— Сложи оружие! — Ноктурна сжала руку в кулак, и ноги Насти подкосились: ошейник сдавил ей шею, она упала на колени, напрасно пытаясь ослабить хватку.

Ноктурна отпустила ее, и Настя, задыхаясь, жадно вдохнула воздух.

Она подняла голову и встретилась взглядом с графом. Он озорно подмигнул ей.

— Нет! — Она поняла, что он собирается сделать.

Он опустил мечи и развел руки в стороны, крестом отдавая себя демонам. Глаза его стали золотыми.

Он смотрел на нее, смотрел ей в глаза и улыбался.

— Не-э-эт! — заорала она изо всех сил, несмотря на то, что ошейник впивался в горло.

Фигура демона стала внезапно грандиозной, невероятно прекрасной, с огромными прозрачными крыльями за спиной. Словно на мгновение он стал ангелом. Словно вернулся к себе, прежде чем погибнуть.

Насекомовидные и паукообразные твари набросились на Самаэля, раздирая плоть, вцепляясь челюстями, жаля его, кусая, рвали его, и через мгновение он оказался погребен под их черной массой.

Настя не видела, как Лика добежала до агентов, как Диего обнимал ее, как Рита выстраивала защиту, а Локи бросился спасать графа, но был отброшен Ноктурной. Боль разрывала ей душу и тело, казалось, это ее рвали на куски. Упав на землю в отчаянии и безумии, цепляясь пальцами за землю и редкую траву, она хотела отдать себя богам, пожертвовать собой ради него, спасти его, умереть за него, убить, растерзать, отомстить…

Путы графа исчезли, для нее это было сигналом, что его силы на исходе. Ярость взметнулась в ней на смену боли ярким и всепожирающим пламенем. Ослепленная гневом, Настя не сразу увидела, что, когда отрывает пальцы от земли, вслед тянется вязкая, цвета сгущенного молока то ли жидкость, то ли субстанция.

В этот момент острые когти Ноктурны вцепились в ее плечо, проткнули кожу, мышцы, поддели кость ключицы. Она развернула Настю лицом к себе.

— Теперь я наемся. — Черные глаза демонессы стали ослепительно белыми, зубы превратились в острые и длинные клыки, изо рта высунулся длинный узкий язык и проник в рваную рану на плече Насти. Было такое ощущение, что ей в разодранную плоть сунули кусок раскаленного железа. Настя дернулась и застонала.

Следом за острой болью ее будто накрыло ватным облаком, Настя словно во сне видела все замедленным, тягучим, так что боль тоже оказалась приглушенной. Пир демонов над телом Самаэля слышался ей как сквозь туман. Она развернулась послушно под силой Ноктурны, но, заметив субстанцию энергии, что тянулась за ее ладонями, собрала последние силы, резко взметнула руки и хлестнула по демонессе. Ноктурна взвыла, отскочила, Настя упала на землю, не удержавшись на ногах, демоны подняли свои окровавленные головы над Самаэлем и принюхались.

С земли поднялась смертная, которая обладала силой противостоять демонам. Ноктурна снова попыталась сжать ошейник, но он вдруг спал с Насти, рассыпавшись в труху. Не обращая внимания на жгучую боль в плече, Настя подхватила потоки субстанции и кнутом ударила ими во тьму демонов. Полосы энергии, обрисовав дугу, попали в самую их гущу, сверкнули, разрезая тварей на куски. Кто успел, спасался с воем бегством, а Настя развернулась к Ноктурне, метнула в нее волну субстанции, но демонесса уже была готова к атаке и легко отразила ее. Но земная, плетью подхватив шлейф энергии, снова стеганула по противнице, в этот раз энергия вышла из ладоней почти прямым лучом, и свет ударил по демонессе, заставив ее отлететь в сторону.

Агенты бросились в бой следом, волчицы набросились на трехголового зверя, который разбросал их тут же в стороны, но животные не сдавались, то и дело кусая его, они не давали ему помочь Ноктурне, и тогда он, подняв уродливые головы к небу, взвыл.

