Кому как.
Стало быть, маг… редкий зверь. Нет, Луке случалось работать и с магами. Не так уж сильно они от обыкновенных людей отличались. Разве что жили подольше.
И здоровье имели крепкое.
И таланты.
И нынешний талант, конечно, пригодится. Только как-то уж вовсе нескромно он на Милдред пялится. Не хватало.
Пыль первым увидел Джонни, до того сидевший на ящике и меланхолично двигавший челюстью. Он вдруг вскочил и засуетился, нырнул под вертолет, вынырнул и потянулся. Вздохнул горестно. Оглянулся на пустыню, будто прикидывая, не остаться ли в ней.
Первой остановился старенький пикап, покрытый ржавчиной столь плотно, что цвет этот казался вполне естественным. Из него выбрался мрачного вида мужик в темных штанах и тяжелой кожанке, которая прикрывала мокрую от пота майку. На кожанке тускло поблескивала звезда шерифа. Рыжие волосы были сдобрены сединой. Рыжие брови срослись над переносицей. Рыжие веснушки покрывали лицо плотно. И казалось, что человек тоже проржавел.
— Федералы? — не слишком любезно поинтересовался он. И посмотрел на Луку. А Лука взгляд выдержал. И руку протянутую пожал крепко, показывая, что вовсе не так уж слаб. В маленьких городках ценили то, что называлось настоящей мужской силой.
Из второй машины тучный парень в гражданской одежде. Он двигался медленно и жмурился, отворачивался от солнца, заслоняясь массивной камерой.
Весьма неплохой камерой.
— Не обращайте внимания, — сказал шериф, сплевывая. — Деккер у нас с придурью.
Щелчок.
И Милдред хмурится. А маг поднимает руку, словно возводя невидимую стену между собой и камерой.
— Не стоит, — его голос тих, но Деккер камеру отпускает.
— Иди в машину, — Лука подтолкнул напарницу. — Мы пока погрузимся. Нечего на жаре стоять.
Грузились и вправду долго. Еле-еле впихнули длинные ящики, перевязанные жесткими веревками. И Джонни, который возле них крутился, заламывая хрупкие руки, скорее мешал. А в машине воняло табаком и металлом. И Милдред, устроившись на заднем сиденье, делала вид, что дремлет. А неуклюжий помощник шерифа притворялся, что не разглядывает ее.
Луке это не понравилось.
И город тоже не понравился.
Дорога вдруг заложила петлю, и песок сменился камнем. Как-то слишком уж быстро. Загрохотало под днищем, машину повело, впрочем, водитель быстро ее выровнял.
— Здесь у нас… порой заметает, — извиняясь, сказал он.
Лука кивнул.
Он не слышал. Смотрел. Он знал, насколько важно именно это первое впечатление. А потому не стеснялся крутить головой. При этом прилипшая к спине рубашка отдиралась от кожи. Мерзкое ощущение. А пот катился по бокам.
И воняло от него, стало быть, так же, как от машины.
Глава 26
Город.
Городишко.
Один из многих, потерявшихся на просторах штата. Гордый своею уникальностью и все равно неуловимо похожий на другие, о существовании которых он не желал знать.
Аккуратные, даже чересчур уж аккуратные дома. Белая ограда с непременными ящиками для цветов. Правда, теперь из них торчали остатки этих самых цветов.
Деревца.
Улица распадается на рукава, обвивающие солидного вида строение. Мэрия и суд. И еще архив. А за ним — церквушка, на удивление каменная и вида вовсе не заброшенного.
Машины.
Люди.
Ощущение легкого беспокойства, от которого бы отмахнуться, но Лука не привык отмахиваться. И сосредоточившись, пытается понять, что же стало причиной.
Пара женщин в почти одинаковых платьях. У одной в руках коробка, а вторая держит сумочку на сгибе локтя. Второй же рукой размахивает, рассказывая о чем-то…
Старик с ружьем?
Или группа мальчишек, оседлавших чей-то забор.
Одинокий велосипедист, вслед которому мальчишки свистели и выкрикивали что-то наверняка обидное… нет, все, как обычно.
И магазины.
Лавки.
Снова дома.
Деревянное строение, больше похожее на конюшню, чем на офис шерифа. Толпа мужчин перед дверями. Гомон. И ощущение, что здесь будет горячее, чем представлялось Луке.
— Что это?
— Так… наши… слушок прошел, что будете на этого ублюдка охотится. Помочь желают, — меланхолично ответил помощник шерифа. И скорость сбросил. А толпа раздалась, пропуская машину.
Помочь.
В гробу Лука таких помощников видел.
Он выбрался из машины первым, повернулся к толпе, которая разом смолкла, и поинтересовался:
— Есть, чего сказать?
Ответом была тишина.
— Тогда свободны.
Разойтись они не разойдутся, во всяком случае не сразу.
Открылась дверь.
