— Ведь даже вы, моя дорогая супруга, не имеете ни малейшего представления о месте нашего прибытия.
Мимолетная горькая улыбка посетила губы маркиза, тут же снова сменившись маской бесстрастности. Но даже крошечного намека на недоверие, выказанного господином Левшиным, оказалось более чем достаточно.
— Вы могли оставить меня дома, господин…
— Николай, — прервал меня супруг. — И давайте уже покончим с этим!
— Прошу прощения, Николай. И все же: оставь вы меня дома, не пришлось бы опасаться предательства с моей стороны…
— Нож в спину? — Его сиятельство позволил себе очередной болезненный укол. — Так мне все еще стоит прятать все холодное оружие в радиусе пары миль от вас, моя дорогая маркиза? Вот уж не думал, что вы настолько злопамятны!
— Я давно отказалась от этой задумки, — не менее ядовито ответила супругу.
— Вот как? — едко отозвался он, окинув меня заинтересованным взглядом. — И чему же я обязан такому счастью?
— Вы ведь теперь мой супруг, гос… Николай. Не хотелось бы лишиться мужа, так и не овладев наукой… как вы сказали? Ведения любовной игры? — Я и сама не ожидала от себя такой дерзости, но преувеличенно пренебрежительный тон маркиза задевал гораздо сильнее любых его выпадов.
Господин Левшин развернулся ко мне всем торсом. На мгновение замер, словно не до конца доверяя услышанному, и слегка ошеломленно произнес:
— А ведь мне стоит вас опасаться, моя обожаемая супруга.
Снова отвернувшись к окну, он больше не удостоил меня даже мимолетным взглядом. Мне же не осталось ничего иного, как, безупречно спокойно внешне, продолжить навязанное его сиятельством путешествие в полном смятении.
Только, несмотря на холодную выдержку, с каждой секундой неизвестной дороги становилось все тревожнее. Но вот наконец лошади остановились, и Николай Георгиевич, выпрыгнув из кареты, незамедлительно помог выйти мне.
По редкому лаю собак и запаху печного дыма догадалась: мы оказались в сельской глуши где-то в дальнем предместье Петергофа. Прямо позади нас в ночной темноте высился огромный особняк — массивный и чуть тяжеловатый, лишенный положенного в высоких родах изящества. Однако по широкому размаху архитектора все же становилось ясно: этот дом принадлежит одному из носителей древней крови.
— Сегодня мы гостим у герцога Мухина, — коротко пояснил маркиз. — Утром перед самой нашей свадьбой ко мне домой пришел его молодой наследник, один из министров. Сообщил странные… весьма настораживающие факты, достоверность которых остро нуждается в безотлагательной проверке.
Понимая, что его сиятельству нет ровным счетом никакого дела до моего мнения, я все же с тревогой усомнилась:
— Вам не пришло в голову, что ввиду последних событий это может оказаться ловушкой? Некромант нападал на нас дважды, и ночное путешествие за пределы Петергофа как нельзя лучше подходит, чтобы предпринять еще одну попытку…
— Может, — нехотя согласился маркиз, окидывая меня проницательным взглядом. — Хотя и маловероятно — все же с Володей мы знакомы с детства. Однако согласен с вами: в сложившейся ситуации было бы крайне опрометчиво слепо доверять кому бы то ни было, пусть даже и старому другу. — Он сжал мои пальцы, непозволительно насмешливо произнеся: — Поэтому я и взял с собой еще одного огненного мага.
Пропустив издевку мимо ушей, веско заметила:
— Вам ведь известно, что я даже своим даром пока не владею. Как же мне заговорить огненную стихию, если понадобится?
— О, не беспокойтесь, маркиза. Поверьте, артефакт, принесенный вами на своей прелестной шейке, сделает все за вас. Вам нужно всего лишь представить ту форму, которую должно обрести пламя. И протянуть ладонь… вот так, видите?