Яркий дневной свет померк. Настя перевела взгляд на солнце: его заслонил черный диск, отчего свет стал серым. И из этого черного диска на них неслось, улюлюкая и завывая, демоническое войско, которое Настя узнала сразу же.

— Это Дикая Охота! — крикнула она остальным. Но ее в пылу боя мало кто услышал.

Демоны обрушились на них волной, сметая маленький отряд агентов. От их воплей закладывало уши, вихри, вылетавшие из-под копыт коней, сбивали их с ног.

А сознание Насти вдруг раздвоилось, она осознавала совершенно четко, что граф Виттури пытается подняться, весь в крови, из пыли, но на него наваливаются всадники на скелетоподобных лошадях, и уже не видно, дает ли он им отпор. Что Диего пантерой защищает безоружную, дрожащую Лику, а Рита пытается удержать поле защиты над остальными, с отчаянием понимая, что Лика и Диего оказались отброшенными слишком далеко и не слышат ее призыва встать под защиту. Локи пытается прорваться к графу Виттури, а все остальные оказывают сопротивление своим противникам, напрасно пытаясь объединить снова всех агентов в группу. Но в то же время мощь силы заливала ее сознание, и она пыталась приручить ее, понять принцип действия, неуклюже оборонялась и пыталась прорваться к графу.

Ноктурна наслала на нее песчаную бурю. Настя на мгновение поддалась ей, песок попал в глаза и нос, но почти сразу же, следуя интуиции, она оттолкнула бурю от себя, выставив вперед ладони. И буря послушно ринулась на свою создательницу. Ноктурна взвизгнула, закрутила песок в два торнадо и послала один из них на Настю, а второй куда-то в сторону. Разрушить торнадо оказалось не так легко. Настю скрутило потоками воздуха, которые высасывали из нее энергию. Она билась в этом столбе смерча, не имея возможности выбраться.

Ноктурна снова обрела уверенность в себе, разбросала волчиц и обрушила всю мощь Дикой Охоты на агентов. Всадники, послушные ее воле, заарканили пантеру, подняли ее в воздух и понесли, пока оборотень корчился и дергался, как рыба на крючке.

Локи отступил вместе с Цезарем к Рите, пытаясь группой защититься, Лика бежала к ним, когда ее настигло торнадо, ударило, смело с ног, подбросило, а когда она вырвалась из потоков воздуха, ее за волосы поднял к себе на лошадь демон с огромными желтыми глазами по обеим сторонам головы. Ангел отбивалась, но он вцепился маленькими острыми зубами в ее горло и стал жадно лакать золотую кровь.

Граф Виттури снова показался из-под демонов. Он сражался, одолевая своих противников, и их ряды редели. Он видел, что Настя попалась в торнадо, и надеялся прийти на помощь, торопясь разделаться с врагами. Бросив быстрый взгляд на остальных, он увидел, что агенты держат защиту, Диего таскают по земле, и оборотень совсем не шевелится, а Лику уносит какая-то тварь.

Он бросился на помощь Диего, освободил его, привел в себя, капнув пару капель на язык пантере из своей фляги. Зверь чуть дернул кожей, его нос пошевелился, втягивая воздух. Жить будет.

Граф расправил крылья и полетел вслед за демоном, уносящим Лику.

Настя теряла силу. Это торнадо словно высасывало из нее все соки, одновременно лишая всех чувств и способности размышлять. Она в отчаянии понимала, что если лишится сил, то начнет забирать их у графа, если тот еще жив, и сделает его уязвимым. Несмотря на то, что он так легко отдал ее Ноктурне, Настя не собиралась становиться причиной его гибели. Стоя удерживаться уже не было сил, она опустилась на четвереньки и, прижавшись к земле ладонями, пыталась набрать энергию. В этот же момент на память пришли вороны, она забралась мысленно им в голову, пожелала напасть на Ноктурну и направила туда же волчиц. Обороты торнадо стали ослабевать, расширяясь, теряя массу и силу вращения. И вскоре сил хватило на то, чтобы разогнать воронку. К своему великому удовольствию, она увидела, как вороны и волчицы нападают на Ноктурну, пока ее зверь пытается разогнать их. Демонесса разбросала зверей и птиц одним ударом, собрав последние силы, села на зверя, и тут же засверкали вокруг всадницы молнии, заслоняя ее от Насти. А когда молнии прекратились, оказалось, что она исчезла. Вслед за ней поднялась в воздух вереница потрепанных демонов. Настя бросилась к Диего, который уже смог обернуться человеком, но еще никак не мог подняться.

Парень был весь в крови и синяках, левая кисть сломана открытым переломом, на шее бордовая борозда от веревки.

Настя помогла ему встать на ноги, и он навалился на нее всем весом. К ним уже спешили Цезарь и остальная команда.

— Заживет как на кошке, — оттолкнул Настю Диего. Его зеленые глаза с тревогой искали Лику, только она была нужна ему. Он знал, он поклялся себе, что теперь все будет по-другому. Он расскажет ей все. Признается. Больше терпеть не было сил. Когда он обнимал ее мгновения назад, то понял, что она — смысл его жизни. Довольно тайн и недомолвок. Он не станет больше скрываться.

Возглас Риты заставил обернуться: граф Виттури вырвался из черной тучи убегающей Дикой Охоты с белым телом в руках и приземлился на землю. Ангел лежала в руках демона, безжизненно запрокинув голову и свесив руки.

Диего бросился к ней.

Настя никогда не видела графа Виттури скорбящим. Лицо Самаэля застыло как маска, в глазах плескались тьма и ярость. Он положил Лику бережно на землю, с любовью дотронулся до ее лица.

— Нет! — Диего упал на колени перед Ликой. Приподнял ее, отчего рваная рана на шее ангела раскрылась. Он прижал ее к груди, глаза наполнились слезами.

— Проснись, проснись… — шептал он, покрывая ее лицо поцелуями.

Рита спрятала лицо на груди у Локи.

— Ты можешь воскресить ее. — Диего вдруг повернулся к Насте. — Прошу! Верни ей жизнь, прошу тебя!


Было страшно смотреть, как он плачет.

— Она не может, — тихо ответил граф Виттури.

— Лика рассказала, что Настя воскресила птицу. Она может! Пожалуйста, Настя!

— Диего, даже если Настя может возвращать жизнь, то над Ликой она не властна: ангелы — создания Отца. Лика прошла свой путь. Она расплатилась по тому долгу, что у нее был перед Небом. — Граф мягко положил ладонь на плечо оборотня, но тот сбросил его руку. Прижав к себе Лику, Диего начал укачивать ее как дитя.

— Ты лжешь, вы все лжете! Ты заставлял меня скрываться от нее! Мы могли быть счастливы! — Голос парня срывался.

— Нет. Лика полюбила однажды смертного, чьим хранителем являлась. Она преступила закон и была наказана. Если бы она снова полюбила, то умерла бы без возможности прощения. Ты сделал все верно, Диего, поверь мне.

— Я не верю! Никому больше не верю! Ни во что не верю!

Он корчился от боли, прижимая к себе ангела, глухо рыдая. Насте было больно смотреть на него, а на графа еще больнее, казалось, демон переживает и боль потери Лики, и боль Диего. Сама она была так ошеломлена происходящим, что не могла реагировать. Ее словно парализовало на месте, и она могла только наблюдать за скорбью остальных. Даже Итсаску проявила сострадание и прикрыла обнаженное тело Лики своим жакетом, пожав мимолетно ей руку.

Насте хотелось плакать, кричать, но она стояла столбом, впитывая в себя боль остальных. Как бы ей хотелось, чтобы все было не так! Все это время она надеялась, что Лика спаслась, что все их усилия были не напрасны.

Когда Цезарь подошел к ней и обнял, только тогда она поняла, что ее бьет дрожь, и только от прикосновения ее как будто бы отпустило, глаза наполнились слезами, ослабли колени, всхлип вырвался из груди.