Красная туфелька на каблуке заставила охотников замереть. Лука буквально шкурой ощутил взгляды, эту туфельку облизавшие. И разозлился. И успокоился. И опять разозлился, уже на себя.
— Добрый день, — Милдред смотрела снисходительно, так, что становилось ясно: она видит их насквозь, этих храбрых охотников с простыми их мыслями и почти примитивными желаниями.
Видит.
Понимает.
Прощает. И за желания в том числе.
— Я рада видеть, что произошедшее не оставило вас равнодушным, — она оперлась на руку Луки. И он с трудом удержался, чтобы не сграбастать ее в охапку. — Я понимаю, сколь тяжело вам быть свидетелями преступлений настолько ужасных.
А ведь слушают.
Застыли и слушают. Разве что рты не пооткрывали. Право слово, дети, которые впервые увидели Санта Клауса и искренне считают его настоящим.
— Я бы хотела вам пообещать, что правосудие свершится, — Милдред коснулась рукой груди. — Но это было бы ложью. Правда в том, что мы сделаем все от нас зависящее, чтобы это правосудие свершилось. И нам нужна будет ваша помощь. Не в охоте. Тот, кто пришел в ваш город, кто живет в нем и, может статься, живет давно, сам с немалым удовольствием примет в ней участие.
А взгляд ее скользит по толпе.
Лука тоже смотрит.
Обычные люди…
…в том маленьком городишке, где он провел предыдущий месяц, тоже были обычными. И в обычности своей, в нежелании нарушать ее, закрывали глаза на мелкие странности хорошего парня.
…и в предыдущем городишке мало отличались.
И в том, который был до него.
— Мне нужна ваша память. Ваши рассказы. Обо всем. Обо всех… о тех, с кем вы живете бок о бок, день ото дня. О тех, кто вам симпатичен или, наоборот, не нравится.
— Сплетни собирать станешь?
— И сплетни тоже, — Милдред склонила голову. — Но пока я просто хочу понять, почему он выбрал именно этот город.
— Потому что здесь обитают драконы, — очень тихо произнес Майкл, которому в толпе явно было неуютно. Он закутался в темную кожанку, и над воротником торчала лишь макушка.
— Пояснишь?
В полицейском управлении людей не было. Только тощий взъерошенный парнишка подремывал за столом, положив руку на газету. Под газетой скрывался револьвер почтенного возраста и устрашающего вида. При появлении чужаков парнишка встрепенулся, потянулся и, подавив зевок, сказал:
Стало быть, маг… редкий зверь. Нет, Луке случалось работать и с магами. Не так уж сильно они от обыкновенных людей отличались. Разве что жили подольше.
И здоровье имели крепкое.
И таланты.
И нынешний талант, конечно, пригодится. Только как-то уж вовсе нескромно он на Милдред пялится. Не хватало.
Пыль первым увидел Джонни, до того сидевший на ящике и меланхолично двигавший челюстью. Он вдруг вскочил и засуетился, нырнул под вертолет, вынырнул и потянулся. Вздохнул горестно. Оглянулся на пустыню, будто прикидывая, не остаться ли в ней.
Первой остановился старенький пикап, покрытый ржавчиной столь плотно, что цвет этот казался вполне естественным. Из него выбрался мрачного вида мужик в темных штанах и тяжелой кожанке, которая прикрывала мокрую от пота майку. На кожанке тускло поблескивала звезда шерифа. Рыжие волосы были сдобрены сединой. Рыжие брови срослись над переносицей. Рыжие веснушки покрывали лицо плотно. И казалось, что человек тоже проржавел.
— Федералы? — не слишком любезно поинтересовался он. И посмотрел на Луку. А Лука взгляд выдержал. И руку протянутую пожал крепко, показывая, что вовсе не так уж слаб. В маленьких городках ценили то, что называлось настоящей мужской силой.
Из второй машины тучный парень в гражданской одежде. Он двигался медленно и жмурился, отворачивался от солнца, заслоняясь массивной камерой.
Весьма неплохой камерой.
— Не обращайте внимания, — сказал шериф, сплевывая. — Деккер у нас с придурью.
Щелчок.
И Милдред хмурится. А маг поднимает руку, словно возводя невидимую стену между собой и камерой.
— Не стоит, — его голос тих, но Деккер камеру отпускает.
— Иди в машину, — Лука подтолкнул напарницу. — Мы пока погрузимся. Нечего на жаре стоять.
Грузились и вправду долго. Еле-еле впихнули длинные ящики, перевязанные жесткими веревками. И Джонни, который возле них крутился, заламывая хрупкие руки, скорее мешал. А в машине воняло табаком и металлом. И Милдред, устроившись на заднем сиденье, делала вид, что дремлет. А неуклюжий помощник шерифа притворялся, что не разглядывает ее.
Луке это не понравилось.
И город тоже не понравился.
Дорога вдруг заложила петлю, и песок сменился камнем. Как-то слишком уж быстро. Загрохотало под днищем, машину повело, впрочем, водитель быстро ее выровнял.
— Здесь у нас… порой заметает, — извиняясь, сказал он.
Лука кивнул.
Он не слышал. Смотрел. Он знал, насколько важно именно это первое впечатление. А потому не стеснялся крутить головой. При этом прилипшая к спине рубашка отдиралась от кожи. Мерзкое ощущение. А пот катился по бокам.
И воняло от него, стало быть, так же, как от машины.
Глава 26
Город.
Городишко.
Один из многих, потерявшихся на просторах штата. Гордый своею уникальностью и все равно неуловимо похожий на другие, о существовании которых он не желал знать.
Аккуратные, даже чересчур уж аккуратные дома. Белая ограда с непременными ящиками для цветов. Правда, теперь из них торчали остатки этих самых цветов.
Деревца.
Улица распадается на рукава, обвивающие солидного вида строение. Мэрия и суд. И еще архив. А за ним — церквушка, на удивление каменная и вида вовсе не заброшенного.
Машины.
Люди.
Ощущение легкого беспокойства, от которого бы отмахнуться, но Лука не привык отмахиваться. И сосредоточившись, пытается понять, что же стало причиной.
Пара женщин в почти одинаковых платьях. У одной в руках коробка, а вторая держит сумочку на сгибе локтя. Второй же рукой размахивает, рассказывая о чем-то…
Старик с ружьем?
Или группа мальчишек, оседлавших чей-то забор.
Одинокий велосипедист, вслед которому мальчишки свистели и выкрикивали что-то наверняка обидное… нет, все, как обычно.
И магазины.
Лавки.
Снова дома.
Деревянное строение, больше похожее на конюшню, чем на офис шерифа. Толпа мужчин перед дверями. Гомон. И ощущение, что здесь будет горячее, чем представлялось Луке.
— Что это?
— Так… наши… слушок прошел, что будете на этого ублюдка охотится. Помочь желают, — меланхолично ответил помощник шерифа. И скорость сбросил. А толпа раздалась, пропуская машину.
Помочь.
В гробу Лука таких помощников видел.
Он выбрался из машины первым, повернулся к толпе, которая разом смолкла, и поинтересовался:
— Есть, чего сказать?
Ответом была тишина.
— Тогда свободны.
Разойтись они не разойдутся, во всяком случае не сразу.
Открылась дверь.
Красная туфелька на каблуке заставила охотников замереть. Лука буквально шкурой ощутил взгляды, эту туфельку облизавшие. И разозлился. И успокоился. И опять разозлился, уже на себя.
— Добрый день, — Милдред смотрела снисходительно, так, что становилось ясно: она видит их насквозь, этих храбрых охотников с простыми их мыслями и почти примитивными желаниями.
Видит.
Понимает.
Прощает. И за желания в том числе.
— Я рада видеть, что произошедшее не оставило вас равнодушным, — она оперлась на руку Луки. И он с трудом удержался, чтобы не сграбастать ее в охапку. — Я понимаю, сколь тяжело вам быть свидетелями преступлений настолько ужасных.
А ведь слушают.
Застыли и слушают. Разве что рты не пооткрывали. Право слово, дети, которые впервые увидели Санта Клауса и искренне считают его настоящим.
— Я бы хотела вам пообещать, что правосудие свершится, — Милдред коснулась рукой груди. — Но это было бы ложью. Правда в том, что мы сделаем все от нас зависящее, чтобы это правосудие свершилось. И нам нужна будет ваша помощь. Не в охоте. Тот, кто пришел в ваш город, кто живет в нем и, может статься, живет давно, сам с немалым удовольствием примет в ней участие.
А взгляд ее скользит по толпе.
Лука тоже смотрит.
Обычные люди…
…в том маленьком городишке, где он провел предыдущий месяц, тоже были обычными. И в обычности своей, в нежелании нарушать ее, закрывали глаза на мелкие странности хорошего парня.
…и в предыдущем городишке мало отличались.
И в том, который был до него.
— Мне нужна ваша память. Ваши рассказы. Обо всем. Обо всех… о тех, с кем вы живете бок о бок, день ото дня. О тех, кто вам симпатичен или, наоборот, не нравится.
— Сплетни собирать станешь?
— И сплетни тоже, — Милдред склонила голову. — Но пока я просто хочу понять, почему он выбрал именно этот город.
— Потому что здесь обитают драконы, — очень тихо произнес Майкл, которому в толпе явно было неуютно. Он закутался в темную кожанку, и над воротником торчала лишь макушка.
— Пояснишь?
В полицейском управлении людей не было. Только тощий взъерошенный парнишка подремывал за столом, положив руку на газету. Под газетой скрывался револьвер почтенного возраста и устрашающего вида. При появлении чужаков парнишка встрепенулся, потянулся и, подавив зевок, сказал: