На ее лице – маска из тонального крема цвета слоновой кости. За ночь на ней проступили неровные прыщи, которые она пыталась скрыть, отчего ее кожа выглядит потрескавшейся.
– Спасибо, – говорит Лорен, стуча зубами. – А сколько сейчас времени?
– Пять тридцать утра, – рассеянно отвечает Диана. Она остается рядом с Лорен, но машет фонариком, освещая деревья вокруг, затем быстро оглядывается. Лорен видит испуганные глаза Дианы под темными слипшимися веками; какая она все-таки юная…
Диана вновь оживляется.
– Как ты вообще сюда попала? Такая холодина!
Расстегнув рюкзак, она достает шерстяной джемпер и шапочку с помпоном, которую Лорен тут же натягивает на голову.
– Я искала… – Лорен чувствует, что грудь сделалась холодной и жесткой, словно ледяной капот автомобиля. Она пытается отдышаться.
– Здесь все-таки опасно. – Голос у Дианы тихий, а глаза все время бегают по сторонам. – Сейчас, подожди. – Она оставляет Лорен и, с рюкзаком за спиной, отбегает куда-то в темноту.
– Куда ты? – Голос Лорен становится почти таким же хриплым, как и у Дианы. В тишине раннего утра ее слова эхом разносятся по лесу.
Она слышит какой-то шорох за деревьями и идет на звук. Потом замечает Диану возле огромного ствола поваленного дерева. Засунув мизинцы в рот, Диана свистит. Откуда-то сзади слышатся шелест листьев и треск веток, а из заснеженного папоротника выскакивает собака. Это Лола, ее борзая, серая с белыми подпалинами. Она подбегает к Лорен, виляет хвостом, радостно скулит и дышит ей прямо в лицо. Диана кашляет и достает из кармана измятую пачку «Ричмонда». Ее руки покраснели от холода, на ногтях блестят фиолетовые блестки.
– Так вы, наверное, ищете здесь Анн-Мари? – осторожно спрашивает Лорен.
Диана щелкает зажигалкой и с наслаждением затягивается.
– Угу. И пока ни черта не нашли…
Грачи откликаются хриплыми криками.
– Мне надо домой. В какую сторону идти? – Лорен кажется, что она слишком сильно отклонилась от своего привычного лесного маршрута. Она едва держится на ногах от голода.
– Одну тебя я не отпущу. Это небезопасно. – Диана отвинчивает крышку термоса и протягивает чашку Лорен. – Вот, держи. Чай. И погрей руки.
Лорен подносит кружку к самому лицу. Ей кажется, что она превратилась в ледышку и теперь медленно оттаивает.
– Спасибо. – Она делает большой глоток.
– Я заварила для Анн-Мари. Но, слава богу, и ты нашлась. Так что пей, не стесняйся. Тебе нужно согреться. Поднимайся, пойдем, – говорит Диана и тянет Лорен за руку.
Эх, если бы она тоже могла курить, как Диана… В школе говорят, что часто курить нельзя, что это опасно для здоровья. Страх перед школой… он вновь начинает давить на нее.
– Хотя ладно, немного подождем. Может, она сама скоро появится. Мы иногда встречаемся здесь, хотя и не в такую рань. Она сказала, что увидится со мной позже, но потом перестала отвечать на звонки. У меня дурное предчувствие. Хотя… она ведь уже вполне могла вернуться домой. Не знаю. Анджела сказала мне по телефону… – Она замолкает и оглядывается, слушая, как скрипят деревья. – Нужно постараться не шуметь. – В глазах Лорен мелькает недоумение. – Мало ли кто бродит здесь, в лесу. Надо вести себя осторожнее. – Диана снова закуривает, украдкой оглядываясь по сторонам. Сквозь зубы она произносит, словно разговаривая сама с собой: – А разве не здорово, когда тебя все боятся?
Лорен с недоумением поглядывает на нее, понимая, что Диана, вероятно, не расскажет ей сейчас, что имеет в виду. Она мысленно возвращается к Хеллоуину, вспоминает, как пыталась создать образ, который способен нагнать страху на других. Представляет, как накладывает на себя устрашающий вампирский макияж, как в ней просыпается желание пить чью-то кровь…
– Иногда мне хочется быть вампиром. Я могла бы запросто облететь весь этот лес и отыскать ее.
Диана усмехается, выдыхая воздух через нос.
– Знаешь, и я была бы не против. Хочешь еще чашечку? Что касается меня, то я стараюсь не думать о плохом. Вообще, это какой-то сон. Ты и я, сидим здесь ночью… Мы с Анн-Мари слышали разные истории об этих лесах. Вернее, я слышала. Но тебе лучше ничего не знать…
Она достает какой-то кулек и разворачивает. Оказалось, она взяла с собой несколько бутербродов с сыром. Лорен осторожно берет один из них и понимает, что никогда еще тонкий белый хлеб не казался ей таким вкусным.
– Не знать? – переспрашивает она. – Но я ведь уже кое-что знаю, так что расслабься. Мне что-то рассказывали. Ты, наверное, имела в виду собаку в лесу и человеческую ногу?
– Откуда ты знаешь? – удивляется Диана. – Да, это та самая история. Я несколько раз слышала. В «Черной лошади». – Она снова устраивается поудобнее на стволе дерева, вытягивая вперед ноги, как будто их сводит судорогой. – Ну так вот, один знакомый мужчина услышал эту историю в пабе в прошлом месяце от кого-то из приятелей. Но воспринял все как-то… странно. Ну, не так, как обычный человек. Все, кто слышит про такое, немного пугаются, но его лицо… Оно было совсем другим. Как будто он встретил привидение, ну или что-то вроде. Он вдруг начал потеть. И очень разволновался. Скорее даже возбудился. Но только не испугался, нет. Во всяком случае, мне так показалось. А приятель, который рассказал эту историю, в тот вечер сильно надрался. Когда он увидел реакцию того мужчины, то попытался успокоить его словами: «Не волнуйся так, не стоит. К тому же это была не моя собака, а моего друга».
Больше я ничего не слышала. А тот мужчина… он как-то быстро ушел. Так вот, я рассказала об этом по телефону Анн-Мари, и та просто вся извелась. Ей хотелось начать поиски в лесу и получше расспросить того парня. Разузнать у него побольше. Она сказала: «Я знаю, что он это сделал». И все время потом повторяла: «Я знаю, что он это сделал». Потом у нее появилась знакомая тебе татуировка, и ее выперли из школы. Я бы не удивилась, если бы она проделала все это специально, чтобы вернуться сюда.
Лорен оглядывается по сторонам.
– Тот мужчина. Думаешь, он… кого-то убил?
– Ну да, это нам как раз и пришло в голову. И мы его знаем, этого мужчину. – Она поднимает брови. – Мы все его знаем. Анн-Мари хотела поговорить с ним. Добиться признания, получить какие-то доказательства, не знаю… В общем, докопаться до сути. Хотя глупо, наверное? Ведь сама по себе эта история не может служить уликой, так ведь?
Лорен пристально смотрит на нее. Она пока что ничего не понимает.
– Не важно. Итак, у нее был план. Но она, кажется, зашла слишком далеко. Мы много спорили. А здесь мы обычно с ней встречаемся. Вот именно на этом месте.
– Лучше бы сообщили в полицию.
– Да… Думаю, я так и сделаю.
– Я видела один дом, там, чуть дальше в лесу. Довольно жуткий, – говорит Лорен.
– Да? Где это? Я знаю только про Петлю.
– Я слишком устала. Здесь так холодно. Может быть, я даже не смогу найти дорогу назад.
– Еще одна прогулка быстро тебя согреет. Да ладно тебе. Ты ведь хочешь найти ее, не так ли?
Им требуется некоторое время, чтобы разглядеть окрестности в предрассветной мгле и понять, куда идти. Сначала Лорен не может толком ничего разобрать, все вокруг кажется одинаковым; потом она узнает характерные очертания зарослей папоротников.
– Это здесь, идем!
Полчаса они идут по снегу, стараясь держаться оленьих следов. На этот раз Лорен отмечает, насколько они отклонились от более широкой дороги – между ровными рядами деревьев. Вскоре она может различить очертания припаркованной машины. Посмотрев на Диану, она дергает ее за рукав.
– Гляди-ка! Не твоя ли?
– Какого черта? – Диана несется через заснеженный подлесок. Они вместе выкрикивают имя Анн-Мари. Лола бегает кругами, словно унюхавший добычу волк.
Когда, тяжело дыша, Диана возвращается, Лорен спрашивает:
– Ну что, мы сможем поехать домой?
– Нет. Вряд ли, – шепотом отвечает Диана. – В замке нет ключей зажигания. Придется пока обойтись без машины.
– Но как она здесь оказалась?
– Это все они! Тот мужчина и Анн-Мари. Как только вернемся домой, я сразу же заявлю в полицию. А сейчас давай сначала отыщем ее. Надо хотя бы попробовать.
Глаза у нее широко раскрыты, а в голосе явно слышится страх.
Еще несколько миль блужданий по холоду среди деревьев, и они добираются до полуразрушенного дома. Луч фонарика выхватывает в темноте его неровный силуэт. Диана щелкает выключателем, и становится совсем темно. Когда они подходят ближе, Лорен замирает как вкопанная, потом нерешительно делает пару шагов вперед.
– Ты уверена, что хочешь туда войти?
Лола скулит, хныкает почти как ребенок и тянет поводок назад.
– Вообще-то не очень, – признается Диана, – но ведь Анн-Мари может угрожать опасность. Лола, оставайся здесь. – Она бросает поводок. – Мы отойдем всего на несколько минут.
– Мы?
– Да! – Диана хватает Лорен за рукав куртки. – Пойми, я не могу тебя оставить одну, мне нужно знать, где ты находишься. Ты должна быть у меня перед глазами.
У Лорен все внутри переворачивается. Она подкрадывается ко входу, а Диана шепотом приказывает собаке остаться и ждать их. Потом они с опаской просовывают головы в темный коридор…
Деревянный пол местами изрыт осколками, торчащими тут и там, как пучки травы. Видны лишь облупившиеся обои и прогнившая лестница. Все остальное скрыто во тьме.
– Анн… Анн-Мари?
Сквозь щели в потолке завывает ветер. В соседней комнате раздается какой-то скрип, а затем грохот.
Не успевают они опомниться, как гнилой пол под ногами начинает трястись, будто при небольшом землетрясении. Обе замирают от ужаса. Из соседней комнаты доносится звон посуды, и они теряют равновесие, падая на пол. Когда Лорен пытается подняться в темноте, тяжелая входная дверь слева со скрипом распахивается настежь, затем с грохотом захлопывается, и по всему дому проносится страшный грохот, как от проезжающего товарного поезда. Диана светит фонариком на дверь, и Лорен видит, что та вся исцарапана, как будто внутри держали огромного зверя с длинными когтями…
Лорен старается не издать ни звука. Она чувствует, как страх пробирает ее до костей. Хочется прошептать, что нужно поскорее уносить отсюда ноги, но слова застревают у нее в горле. Совсем как в страшном сне. Диана хватает Лорен за руку и притягивает к себе, выключая фонарик.
– Тоже чувствуешь? – говорит она дрожащим голосом. Лорен замечает на вешалке, возле входной двери, заплесневелый белый халат.
– Мне страшно, – хнычет она, придвигаясь ближе к Диане.
– Но Анн-Мари… – шепчет в ответ Диана. – Если она где-то здесь, мне придется… – Она замолкает, когда от порыва ветра дверь снова захлопывается. Постепенно, шаг за шагом, они обходят с фонариком две комнаты на первом этаже. Время от времени им приходится останавливаться, когда по дому проносится ветер, но все, что им удается найти, – это лишь груды мусора, разбитая посуда и полуистлевшие шторы…
– Может быть, стоит попробовать подняться по ней, – шепчет Диана в темном коридоре.
Сбоку от входной двери виднеется лестница, ведущая наверх. Лорен сжимает руку Дианы, когда та направляет луч фонарика вверх по лестнице, но они быстро понимают, что ступени сильно прогнили и по мере подъема начинают угрожающе трещать. Затем лестница заканчивается, и Диана светит фонариком в дыру под крышей, выхватывая лучом крылья летучей мыши. Обе девочки подпрыгивают от неожиданности и прижимаются к стене. Лорен хочется в туалет…
– Ничего, – немного разочарованно бормочет Диана. – Да если бы и было… Мы могли вообще провалиться… – Она останавливается и проводит рукой по каркасу деревянной лестницы. – А там… – Лорен видит, как Диана проводит рукой по стыку в стене. Сначала можно было подумать, что это какая-то щель между деревянными панелями. – Дверная петля! – шипит Диана. – Там дверь!
Лорен дотрагивается до руки Дианы.
– Лучше вернуться домой. Не надо… – шепчет она. – Я не… – Не в силах закончить фразу, она качает головой.
– Она могла… – Глаза Дианы широко раскрыты, и она тычет пальцем в сторону стены. – Дверь? Туда, в стену? – Она осторожно обводит рукой по контуру двери. Подцепив пальцами и потянув на себя, она чувствует, как дверь потихоньку поддается…
От сильного порыва ветра полуоткрытая входная дверь распахивается еще шире, но, не обращая внимания на ее зловещий скрип, Диана собирается с силами и снова тянет.
Дверь гораздо толще и тяжелее, чем казалось, с набивкой из пеноматериала внутри. Помещение похоже на небольшой чулан для метел и разного инвентаря. Но внутри нет ничего, кроме какого-то древнего ведра, заплесневелого коврика и пары старых рабочих ботинок, которые почему-то выглядят удивительно знакомыми.
– Странно, – говорит Диана, освещая фонариком голые стены.
– Спасибо, – говорит Лорен, стуча зубами. – А сколько сейчас времени?
– Пять тридцать утра, – рассеянно отвечает Диана. Она остается рядом с Лорен, но машет фонариком, освещая деревья вокруг, затем быстро оглядывается. Лорен видит испуганные глаза Дианы под темными слипшимися веками; какая она все-таки юная…
Диана вновь оживляется.
– Как ты вообще сюда попала? Такая холодина!
Расстегнув рюкзак, она достает шерстяной джемпер и шапочку с помпоном, которую Лорен тут же натягивает на голову.
– Я искала… – Лорен чувствует, что грудь сделалась холодной и жесткой, словно ледяной капот автомобиля. Она пытается отдышаться.
– Здесь все-таки опасно. – Голос у Дианы тихий, а глаза все время бегают по сторонам. – Сейчас, подожди. – Она оставляет Лорен и, с рюкзаком за спиной, отбегает куда-то в темноту.
– Куда ты? – Голос Лорен становится почти таким же хриплым, как и у Дианы. В тишине раннего утра ее слова эхом разносятся по лесу.
Она слышит какой-то шорох за деревьями и идет на звук. Потом замечает Диану возле огромного ствола поваленного дерева. Засунув мизинцы в рот, Диана свистит. Откуда-то сзади слышатся шелест листьев и треск веток, а из заснеженного папоротника выскакивает собака. Это Лола, ее борзая, серая с белыми подпалинами. Она подбегает к Лорен, виляет хвостом, радостно скулит и дышит ей прямо в лицо. Диана кашляет и достает из кармана измятую пачку «Ричмонда». Ее руки покраснели от холода, на ногтях блестят фиолетовые блестки.
– Так вы, наверное, ищете здесь Анн-Мари? – осторожно спрашивает Лорен.
Диана щелкает зажигалкой и с наслаждением затягивается.
– Угу. И пока ни черта не нашли…
Грачи откликаются хриплыми криками.
– Мне надо домой. В какую сторону идти? – Лорен кажется, что она слишком сильно отклонилась от своего привычного лесного маршрута. Она едва держится на ногах от голода.
– Одну тебя я не отпущу. Это небезопасно. – Диана отвинчивает крышку термоса и протягивает чашку Лорен. – Вот, держи. Чай. И погрей руки.
Лорен подносит кружку к самому лицу. Ей кажется, что она превратилась в ледышку и теперь медленно оттаивает.
– Спасибо. – Она делает большой глоток.
– Я заварила для Анн-Мари. Но, слава богу, и ты нашлась. Так что пей, не стесняйся. Тебе нужно согреться. Поднимайся, пойдем, – говорит Диана и тянет Лорен за руку.
Эх, если бы она тоже могла курить, как Диана… В школе говорят, что часто курить нельзя, что это опасно для здоровья. Страх перед школой… он вновь начинает давить на нее.
– Хотя ладно, немного подождем. Может, она сама скоро появится. Мы иногда встречаемся здесь, хотя и не в такую рань. Она сказала, что увидится со мной позже, но потом перестала отвечать на звонки. У меня дурное предчувствие. Хотя… она ведь уже вполне могла вернуться домой. Не знаю. Анджела сказала мне по телефону… – Она замолкает и оглядывается, слушая, как скрипят деревья. – Нужно постараться не шуметь. – В глазах Лорен мелькает недоумение. – Мало ли кто бродит здесь, в лесу. Надо вести себя осторожнее. – Диана снова закуривает, украдкой оглядываясь по сторонам. Сквозь зубы она произносит, словно разговаривая сама с собой: – А разве не здорово, когда тебя все боятся?
Лорен с недоумением поглядывает на нее, понимая, что Диана, вероятно, не расскажет ей сейчас, что имеет в виду. Она мысленно возвращается к Хеллоуину, вспоминает, как пыталась создать образ, который способен нагнать страху на других. Представляет, как накладывает на себя устрашающий вампирский макияж, как в ней просыпается желание пить чью-то кровь…
– Иногда мне хочется быть вампиром. Я могла бы запросто облететь весь этот лес и отыскать ее.
Диана усмехается, выдыхая воздух через нос.
– Знаешь, и я была бы не против. Хочешь еще чашечку? Что касается меня, то я стараюсь не думать о плохом. Вообще, это какой-то сон. Ты и я, сидим здесь ночью… Мы с Анн-Мари слышали разные истории об этих лесах. Вернее, я слышала. Но тебе лучше ничего не знать…
Она достает какой-то кулек и разворачивает. Оказалось, она взяла с собой несколько бутербродов с сыром. Лорен осторожно берет один из них и понимает, что никогда еще тонкий белый хлеб не казался ей таким вкусным.
– Не знать? – переспрашивает она. – Но я ведь уже кое-что знаю, так что расслабься. Мне что-то рассказывали. Ты, наверное, имела в виду собаку в лесу и человеческую ногу?
– Откуда ты знаешь? – удивляется Диана. – Да, это та самая история. Я несколько раз слышала. В «Черной лошади». – Она снова устраивается поудобнее на стволе дерева, вытягивая вперед ноги, как будто их сводит судорогой. – Ну так вот, один знакомый мужчина услышал эту историю в пабе в прошлом месяце от кого-то из приятелей. Но воспринял все как-то… странно. Ну, не так, как обычный человек. Все, кто слышит про такое, немного пугаются, но его лицо… Оно было совсем другим. Как будто он встретил привидение, ну или что-то вроде. Он вдруг начал потеть. И очень разволновался. Скорее даже возбудился. Но только не испугался, нет. Во всяком случае, мне так показалось. А приятель, который рассказал эту историю, в тот вечер сильно надрался. Когда он увидел реакцию того мужчины, то попытался успокоить его словами: «Не волнуйся так, не стоит. К тому же это была не моя собака, а моего друга».
Больше я ничего не слышала. А тот мужчина… он как-то быстро ушел. Так вот, я рассказала об этом по телефону Анн-Мари, и та просто вся извелась. Ей хотелось начать поиски в лесу и получше расспросить того парня. Разузнать у него побольше. Она сказала: «Я знаю, что он это сделал». И все время потом повторяла: «Я знаю, что он это сделал». Потом у нее появилась знакомая тебе татуировка, и ее выперли из школы. Я бы не удивилась, если бы она проделала все это специально, чтобы вернуться сюда.
Лорен оглядывается по сторонам.
– Тот мужчина. Думаешь, он… кого-то убил?
– Ну да, это нам как раз и пришло в голову. И мы его знаем, этого мужчину. – Она поднимает брови. – Мы все его знаем. Анн-Мари хотела поговорить с ним. Добиться признания, получить какие-то доказательства, не знаю… В общем, докопаться до сути. Хотя глупо, наверное? Ведь сама по себе эта история не может служить уликой, так ведь?
Лорен пристально смотрит на нее. Она пока что ничего не понимает.
– Не важно. Итак, у нее был план. Но она, кажется, зашла слишком далеко. Мы много спорили. А здесь мы обычно с ней встречаемся. Вот именно на этом месте.
– Лучше бы сообщили в полицию.
– Да… Думаю, я так и сделаю.
– Я видела один дом, там, чуть дальше в лесу. Довольно жуткий, – говорит Лорен.
– Да? Где это? Я знаю только про Петлю.
– Я слишком устала. Здесь так холодно. Может быть, я даже не смогу найти дорогу назад.
– Еще одна прогулка быстро тебя согреет. Да ладно тебе. Ты ведь хочешь найти ее, не так ли?
Им требуется некоторое время, чтобы разглядеть окрестности в предрассветной мгле и понять, куда идти. Сначала Лорен не может толком ничего разобрать, все вокруг кажется одинаковым; потом она узнает характерные очертания зарослей папоротников.
– Это здесь, идем!
Полчаса они идут по снегу, стараясь держаться оленьих следов. На этот раз Лорен отмечает, насколько они отклонились от более широкой дороги – между ровными рядами деревьев. Вскоре она может различить очертания припаркованной машины. Посмотрев на Диану, она дергает ее за рукав.
– Гляди-ка! Не твоя ли?
– Какого черта? – Диана несется через заснеженный подлесок. Они вместе выкрикивают имя Анн-Мари. Лола бегает кругами, словно унюхавший добычу волк.
Когда, тяжело дыша, Диана возвращается, Лорен спрашивает:
– Ну что, мы сможем поехать домой?
– Нет. Вряд ли, – шепотом отвечает Диана. – В замке нет ключей зажигания. Придется пока обойтись без машины.
– Но как она здесь оказалась?
– Это все они! Тот мужчина и Анн-Мари. Как только вернемся домой, я сразу же заявлю в полицию. А сейчас давай сначала отыщем ее. Надо хотя бы попробовать.
Глаза у нее широко раскрыты, а в голосе явно слышится страх.
Еще несколько миль блужданий по холоду среди деревьев, и они добираются до полуразрушенного дома. Луч фонарика выхватывает в темноте его неровный силуэт. Диана щелкает выключателем, и становится совсем темно. Когда они подходят ближе, Лорен замирает как вкопанная, потом нерешительно делает пару шагов вперед.
– Ты уверена, что хочешь туда войти?
Лола скулит, хныкает почти как ребенок и тянет поводок назад.
– Вообще-то не очень, – признается Диана, – но ведь Анн-Мари может угрожать опасность. Лола, оставайся здесь. – Она бросает поводок. – Мы отойдем всего на несколько минут.
– Мы?
– Да! – Диана хватает Лорен за рукав куртки. – Пойми, я не могу тебя оставить одну, мне нужно знать, где ты находишься. Ты должна быть у меня перед глазами.
У Лорен все внутри переворачивается. Она подкрадывается ко входу, а Диана шепотом приказывает собаке остаться и ждать их. Потом они с опаской просовывают головы в темный коридор…
Деревянный пол местами изрыт осколками, торчащими тут и там, как пучки травы. Видны лишь облупившиеся обои и прогнившая лестница. Все остальное скрыто во тьме.
– Анн… Анн-Мари?
Сквозь щели в потолке завывает ветер. В соседней комнате раздается какой-то скрип, а затем грохот.
Не успевают они опомниться, как гнилой пол под ногами начинает трястись, будто при небольшом землетрясении. Обе замирают от ужаса. Из соседней комнаты доносится звон посуды, и они теряют равновесие, падая на пол. Когда Лорен пытается подняться в темноте, тяжелая входная дверь слева со скрипом распахивается настежь, затем с грохотом захлопывается, и по всему дому проносится страшный грохот, как от проезжающего товарного поезда. Диана светит фонариком на дверь, и Лорен видит, что та вся исцарапана, как будто внутри держали огромного зверя с длинными когтями…
Лорен старается не издать ни звука. Она чувствует, как страх пробирает ее до костей. Хочется прошептать, что нужно поскорее уносить отсюда ноги, но слова застревают у нее в горле. Совсем как в страшном сне. Диана хватает Лорен за руку и притягивает к себе, выключая фонарик.
– Тоже чувствуешь? – говорит она дрожащим голосом. Лорен замечает на вешалке, возле входной двери, заплесневелый белый халат.
– Мне страшно, – хнычет она, придвигаясь ближе к Диане.
– Но Анн-Мари… – шепчет в ответ Диана. – Если она где-то здесь, мне придется… – Она замолкает, когда от порыва ветра дверь снова захлопывается. Постепенно, шаг за шагом, они обходят с фонариком две комнаты на первом этаже. Время от времени им приходится останавливаться, когда по дому проносится ветер, но все, что им удается найти, – это лишь груды мусора, разбитая посуда и полуистлевшие шторы…
– Может быть, стоит попробовать подняться по ней, – шепчет Диана в темном коридоре.
Сбоку от входной двери виднеется лестница, ведущая наверх. Лорен сжимает руку Дианы, когда та направляет луч фонарика вверх по лестнице, но они быстро понимают, что ступени сильно прогнили и по мере подъема начинают угрожающе трещать. Затем лестница заканчивается, и Диана светит фонариком в дыру под крышей, выхватывая лучом крылья летучей мыши. Обе девочки подпрыгивают от неожиданности и прижимаются к стене. Лорен хочется в туалет…
– Ничего, – немного разочарованно бормочет Диана. – Да если бы и было… Мы могли вообще провалиться… – Она останавливается и проводит рукой по каркасу деревянной лестницы. – А там… – Лорен видит, как Диана проводит рукой по стыку в стене. Сначала можно было подумать, что это какая-то щель между деревянными панелями. – Дверная петля! – шипит Диана. – Там дверь!
Лорен дотрагивается до руки Дианы.
– Лучше вернуться домой. Не надо… – шепчет она. – Я не… – Не в силах закончить фразу, она качает головой.
– Она могла… – Глаза Дианы широко раскрыты, и она тычет пальцем в сторону стены. – Дверь? Туда, в стену? – Она осторожно обводит рукой по контуру двери. Подцепив пальцами и потянув на себя, она чувствует, как дверь потихоньку поддается…
От сильного порыва ветра полуоткрытая входная дверь распахивается еще шире, но, не обращая внимания на ее зловещий скрип, Диана собирается с силами и снова тянет.
Дверь гораздо толще и тяжелее, чем казалось, с набивкой из пеноматериала внутри. Помещение похоже на небольшой чулан для метел и разного инвентаря. Но внутри нет ничего, кроме какого-то древнего ведра, заплесневелого коврика и пары старых рабочих ботинок, которые почему-то выглядят удивительно знакомыми.
– Странно, – говорит Диана, освещая фонариком голые стены.