Между пальцев маркиза тут же заплясал крошечный огонек, освещая пространство вокруг нас теплыми лучами света. А мой супруг скомандовал:
— Ну же, Ольга! Попробуйте!
Пришлось подчиниться — конечно, нехотя, потому как ввиду колкостей маркиза было легче ожидать очередного подвоха, да и вообще не особо верилось в успешность предстоящей попытки. Однако моему изумлению не было предела, когда на ладони заискрилась небольшая сфера, сотканная из колышущегося пламени.
— Удивлены? Не стоит, моя дорогая маркиза. Вы вошли в один из самых древних родов империи. Поверьте, мне еще есть чем вас удивить.
Господин Левшин одним движением смахнул с наших рук теплые вспышки, пояснив у самого лица:
— Позвольте только отложить ваши тренировки до более удачного времени. Как вы сами упомянули совсем недавно, все это может оказаться ловушкой, и нам с вами незачем выдавать себя раньше времени.
Мягкая, раскрывшаяся по поздней весне земля в поместье Мухиных с чавкающим звуком расползалась под прочной кожей дорожных туфель. Лужайка, по которой мы незаметно крались в ночи, давно требовала руки садовника, потому как, даже несмотря на предпринятую осторожность, под ногами то и дело громко хрустели упавшие с деревьев сухие ветки, а гулкое эхо разносило скрежещущий звук на много верст вокруг.
Садовую беседку не разглядела — она словно бы вынырнула прямо перед нами, и если бы не маркиз, я бы точно расшибла о нее лоб. Но супруг заботливо остановил меня, сбросив с ладони несколько огненных искр к самому порогу.
Те прошмыгнули под землю, едва проявляясь у нас под ногами пламенными всполохами, и тут же послушно вернулись к Николаю Георгиевичу.
— Все в порядке, герцог ждет нас.
Огненный маг первым вошел в беседку, бережно помогая последовать за ним, не оступившись. А под ногами дрогнула нить родовой силы.
— Не пугайтесь, маркиза, — успокоил меня муж, — это защита. Думаю, сегодня нам с вами ничто не угрожает.
Спокойствие господина Левшина передалось и мне, и по ступеням, отвесно ведущим вниз, я прошла уже более уверенно.
Окружавшая нас со всех сторон темнота медленно расступалась, позволяя мерцающему впереди небольшому пятачку света расшириться до размеров невысокой арки. Как только мы перешагнули через еще одну силовую нить, огласившую пространство легким щелчком, защитный полог, скрывавший вход в довольно просторную комнату, испарился.
Дребезжащий голос принадлежал человеку явно преклонного возраста. Озвучив любезное приветствие, он помог сориентироваться под землей и ответить на гостеприимство глубоким поклоном.
— Добро пожаловать в родовое поместье Мухиных, господа!
Стоящий перед нами герцог был не просто стар — ветх. Седые волосы ниспадали на плечи тонкими прядями, заметно поредевшими с годами. Россыпь глубоких морщин уродливо разрезала лицо, а иссушенные пальцы, придерживавшие трость с большим трудом, с каждой минутой дрожали все сильнее.
Во внимательных глазах — единственной детали, никак не вязавшейся с образом старика, — проскользнуло настоящее любопытство. Гулко стукнув тростью о каменный пол, он с трудом сделал несколько осторожных шагов в мою сторону.
— Рад, очень рад. — Морщины вокруг рта растянулись в некоем подобии улыбки, когда герцог протянул свободную руку: — Позволите?
С легким сомнением вложила в нее ладонь, получив на то одобрительный кивок его сиятельства, и тотчас ощутила мощный разряд, едва стариковские пальцы коснулись прохладной кожи. Пришлось зажать второй рукой саднящую метку, чересчур медленно убирающуюся с кожи, чтобы хоть немного облегчить боль.
