Не любит, не уважает, а на то, как я счастлива с другим, смотреть не может. Да что ж ты за человек-то такой, Славочка?

– Программа была необходимостью. Я боялся, что эта чокнутая руки на себя наложит после развода, – нашел оправдание своим действиям мерзавец. – Потому и присматривал.

Верилось с трудом.

– А письмами меня закидывал, рассказывая, что Арсений – зло во плоти, тоже от беспокойства, полагаю? – съязвила я. Кофе пить не стала, несмотря на одобрение дракона. Береженого, как говорится, Бог бережет.

– Ты догадлива, Ликуся. – Влад обворожительно улыбнулся, только обаяние его больше на меня не действовало. – Думал, что он поматросит тебя и бросит, как большинство иных обходятся со своими человеческими игрушками. Да и сам он баб менял как перчатки. Не так ли, Арсений Романович?

– Что было, то прошло. К тому же до вас в этом плане мне все равно было далеко, Владислав Игоревич, – ничуть не смутился Туманов. Хорошо все-таки, что он рассказал про любовниц-однодневок. Не стану утверждать, что поднятая тема не покоробила, но точно не задела так, как могла бы, будь я не в курсе.

– То есть все из-за заботы обо мне, угу. – Я веселилась и злилась одновременно, разглядывая бывшего как таракана, по которому плачет тапка. – А оставил ты меня ни с чем после развода, видимо, чтобы создать условия… для этой самой заботы. Так, Владик? – Решила ответить на «Ликусю» той же монетой, назвав его сокращением, которое было в ходу во время нашего брака.

– Не так, Лика! – прямо глядя в глаза, парировал он. – Когда я на тебе женился, ты была яркой, активной, красивой девочкой, а потом, пристроившись на теплом месте, расслабилась и превратилась в серую скучную мышь.

– Я пристроилась?! – Боже! Как же он меня бесил!

– Ты, Ликусь, ты, – довольный моей реакцией, продолжил гнуть свою линию Влад. – У тебя все было, ты перестала к чему-либо стремиться и совершенно запустила себя.

– Но ты ведь сам…

– Возможно, и я виноват – был слишком занят работой, которая обеспечивала ТВОЮ безбедную жизнь, – перебил бывший. Он говорил, а Туманов молчал, не вмешиваясь, но рука его, державшая крохотную чашечку, на глазах меняла вид, покрываясь черной чешуей, что было очень опасно… как минимум для чашечки. – Не заметил вовремя изменения, происходившие с тобой, – закончил свою мысль Влад уже не так уверено, как начинал.

– Не заметил? – Я искренне офигевала. – Ты же требовал отчет о каждом моем шаге, о каждой копейке, потраченной за день!

– И ты отчитывалась, как и положено примерной мышке, – скорбно вздохнул тиран, умудрившийся перевернуть ситуацию с ног на голову, сделав виноватой меня. КАК? Неужели он действительно так считает, или все это – очередная ложь, призванная убедить дракона в моей неприглядности? – Лика, я женился на сильной духом девушке, а получил в жены размазню, только и умеющую, что пирожки готовить да подчиняться.

– Конечно-конечно, – подозрительно мягко проговорил Туманов и сильнее стиснул мою руку… чтобы я не теряла контроль над эмоциями, должно быть. – А чары подчинения на ожерелье, подаренном Милалике в начале вашего романа, тут абсолютно ни при чем. И с собой эту «безделушку» вы, Владислав Игоревич, ей отдали совершенно случайно, а вовсе не для того, чтобы она и дальше вам подчинялась.

– Именно так! – нагло соврал урод, укравший семь лет моей жизни. Ну, хоть отрицать приворот не стал, уже что-то. – Оставляя Лику ни с чем после развода, я надеялся, что это ее встряхнет, заставит двигаться дальше, развиваться, учиться. Хотел даже помочь ей тайно с работой, раз сама найти неспособна. Ну а в случае неудачи назначил бы ей неофициальные алименты, чтобы с голоду не померла. Как там у Сент-Экзюпери? Мы в ответе за тех, кого приручили.

– Я тебе не ручная мышь, Влад, – произнесла предельно спокойно, а внутри все кипело. – Пошел ты, знаешь куда… со своей заботой!

– В пешее эротическое, – подсказал Туманов, поднимаясь. – Нам, кстати, тоже пора. Благодарю за кофе.

– А как же перемирие? – заволновался мой бывший, осознав свой прокол. Не ту тактику он выбрал, совсем не ту. Надо было признать ошибки, повиниться, и мы, быть может, договорились бы, а он решил представить себя невинно оскорбленным благодетелем, а меня неблагодарной тварью. Мерзость какая! Что Айна в нем нашла? Неужели он ее единственный? Бедная девочка.

– Мы с Лали подумаем над вашим предложением. – Дракон помог мне подняться. Хотя, может, Арс таким образом просто пытался удержать меня от опрометчивых поступков. Напрасно! Поливать Влада кофе я не собиралась. Жалко было… напиток! – И вот еще что, Владислав Игоревич. Скажу один раз и больше предупреждать не буду. Если вы снова сунетесь к моей женщине, я вас уничтожу. И это не фигура речи. – Туманов по-прежнему был спокоен и расслаблен, но лед его глаз замораживал, гипнотизировал, вынуждая застыть на месте и Влада, и его охранников. – Если будете строить козни за спиной Милалики или распускать сплетни – реакция будет та же. И никакое темное колдовство вам не поможет. Поверьте опыту, я знаю, о чем говорю.

Не знаю, как Влад, но я ему точно поверила – очень уж убедительным выглядел мой защитник.

– Да я даже думать о ней не стану, если вы…

– Я дам вам знать о нашем решении, – перебил Владислава Арсений таким тоном, что мой бывший не посмел больше ничего вякнуть. Дракону. Мне же в спину он бросил:

– Лика, ты… не обижайся. – Я даже обернулась, решив, что наконец-то свершилось – передо мной хотят извиниться, но нет. – На Динку мою не злись, она просто ребенок. Уже все локти себе искусала, что наговорила тебе гадостей и заблокировала контакты. Скучает.

Если он хотел задеть меня за живое – у него это получилось. Девочка, которую я растила, за которую переживала всей душой, была единственным моим слабым местом в этой истории, и Влад (сволочь!) нашел, на что надавить.

– Никаких обид, – произнесла равнодушно, чтобы лишить его этой маленькой победы. – Пусть Ди будет счастлива.

Я позволила дракону увести себя в машину и, только оказавшись на заднем сиденье, куда Туманов забрался вместе со мной, дала волю чувствам.

– Гад, гад… какой же он гадский гад! – шептала я, дрожащими пальцами впиваясь в плечи обнимавшего меня мужчины. – Пирожки ему мои не нравились…

– Мне нравятся. Особенно с вишней.

– И внешний вид…

– Ты красавица, Лали.

– И моя покладистость…

– Мм… не откажусь, если ты будешь послушной в некоторых вопросах, – мурлыкнул Туманов, притягивая меня ближе. – Лали, солнышко. Он же просто бесится, что потерял над тобой контроль. Я бы на его месте тоже локти кусал, упустив тебя.

– Козел он! – буркнула я.

– Согласен на все сто.

– Неужели ты примешь его предложение, Арс? – спросила, заглядывая в глаза жениха.

– Перебьется, – ответил тот, прижимая меня к себе, поглаживая по волосам, успокаивая. – Никто не смеет оскорблять мою женщину. Этот парнокопытный сам напросился на ответку. Но знаешь, Лали, – совсем другим тоном произнес Туманов, – сегодняшняя встреча наглядно показала, что твой бывший – трусливый шакал, а не грозный тигр. Так что сильно сомневаюсь в его причастности к истории с Антониной. Кишка тонка.


– Зато подлости в нем выше крыши, – проворчала я, пригревшись на сильном мужском плече. – И изворотливость зашкаливает.

Меня больше не трясло, эмоции, бушевавшие внутри, постепенно улеглись, уступая место здравому смыслу. Хорошо все-таки, что я поехала с Арсом. Своими глазами увидела, какое «насекомое» мой бывший муж, а заодно и убедилась в том, что ящер свою «принцессу» в обиду не даст.

Можно выдохнуть!



Ночью…

Есть женщины яркие, точно звезды. Им жизненно необходимо сверкать, купаясь в лучах чужого внимания. Они строят карьеру, полностью отдаваясь любимому делу. Сильные, смелые, уверенные в себе… эти женщины добиваются высот, которые не снились многим мужчинам. У них нет времени на семью не потому, что они не хотят ее заводить, просто их света слишком много, он должен согревать гораздо больше людей. Такие женщины меняют мир, ну или хотя бы его малую часть. Сидеть дома для них смерти подобно. Они чахнут, как редкие звери в неволе. Им нужен простор, вызов, сложные цели и великие свершения. Я всегда ими восхищалась, прекрасно осознавая, что сама – не такая.

Мне для счастья требуется семья, ради которой я в случае необходимости и жизнь отдам, но в идеале провести эту жизнь в заботах о любимом муже, детях и нашем доме. Узкий маленький мирок, который я готова создавать и оберегать, как тигрица… островок любви и спокойствия, где хорошо мне и тем, кого я люблю.

Да, я хочу быть домохозяйкой, хочу воспитывать в детях доброе и светлое… и печь пироги, если они способны порадовать моих родных, я тоже хочу. Меня не тянет сиять на профессиональном небосклоне подобно женщинам-звездам, я мечтаю стать тенью своего мужчины. Не какого-то там слизняка с извращенной логикой, а того, кто достоин уважения и восхищения. Моего восхищения! Ему для этого вовсе не обязательно быть принцем или драконом. Главное, чтобы он человеком был хорошим.

Безусловно, я рассчитываю разнообразить свою жизнь чем-то еще: снова заняться рисованием, давать частные уроки, вести свой обучающий сайт с художественной тематикой или, к примеру, кулинарный блог, но все это лишь дополнение, а не самоцель. Когда дома царят мир и покой, идей для того, чем занять свободное время, полно. Я скучна и не имею амбиций? Вероятно! Но именно такая жизнь мне кажется идеальной. Вот только отдавая себя семье, безумно хочется, чтобы семья это ценила. Иначе в чем смысл?

Влад, невзирая на странную точку зрения, в чем-то прав. Став его женой, я изменилась, приняв правила новой игры. Не пыталась отстоять собственные права, смирилась с ситуацией и даже получала удовольствие от той жизни, которая у меня была, а ведь я не мазохистка. Просто девушка, которая жаждала обрести семью, такую же дружную и замечательную, как была у меня в детстве. Я же не хотела с ним разводиться, унижалась, умоляя передумать. Будь я активней и уверенней в себе, все могло бы сложиться иначе…

Жуть какая!

Мысль, что я до сих пор могла быть женой Владислава, а Туманов, видя лишь «фасад» нашей якобы счастливой семейной жизни, так и не решился бы вмешаться, пугала до дрожи. Как же все-таки замечательно, что бывший захотел жениться в третий раз. И что Айна им увлеклась – тоже большая удача. Для меня, а не для нее. Букет ей с благодарностью отправить, что ли?

– Какая-то ты подозрительно задумчивая, Лали, – проговорил дракон, убирая в карман гаджет, на котором проверял электронную почту. – Боишься предстоящего сеанса?

– Вовсе нет! – отмахнулась я, ставя на полку чистую посуду.

Арс сидел на высоком стуле, дожидаясь, когда я закончу убирать кухню после ужина. Поначалу порывался помочь, но это только тормозило дело. Да и не люблю я, когда кто-то лезет на мою территорию без приглашения. Я же не пытаюсь руководить его фирмой. Вот и ему лучше было бы заняться чем-то своим. Этим он в конечном итоге и занялся, наотрез отказавшись уходить. Мне нравилось готовить и мыть посуду, потому что это меня отвлекало от дурных дум или, наоборот, давало возможность все взвесить и разложить информацию по полочкам. А Туманову нравилось проводить время со мной. Все в выигрыше!

Близнецы, натрескавшиеся спагетти (Ярик) и пиццы (Злата), давно уже лежали в своих кроватках и видели радужные сны, приправленные сонными чарами. Никто не хотел, чтобы дети узнали о предстоящем спиритическом сеансе с их матерью, потому что намерения призрака были нам неизвестны. Вот Ги и позаботилась о крепком сне для внуков, после чего отправилась в свою «пещеру», как называл ее комнату сын, готовиться к общению с потусторонним миром. Мы же с Арсением остались на кухне.

– Что тогда? – не унимался дракон. Похоже, он не столько письма читал, сколько наблюдал за мной все это время. С одной стороны, такое внимание приятно, с другой… делать ему больше нечего! – О бывшем думаешь опять? Забей! Он не стоит ноготка на твоем мизинце.

– Неспокойно мне что-то. – Повесив на крючок полотенце, я повернулась к нему. – С Владом все понятно, он боится, что ты сломаешь его свадебные планы, убедив Айну бросить недостойного жениха, вот и вертится как уж на сковородке. А чего хочет (бес)покойная Тоня и ее живая, но странная мать – вопрос.

Эвелину из списка подозреваемых мы тоже исключили после разговора с Ги, ею же инициированного. Ведьма призналась, что звонила вчера своей подопечной и предупредила о нашем визите в клуб, но просила ее не лезть на рожон и не портить нам вечер, так как уже после ритуала поняла, что Эвочке с Арсюшей ничего не светит. Однако характер у рыжей змеюки поганый – не смогла удержаться от «плевка» в мою сторону, за что и получила предупреждение, так ее напугавшее.

Способностей медиума у Эвелины отродясь не было, знакомых, готовых ради нее натравить на кого-то покойную дракайну, – тоже. Наставница знала как облупленную свою ученицу, потому и утверждала, что ведьмочка не при делах. Да и не в ее это стиле. Эва действует импульсивно и зачастую глупо: язвит, пакостит, заклинаниями вредными сыплет. А тут кто-то не на шутку заморочился со сложными ритуалами, чарами подчинения для потусторонней сущности и еще бог знает с чем. Точно Гриппа, больше некому. Не желает грымза эгоистичная оставить в покое дочь даже после смерти.

Хотя был и еще один вариант: никто призрак Антонины ко мне не подсылал, а появление ее в моем зеркале – личная инициатива мертвой дракайны. Если так, оставалось лишь выяснить, что ей от меня надо. Только от приближения часа икс мне все больше было не по себе, потому, наверное, я и затягивала с уборкой. Делов-то на пять минут, а мы с Арсом уже полчаса на кухне торчим.

– Все выясним, солнышко, – ободряюще улыбнулся мне дракон. – Если не сегодня, то на днях. А сеанса не бойся. Во-первых, я и мой хранитель рядом с тобой будем, а во-вторых, мама – ведьма опытная, если что-то пойдет не так – изгонит Тоньку на раз и перекроет ей путь в наш мир.

– Как?

– Сначала ментально, потом с помощью зелья. Она его весь день сегодня готовила.

– То вонючее нечто тошнотворного вида? – округлила глаза я.

– Оно.

– Ой-е… – вырвалось у меня. Я и не знала, на какие жертвы идет ведьма ради нашего, точнее моего, спокойствия. На эту жесть в банке смотреть тяжко, а уж пить… брр! – Сильна Регина Юрьевна!

– С этим утверждением не поспоришь, – без ложной скромности подтвердила ведьма, явившаяся за нами. – Ну что, Милка, готова к девчачьим посиделкам? – принялась подтрунивать она, вероятно подбадривая меня так. Особенно «бодрила» коровья кличка, но возмущаться я не стала, приняв как данность, что драконья мама обычно зовет меня Милой, Милочкой, а вот теперь еще и Милкой. Фиг с ней! Буду утешаться мыслью, что напоминаю ей шоколадку.

С уборкой я закончила, Арс с почтой еще раньше разобрался, так что откладывать неизбежное никаких причин (и поводов) не было. Пожав плечами, я отправилась за ведьмой в ее погруженную в полумрак «пещеру», освещенную только светом шести свечей, стоявших на расчерченном мелом столе. Дракон вошел сразу за мной, плотно прикрыл дверь и наложил на нее заклинание, запечатывающее вход. Хотя никто, учитывая приготовления, не должен был нам помешать, он все равно решил перестраховаться. Четвертым участником ритуала стал Лем, обнаружившийся на потолке, откуда свисал с люстры, как и положено летучим мышам – вниз головой.

– Начнем? – спросила Ги, когда все заняли свои места.

Мы с Тумановым кивнули. Ведьма демонстративно размяла пальцы, еще раз проверила наличие зелья под рукой и правильность магического рисунка, после чего закрыла глаза и начала что-то тихо шептать, положив ладони на исписанную столешницу.

– А за руки браться разве не надо? – спросила я Арса еле слышно – почувствовать тепло его пальцев было бы сейчас очень кстати.

– Цыц! – одернула меня драконья мама, приоткрыв один глаз. Потом сжалилась и разрешила: – Арсюш, так и быть, возьми уже эту бледную немочь за ручку, а то еще рухнет в обморок в самый разгар сеанса.

– Не рухну! – Я гордо вскинула голову и расправила плечи, всем видом показывая, что вовсе не трусиха. Но от теплой мужской руки, пленившей мою кисть, отбрыкиваться не стала. Судя по заминке Туманова, такой контакт в сеансах Ги не предусматривался, но для меня сделали исключение. Приятно!

Регина Юрьевна вновь забормотала. Она сидела чуть покачиваясь, точно маятник. Огоньки свечей дрожали и тоже вибрировали в такт ее движениям. Вперед-назад, вперед-назад… Даже я, глядя на это действо, была близка к тому, чтобы погрузиться в транс, чего уж говорить о ведьме. Когда ее монотонный бубнеж резко оборвался, Ги застыла, а я, наоборот, вздрогнула, приходя в себя. Дракон же оставался все таким же спокойным и сосредоточенным – очевидно, не в первый раз на сеансе.

С замирающим сердцем я ждала, когда наш доморощенный медиум произнесет загробным голосом классическое: «Дух Антонины, приди», но вместо этого брюнетка содрогнулась всем телом, будто сквозь нее пропустили разряд тока. Длинные ногти царапнули стол, чуть смазав мел, который… начал светиться. Пересечения белых линий вспыхивали одно за другим, делая рисунок объемным. И по этим мерцающим артериям яркими искорками побежали странные импульсы, которые впитывались в руки ведьмы, скользили по ставшим темными венам и прятались в рукавах.

Это был какой-то неправильный спиритический сеанс. Или, напротив, правильный? Соглашаясь на участие, я представляла, что все будет иначе, и оттого чувствовала себя не в своей тарелке даже больше обычного. Когда Ги, так ничего и не сказав больше, резко открыла глаза, они были практически белые и светились, как весь магический узор. Превратись брюнетка в монстра, я, наверное, напугалась бы меньше. Стрессоустойчивость вместе с тормознутостью дали сбой, страх сковал мышцы, мешая пошевелиться. И только мягкое, но настойчивое пожатие дракона, по-прежнему державшего меня за руку, удерживало от паники.

– Уже, да? – незнакомым голосом спросила Ги, фокусируя взгляд жутких глаз на мне. – Я не хочу, – сказала она, болезненно скривившись.