На столе по среди класса под плащ-палаткой что-то явно стреляющее и большое лежит. Старлей сдёргивает плащ-палатку.
– И так товарищи курсанты, кто в курсе что это такое? Правильно это Противотанковое ружьё Дегтярёва. На ближайшем выходе оно будет основным оружием группы. Снайпера сдают на склад свои винтовки и получают в замен ПТРД (92). За пять дней, все вы без исключения должны в совершенстве освоить это оружие, уметь применять его на предельную дистанцию, что бы быть в состоянии заменить снайпера. Группы должны научиться передвигаться с ПТРД, выбирать позицию для стрельбы из неё, маскировать позицию, корректировать огонь, знать таблицы поправок для стрельбы. Через пять дней будут доставлены оптические прицелы, два-три дня будете осваивать стрельбу с оптикой. Готовность к выходу к 9 декабря. Вопросы?
Задавать вопросы ни кто не стал, опытный воин и так знает, что то что нужно командование в нужное время доведёт до сведения, а что не нужно – хоть обзадовайся вопросами – не ответят. И любопытство в их кругах поощряется сугубо в тылах противника.
Понеслась учёба. Сборка – разборка ПТРа, стрельба дефицитными БС-41 (93),выбор и оборудование позиций на различной местности, особенности маскировки расчёта ПТР, самым сложным оказалось освоить скрытное передвижение с тяжеленым почти двадцатикилограммовым двухметровым ружьём.
Кросс на 5 км, ОФП, рукопашка, инженерная подготовка, марш-бросок на 20 км, стрельба из ПТРа на 500метров, стрельба из личного оружия, стрельба из трофейного оружия, зубрёжка таблиц поправок. И так каждый день и через ночь. Хорошо – питание было организовано по фронтовой норме, не тыловой паёк.
Через пять дней, как и обещал старшой – привезли и выдали оптические прицелы. Добавилась стрельба из ПТРа на 1000 метров. Вместе с прицелами выдали, вместо вещмешков, удобные ранцы-рюкзаки, размером как раз под два цинка патронов.
Девятого декабря группы ушли в суточный учебный выход. Полк охраны тыла армии был сориентирован на их поиск. Искали-ловили их со всей серьёзностью. Группа Апенькина уверенно прошла свой маршрут, не попалась патрулям, заслонам-засадам, успешно обнаружила цели и отстрелялась по ним.
К обеду 10 декабря все группы вернулись на базу. Обед. Повара расстарались – на обед были обалденные хинкали и люля-кебаб.
После обеда начали вызывать в штаб сборов командиров групп. Постановка задачи.
А задача вот такая. В результате действий бригады Брежнева, группа армий «А» лишилась существенной части своих запасов, со снабжением проблемы, сильно затрудненно железнодорожное сообщение в тылах группы и вообще прервано ж\д сообщение с Рейхом. Без снабжения, очень быстро танки превратятся в металлом, а пехота в толпу голодных замерзающих бомжей. Но в группе армий около 10 000 автомобилей. Они обеспечивают снабжение частей с армейских и фронтовых складов, они частично могут обеспечить манёвр частей и соединений группы. Правда, автомобили потребляют то же топливо, что и танки, и которого в группе уже не всем хватает. Но всё же бензин пока есть. Что будет если лишить группу армий автотранспорта? Большинство пехотных частей уже через двое-трое суток не смогут вести боевые действия – патроны закончатся. Танки будут вынуждены тратить моторесурс на дальние поездки за бензином на топливные склады. В некоторых случаях эти поездки будут бессмысленны, количество заправленного и израсходованного на поездку топлива – будут равны. Получаем ещё более быстрое истощение запасов ГСМ. В общем если группу армий лишить автотранспорта, она не перестанет быть армией, но по своим возможностям приблизится к возможностям армии Наполеона. Как любит говорить Эберхард фон Макензен: – Жопа, будет жопа!
Хорошо конечно мечтать о лишении противника автотранспорта, но как всё-таки лишить. Одна группа разведчиков-диверсантов без особых проблем и риска быть найденными и пойманными может с километровой дальности разбить выстрелом из ПТРа двигатель у 3-4-5-ти автомобилям в день. За десять дней – это 40—50 автомобилей. Да, диверсантов будут искать. Но если таких групп 100? Искателей не хватит, и ведь искатели тоже не пешочком перемещаются им тоже авто подавай. А сто групп да на 50 авто – это 5 000 – половина автопарка здешних оккупантов. И если учесть, что и партизаны будут сориентированы не на отлов полицаев, а тоже на стрельбу по немецким грузовикам, причём в бой вступать запрещено, выстрелил по мотору и убежал. И вспомнить высокую культуру стахановского движения и повышенных обязательств соцсоревнования, то смело можно прогнозировать – через 10 дней армия Клейста будет передвигаться сугубо пешим ходом. Так как и поезда не ходють. Не зря же на занятиях группы изучали силуэты паровозов-локомотивов и их уязвимые места.
10 декабря в 20—00 ЗНШ Закавказского фронта полковник Васильев доложил командующему о готовности к началу операции «Лесник» проводимой силами разведуправления фронта.
Младший сержант Апенькин в свою очередь получил в штабе боевой приказ и карту с выделенным его группе районом «охоты» и отправился готовить группу к выходу. Выход для всех групп был полностью автономным, поэтому радиста с рацией не брали, но был компактный детекторный приёмник. Боестолкновения с противником то же не планировались и даже впрямую запрещались. Сделали два-три выстрела и ушли. Боеприпасы к личному оружию, 100 патронов к ПТРД, сухпай, зимние и осенние маскхалаты, минно-сапёрные принадлежности по минимуму. Вот и всё что брали с собой. Возвращение групп планировалось либо по израсходованию патронов к ПТРД либо при занятии района «охоты» уже нашими частями.
За час до полуночи группу отвезли на аэродром.
11—17 декабря 1941 год, г. Кропоткин.
Вся ночь для группы Апенькина, прошла в самолётах. Сначала с ещё с несколькими группами на Ли-2 их отвезли на аэродром где-то у Туапсе, а затем на двух У-2, забросили к месту высадки, в километрах 30-ти южнее Кропоткина. Андрея и Льва как самых габаритных посадили во вторые места в кабинах, а вот остальные бойцы провели два часа полёта в специальных контейнерах укреплённых на нижних крыльях бипланов.
Кукурузники тихонечко просочились через ущелья соединяющие побережье Черного моря и равнины Северного Кавказа. Иногда когда не было возможности обогнуть расположение немецких гарнизонов – глушили двигатель и летели бесшумно как планер. Как пилоты ориентируются в ночном небе – загадка природы. Андрей устав, вглядываться в черноту ночи, даже успел немного подремать.
Прилетели. Короткая пробежка с уже выключенным двигателем, остановка. Андрей выбирается из кабины, сзади уже приземлился второй У-2. В месте с лётчиком достают из контейнера замерзшего Аслана. И пока тот разминается, выгружают из второго контейнера ПТРД с цинками патронов к нему.
Лёва выкалупывает из контейнеров затёкших Данияра и Пашу. Вместе с пилотами собираются в кружок. Подсвечивая себе синим фонариком сверяются с картой. Получают от пилотов заверение, что группу привезли куда заказывали. Пожелания друг другу – ни пуха ни пера, дружно же посланы к чёрту. Лётчики в кабины, разведчики подхватывают хвосты самолётов и разворачивают бипланы в строну отлёта. Дружно заурчали моторы, короткий разбег и самолётики исчезают из вида. Почти тут же и пропадает звук двигателей. Разведчики подхватывают с земли ранцы и повторяют трюк с исчезновением в ближайших зарослях.
По условиям боевой задачи, группе давалось два дня на изучение местности, выбор позиций для засад и маршрутов подходов-отходов. С восьми вечера 13 декабря каждые 4 часа надо было слушать радио. Услышав условный сигнал, можно было начинать охоту. Если сигнала не будет, то охота начинается с 8—00 15-го числа.
За двое суток обежали-проползли окрестности Кропоткина, для начала выбрали пяток позиций, присмотрели столько же мест для схронов, где будут прятаться между акциями. Первая позиция была выбрана в длинном километров пять, с востока на запад, заросшим кустарником и даже небольшими рощицами, овраге, что в 8-ми километрах северо-западнее Кропоткина. У восточного края овраг проходила шоссейная дорога, а с западной стороны – железная. Обе дороги параллельно соединяли Кропоткин с Тихорецком.
Выдохнули, обосновавшись в небольшой пещерке по середине оврага. Подошло время слушать радио. И сразу – услышали условный сигнал. Жаль. Думали, поспят маленько. Но приказ есть приказ. Подумав, Андрей принял решение, сначала занять позицию у железной дороги. Уже стемнело, немцы ночью на авто не любят ездить, а железная дорога должна работать круглосуточно.
Где-то через час со стороны Кропоткина раздался гудок, и вскоре появился резво разгоняющийся поезд. Порожняком в Рейх пошёл. Паровоз пользуясь низкой облачность, светомаскировку не соблюдал, включил прожектор. Вагоны и платформы хорошо просматривались на присыпанной снегом насыпи. Дорога делала плавный поворот, за изгибом дороги мелкое, заболоченное и не замёрзшее русло речки с почти нравоучительным названием Бейсуг.
До локомотива 700 метров. Аслан стреляет по бегунковой тележке, три секунды на перезарядку, выстрел по переднему сцепному колесу. Звуки выстрелов скрадываются окружающими позицию кустарниками и тонут в пыхтении паровоза. В движении локомотива что-то неуловимо меняется, пропадает целеустремлённость, передние колёса начинают искрить, через миг правое переднее сцепное колесо разваливается. Его осколки попадают под следующее и паровоз начинает заваливаться на левую сторону. Валится по началу нехотя, но центробежная сила подхватывает входящий в поворот локомотив и скидывает его с насыпи в речку. За ним под откос летят вагоны. Через несколько секунд, за насыпью, раздаётся не сильно похожий на взрыв хлопок. Порвались трубки в котле и залили топку. Даже если паровоз достанут из речки – ему одна дорога – на переплавку. На окрестности опять опускается тишина.
Уводить группу из оврага Андрей не стал. Вряд ли быстро смогут установить причину крушения. Следов взрыва на путях нет. А что там с колёсами произошло? Это паровоз из речки достать надо.
Дрезина ремонтников появилась только через пол часа. Посмотрели на завал из вагонов и ретировались. Видимо состав действительно шёл порожняком. Через час маневровый паровозик притащил железнодорожный кран и он быстренько откинул мешающие движению платформы. И то же вернулся в Кропоткин. Видимо немцы решили отложить расследование катастрофы на утро.
Утром группа переместилась к шоссе. Там сразу после рассвета ещё в не рассеявшихся сумерках разом успешно отстрелялись по колонне из автобуса и двух крытых грузовиков и свалили по дальше от начавшейся на дороге веселухи.
К обеду были у станицы Тбилисская. С начала с одной стороны станицы подстрелили два грузовика, а уходя с позиции не удержались и шмальнули по одиночной машине с бочками в кузове с другой стороны станицы. А машина возьми и взорвись. «Видать бензин вёз, аднака» – подумал Данияр.
А Апенькин подумал что план на сегодня они выполнили и даже перевыполнили, пора и о себе подумать. Утопали километра на четыре от места пожара, и стали устраиваться на перекус и ночлег.
15, 16 и 17 декабря группа перемещалась в окрестностях Кропоткина, периодически поднимая себе настроение стрельбой по движущимся машинам и изредка по паровозам. Очень помогало в передвижениях, то что Аслан до войны несколько лет в этих краях работал пастухом в местном совхозе. Увеличили боевой счёт до 21 машины и 3-х паровозов. Один раз стали свидетелями попытки немцев их поискать. Немецкий БТР пригнал целый обоз телег, штук восемь или девять. С телег выгрузилось около пятидесяти полицаев. Немецкий унтер построил полицаев в шеренгу, указал направление и отправил полицаев прочёсывать местность. Была лёгкая оттепель, снег подтаял обнажив подтаявшею землю. Полицаи пройдя полтора километра по полю, насобирали себе на сапоги по пуду мокрого чернозёма, заползли в лесополосу. А с другой стороны не вышли. Посидели два часа под деревьями и вернулись на дорогу.
Группа всё это время сидела в той же лесополосе в километре от полицаев и угорала от наивности немецкого унтера ожидавшего полицаев у дороги. Видимо из Рейха недавно прибыл.
17 декабря 1941 год. Мариуполь.
Группа Зиберта-Шпеера ещё затемно выехав из Чалтыря, по полям и просёлкам обогнула Таганрог и к рассвету уже подъезжала к станице Будёновской, что у впадения в Азовское море прикольной реки Грузский Еланчик.
У моста через речку остановились. Капитальный когда-то мост разбит, один пролет валяется в воде. На месте повреждённого пролёта – деревянная времянка. Въезд на мост перекрыт рогатками. Охраны нет. Рядом с мостом будка-сараюшка. Растолкали спавших в сараюшке у моста двоих полицаев. Надавали тумаков за небрежение службой. Ласково поспрошали за местную власть. В станице немецкого гарнизона нет, только два десятка полицаев. Отправили мостоохранников за местным старостой-бургомистром. Сами запалили костёр у сараюшки и расположились завтракать. Минут через пятнадцать прибежали четверо – два давешних полицая, староста и глав. полицай. Кланяются. Зиберт на ломаном русском распоряжается наказать разгильдяев. Отправляет глав. полицая за курко, яйко, млеко, сальо, самьогёнь. А старосте предлагает пройтись к мосту.
Представился, показав документы, в которых староста ни черта не разобрался, но понял что пред ним какой-то важный фрукт из самого Берлина. Зиберт расспросил оробевшего старосту о печальной участи моста и причинах плохого ремонта. Староста ссылался на отсутствие материалов для ремонта.
– Мастера то у нас есть, были б рельсы да дерево строевое, за день бы сделали, Так ведь нету, и в Мариуполе уже у коменданта просил, не даёт, а у самого в порту на складе чего только нету.
– Хорошо, гер Стецько, я понял ваши проблемы, – задумчиво сказал Зиберт – ваши проблемы создают теперь мне проблемы. Через несколько дней по этому мосту должны проехать тяжёлые машины. Мы поступим следующим образом.
Зиберт достал бумажник, вытряхнул из него десять золотых царских десяток, – это Вам, – обалдевший староста дрожащими руками принял червонцы и от общего мандража даже попробовал их надкусить, чем вызвал раскатистый смех герра майора.
– Это Вам, за труды. Вы сегодня же поедете в Мариуполь и купите на том складе всё что необходимо для ремонта моста. Я дам вам официальное требование от Организации Тодта по которому начальник склада будет обязан Вам продать материалы. Вот здесь 5 000 рейхсмарок для уплаты в кассу за стройматериалы, и 2 000 – для начальника склада, что бы он всё быстро отгрузил. – в руки к старосте перекочевали две пачки денег, – И вот вам заказ-наряд на производство работ по ремонту моста. Через пять дней мост должен быть как новый. – ещё раз с улыбкой взглянул на старосту и добавил – Через пять дней я вернусь и вы получите ещё столько же монет, но если качество ремонта моста меня не устроит, Вы, Ваша семья, и Ваши родственники будут расстреляны, – от улыбки чудным образом сочетающейся на лице немецкого офицера с волчьим оскалам, староста чуть не обделался и слегка испортил воздух.
Прибежал главполицай. За ним двое мужиков тащили две корзины набитые чем бог послал. Зиберт дал главполицаю 50 оккупационных марок за продукты. Поручил помогать старосте в ремонте. В случае успешного ремонта главполицаю было обещано 5 червонцев, а в случае не успеха – он обязан, что бы сохранить свою жизнь, арестовать старосту и всех его родственников.
Нагнав жути на коллаборационистов, группы осторожно преодолела мост и двинулась дальше. Изредка попадались посты фельджандармерии. Но они как правило старались не докапываться до крутой шишки едущей в дорогущем лимузине.
Пара часов неспешного движения, с частыми остановками, с любованием окрестностями и группа уже в окрестностях Мариуполя. Проверку на въезде в город документы выдержали без проблем. Эрвин поинтересовался у старшего на посту унтер-офицера, где в городе можно найти приличное место для недолгого отдыха и приятного обеда.
– Есть приличный ресторан, герр майор, у комендатуры, но туда обычно набивается куча штатских шпаков из управления порта и дирекции заводов. И неплохое заведение на вокзале с рестораном для офицеров и хорошим кафе для солдат. Между вокзалом и комендатурой – три гостиницы, но если вы хотите туда заселиться, Вам, герр майор, необходимо зарегистрироваться у коменданта города.
– Спасибо за информацию, унтер-офицер. Вы я слышу из Вены?
– Так точно, герр майор, с самой что ни наесть Вены, у отца кофейня недалеко от Оперы. Вы ведь, герр майор, тоже венец? Наверняка у нас бывали.
– Ваш отец владелец этой знаменитой Cafe Sacher Wien?
– К сожалению, нет. Наша кофейня чуть дальше на Тегетхоффштрассе, но глясе и кофе по-венски по отзывам клиентов у нас всегда был ещё лучше чем у них. – словоохотливый унтер подобрел лицом и даже сглотнул, видимо вспомнив десерты подававшиеся в кофейне.
– Давно не были дома?
– Мне повезло, два месяца назад, после ранения на две недели съездил в отпуск.
– Везунчик, а я с самого воссоединения, мотаюсь по Европе и ни разу так и не смог вырваться в Вену. Признаться, очень соскучился по кофе по-венски. Но где ж его здесь в этой глуши найти.
– Тогда, герр майор, я Вам посоветую ресторан на вокзале. Там барменом работает поляк, но он долго работал кофешенком в Вене. Думаю, у него лучшее кофе из того что можно найти в этой дыре.
– Спасибо, за совет, думаю мы им воспользуемся. Всего хорошего.
– Извините, герр майор, если Вы собираетесь ночевать в городе, то Вам всё равно надо заехать в комендатуру, а если до вечера уедите из города, то я могу сам Вас зарегистрировать по телефону.
– Да, унтер-офицер, будьте так любезны, помогите земляку. Мы перекусим на вокзале, пару часов передохнём и поедем дальше, не хотелось бы тратить время на посещение тыловых бюрократов. – И Эрвин протянул унтер-офицеру пачку Кэмела – Угощайтесь, трофейные, нет-нет, берите всю пачку, для земляка не жалко.
– Можете не переживать, герр майор, отдыхайте. Все формальности я улажу.
На том и расстались.
Интерлюдия
Зиберту часто говорили, что у него венский акцент. Он появился у маленького Эрвина после частого общения с друзьями отца, среди которых было много австрийцев. Эрвин родился в Одессе между двумя революциями семнадцатого года в семье потомков немецких колонистов. Дома бабушки и дедушки разговаривали с внуками на немецком. По началу малыш Эрвин рос двуязычным. Но в друзьях у Эрвина кроме русских были дети из греческих, еврейских, болгарских и румынских семей. И он в детских играх легко осваивал новые языки. К тому моменту когда его приняли в пионеры – он был уже настоящим полиглотом. Дядя заменивший Эрвину отца – помощник капитана на торговом корабле, заметив успехи Эрвина в языках, начал давать ему уроки английского.
Отец Эрвина до Революции состоял в партии анархистов-максималистов. Но во время Гражданской войны вступил в РСДРП (б), воевал в бригаде Котовского (94). Когда на Украине отгремела Гражданская, отец не смог свыкнуться с мирной жизнью и уехал в Германию помогать немецким спартаковцам (95) делать революцию. В 21-м году в одной из стычек с германской полицией он был убит. Семья узнала об этом только через год, от приехавших товарищей отца.
Одесса портовый город, и все пацаны в обязательном порядке существенную часть своего времени старались проводить у причалов. Как-то увидев, затруднение сотрудника порта в общении с иностранными моряками, Эрвин пришёл ему на помощь. После этого случая подростка-полиглота начали приглашать в дирекцию порта для помощи с переводом. И в шестнадцать лет, по окончании восьмилетки Эрвина сразу взяли работать в порт переводчиком. Уже работая переводчиком, он попался на глаза пограничникам. Начальник заставы отвечавшей за погранрежим в международной части порта беззастенчиво пользовался услугами внештатного переводчика, в обмен на разрешение подростку заниматься вместе с пограничниками огневой и тактической подготовкой. И когда в начале 1936-го года Эрвина призвали на срочную, у военкома не было проблемы с решением куда в какие войска отправить служить «языкастого» призывника. Пограничные войска. Год службы на границе с Эстонией обогатил лингвистический багаж красноармейца Зиберта эстонским языком. В летом 37-го Эрвину предложили-приказали и он поехал учиться на командира в пограничное училище. В июне 40-го свежеиспечённый лейтенант Эрвин Зиберт прибыл к месту службы на заставу на новой советско-германской границе. Спокойная служба в дали от погранпереходов прерывалась иногда увлекательными погонями за контрабандистами. С начала 41-го года через границу стали пытаться под видом контрабандистов ходить и шпионы-диверсанты. В апреле наряд возглавляемый лейтенантом задержал очередного ходока через границу. Ходок оказался каким-то жутко интересным для начальства типом и его сразу увезли во Львов. А на 1 Мая на торжественном построении в честь праздника приехавший на заставу командир погранотряда вручил Эрвину петлицы с тремя кубарями. Ещё через неделю старший лейтенант Эрвин Зиберт стал заместителем командира заставы.
Рассвет 22 июня Эрвин встретил как и все пограничники на западной границе, по приказу наркома внутренних дел, в окопах. Начало войны не было для погранвойск неожиданностью. Неожиданностью стало в Белоруссии и Прибалтике отсутствие помощи от армии. По довоенным планам через четыре часа после начала войны передовые части первого эшелона должны были прийти на помощь погранзаставам, а через сутки, пограничников должны были совсем сменить и отвести в тыл. Но где-то части РККА пришли сильно позже, а где-то вовсе не пришли. Застава Зиберта повторила судьбу большинства погранзастав на западной границе.
Артобстрел с другой стороны Буга, развалил пустые здания заставы. Личный состав к этому моменту уже часа четыре как сидел в окопах. Первый бросок немецкой пехоты через границу отбили. Огонь немецкой артиллерии по позициям защитников границы. Снова атака. Снова отбили. Пограничников достаточно для охраны границы, для ловли контрабандистов и шпионов-диверсантов, но слишком мало – когда через границу прёт пехотная дивизия. Застава билась до вечера, командир заставы погиб, командование принял Эрвин. Стрелковая бригада которая должна была сменить пограничников не пришла. А немцы, плюнув на упрямых русских не желающих сдаваться, обошли заставу и ушли на восток.
Ночью немцы на заставу не лезли, шум боя был слышен но где-то далеко. Телефонная связь не работала, на вызовы по радио ни кто не отвечал. Посланные в ближайшие части связные не вернулись. Посланный в отряд связной вернулся, принёс знамя отряда и известие что отряда больше нет, всё сгорело-разбито, кругом только убитые. Утром опять начался бой. Подошёл второй эшелон немцев. Артобстрел – Атака. Артобстрел-Атака. Авианалёт-Артобстрел- Атака. К вечеру на немецких позициях послышался шум танковых моторов. В строю осталось 15 бойцов и Эрвин с мамлеем Фаттаховым. Патронов – штук по пять на нос. Старший лейтенант Зиберт принял решение отходить.
Отступление по лесам Белоруссии к Минску. Стычки с немцами. Потери. Встречи с другими окруженцами. Когда вышли в окрестности Минска в группе осталось девять пограничников, но Эрвин присоединил к группе ещё семнадцать бойцов встреченных по лесам и двух сбитых лётчиков. Под Минском наткнулись на остатки танкового полка. От них узнали о том что в Минске уже немцы. Вместе с танкистами ещё через неделю удалось догнать откатывающийся фронт.
Проверку прошли быстро за день-полтора. И снова в бой командиром стрелковой роты. Вязьма, опять окружение. Опять долгие дни и ночи остатки полка пробираются-прорываются к своим. Вышли. Из пограничников его заставы с ними не вышел никто. Проверка документов. Какой-то дебил-комиссар увидев его документы встрепенулся, выхватил ТТ, назвал немецким шпионом, диверсантом и предателем. Получил перелом челюсти и двух рёбер.
Утром трибунал, за нападение на полкового комиссара, в боевой обстановке, да если у тебя немецкое имя и фамилия, в 41-м когда у многих и так нервы расшатаны – однозначно расстрел. И не кому слово доброе за тебя замолвить. И расстреляли бы.
Если бы не случайность-везение. Ночью с другой частью окруженцев на позиции того же полка вышел мамлей Фаттахов, который вынес на себе знамя погранотряда. Есть кому слово замолвить. И подтвердить твоё честное имя. Расстрел отменён. Но нельзя безнаказанно бить старших по званию. И рядовой Зиберт отправляется на передовую в стрелковую роту.
Оборона Москвы. Контрнаступление под Москвой. Младший сержант Зиберт с ранением ноги попадает в госпиталь. Весна. Попал под Харьков. Не повезло – опять ранение. Пуля прошла под ключицей. Повезло – в госпиталь отправили до немецкого контрудара. Госпиталь в Махачкале. Выписан. Оборона Кавказа. Зам. командира разведвзвода старший сержант Зиберт. Успешный выход в тыл к немцам. Приволокли немецкого полковника с портфелем серьёзных документов. Взводный получил Красную Звезду и стал ротным. Взвод у него принял мамлей Зиберт. Немцы прорываются в горы. Рядом только их рота и остатки штаба полка. Бой за перевал. Продержались. За тот бой Эрвин получил «За БЗ» и второй кубарь в петлицы. Потом Кизляр-Тихорецк-Ростов, и вот он на пути в Крым.
17 декабря 1941 год. г. Мариуполь-ст. Чонгар.
Зиберт не сразу последовал совету унтер-офицера. С начала колонна проехала мимо подъездных путей железнодорожного узла, прокатилась вдоль корпусов металлургического завода, заглянула в порт. Там Эрвин непринуждённо поболтал с каким-то чиновником из дирекции порта. Чиновник любезно рассказал офицеру Организации Тодта о примерной номенклатуре и количестве запасов на складах порта. После этого разведчики всё же заглянули на сам вокзал. Где быстренько перекусили. И подходя к оставленной под присмотром одного бойца технике, всё же столкнулись с комендантом Мариуполя. Тот стоял с ещё двумя младшими офицерами возле мерседеса и откровенно пялился на него. Стоявший рядом с комендантом оберлейтенант увидел подходящую к ним группу и окликнул своего начальника. Тот обернулся.
– Герр айнзатцляйтер Шпеер полагаю?
– Да, господин майор.
– Хорошая машина у Вас, в наших краях и не встретишь.
– Машина действительно хороша. Из Праги без единой поломки сюда доехал. Спасибо дяде за подарок. Вот всё хочу отдарок ему приобрести, да ни как не могу придумать что.
– А дядя позвольте узнать у Вас кто?
– И так товарищи курсанты, кто в курсе что это такое? Правильно это Противотанковое ружьё Дегтярёва. На ближайшем выходе оно будет основным оружием группы. Снайпера сдают на склад свои винтовки и получают в замен ПТРД (92). За пять дней, все вы без исключения должны в совершенстве освоить это оружие, уметь применять его на предельную дистанцию, что бы быть в состоянии заменить снайпера. Группы должны научиться передвигаться с ПТРД, выбирать позицию для стрельбы из неё, маскировать позицию, корректировать огонь, знать таблицы поправок для стрельбы. Через пять дней будут доставлены оптические прицелы, два-три дня будете осваивать стрельбу с оптикой. Готовность к выходу к 9 декабря. Вопросы?
Задавать вопросы ни кто не стал, опытный воин и так знает, что то что нужно командование в нужное время доведёт до сведения, а что не нужно – хоть обзадовайся вопросами – не ответят. И любопытство в их кругах поощряется сугубо в тылах противника.
Понеслась учёба. Сборка – разборка ПТРа, стрельба дефицитными БС-41 (93),выбор и оборудование позиций на различной местности, особенности маскировки расчёта ПТР, самым сложным оказалось освоить скрытное передвижение с тяжеленым почти двадцатикилограммовым двухметровым ружьём.
Кросс на 5 км, ОФП, рукопашка, инженерная подготовка, марш-бросок на 20 км, стрельба из ПТРа на 500метров, стрельба из личного оружия, стрельба из трофейного оружия, зубрёжка таблиц поправок. И так каждый день и через ночь. Хорошо – питание было организовано по фронтовой норме, не тыловой паёк.
Через пять дней, как и обещал старшой – привезли и выдали оптические прицелы. Добавилась стрельба из ПТРа на 1000 метров. Вместе с прицелами выдали, вместо вещмешков, удобные ранцы-рюкзаки, размером как раз под два цинка патронов.
Девятого декабря группы ушли в суточный учебный выход. Полк охраны тыла армии был сориентирован на их поиск. Искали-ловили их со всей серьёзностью. Группа Апенькина уверенно прошла свой маршрут, не попалась патрулям, заслонам-засадам, успешно обнаружила цели и отстрелялась по ним.
К обеду 10 декабря все группы вернулись на базу. Обед. Повара расстарались – на обед были обалденные хинкали и люля-кебаб.
После обеда начали вызывать в штаб сборов командиров групп. Постановка задачи.
А задача вот такая. В результате действий бригады Брежнева, группа армий «А» лишилась существенной части своих запасов, со снабжением проблемы, сильно затрудненно железнодорожное сообщение в тылах группы и вообще прервано ж\д сообщение с Рейхом. Без снабжения, очень быстро танки превратятся в металлом, а пехота в толпу голодных замерзающих бомжей. Но в группе армий около 10 000 автомобилей. Они обеспечивают снабжение частей с армейских и фронтовых складов, они частично могут обеспечить манёвр частей и соединений группы. Правда, автомобили потребляют то же топливо, что и танки, и которого в группе уже не всем хватает. Но всё же бензин пока есть. Что будет если лишить группу армий автотранспорта? Большинство пехотных частей уже через двое-трое суток не смогут вести боевые действия – патроны закончатся. Танки будут вынуждены тратить моторесурс на дальние поездки за бензином на топливные склады. В некоторых случаях эти поездки будут бессмысленны, количество заправленного и израсходованного на поездку топлива – будут равны. Получаем ещё более быстрое истощение запасов ГСМ. В общем если группу армий лишить автотранспорта, она не перестанет быть армией, но по своим возможностям приблизится к возможностям армии Наполеона. Как любит говорить Эберхард фон Макензен: – Жопа, будет жопа!
Хорошо конечно мечтать о лишении противника автотранспорта, но как всё-таки лишить. Одна группа разведчиков-диверсантов без особых проблем и риска быть найденными и пойманными может с километровой дальности разбить выстрелом из ПТРа двигатель у 3-4-5-ти автомобилям в день. За десять дней – это 40—50 автомобилей. Да, диверсантов будут искать. Но если таких групп 100? Искателей не хватит, и ведь искатели тоже не пешочком перемещаются им тоже авто подавай. А сто групп да на 50 авто – это 5 000 – половина автопарка здешних оккупантов. И если учесть, что и партизаны будут сориентированы не на отлов полицаев, а тоже на стрельбу по немецким грузовикам, причём в бой вступать запрещено, выстрелил по мотору и убежал. И вспомнить высокую культуру стахановского движения и повышенных обязательств соцсоревнования, то смело можно прогнозировать – через 10 дней армия Клейста будет передвигаться сугубо пешим ходом. Так как и поезда не ходють. Не зря же на занятиях группы изучали силуэты паровозов-локомотивов и их уязвимые места.
10 декабря в 20—00 ЗНШ Закавказского фронта полковник Васильев доложил командующему о готовности к началу операции «Лесник» проводимой силами разведуправления фронта.
Младший сержант Апенькин в свою очередь получил в штабе боевой приказ и карту с выделенным его группе районом «охоты» и отправился готовить группу к выходу. Выход для всех групп был полностью автономным, поэтому радиста с рацией не брали, но был компактный детекторный приёмник. Боестолкновения с противником то же не планировались и даже впрямую запрещались. Сделали два-три выстрела и ушли. Боеприпасы к личному оружию, 100 патронов к ПТРД, сухпай, зимние и осенние маскхалаты, минно-сапёрные принадлежности по минимуму. Вот и всё что брали с собой. Возвращение групп планировалось либо по израсходованию патронов к ПТРД либо при занятии района «охоты» уже нашими частями.
За час до полуночи группу отвезли на аэродром.
11—17 декабря 1941 год, г. Кропоткин.
Вся ночь для группы Апенькина, прошла в самолётах. Сначала с ещё с несколькими группами на Ли-2 их отвезли на аэродром где-то у Туапсе, а затем на двух У-2, забросили к месту высадки, в километрах 30-ти южнее Кропоткина. Андрея и Льва как самых габаритных посадили во вторые места в кабинах, а вот остальные бойцы провели два часа полёта в специальных контейнерах укреплённых на нижних крыльях бипланов.
Кукурузники тихонечко просочились через ущелья соединяющие побережье Черного моря и равнины Северного Кавказа. Иногда когда не было возможности обогнуть расположение немецких гарнизонов – глушили двигатель и летели бесшумно как планер. Как пилоты ориентируются в ночном небе – загадка природы. Андрей устав, вглядываться в черноту ночи, даже успел немного подремать.
Прилетели. Короткая пробежка с уже выключенным двигателем, остановка. Андрей выбирается из кабины, сзади уже приземлился второй У-2. В месте с лётчиком достают из контейнера замерзшего Аслана. И пока тот разминается, выгружают из второго контейнера ПТРД с цинками патронов к нему.
Лёва выкалупывает из контейнеров затёкших Данияра и Пашу. Вместе с пилотами собираются в кружок. Подсвечивая себе синим фонариком сверяются с картой. Получают от пилотов заверение, что группу привезли куда заказывали. Пожелания друг другу – ни пуха ни пера, дружно же посланы к чёрту. Лётчики в кабины, разведчики подхватывают хвосты самолётов и разворачивают бипланы в строну отлёта. Дружно заурчали моторы, короткий разбег и самолётики исчезают из вида. Почти тут же и пропадает звук двигателей. Разведчики подхватывают с земли ранцы и повторяют трюк с исчезновением в ближайших зарослях.
По условиям боевой задачи, группе давалось два дня на изучение местности, выбор позиций для засад и маршрутов подходов-отходов. С восьми вечера 13 декабря каждые 4 часа надо было слушать радио. Услышав условный сигнал, можно было начинать охоту. Если сигнала не будет, то охота начинается с 8—00 15-го числа.
За двое суток обежали-проползли окрестности Кропоткина, для начала выбрали пяток позиций, присмотрели столько же мест для схронов, где будут прятаться между акциями. Первая позиция была выбрана в длинном километров пять, с востока на запад, заросшим кустарником и даже небольшими рощицами, овраге, что в 8-ми километрах северо-западнее Кропоткина. У восточного края овраг проходила шоссейная дорога, а с западной стороны – железная. Обе дороги параллельно соединяли Кропоткин с Тихорецком.
Выдохнули, обосновавшись в небольшой пещерке по середине оврага. Подошло время слушать радио. И сразу – услышали условный сигнал. Жаль. Думали, поспят маленько. Но приказ есть приказ. Подумав, Андрей принял решение, сначала занять позицию у железной дороги. Уже стемнело, немцы ночью на авто не любят ездить, а железная дорога должна работать круглосуточно.
Где-то через час со стороны Кропоткина раздался гудок, и вскоре появился резво разгоняющийся поезд. Порожняком в Рейх пошёл. Паровоз пользуясь низкой облачность, светомаскировку не соблюдал, включил прожектор. Вагоны и платформы хорошо просматривались на присыпанной снегом насыпи. Дорога делала плавный поворот, за изгибом дороги мелкое, заболоченное и не замёрзшее русло речки с почти нравоучительным названием Бейсуг.
До локомотива 700 метров. Аслан стреляет по бегунковой тележке, три секунды на перезарядку, выстрел по переднему сцепному колесу. Звуки выстрелов скрадываются окружающими позицию кустарниками и тонут в пыхтении паровоза. В движении локомотива что-то неуловимо меняется, пропадает целеустремлённость, передние колёса начинают искрить, через миг правое переднее сцепное колесо разваливается. Его осколки попадают под следующее и паровоз начинает заваливаться на левую сторону. Валится по началу нехотя, но центробежная сила подхватывает входящий в поворот локомотив и скидывает его с насыпи в речку. За ним под откос летят вагоны. Через несколько секунд, за насыпью, раздаётся не сильно похожий на взрыв хлопок. Порвались трубки в котле и залили топку. Даже если паровоз достанут из речки – ему одна дорога – на переплавку. На окрестности опять опускается тишина.
Уводить группу из оврага Андрей не стал. Вряд ли быстро смогут установить причину крушения. Следов взрыва на путях нет. А что там с колёсами произошло? Это паровоз из речки достать надо.
Дрезина ремонтников появилась только через пол часа. Посмотрели на завал из вагонов и ретировались. Видимо состав действительно шёл порожняком. Через час маневровый паровозик притащил железнодорожный кран и он быстренько откинул мешающие движению платформы. И то же вернулся в Кропоткин. Видимо немцы решили отложить расследование катастрофы на утро.
Утром группа переместилась к шоссе. Там сразу после рассвета ещё в не рассеявшихся сумерках разом успешно отстрелялись по колонне из автобуса и двух крытых грузовиков и свалили по дальше от начавшейся на дороге веселухи.
К обеду были у станицы Тбилисская. С начала с одной стороны станицы подстрелили два грузовика, а уходя с позиции не удержались и шмальнули по одиночной машине с бочками в кузове с другой стороны станицы. А машина возьми и взорвись. «Видать бензин вёз, аднака» – подумал Данияр.
А Апенькин подумал что план на сегодня они выполнили и даже перевыполнили, пора и о себе подумать. Утопали километра на четыре от места пожара, и стали устраиваться на перекус и ночлег.
15, 16 и 17 декабря группа перемещалась в окрестностях Кропоткина, периодически поднимая себе настроение стрельбой по движущимся машинам и изредка по паровозам. Очень помогало в передвижениях, то что Аслан до войны несколько лет в этих краях работал пастухом в местном совхозе. Увеличили боевой счёт до 21 машины и 3-х паровозов. Один раз стали свидетелями попытки немцев их поискать. Немецкий БТР пригнал целый обоз телег, штук восемь или девять. С телег выгрузилось около пятидесяти полицаев. Немецкий унтер построил полицаев в шеренгу, указал направление и отправил полицаев прочёсывать местность. Была лёгкая оттепель, снег подтаял обнажив подтаявшею землю. Полицаи пройдя полтора километра по полю, насобирали себе на сапоги по пуду мокрого чернозёма, заползли в лесополосу. А с другой стороны не вышли. Посидели два часа под деревьями и вернулись на дорогу.
Группа всё это время сидела в той же лесополосе в километре от полицаев и угорала от наивности немецкого унтера ожидавшего полицаев у дороги. Видимо из Рейха недавно прибыл.
17 декабря 1941 год. Мариуполь.
Группа Зиберта-Шпеера ещё затемно выехав из Чалтыря, по полям и просёлкам обогнула Таганрог и к рассвету уже подъезжала к станице Будёновской, что у впадения в Азовское море прикольной реки Грузский Еланчик.
У моста через речку остановились. Капитальный когда-то мост разбит, один пролет валяется в воде. На месте повреждённого пролёта – деревянная времянка. Въезд на мост перекрыт рогатками. Охраны нет. Рядом с мостом будка-сараюшка. Растолкали спавших в сараюшке у моста двоих полицаев. Надавали тумаков за небрежение службой. Ласково поспрошали за местную власть. В станице немецкого гарнизона нет, только два десятка полицаев. Отправили мостоохранников за местным старостой-бургомистром. Сами запалили костёр у сараюшки и расположились завтракать. Минут через пятнадцать прибежали четверо – два давешних полицая, староста и глав. полицай. Кланяются. Зиберт на ломаном русском распоряжается наказать разгильдяев. Отправляет глав. полицая за курко, яйко, млеко, сальо, самьогёнь. А старосте предлагает пройтись к мосту.
Представился, показав документы, в которых староста ни черта не разобрался, но понял что пред ним какой-то важный фрукт из самого Берлина. Зиберт расспросил оробевшего старосту о печальной участи моста и причинах плохого ремонта. Староста ссылался на отсутствие материалов для ремонта.
– Мастера то у нас есть, были б рельсы да дерево строевое, за день бы сделали, Так ведь нету, и в Мариуполе уже у коменданта просил, не даёт, а у самого в порту на складе чего только нету.
– Хорошо, гер Стецько, я понял ваши проблемы, – задумчиво сказал Зиберт – ваши проблемы создают теперь мне проблемы. Через несколько дней по этому мосту должны проехать тяжёлые машины. Мы поступим следующим образом.
Зиберт достал бумажник, вытряхнул из него десять золотых царских десяток, – это Вам, – обалдевший староста дрожащими руками принял червонцы и от общего мандража даже попробовал их надкусить, чем вызвал раскатистый смех герра майора.
– Это Вам, за труды. Вы сегодня же поедете в Мариуполь и купите на том складе всё что необходимо для ремонта моста. Я дам вам официальное требование от Организации Тодта по которому начальник склада будет обязан Вам продать материалы. Вот здесь 5 000 рейхсмарок для уплаты в кассу за стройматериалы, и 2 000 – для начальника склада, что бы он всё быстро отгрузил. – в руки к старосте перекочевали две пачки денег, – И вот вам заказ-наряд на производство работ по ремонту моста. Через пять дней мост должен быть как новый. – ещё раз с улыбкой взглянул на старосту и добавил – Через пять дней я вернусь и вы получите ещё столько же монет, но если качество ремонта моста меня не устроит, Вы, Ваша семья, и Ваши родственники будут расстреляны, – от улыбки чудным образом сочетающейся на лице немецкого офицера с волчьим оскалам, староста чуть не обделался и слегка испортил воздух.
Прибежал главполицай. За ним двое мужиков тащили две корзины набитые чем бог послал. Зиберт дал главполицаю 50 оккупационных марок за продукты. Поручил помогать старосте в ремонте. В случае успешного ремонта главполицаю было обещано 5 червонцев, а в случае не успеха – он обязан, что бы сохранить свою жизнь, арестовать старосту и всех его родственников.
Нагнав жути на коллаборационистов, группы осторожно преодолела мост и двинулась дальше. Изредка попадались посты фельджандармерии. Но они как правило старались не докапываться до крутой шишки едущей в дорогущем лимузине.
Пара часов неспешного движения, с частыми остановками, с любованием окрестностями и группа уже в окрестностях Мариуполя. Проверку на въезде в город документы выдержали без проблем. Эрвин поинтересовался у старшего на посту унтер-офицера, где в городе можно найти приличное место для недолгого отдыха и приятного обеда.
– Есть приличный ресторан, герр майор, у комендатуры, но туда обычно набивается куча штатских шпаков из управления порта и дирекции заводов. И неплохое заведение на вокзале с рестораном для офицеров и хорошим кафе для солдат. Между вокзалом и комендатурой – три гостиницы, но если вы хотите туда заселиться, Вам, герр майор, необходимо зарегистрироваться у коменданта города.
– Спасибо за информацию, унтер-офицер. Вы я слышу из Вены?
– Так точно, герр майор, с самой что ни наесть Вены, у отца кофейня недалеко от Оперы. Вы ведь, герр майор, тоже венец? Наверняка у нас бывали.
– Ваш отец владелец этой знаменитой Cafe Sacher Wien?
– К сожалению, нет. Наша кофейня чуть дальше на Тегетхоффштрассе, но глясе и кофе по-венски по отзывам клиентов у нас всегда был ещё лучше чем у них. – словоохотливый унтер подобрел лицом и даже сглотнул, видимо вспомнив десерты подававшиеся в кофейне.
– Давно не были дома?
– Мне повезло, два месяца назад, после ранения на две недели съездил в отпуск.
– Везунчик, а я с самого воссоединения, мотаюсь по Европе и ни разу так и не смог вырваться в Вену. Признаться, очень соскучился по кофе по-венски. Но где ж его здесь в этой глуши найти.
– Тогда, герр майор, я Вам посоветую ресторан на вокзале. Там барменом работает поляк, но он долго работал кофешенком в Вене. Думаю, у него лучшее кофе из того что можно найти в этой дыре.
– Спасибо, за совет, думаю мы им воспользуемся. Всего хорошего.
– Извините, герр майор, если Вы собираетесь ночевать в городе, то Вам всё равно надо заехать в комендатуру, а если до вечера уедите из города, то я могу сам Вас зарегистрировать по телефону.
– Да, унтер-офицер, будьте так любезны, помогите земляку. Мы перекусим на вокзале, пару часов передохнём и поедем дальше, не хотелось бы тратить время на посещение тыловых бюрократов. – И Эрвин протянул унтер-офицеру пачку Кэмела – Угощайтесь, трофейные, нет-нет, берите всю пачку, для земляка не жалко.
– Можете не переживать, герр майор, отдыхайте. Все формальности я улажу.
На том и расстались.
Интерлюдия
Зиберту часто говорили, что у него венский акцент. Он появился у маленького Эрвина после частого общения с друзьями отца, среди которых было много австрийцев. Эрвин родился в Одессе между двумя революциями семнадцатого года в семье потомков немецких колонистов. Дома бабушки и дедушки разговаривали с внуками на немецком. По началу малыш Эрвин рос двуязычным. Но в друзьях у Эрвина кроме русских были дети из греческих, еврейских, болгарских и румынских семей. И он в детских играх легко осваивал новые языки. К тому моменту когда его приняли в пионеры – он был уже настоящим полиглотом. Дядя заменивший Эрвину отца – помощник капитана на торговом корабле, заметив успехи Эрвина в языках, начал давать ему уроки английского.
Отец Эрвина до Революции состоял в партии анархистов-максималистов. Но во время Гражданской войны вступил в РСДРП (б), воевал в бригаде Котовского (94). Когда на Украине отгремела Гражданская, отец не смог свыкнуться с мирной жизнью и уехал в Германию помогать немецким спартаковцам (95) делать революцию. В 21-м году в одной из стычек с германской полицией он был убит. Семья узнала об этом только через год, от приехавших товарищей отца.
Одесса портовый город, и все пацаны в обязательном порядке существенную часть своего времени старались проводить у причалов. Как-то увидев, затруднение сотрудника порта в общении с иностранными моряками, Эрвин пришёл ему на помощь. После этого случая подростка-полиглота начали приглашать в дирекцию порта для помощи с переводом. И в шестнадцать лет, по окончании восьмилетки Эрвина сразу взяли работать в порт переводчиком. Уже работая переводчиком, он попался на глаза пограничникам. Начальник заставы отвечавшей за погранрежим в международной части порта беззастенчиво пользовался услугами внештатного переводчика, в обмен на разрешение подростку заниматься вместе с пограничниками огневой и тактической подготовкой. И когда в начале 1936-го года Эрвина призвали на срочную, у военкома не было проблемы с решением куда в какие войска отправить служить «языкастого» призывника. Пограничные войска. Год службы на границе с Эстонией обогатил лингвистический багаж красноармейца Зиберта эстонским языком. В летом 37-го Эрвину предложили-приказали и он поехал учиться на командира в пограничное училище. В июне 40-го свежеиспечённый лейтенант Эрвин Зиберт прибыл к месту службы на заставу на новой советско-германской границе. Спокойная служба в дали от погранпереходов прерывалась иногда увлекательными погонями за контрабандистами. С начала 41-го года через границу стали пытаться под видом контрабандистов ходить и шпионы-диверсанты. В апреле наряд возглавляемый лейтенантом задержал очередного ходока через границу. Ходок оказался каким-то жутко интересным для начальства типом и его сразу увезли во Львов. А на 1 Мая на торжественном построении в честь праздника приехавший на заставу командир погранотряда вручил Эрвину петлицы с тремя кубарями. Ещё через неделю старший лейтенант Эрвин Зиберт стал заместителем командира заставы.
Рассвет 22 июня Эрвин встретил как и все пограничники на западной границе, по приказу наркома внутренних дел, в окопах. Начало войны не было для погранвойск неожиданностью. Неожиданностью стало в Белоруссии и Прибалтике отсутствие помощи от армии. По довоенным планам через четыре часа после начала войны передовые части первого эшелона должны были прийти на помощь погранзаставам, а через сутки, пограничников должны были совсем сменить и отвести в тыл. Но где-то части РККА пришли сильно позже, а где-то вовсе не пришли. Застава Зиберта повторила судьбу большинства погранзастав на западной границе.
Артобстрел с другой стороны Буга, развалил пустые здания заставы. Личный состав к этому моменту уже часа четыре как сидел в окопах. Первый бросок немецкой пехоты через границу отбили. Огонь немецкой артиллерии по позициям защитников границы. Снова атака. Снова отбили. Пограничников достаточно для охраны границы, для ловли контрабандистов и шпионов-диверсантов, но слишком мало – когда через границу прёт пехотная дивизия. Застава билась до вечера, командир заставы погиб, командование принял Эрвин. Стрелковая бригада которая должна была сменить пограничников не пришла. А немцы, плюнув на упрямых русских не желающих сдаваться, обошли заставу и ушли на восток.
Ночью немцы на заставу не лезли, шум боя был слышен но где-то далеко. Телефонная связь не работала, на вызовы по радио ни кто не отвечал. Посланные в ближайшие части связные не вернулись. Посланный в отряд связной вернулся, принёс знамя отряда и известие что отряда больше нет, всё сгорело-разбито, кругом только убитые. Утром опять начался бой. Подошёл второй эшелон немцев. Артобстрел – Атака. Артобстрел-Атака. Авианалёт-Артобстрел- Атака. К вечеру на немецких позициях послышался шум танковых моторов. В строю осталось 15 бойцов и Эрвин с мамлеем Фаттаховым. Патронов – штук по пять на нос. Старший лейтенант Зиберт принял решение отходить.
Отступление по лесам Белоруссии к Минску. Стычки с немцами. Потери. Встречи с другими окруженцами. Когда вышли в окрестности Минска в группе осталось девять пограничников, но Эрвин присоединил к группе ещё семнадцать бойцов встреченных по лесам и двух сбитых лётчиков. Под Минском наткнулись на остатки танкового полка. От них узнали о том что в Минске уже немцы. Вместе с танкистами ещё через неделю удалось догнать откатывающийся фронт.
Проверку прошли быстро за день-полтора. И снова в бой командиром стрелковой роты. Вязьма, опять окружение. Опять долгие дни и ночи остатки полка пробираются-прорываются к своим. Вышли. Из пограничников его заставы с ними не вышел никто. Проверка документов. Какой-то дебил-комиссар увидев его документы встрепенулся, выхватил ТТ, назвал немецким шпионом, диверсантом и предателем. Получил перелом челюсти и двух рёбер.
Утром трибунал, за нападение на полкового комиссара, в боевой обстановке, да если у тебя немецкое имя и фамилия, в 41-м когда у многих и так нервы расшатаны – однозначно расстрел. И не кому слово доброе за тебя замолвить. И расстреляли бы.
Если бы не случайность-везение. Ночью с другой частью окруженцев на позиции того же полка вышел мамлей Фаттахов, который вынес на себе знамя погранотряда. Есть кому слово замолвить. И подтвердить твоё честное имя. Расстрел отменён. Но нельзя безнаказанно бить старших по званию. И рядовой Зиберт отправляется на передовую в стрелковую роту.
Оборона Москвы. Контрнаступление под Москвой. Младший сержант Зиберт с ранением ноги попадает в госпиталь. Весна. Попал под Харьков. Не повезло – опять ранение. Пуля прошла под ключицей. Повезло – в госпиталь отправили до немецкого контрудара. Госпиталь в Махачкале. Выписан. Оборона Кавказа. Зам. командира разведвзвода старший сержант Зиберт. Успешный выход в тыл к немцам. Приволокли немецкого полковника с портфелем серьёзных документов. Взводный получил Красную Звезду и стал ротным. Взвод у него принял мамлей Зиберт. Немцы прорываются в горы. Рядом только их рота и остатки штаба полка. Бой за перевал. Продержались. За тот бой Эрвин получил «За БЗ» и второй кубарь в петлицы. Потом Кизляр-Тихорецк-Ростов, и вот он на пути в Крым.
17 декабря 1941 год. г. Мариуполь-ст. Чонгар.
Зиберт не сразу последовал совету унтер-офицера. С начала колонна проехала мимо подъездных путей железнодорожного узла, прокатилась вдоль корпусов металлургического завода, заглянула в порт. Там Эрвин непринуждённо поболтал с каким-то чиновником из дирекции порта. Чиновник любезно рассказал офицеру Организации Тодта о примерной номенклатуре и количестве запасов на складах порта. После этого разведчики всё же заглянули на сам вокзал. Где быстренько перекусили. И подходя к оставленной под присмотром одного бойца технике, всё же столкнулись с комендантом Мариуполя. Тот стоял с ещё двумя младшими офицерами возле мерседеса и откровенно пялился на него. Стоявший рядом с комендантом оберлейтенант увидел подходящую к ним группу и окликнул своего начальника. Тот обернулся.
– Герр айнзатцляйтер Шпеер полагаю?
– Да, господин майор.
– Хорошая машина у Вас, в наших краях и не встретишь.
– Машина действительно хороша. Из Праги без единой поломки сюда доехал. Спасибо дяде за подарок. Вот всё хочу отдарок ему приобрести, да ни как не могу придумать что.
– А дядя позвольте узнать у Вас кто?