— Давно не приходилось видеть такой одаренной девочки, — задумчиво произнес старик. — Последняя, что так походила на вас, много лет как мертва. Изведена…
— Прошу тебя, дед, — молодой человек, видимо министр, о котором упоминал маркиз, придержал старика за плечи, настойчиво уговаривая, — пройдем в дом, там будет значительно удобнее вести беседу. Здесь холодно, а последняя простуда далась тебе нелегко. Целый месяц в императорском госпитале должен был заставить тебя прислушаться к целителям — они убедительно просили беречься…
И уже мне:
— Прошу прощения, дар деда слишком мощный, чтобы поддаваться контролю.
— Правда не нуждается в принесении нелепых извинений! — взвился герцог, отмахнувшись от внука, и спустя мгновение чуть спокойнее продолжил: — За домом следят, тебе это известно не хуже моего. — Тяжелый взгляд буравил почти болезненно, заставляя отводить глаза. — Да и некогда, Володя! Ее кровь зовет!
Поднеся к лицу ладонь, которой только что касался меня, старик настороженно принюхался к оставшемуся следу. Задумчиво прикрыл веки, словно сверяясь с воспоминаниями, и совершил совсем уж безрассудное — лизнул проявленное пятно.
— Твоя мать, верно? Отец не зря заставлял родовой дар молчать… всегда найдутся силы, желающие отнять не принадлежащее им. За тобой тоже придут — чуть позже.
Я невольно сделала шаг в сторону маркиза, испуганно прижавшись к нему спиной. Его недовольство предсказанием старого герцога ощущалось, подобно разряженному на исходе грозы воздуху, и молодой Мухин предпринял последнюю попытку сгладить ситуацию:
— Прошу тебя, дед, не стоит пугать молодую маркизу.
Герцог покорно склонил голову набок, сделав вид, что послушал совета внука, а в следующий миг резко схватил меня сухими пальцами за запястье и снова обдал волной силы:
— Нужно торопиться: голос, зовущий тебя по имени, почти мертв!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
в которой господину Левшину приходится раскрыть козыри еще до основного расклада, а юная маркиза нарушает приказ супруга, совсем не понимая этого
Alea iacta est[1]
Дорога к порту была раскрашена сомнениями.
Николай не знал, можно ли верить старому герцогу, в великосветских салонах считавшемуся давно выжившим из ума, но полный мольбы взгляд Ольги решил все за него. Боясь, что придется раскрыть полную мощь своего дара еще до основного сражения, он раз за разом просчитывал дни до бала, убеждаясь: еще не время.
Сидящая напротив него жена всю дорогу к дому казалась не такой, как обычно. Жалко съежившись, она с каждой минутой лишь сильнее напоминала несчастного птенца прибрежной ласточки, которого он приютил однажды, — с мокрыми от промозглого дождя перьями и испуганными глазами, полными непролитых слез.
А ведь она по-прежнему держалась несгибаемо, эта выброшенная из родительского гнезда девочка, и при очередном взгляде на нее Николаю становилось все больше не по себе: если игра закончится сегодня, она тоже разглядит его истинную суть. И тогда уже ничто в целом мире не поможет убедить ее дать ему второй шанс.
Проводив Ольгу в ее новую спальню, огненный маг помог ей снять плащ, приказав прислуге принести ужин. Дождавшись, чтобы та покинула комнату, скомандовал:
— Ждите меня здесь! — Он задержал ее лицо в ладонях, словно пытаясь понять, можно ли доверять этой полной загадок и противоречий юной женщине. И, найдя в ней невысказанный ответ, рискнул. — Помните: выходить из комнаты нельзя, ваши покои зачарованы. Только здесь вы в безопасности!
Ольга не спорила. Обхватив себя руками, словно пытаясь успокоиться, она еще больше напомнила Николаю птенца, отчаянно нуждающегося в защите. В этом плотном шерстяном платье, грубый ворот которого уже натер на нежной шее широкую алую борозду, она казалась еще мельче, ранимее. А ведь он когда-то был так несправедливо груб с ней…
Коснувшись шелковистой щеки, Николай заглянул в распахнутые озера синих глаз, уже зная, что при необходимости отдаст единственную возможность пленить некроманта, чтобы защитить ее. Провел пальцами по дрожащим губам, прежде чем поцеловать их, и коротко пообещал:
— Я скоро вернусь. Если ваш отец жив, он будет спасен. — Больше давать обещаний нельзя, ведь огненный маг и сам не знал, что ждет его у моря.
Николай стремительно покинул родовой особняк, чтобы уже в следующую минуту торопливо нестись по влажному камню мостовой. В ночи экипажей почти не было, и дорога к пристани заняла всего минут десять.
Огненный маг ощутил, как лошади с разбегу споткнулись о нитку силы, оплетавшей порт. Устало прикрыл глаза, собираясь с последними силами, и вспомнил предостережение августейшего друга.
«Заговор должен быть раскрыт еще до бала», — словно наяву прозвучали слова цесаревича. А Николай Георгиевич как никогда явственно осознал, что выбора ему не оставили.
Ночной порт остро пах солью, смесью рыбных отходов, в которых все больше проглядывало гнилого, и еще чем-то неуловимо знакомым. Некромант?
Маркиз поднял глаза к небу. Ярко-желтая полнобокая луна, похожая на пудовую головку голландского сыра, единственной меткой висела на небосклоне. Видимо, тот дождь, что спускался с наступлением сумерек последние два дня, напрочь осушил воздушные перины облаков, убрав их с темного полотна неба. И в непривычно желтом сиянии ночного светила отчетливо виднелась группа кораблей.
Левшин тенью метнулся к плавучим посудинам, разглядев позади себя еще нескольких наследников высоких родов, в которых был уверен. Значит, Мухин успел. Что ж, при таком раскладе оставить козырь при себе все еще возможно, если только…
Оживив на ладони несколько огненных искр, огненный маг обернулся. Жестом приказал остальным остановиться и шепотом спросил у молодого Мухина:
Мимолетная горькая улыбка посетила губы маркиза, тут же снова сменившись маской бесстрастности. Но даже крошечного намека на недоверие, выказанного господином Левшиным, оказалось более чем достаточно.
— Вы могли оставить меня дома, господин…
— Николай, — прервал меня супруг. — И давайте уже покончим с этим!
— Прошу прощения, Николай. И все же: оставь вы меня дома, не пришлось бы опасаться предательства с моей стороны…
— Нож в спину? — Его сиятельство позволил себе очередной болезненный укол. — Так мне все еще стоит прятать все холодное оружие в радиусе пары миль от вас, моя дорогая маркиза? Вот уж не думал, что вы настолько злопамятны!
— Я давно отказалась от этой задумки, — не менее ядовито ответила супругу.
— Вот как? — едко отозвался он, окинув меня заинтересованным взглядом. — И чему же я обязан такому счастью?
— Вы ведь теперь мой супруг, гос… Николай. Не хотелось бы лишиться мужа, так и не овладев наукой… как вы сказали? Ведения любовной игры? — Я и сама не ожидала от себя такой дерзости, но преувеличенно пренебрежительный тон маркиза задевал гораздо сильнее любых его выпадов.
Господин Левшин развернулся ко мне всем торсом. На мгновение замер, словно не до конца доверяя услышанному, и слегка ошеломленно произнес:
— А ведь мне стоит вас опасаться, моя обожаемая супруга.
Снова отвернувшись к окну, он больше не удостоил меня даже мимолетным взглядом. Мне же не осталось ничего иного, как, безупречно спокойно внешне, продолжить навязанное его сиятельством путешествие в полном смятении.
Только, несмотря на холодную выдержку, с каждой секундой неизвестной дороги становилось все тревожнее. Но вот наконец лошади остановились, и Николай Георгиевич, выпрыгнув из кареты, незамедлительно помог выйти мне.
По редкому лаю собак и запаху печного дыма догадалась: мы оказались в сельской глуши где-то в дальнем предместье Петергофа. Прямо позади нас в ночной темноте высился огромный особняк — массивный и чуть тяжеловатый, лишенный положенного в высоких родах изящества. Однако по широкому размаху архитектора все же становилось ясно: этот дом принадлежит одному из носителей древней крови.
— Сегодня мы гостим у герцога Мухина, — коротко пояснил маркиз. — Утром перед самой нашей свадьбой ко мне домой пришел его молодой наследник, один из министров. Сообщил странные… весьма настораживающие факты, достоверность которых остро нуждается в безотлагательной проверке.
Понимая, что его сиятельству нет ровным счетом никакого дела до моего мнения, я все же с тревогой усомнилась:
— Вам не пришло в голову, что ввиду последних событий это может оказаться ловушкой? Некромант нападал на нас дважды, и ночное путешествие за пределы Петергофа как нельзя лучше подходит, чтобы предпринять еще одну попытку…
— Может, — нехотя согласился маркиз, окидывая меня проницательным взглядом. — Хотя и маловероятно — все же с Володей мы знакомы с детства. Однако согласен с вами: в сложившейся ситуации было бы крайне опрометчиво слепо доверять кому бы то ни было, пусть даже и старому другу. — Он сжал мои пальцы, непозволительно насмешливо произнеся: — Поэтому я и взял с собой еще одного огненного мага.
Пропустив издевку мимо ушей, веско заметила:
— Вам ведь известно, что я даже своим даром пока не владею. Как же мне заговорить огненную стихию, если понадобится?
— О, не беспокойтесь, маркиза. Поверьте, артефакт, принесенный вами на своей прелестной шейке, сделает все за вас. Вам нужно всего лишь представить ту форму, которую должно обрести пламя. И протянуть ладонь… вот так, видите?
Между пальцев маркиза тут же заплясал крошечный огонек, освещая пространство вокруг нас теплыми лучами света. А мой супруг скомандовал:
— Ну же, Ольга! Попробуйте!
Пришлось подчиниться — конечно, нехотя, потому как ввиду колкостей маркиза было легче ожидать очередного подвоха, да и вообще не особо верилось в успешность предстоящей попытки. Однако моему изумлению не было предела, когда на ладони заискрилась небольшая сфера, сотканная из колышущегося пламени.
— Удивлены? Не стоит, моя дорогая маркиза. Вы вошли в один из самых древних родов империи. Поверьте, мне еще есть чем вас удивить.
Господин Левшин одним движением смахнул с наших рук теплые вспышки, пояснив у самого лица:
— Позвольте только отложить ваши тренировки до более удачного времени. Как вы сами упомянули совсем недавно, все это может оказаться ловушкой, и нам с вами незачем выдавать себя раньше времени.
Мягкая, раскрывшаяся по поздней весне земля в поместье Мухиных с чавкающим звуком расползалась под прочной кожей дорожных туфель. Лужайка, по которой мы незаметно крались в ночи, давно требовала руки садовника, потому как, даже несмотря на предпринятую осторожность, под ногами то и дело громко хрустели упавшие с деревьев сухие ветки, а гулкое эхо разносило скрежещущий звук на много верст вокруг.
Садовую беседку не разглядела — она словно бы вынырнула прямо перед нами, и если бы не маркиз, я бы точно расшибла о нее лоб. Но супруг заботливо остановил меня, сбросив с ладони несколько огненных искр к самому порогу.
Те прошмыгнули под землю, едва проявляясь у нас под ногами пламенными всполохами, и тут же послушно вернулись к Николаю Георгиевичу.
— Все в порядке, герцог ждет нас.
Огненный маг первым вошел в беседку, бережно помогая последовать за ним, не оступившись. А под ногами дрогнула нить родовой силы.
