать, когда входите в покои к благородным господам? – нагло заявил Торсон, словно именно он и был уже хозяином этих самых покоев.
Ингрид задрожала, из её горла вырвалось клокотание, рыдания сотрясали её тело, но она всё же смогла выговорить одно слово:
– Помогите!
– Олаф! – В голосе барона прорезалось разочарование. – Миледи нуждается в утешении. Выметайся вон, и закрой за собой дверь! С тобой я поговорю позже!
– Помогите! – Снова прошептала Ингрид, поскольку Торсон по-прежнему держал её за волосы.
Все трое шагнули в сторону капитана.
– Гвардейцы, я приказываю вам убрать оружие! – Заявил Торсон, выхватывая свой меч из ножен. – Иначе, я посчитаю ваше поведение, как попытку ослушаться приказа старшего по званию!
Вместо ответа рыжий сотник лишь покрепче сжал меч в правой руке, а левой рукой дал знак гвардейцам обходить Торсона с двух сторон. Ситуация сразу изменилась, барон потянул девушку за волосы и выставил её перед собой, как щит.
– Сотник! Я запомню это. Ты мне за это ещё ответишь! – Сказал он, просовывая руку с кинжалом под горло своей заложнице. Вторую руку с мечом барон направил в сторону сотника Олафа. – Ну-ка, посторонись! Я выхожу отсюда!
Гвардейцы не послушались, они стали окружать Торсона со всех сторон. Барон не мог обороняться и одновременно удерживать свою заложницу, поэтому, когда расстояние между гвардейцами и бароном сократилось до критического, барон внезапно бросил свой кинжал влево, отбил удар гвардейца, который атаковал его справа и толкнул Ингрид вперёд на сотника. Девушке впервые дали коленом под зад, но ей было не до ущемлённой гордости, она лишь пыталась выжить, едва разминувшись с мечом рыжего Олафа. Сотник отвёл меч и поймал Ингрид одной рукой.
Гвардеец слева уже хрипел, кинжал засел в его горле, а Торсон обрушился на гвардейца, который оказался справа. Своим мечом барон отбил оружие гвардейца и врезался в него плечом. Через мгновение барон уже оказался позади двух оставшихся гвардейцев, на пути к выходу из покоев герцога. Барон попятился назад, не зря он не показывал своей спины, Олаф осторожно отодвинул от себя Ингрид и тут же метнул нож. Торсон качнулся в сторону и, когда нож бессильно звякнул о стену, заулыбался:
– Олаф! Я ведь вернусь не один! – Он перевёл взгляд на дочь Малеха и сообщил. – Дорогая, помни, что я сказал тебе про сегодняшнюю ночь! Тебе следует приготовиться, я непременно приду и утешу тебя!
* * *
После завтрака на свободе я почувствовал себя значительно лучше. Мы вышли на улицу и направились к крепости. Когда мы проходили ворота, я услышал разговор между солдатами, стоявшими на страже у входа в крепость. Первый стражник только что остановился перед своим товарищем:
– А знаешь чего такой переполох в крепости?! Герцог умер! – Сказал он.
– Кто же теперь будет управлять Междуречьем? – С любопытством спросил второй стражник.
– Понятно кто – наш Торсон сейчас главный! – Сказано было не без гордости.
– Как Торсон!? – Удивление второго стражника было искренним, однако особой заинтересованности в исходе стражник не проявлял.
– Разве герцог руководил стражей, когда ещё был жив? Для нас ничего не изменилось, – пояснил первый стражник, – ведь наш капитан Торсон никуда не делся!
– Но Торсону тоже нужны приказы! Кто станет наследником Междуречья? – Вяло поинтересовался второй стражник.
– Ну, прямых наследников больше не осталось. Для этого дочь Малеха должна родить сына. – Первый стражник, проявляя терпение, говорил со своим товарищем, словно учитель с необразованным учеником.
– А что Торсон? – Второго стражника, похоже, беспокоила перспектива получить в руководители лысого капитана стражи.
– А до тех пор Торсон будет при ней руководить. Не будем же мы женщину слушать?! – Первому стражнику было весело.
– Ты не любишь женщин, дружище?! – Решил прояснить второй стражник.
– Одно дело любить женщину, – улыбнулся первый стражник, показывая характерное движение с использованием своих бёдер и обеих рук, и добавил, – и совсем другое дело слушать её!
Оба стражника противно заржали. Мужланы в броне не заметили, как посмеялись над благородной дамой, дочерью их правителя. Я скривился, но вразумлять их не стал. А во дворе крепости уже строились шеренги рекрутов. Неумелых солдат было видно издалека. Большинство даже доспехи одели вкривь и вкось.
Мы направились не к входу в главное здание, а прямиком к одной из башен. Тут у входа стражников не оказалось. Едва мой тесть, который шёл впереди, открыл дверь, и мы вошли внутрь, как в нас уткнулись копья и мечи. Не слишком вежливый приём.
– Кто это с тобой, брат!? – Поинтересовался старый гвардеец у Светозара.
– Эти все свои, они со мной! – Светозар опустил своими руками несколько копий, остальные убрали своё оружие самостоятельно.
Нас впустили внутрь башни, тут в большой комнате собралось почти полсотни гвардейцев. Все были в доспехах и при оружии.
– Что происходит, сержант!? – Это молодой гвардеец влез со своим вопросом. – Это же ты сегодня стоял у двери герцога Малеха?
– Я. – Светозар кивнул и добавил. – Герцог умер сегодня ночью.
– Умер?!
Многие слышали об этом, но отказывались в это верить. Ведь многие годы смысл существования личной гвардии герцога заключался в том, чтобы оберегать хозяина.
– Братья! – Громко сказал Светозар. – Кому мы служим? Кого мы охраняем?
– Мы личная охрана хозяев этой крепости!
– Мы охраняли герцога и его семью!
– Кто сейчас хозяин крепости? – Спросил Светозар.
– У крепости пока нет хозяина! – Было очевидно, что гвардейцы находятся в полном замешательстве от того, в какую они попали ситуацию. – Барон Торсон велел нам сидеть в башне и ждать его приказа.
– Я хотел выразить Вам свои соболезнования.
Он взял её ладонь в свои лапищи размером с лопату, и попытался притянуть её к своим пухлым губам, она не позволила ему этого сделать и вырвала руку из его захвата, что совершенно не смутило его. Она всегда так делала, а он всё равно не оставлял попыток, облобызать её руку. Торсон криво улыбнулся и добавил.
– А ещё я хотел предложить Вам свои услуги!
– Услуги? – Она удивилась этому заявлению.
Барон был небогатым землевладельцем, основной доход он получал за военную службу. Присягнув её отцу, Торсон занимался обучением рекрутов и сержантов. Он готовил воинов и стражников к службе, после чего подготовленных людей переводили к месту несения службы, а затем капитан начинал набирать новых рекрутов, которых ему следовало обучать и готовить ко всему, что требуется воину либо стражнику.
Однако Ингрид знала, что на самом деле главную работу выполнял незаметный рыжий сотник Олаф. Торсон лишь пожинал её плоды, представляя собой нечто вроде карающей длани самого герцога. Также он являлся неким компаньоном отца, скрашивая своими нехитрыми байками его досуг.
– Да. – Незваный гость улыбнулся приторно-сладкой улыбочкой, которая годилась для того, чтобы пугать служанок, опасающихся его пристального внимания к их прелестям. – Я подумал, что мы могли бы составить весьма перспективный дуэт.
– Что? – Ингрид была поражена его наглостью.
– Я бы даже сказал пару!
Он улыбнулся ещё шире, его хищная улыбка пугала её. Его руки обхватили её за плечи, она попыталась вырваться из его громадных лап, но лишь плотнее увязла в них.
– Что ты несёшь, Торсон!? Ты обращаешься к главе рода и наследнице герцога Малеха!
В этих клещах она почувствовала опасность, её уверенность, как тонкий волосок, с треском порвалась, испортив безупречные интонации в голосе Ингрид. Последние слова она произнесла совсем позорно, пустив в голос петуха, проявив, таким образом, свой страх. Не так учил её Понтиус. Она должна была совладать со своим страхом и голосом.
– Всё так!
Лысый мужик сжал её и притянул к своему телу. Он демонстративно приблизил свои ноздри к её волосам и с шумом вдохнул. Его глаза загорелись дикими огоньками, и он поправил себя.
– Но всё же, чуточку не так!
Ингрид опешила на миг, а когда опомнилась, то закричала:
– Отпусти меня, Торсон! Ты не в себе!
Её голос был требовательным и жёстким. Таким голосом разговаривают со слугами, а он был именно слугой, вассалом, который обязан был служить их семье.
– Погоди, моя девочка!
Эта фамильярность взбесила её, она открыла рот, чтобы вдохнуть побольше воздуха, она собиралась закричать от возмущения, но он неожиданно схватил её за волосы и притянул к себе.
Его губы тут же накрыли её уста, второй рукой он схватил её пониже спины. Ингрид одновременно испытала ужас и такое отвращение от запаха, которым её обдало, когда он открыл свой немытый рот, что она чуть не задохнулась. Хозяйка попыталась вырваться, но всё оказалось тщетно, если не считать того, что ей удалось повернуть голову в сторону и прокричать:
– Отпусти меня, грязное ты животное!
– Обожаю, когда меня так называют! – Прокомментировал барон её попытки оскорбить его.
Ингрид изловчилась и со всей силы ударила каблуком по его пальцам на ноге. Послышался жалобный звон металла. Проклятое животное носило железные сапоги, поэтому девушка не смогла причинить ему никакого ущерба.
– Меня заводит, когда моя избранница сопротивляется!
– Ты хочешь попасть на виселицу, Торсон!? Или ты забыл, какие законы действуют в Междуречье? – Ещё один аргумент в попытке образумить насильника.
Торсон лишь захохотал, продолжая гулять своей рукой по её телу. Это действие вызывало у дочери Малеха отвращение и бессильную злость.
– Я скажу тебе, моя дорогая Ингрид, что я собираюсь сделать! – Он, удерживая её за волосы, развернул её голову к себе таким образом, чтобы её глаза смотрели на него снизу вверх. – Я собираюсь заделать тебе ребёнка, сынишку, наследника. – Торсон нагло ухмылялся, пока Ингрид барахталась, бессильно трепыхаясь, прижатая к его железным доспехам. – Ты узнаешь настоящего мужчину, почувствуешь себя женщиной! Это избавит тебя от необходимости выходить замуж за того старикана, барона Вальгарда! И это сделает тебя настоящей хозяйкой Междуречья. Я тоже барон, миледи! И я моложе и красивее старого Вальгарда. Уж я-то смогу позаботиться о твоём женском счастье!
Она плюнула ему в лицо, но барон лишь громко рассмеялся.
– Я сделаю это в любом случае, дорогая. Захочешь ты этого или нет, и я собираюсь обрюхатить тебя, вот на этой самой кровати! – Барон кивнул в сторону ещё не остывшего трупа и мерзко улыбнулся.
Ингрид попыталась плюнуть ему в лицо снова, но он потянул её за волосы и тут же ударил наотмашь тыльной стороной ладони. От удара голова девушки повернулась в сторону, из глаз потекли слёзы, а во рту появился противный привкус крови. Ингрид закричала от боли и обиды. Её никто и никогда не бил! Она находилась на недостижимой высоте для всех, и очень гордилась этим. И вот сейчас она поняла, что эта высота была совершенно не её заслугой, высота была достигнута предками и до сих пор высокая планка её положения удерживалась лишь её отцом.
Торсон заметил перелом в её настроении и добавил:
– Я приду сегодняшней ночью, постарайся подготовиться к моему приходу, ведь ты сможешь выйти из этой комнаты только тогда, когда представишь мне доказательства своей беременности!
В этот момент дверь открылась, и в комнату вбежал сотник Олаф с двумя гвардейцами. Все трое неуверенно держали в своих руках оружие.
– Вас не учили стучать, когда входите в покои к благородным господам? – нагло заявил Торсон, словно именно он и был уже хозяином этих самых покоев.
Ингрид задрожала, из её горла вырвалось клокотание, рыдания сотрясали её тело, но она всё же смогла выговорить одно слово:
– Помогите!
– Олаф! – В голосе барона прорезалось разочарование. – Миледи нуждается в утешении. Выметайся вон, и закрой за собой дверь! С тобой я поговорю позже!
– Помогите! – Снова прошептала Ингрид, поскольку Торсон по-прежнему держал её за волосы.
Все трое шагнули в сторону капитана.
– Гвардейцы, я приказываю вам убрать оружие! – Заявил Торсон, выхватывая свой меч из ножен. – Иначе, я посчитаю ваше поведение, как попытку ослушаться приказа старшего по званию!
Вместо ответа рыжий сотник лишь покрепче сжал меч в правой руке, а левой рукой дал знак гвардейцам обходить Торсона с двух сторон. Ситуация сразу изменилась, барон потянул девушку за волосы и выставил её перед собой, как щит.
– Сотник! Я запомню это. Ты мне за это ещё ответишь! – Сказал он, просовывая руку с кинжалом под горло своей заложнице. Вторую руку с мечом барон направил в сторону сотника Олафа. – Ну-ка, посторонись! Я выхожу отсюда!
Гвардейцы не послушались, они стали окружать Торсона со всех сторон. Барон не мог обороняться и одновременно удерживать свою заложницу, поэтому, когда расстояние между гвардейцами и бароном сократилось до критического, барон внезапно бросил свой кинжал влево, отбил удар гвардейца, который атаковал его справа и толкнул Ингрид вперёд на сотника. Девушке впервые дали коленом под зад, но ей было не до ущемлённой гордости, она лишь пыталась выжить, едва разминувшись с мечом рыжего Олафа. Сотник отвёл меч и поймал Ингрид одной рукой.
Гвардеец слева уже хрипел, кинжал засел в его горле, а Торсон обрушился на гвардейца, который оказался справа. Своим мечом барон отбил оружие гвардейца и врезался в него плечом. Через мгновение барон уже оказался позади двух оставшихся гвардейцев, на пути к выходу из покоев герцога. Барон попятился назад, не зря он не показывал своей спины, Олаф осторожно отодвинул от себя Ингрид и тут же метнул нож. Торсон качнулся в сторону и, когда нож бессильно звякнул о стену, заулыбался:
– Олаф! Я ведь вернусь не один! – Он перевёл взгляд на дочь Малеха и сообщил. – Дорогая, помни, что я сказал тебе про сегодняшнюю ночь! Тебе следует приготовиться, я непременно приду и утешу тебя!
* * *
После завтрака на свободе я почувствовал себя значительно лучше. Мы вышли на улицу и направились к крепости. Когда мы проходили ворота, я услышал разговор между солдатами, стоявшими на страже у входа в крепость. Первый стражник только что остановился перед своим товарищем:
– А знаешь чего такой переполох в крепости?! Герцог умер! – Сказал он.
– Кто же теперь будет управлять Междуречьем? – С любопытством спросил второй стражник.
– Понятно кто – наш Торсон сейчас главный! – Сказано было не без гордости.
– Как Торсон!? – Удивление второго стражника было искренним, однако особой заинтересованности в исходе стражник не проявлял.
– Разве герцог руководил стражей, когда ещё был жив? Для нас ничего не изменилось, – пояснил первый стражник, – ведь наш капитан Торсон никуда не делся!
– Но Торсону тоже нужны приказы! Кто станет наследником Междуречья? – Вяло поинтересовался второй стражник.
– Ну, прямых наследников больше не осталось. Для этого дочь Малеха должна родить сына. – Первый стражник, проявляя терпение, говорил со своим товарищем, словно учитель с необразованным учеником.
– А что Торсон? – Второго стражника, похоже, беспокоила перспектива получить в руководители лысого капитана стражи.
– А до тех пор Торсон будет при ней руководить. Не будем же мы женщину слушать?! – Первому стражнику было весело.
– Ты не любишь женщин, дружище?! – Решил прояснить второй стражник.
– Одно дело любить женщину, – улыбнулся первый стражник, показывая характерное движение с использованием своих бёдер и обеих рук, и добавил, – и совсем другое дело слушать её!
Оба стражника противно заржали. Мужланы в броне не заметили, как посмеялись над благородной дамой, дочерью их правителя. Я скривился, но вразумлять их не стал. А во дворе крепости уже строились шеренги рекрутов. Неумелых солдат было видно издалека. Большинство даже доспехи одели вкривь и вкось.
Мы направились не к входу в главное здание, а прямиком к одной из башен. Тут у входа стражников не оказалось. Едва мой тесть, который шёл впереди, открыл дверь, и мы вошли внутрь, как в нас уткнулись копья и мечи. Не слишком вежливый приём.
– Кто это с тобой, брат!? – Поинтересовался старый гвардеец у Светозара.
– Эти все свои, они со мной! – Светозар опустил своими руками несколько копий, остальные убрали своё оружие самостоятельно.
Нас впустили внутрь башни, тут в большой комнате собралось почти полсотни гвардейцев. Все были в доспехах и при оружии.
– Что происходит, сержант!? – Это молодой гвардеец влез со своим вопросом. – Это же ты сегодня стоял у двери герцога Малеха?
– Я. – Светозар кивнул и добавил. – Герцог умер сегодня ночью.
– Умер?!
Многие слышали об этом, но отказывались в это верить. Ведь многие годы смысл существования личной гвардии герцога заключался в том, чтобы оберегать хозяина.
– Братья! – Громко сказал Светозар. – Кому мы служим? Кого мы охраняем?
– Мы личная охрана хозяев этой крепости!
– Мы охраняли герцога и его семью!
– Кто сейчас хозяин крепости? – Спросил Светозар.
– У крепости пока нет хозяина! – Было очевидно, что гвардейцы находятся в полном замешательстве от того, в какую они попали ситуацию. – Барон Торсон велел нам сидеть в башне и ждать его приказа.