Она приветствовала всех своей ослепительной улыбкой и трапеза началась. Забегали слуги, подавая блюда, наполняя кубки и предлагая присутствующим различные закуски.

В этот момент появился паладин. Он улыбнулся, поклонился хозяйке и прошёл к своему месту по левую руку от неё. Понтиус замер, опустил наколотый на вилку кусочек колбасы и присмотрелся к тому, что Игорь держал в своих руках.

А он тем временем оказался возле Ингрид. Поставил перед ней деревянную шкатулку, украшенную металлическими завитушками, и улыбнулся. Понтиус отметил, как нахмурилась воительница.

– Прими хозяйка от меня подарок! – Сообщил паладин. – Эти товары только сегодня пришли из моего поселения. Ты сможешь лично убедиться в их полезности и высоком качестве. Чтобы разобраться с содержимым шкатулки, я хочу порекомендовать тебе Евфросинию.

– Спасибо. Я это учту. – Ингрид холодно улыбнулась и отложила шкатулку в сторону. Затем она посмотрела на вторую женщину, та лишь склонила голову в вежливом поклоне.

Это событие вызвало замешательство. До этого за столом велись неспешные беседы о пустяках, а после того, как появился паладин со своим подарком, все разговоры стихли, сотрапезники сосредоточились на еде. Наконец, хозяйка заметила, что молчание за столом несколько затянулось, поэтому вновь взяла в свои руки течение общей беседы. Ловкими ненавязчивыми расспросами она вовлекла присутствующих в приятную и интересную беседу.

Когда все присутствующие, наконец, наелись, напились и наговорились, Ингрид заявила:

– На следующей неделе я собираюсь собрать в главном зале всех своих самых крупных подданных. Они обязаны присягнуть мне на верность! В связи с этим, мне бы хотелось, чтобы вы учли это и подготовились к их приезду. – Она внимательно посмотрела на воеводу Игоря, капитана Олафа и сотника Светозара.

Потом Понтиус наблюдал как она назначила присутствующим тут Игорю, Олафу, Сорену, Светозару и самому Понтиусу встречу в рабочем кабинете герцога Малеха, назвав этот кабинет своим собственным. Умная девочка, хотела таким образом подчеркнуть преемственность своей власти, как законной наследницы Малеха. Мало того, Понтиус знал, что она велела реставрировать покои герцога и собиралась вселиться в них, как только они будут готовы. Этим она также хотела показать слугам и подчинённым, кто теперь является хозяином замка и всего Междуречья.

– Евфросиния! – Позвала она воительницу. – Возьми шкатулку, мне не терпится взглянуть на то, что принёс для меня воевода!

– Конечно, миледи. – Кротко ответила та и с вызовом посмотрела на Игоря.

Когда обе женщины вышли, Игорь вдруг посмотрел на Понтиуса необычно жёстко, старик чуть не подавился вином.

– Ты помнишь, что обещал мне, маг!? – Спросил воевода. – Настал черёд Сорена!

– А! – Улыбнулся Понтиус с удовлетворением. – Мой дар провидца, наконец-то, стал востребованным в полной мере!

Виконт громко сглотнул и со страхом спросил:

– Что вы задумали? – Сорен покрылся испариной, я впервые видел его таким напуганным. – Опять предсказания?

Понтиус ободряюще улыбнулся и сказал:

– Пойдём со мной, мой мальчик! Я покажу тебе будущее, от которого будет зависеть судьба всего Междуречья!



* * *

Когда меня позвали в кабинет, я уже был готов проклясть всех бюрократов, заставляющих подолгу ждать у дверей своего кабинета.

– Воевода! – Ингрид жестом пригласила меня сесть к столу, дождалась, пока я устроюсь в кресле и сообщила. – Спасибо тебе за великолепные подарки, Игорь.

– Не за что! – Отмёл я её благодарность. – Мне было приятно угодить тебе, миледи.

– Я выполнила твою просьбу. – Её лицо стало серьёзным.

Только что она была милой и обаятельной женщиной, а затем сработало какое-то реле, переключившее её в другой режим. Она выглядела как начальник в крайней степени озабоченности и готовности повелевать.

– Понтиус показал мне то видение, которое нас ждёт. Если ты хотел напугать меня, то тебе это удалось.

– У меня и в мыслях не было заставить тебя страдать, Ингрид! – Сказал я искренне.

– Тогда к чему мне эти ужасы?! – Она была недовольна.

– Для тебя это ужасы, для меня это предвестник смерти, в том числе моей.

– К чему ты клонишь, воевода!?

– Я не собираюсь мириться с тем, что предсказал Понтиус. Будущее не является константой, оно также переменчиво, как ветер. – Я подбросил ей намёк и ждал её реакцию.

– Может ли человек изменить ветер!? – Спросила она.

О, эта красивая женщина была не по годам умна.

– В моей стране люди могли создавать ветер! – Конечно, я имел в виду турбины.

– Твоя страна, о чём ты?

– Это не важно, миледи! То дела прошлых дней. – Разговор заходил не в ту сторону, нужно было его возвращать обратно. – Я хочу сказать, что будущее может измениться, если мы сможем повлиять на настоящее.

– Что ты хочешь этим сказать? – Ингрид была заинтригована.

– Я хочу победить колдунов, – я сделал паузу, – и выжить, сберечь столько людей, сколько удастся!


– Люди важны, ты тоже, воевода. Но как ты собираешься победить? – Она внимательно сверлила меня взглядом.

– Мне потребуется вся твоя поддержка, Ингрид.

– Ты хочешь сказать, тебе нужны мои деньги? – На её лице появилось ироничное выражение.

– Не только деньги, но и влияние, власть и ресурсы. – Пояснил я, давая ей время свыкнуться с неизбежным будущим.

– Ты должен понимать, что Междуречье истощено войной с кочевниками, люди пострадали не меньше, а налоги сильно завышены! Однако, – Ингрид сделала паузу и уже более твёрдым и решительным тоном добавила, – ты получишь, то о чём попросишь, паладин! В разумных пределах, конечно.

– Тогда начнём прямо сейчас. – Я оторвал листок из своего блокнота и положил его прямо перед ней.

Женщина склонила голову над ним, прочла, хмурясь всё больше и больше.

– Это неслыханно! – Заявила она, оторвав голову от моего списка.

– Такова цена победы над врагом!

– Почему я должна тебе верить? – Ингрид приняла недоверчивый и горделивый вид.

– Потому, что я паладин. – Я бросил пробный шар и прогадал.

– Это ничего не объясняет. – Возразила она.

Мне пришлось рассказать ей в подробностях свой план, наша беседа затянулась на два часа. Многое из того, что я собирался сделать, было сопряжено с технологиями, которые мне приходилось описывать, как магию паладина и его товарища Василия. В конце концов, она заявила:

– Ты говоришь о невероятных вещах. – Она с удивлением смотрела на меня. – Я никогда не слышала о них, и с трудом могу представить лишь часть из них.

– Но… – Помог я ей продолжить свою мысль.

– Но твоя репутация и дела, говорят сами за себя. Я верю тебе. – Она внимательно посмотрела мне в глаза. – И всё же, стоит ли стольким жертвовать, ради того, чтобы победить Фрикса?

– Говорил ли тебе Понтиус о той цели, к которой стремится наш враг?

– Что-то о том, что Фрикс уйдёт в пустыню.

– Да, но для чего он туда направляется?

– Понтиус не говорил мне.

– Удивительно, ведь это самое главное. – Сказал я. – Фрикс собирается привести в пустыню столько пленников, сколько сможет собрать. Он готов пожертвовать также всей своей армией для успеха своего похода. Все люди, которых он приведёт в пустыню, будут нужны ему для проведения ритуала. Он верит, что сможет очистить своё тело от страданий, от боли, которую он испытывает всей своей кожей.

– О чём ты говоришь, Игорь? – Она подалась вперёд на своём кресле.

– Я говорю, что вся жизнь этого безумца – есть постоянная боль от незаживающих ожогов. Он собирается провести обряд исцеления, который позволит ему излечить ожоги на своей коже. В процессе этого ритуала все живые люди погибнут, отдав всю свою жизненную энергию Фриксу.

– Какой ужас! – Она нахмурилась.

– Но Понтиус считает, что такое разовое вливание магически трансформированной жизненной энергии может сделать колдуна бессмертным и крайне могущественным некромантом. Расплачиваться за это придётся всем людям, которые будут вовлечены в тёмный ритуал. Все его жертвы превратятся в нежить. Тысячи, десятки тысяч живых мертвецов под управлением сильнейшего колдуна отправятся убивать всё живое.

– Об этом Понтиус мне не сказал. – Ингрид была разочарована, но всё ещё защищала своего учителя. – Он всегда пытался уберечь меня от ненужных волнений.

– Если старик не верит в мою победу, пусть это будет его проблема. Мне важно, чтобы в нашу победу верила ты, Ингрид! – Я видел, что мои слова достигают цели и с воодушевлением продолжил. – У судьбы не один путь, а множество. Только от нас зависит, какая судьба ждёт нас на нашем пути! Никто не сможет отсидеться в стороне, надеясь, что войска Фрикса минуют Междуречье. Таким образом можно выиграть лишь несколько недель, может быть месяцев, максимум год! А затем Междуречье столкнётся с неразрешимой проблемой.

– Я не могу позволить этому Фриксу творить своё тёмное колдовство! В Междуречье некромантия запрещена. Поэтому я помогу тебе всем, чем смогу. – Она серьёзно и торжественно кивнула.

Я встал из-за стола, поклонился и вышел из кабинета. Ещё один пункт моего плана был завершён.



* * *

В последующие несколько недель Ингрид познакомилась с Василием. Человеком, носившим странные стёкла перед глазами. Весёлый молодой мужчина был удивительно умён и в то же время непонятен. Когда он рассказывал о своих проектах, хозяйка Междуречья чувствовала себя полной дурой. Только вмешательство Игоря позволяло понять то, о чём говорил Василий. Это было так, словно говорить через переводчика с иноземцем. Хотя Василий и есть иноземец. Почему-то своего воеводу Ингрид иноземцем не считала, хотя знала, что он пришёл сюда издалека.

Игорь, или паладин, как его называл Понтиус, находился в постоянном движении. Сорен, Дед, Витька, Олаф и прочие проводили всё своё время за обучением армии. Возле Тура они проводили полевые учения. Засеянное пшеницей поле было вытоптано тысячами ног. Хозяин поля, известный купец плакал и жаловался, но Ингрид лишь пожимала плечами и советовала купцу смириться с потерей урожая, за который она щедро заплатила ему. Но купец не унимался, периодически жаловался на то, что был потерян не только урожай, но и само поле вряд ли сможет когда-нибудь восстановиться от той жестокой судьбы, которую уготовили ему безжалостные воины.

С просьбами приходили также и жители города. В непосредственной близости от Тура войска отрабатывали стрельбу. В том числе из так называемых рогаток, плюющихся огнём, способным выжечь как сам город, так и леса, богатые дичью и древесиной. Василий утверждал, что никакой опасности для города и леса нет, поскольку его стараниями солдаты вырыли рвы и насыпали заградительные валы.

Ингрид терпела и это, а всё ради великой цели, великой победы. И хотя она не хотела признаваться себе в том, что на самом деле, она надеялась, что после всех битв паладин останется в живых. Девушка не понимала, отчего и почему, но её сердце всегда билось чаще, когда воевода Игорь находился рядом.

В одну из тех ночей, когда ей было грустно, а она страдала от одиночества, как никогда прежде, в дверь кто-то тихо постучал. Она села на кровати и крикнула:

– Кто там!?