Цезарь молча похлопал ее по спине. Потом отпустил, передавая графу Виттури. Она оттолкнула его, не осознавая, что силы в ней по-прежнему огромные. Он отлетел на приличное расстояние, но приземлился на ноги. Она вдруг обрадовалась, что может выразить боль потери по-другому, через ярость, и снова нанесла удар. Слезы жгли глаза, она била вслепую, выплескивая и горечь потери, и гнев оттого, с какой легкостью он передал ее Ноктурне, и пытаясь избавиться от адреналинового заряда после боя, который все еще мешал воспринимать реальность адекватно. В ней опять было слишком много силы, от которой было дурно, поэтому, когда он, уклоняясь от одних ударов и отражая другие, подобрался к ней поближе и прижал к себе, она почувствовала, как к нему перетекает лишняя сила, обмякла на его руках и наконец-то свободно и глубоко расплакалась, освобождаясь от боли.

— Зачем ты подчинился ей так?

— Это было необходимо, — прошептал он ей на ухо, все сильнее прижимая к себе. — Иначе ты никогда бы не проснулась.

— Но все напрасно… она умерла…

Граф выпустил ее, вернулся к Лике, по его знаку Локи оторвал скорбящего Диего от тела, оборотень вырывался, его черты менялись от звериных к человеческим, он пару раз попытался укусить Локи, но тот был сильнее.

Самаэль в последний раз провел рукой по лицу Лики.

— Прощай, мой ангел.

Он положил ладонь ей на грудь, и яркий свет на мгновение ослепил всех, поглощая навсегда человеческую оболочку ангела. Диего взвыл, а потом, сдаваясь, обмяк в руках Локи, и тот отпустил его.

Настю качало, в глазах то и дело темнело, внезапная слабость плотным туманом окутала ее сознание. Она не сразу почувствовала, что граф Виттури снова рядом. Он гладил ее по голове и плечам и не сразу понял, почему ее куртка на плече такая жесткая и влажная.

— Ты ранена, — угасая, услышала Настя.



Она очнулась в агентстве, плечо было плотно забинтовано, все болело, но больше всего — ее душа. Без Лики мир казался совершенно пустым, ненужным и грязным. Она повернулась на бок и снова закрыла глаза.

Ее разбудило мерное постукивание ложечки в чашке. Кто-то помешивал что-то очень ароматное, Настя невольно проснулась. Рита сидела рядом с ней.

— Присядь и выпей. — Ведьма помогла ей приподняться и сунула в руки горячую чашку с чем-то похожим на густой бульон. — Это вернет тебе силы.

— У меня их предостаточно. — Настя покорно выпила бульон и вернула чашку Рите.

— Граф сказал, что ты можешь попробовать залечить рану.

— Какой в этом смысл? Нас мало, мы все умрем, а теперь, без Лики… — Слезы потекли по щекам.

— Смерть Лики не должна стать напрасной! — Рита заглянула ей в глаза. — Прекрати, земная. Не впадай в отчаяние. Попытка с дочкой Ноктурны не удалась, но это было предсказуемо. Ноктурна уже вынашивает новое дитя, страшное и разрушительное. Но она не знает, что ее дочь — Избранная. И еще у нас есть идея, как пополнить наши ряды. Но сначала тебе нужно набрать силы. Граф ждет тебя внизу. Залечи плечо и спускайся. Он хочет тебя куда-то отвезти.





ГЛАВА 14




Самаэль вел машину молча, в тишине салона были слышны только всхлипы Насти. Она отрыла в бардачке пачку бумажных салфеток и всю ее использовала. Демон мог ее понять. Боль потери была известна даже ему. Как она тогда спросила? Не больно ли ему? Чертовски больно, Настя. Так больно, что стыдно признаться себе самому. Хочешь или нет, а к тому, кто в тебя верит, привязываешься. А Лика верила в него, несмотря на мелкие сомнения. Он чувствовал непоколебимую веру в ней. Вот и Настя верит. Не потому ли он и к ней привязался?

Фары машины осветили указатель, и он мягко повернул руль.

Это только начало очередной полосы страшных потерь. Он должен уничтожить Ноктурну окончательно. Так, чтобы больше не было возможности воскресить ее. Сколько еще нужно начинать с нуля?

Судорожный вздох в темноте машины при подсветке навигационной системы напомнил ему, где он. И с кем.

«Настя, как же тебе везет, что ты умрешь, гораздо больнее оставаться с пустыми руками. Одному».