— Не пугайтесь, маркиза, — успокоил меня муж, — это защита. Думаю, сегодня нам с вами ничто не угрожает.
Спокойствие господина Левшина передалось и мне, и по ступеням, отвесно ведущим вниз, я прошла уже более уверенно.
Окружавшая нас со всех сторон темнота медленно расступалась, позволяя мерцающему впереди небольшому пятачку света расшириться до размеров невысокой арки. Как только мы перешагнули через еще одну силовую нить, огласившую пространство легким щелчком, защитный полог, скрывавший вход в довольно просторную комнату, испарился.
Дребезжащий голос принадлежал человеку явно преклонного возраста. Озвучив любезное приветствие, он помог сориентироваться под землей и ответить на гостеприимство глубоким поклоном.
— Добро пожаловать в родовое поместье Мухиных, господа!
Стоящий перед нами герцог был не просто стар — ветх. Седые волосы ниспадали на плечи тонкими прядями, заметно поредевшими с годами. Россыпь глубоких морщин уродливо разрезала лицо, а иссушенные пальцы, придерживавшие трость с большим трудом, с каждой минутой дрожали все сильнее.
Во внимательных глазах — единственной детали, никак не вязавшейся с образом старика, — проскользнуло настоящее любопытство. Гулко стукнув тростью о каменный пол, он с трудом сделал несколько осторожных шагов в мою сторону.
— Рад, очень рад. — Морщины вокруг рта растянулись в некоем подобии улыбки, когда герцог протянул свободную руку: — Позволите?
С легким сомнением вложила в нее ладонь, получив на то одобрительный кивок его сиятельства, и тотчас ощутила мощный разряд, едва стариковские пальцы коснулись прохладной кожи. Пришлось зажать второй рукой саднящую метку, чересчур медленно убирающуюся с кожи, чтобы хоть немного облегчить боль.
— Давно не приходилось видеть такой одаренной девочки, — задумчиво произнес старик. — Последняя, что так походила на вас, много лет как мертва. Изведена…
— Прошу тебя, дед, — молодой человек, видимо министр, о котором упоминал маркиз, придержал старика за плечи, настойчиво уговаривая, — пройдем в дом, там будет значительно удобнее вести беседу. Здесь холодно, а последняя простуда далась тебе нелегко. Целый месяц в императорском госпитале должен был заставить тебя прислушаться к целителям — они убедительно просили беречься…
И уже мне:
— Прошу прощения, дар деда слишком мощный, чтобы поддаваться контролю.
— Правда не нуждается в принесении нелепых извинений! — взвился герцог, отмахнувшись от внука, и спустя мгновение чуть спокойнее продолжил: — За домом следят, тебе это известно не хуже моего. — Тяжелый взгляд буравил почти болезненно, заставляя отводить глаза. — Да и некогда, Володя! Ее кровь зовет!
Поднеся к лицу ладонь, которой только что касался меня, старик настороженно принюхался к оставшемуся следу. Задумчиво прикрыл веки, словно сверяясь с воспоминаниями, и совершил совсем уж безрассудное — лизнул проявленное пятно.
— Твоя мать, верно? Отец не зря заставлял родовой дар молчать… всегда найдутся силы, желающие отнять не принадлежащее им. За тобой тоже придут — чуть позже.
Я невольно сделала шаг в сторону маркиза, испуганно прижавшись к нему спиной. Его недовольство предсказанием старого герцога ощущалось, подобно разряженному на исходе грозы воздуху, и молодой Мухин предпринял последнюю попытку сгладить ситуацию:
— Прошу тебя, дед, не стоит пугать молодую маркизу.
Герцог покорно склонил голову набок, сделав вид, что послушал совета внука, а в следующий миг резко схватил меня сухими пальцами за запястье и снова обдал волной силы:
— Нужно торопиться: голос, зовущий тебя по имени, почти мертв!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
в которой господину Левшину приходится раскрыть козыри еще до основного расклада, а юная маркиза нарушает приказ супруга, совсем не понимая этого
Alea iacta est[1]
Дорога к порту была раскрашена сомнениями.
Николай не знал, можно ли верить старому герцогу, в великосветских салонах считавшемуся давно выжившим из ума, но полный мольбы взгляд Ольги решил все за него. Боясь, что придется раскрыть полную мощь своего дара еще до основного сражения, он раз за разом просчитывал дни до бала, убеждаясь: еще не время.
Сидящая напротив него жена всю дорогу к дому казалась не такой, как обычно. Жалко съежившись, она с каждой минутой лишь сильнее напоминала несчастного птенца прибрежной ласточки, которого он приютил однажды, — с мокрыми от промозглого дождя перьями и испуганными глазами, полными непролитых слез.
А ведь она по-прежнему держалась несгибаемо, эта выброшенная из родительского гнезда девочка, и при очередном взгляде на нее Николаю становилось все больше не по себе: если игра закончится сегодня, она тоже разглядит его истинную суть. И тогда уже ничто в целом мире не поможет убедить ее дать ему второй шанс.
Проводив Ольгу в ее новую спальню, огненный маг помог ей снять плащ, приказав прислуге принести ужин. Дождавшись, чтобы та покинула комнату, скомандовал:
— Ждите меня здесь! — Он задержал ее лицо в ладонях, словно пытаясь понять, можно ли доверять этой полной загадок и противоречий юной женщине. И, найдя в ней невысказанный ответ, рискнул. — Помните: выходить из комнаты нельзя, ваши покои зачарованы. Только здесь вы в безопасности!
Ольга не спорила. Обхватив себя руками, словно пытаясь успокоиться, она еще больше напомнила Николаю птенца, отчаянно нуждающегося в защите. В этом плотном шерстяном платье, грубый ворот которого уже натер на нежной шее широкую алую борозду, она казалась еще мельче, ранимее. А ведь он когда-то был так несправедливо груб с ней…
Коснувшись шелковистой щеки, Николай заглянул в распахнутые озера синих глаз, уже зная, что при необходимости отдаст единственную возможность пленить некроманта, чтобы защитить ее. Провел пальцами по дрожащим губам, прежде чем поцеловать их, и коротко пообещал:
— Я скоро вернусь. Если ваш отец жив, он будет спасен. — Больше давать обещаний нельзя, ведь огненный маг и сам не знал, что ждет его у моря.
Николай стремительно покинул родовой особняк, чтобы уже в следующую минуту торопливо нестись по влажному камню мостовой. В ночи экипажей почти не было, и дорога к пристани заняла всего минут десять.
Огненный маг ощутил, как лошади с разбегу споткнулись о нитку силы, оплетавшей порт. Устало прикрыл глаза, собираясь с последними силами, и вспомнил предостережение августейшего друга.
«Заговор должен быть раскрыт еще до бала», — словно наяву прозвучали слова цесаревича. А Николай Георгиевич как никогда явственно осознал, что выбора ему не оставили.
Ночной порт остро пах солью, смесью рыбных отходов, в которых все больше проглядывало гнилого, и еще чем-то неуловимо знакомым. Некромант?
Маркиз поднял глаза к небу. Ярко-желтая полнобокая луна, похожая на пудовую головку голландского сыра, единственной меткой висела на небосклоне. Видимо, тот дождь, что спускался с наступлением сумерек последние два дня, напрочь осушил воздушные перины облаков, убрав их с темного полотна неба. И в непривычно желтом сиянии ночного светила отчетливо виднелась группа кораблей.
Левшин тенью метнулся к плавучим посудинам, разглядев позади себя еще нескольких наследников высоких родов, в которых был уверен. Значит, Мухин успел. Что ж, при таком раскладе оставить козырь при себе все еще возможно, если только…
Оживив на ладони несколько огненных искр, огненный маг обернулся. Жестом приказал остальным остановиться и шепотом спросил у молодого Мухина: