— Могли бы не появляться, — сухо заметила она, побыстрее натягивая на себя чистую одежду.

— От меня там все равно не было толку, — развел примирительно руки в стороны папа римский. — Да и, знаешь ли, таскаться за твоим демоном не самое приятное времяпровождение для столь высокодуховного человека, как я.

— Я не буду обсуждать сейчас вашу духовность.

— А я не буду ругать тебя за то, что так дешево купилась на приманку. Она могла тебя сожрать, если бы мы не появились вовремя…

— Если бы граф не появился вовремя, — уточнила Настя. — Лика у них. Только им под силу утащить ее, но, видно, они решили использовать ее позже, сначала попытались разделаться со мной.

— Ты бы видела, как он разозлился, когда понял, что ты не возвращаешься. Я думал, он тебя убьет вперед Ноктурны. Но, похоже, он предпочитает делать тебе перевязки. — Папа подмигнул ей, Настя покраснела.





ГЛАВА 12




Диего не знал покоя, он стоял над Сержем, пока тот высчитывал координаты с данных спутников.

— Сейчас есть два места, где замечена повышенная активность: одно пятно движется к Барселоне, другое постепенно увеличивается в степях Поволжья.

— Отправляй всех агентов, что сейчас в России, туда, в Поволжье. Остальные к нам доехать не успеют. И нам придется принять бой. — Граф Виттури обвел взглядом притихших ребят.

— Это пятно активности не столь большое, — поспешил приободрить всех Серж. — Но у нас нет уверенности, что Лика находится именно здесь.

— Мы проверим это совсем скоро. — Цезарь устало потер переносицу. — Диего, пойдем посмотрим, что у нас есть из оружия.

— Разве не лучше выйти им навстречу?

— Нет. Тут у нас преимущество.

— Отдыхай, — потрепал по плечу Сержа граф Виттури.

Рита тихо прошмыгнула в свою каморку, растворила дверцы шкафчика с травами, долго копалась в нем, перебирая холщовые мешочки.

— Ну где же ты? Где? — шептала она, с досадой роняя ненужные мешочки прямо на пол. Те, что должны были ей пригодиться, ведьма тут же откладывала к ступке на столе.

— Что ты делаешь? — Локи прислонился плечом к проему двери, скрестив руки на груди.

— У меня есть одна идея. Но я пока не знаю, как ее лучше озвучить. Получается бред.

Диего тоже нарисовался в проходе, Рита поразилась тому, насколько измученным и осунувшимся выглядел оборотень. Двое парней смотрели на нее в ожидании, и ведьма, вздохнув, объяснила, запинаясь и водя в воздухе изящными руками:

— Я вот думаю… Если Самаэль смог осилить Ноктурну с помощью асов демонов, как ты, любимый, только не обижайся, дослушай: знаю, вы были богами, но именно Самаэль смог объединить всех тогдашних «богов» на битву. И вместе они одолели Ноктурну. Что, если… Что, если существует способ вернуть их к жизни?

— Это невозможно! — Локи даже засмеялся. — Если граф этого не смог сделать… до сих пор, то это невозможно! Это все равно что воскресить из мертвых!

— Рита, — Диего вошел в комнатку и оперся руками на стол, заставленный ступками и банками, — объясни еще раз.

— Я думала так. — Рита прошлась по узкому месту между шкафчиком и столом и, раскачиваясь с носков на пятки, обняв себя за плечи, продолжила: — Практически все демоны-боги связаны с Древом жизни. Как бы его ни назвали: древо жизни, дерево жизни, ось жизни, Иггдрасиль, дуб из Лукоморья… Практически в каждой культуре есть эта ось, с которой так или иначе были связаны боги. Не смейся, Локи, даже у индейцев есть такое дерево.

— Я не смеюсь, моя ведьма, я лишь пытаюсь сказать, что такое дерево существовало, но было уничтожено Ноктурной. Она вылила яд под его корни и сожгла. Оно умерло, и от этого ослабли все мы, связанные с ним.

— Оно существует? — Диего не очень любил обращаться к Локи напрямую, но на данный момент его не волновало ничего, кроме спасения Лики.

— Есть такое измерение, — кивнул Локи, его обычно смеющийся синий глаз стал серьезным. — Вроде как Иной город, но только там нет городов, это пространство природы и царство Старой Матери. Там оно стоит, сожженное и засохшее.

Рита показала на стол с травами.

— Я могла бы приготовить отвар для перемещения туда, чтобы попробовать напитать его. Хотя бы на время собой.

— С ума сошла! — Локи шагнул в комнату и смел все травы со стола. — Оно тебя убьет, все из тебя выжмет, а сил все равно будет мало, ни почки не распустится. Его никому не под силу воскресить.

— Старая Мать могла бы это сделать? — Диего снова обратил взгляд зеленых глаз на Локи.

Скандинавский бог со злостью ответил:

— Она не захотела. Те, кто был связан с этим деревом, примкнули к Отцу. Поэтому для нее они получили достойное наказание. Нет. Она не станет воскрешать его. А больше никто не может воскресить, даже Самаэль… Насколько мне известно.

— Я должен вам кое-что рассказать. — Диего глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. — Мне кажется, я знаю, кому это может быть под силу.




Настя провалилась в тягостный и темный сон. В нем за ней неотступно следовал Мрак с красным глазом, пытаясь поглотить, Азазелло то появлялся, то исчезал, а граф Виттури то отдалялся, то приближался. Она шла сквозь какой-то вязкий и холодный туман. Он закручивался вокруг красивыми завитками, как облака на китайских картинах.

И вот она вдруг вышла в темное пространство, которое освещала одна лампочка, свисавшая из пустоты. Перед ней в кругу света лежал венок, сплетенный из жестких прутьев, усыпанных длинными и острыми колючками. Настя подняла его. Раздался тихий скрип колес, и навстречу ей выехало зеркало, завешанное черной бархатной тканью с золотым узором. Настя встала перед зеркалом, и ткань сама упала с него на пол, открывая темную зеркальную поверхность. Не без страха Настя подняла взгляд и увидела в зеркале саму себя, такую, как сейчас. Только венок у нее был на голове, а не в руке. И, словно зачарованная, она надела его на самом деле. Одна из колючек вонзилась ей в лоб, и Настя проснулась от боли.

В агентстве было тихо, все отдыхали перед выступлением. Она потерла лоб, чтобы убедиться, что боль ей лишь приснилась.

— Дитя мое, — папа римский, оказалось, сидел рядом с ней на стуле, держа в руках книгу из библиотеки Цезаря, — что с тобой?

Настя рассказала ему свой странный сон.

— Терновый венец. — Темные глаза Родриго Борджиа светились искренним страданием и беспокойством. — Зачем же ты принимаешь эту долю?

— Это всего лишь сон, — пожала плечами Настя и улыбнулась ему.

Минуту девушка и призрак смотрели друг на друга. В последние дни он заботился о ней так искренне и так переживал, что ей просто невозможно было представить его в роли подлеца и убийцы. Да, он был порой легкомыслен и падок на женскую красоту, но внутри Родриго Борджиа она находила черты благородства, которые тот скрывал за напускной набожностью и блудливостью.

Она взяла его руку, унизанную драгоценными перстнями, и поцеловала.

— За что, дитя? — Папа римский от неожиданности расчувствовался, и голос его задрожал.

— За то, что вы добры ко мне.

— Я старый грешник, чистая ты душа. Смотри, меня даже никуда не забрали, так я всем противен.

— Я рада, что не забрали. Ведь иначе я бы вас не встретила. — Настя улыбнулась.

— Какая ты еще наивная. Как это получается, ведь демон всегда рядом?

— Он не демон. Он ангел, падший ангел.

И Настя рассказала папе римскому про путешествие в душу графа Виттури.

— Это очень сокровенное знание, — разнервничался папа. — Это переворачивает с ног на голову основы веры. Непохоже на то, чтобы он был просто ангелом, Настя. Говоришь, на картине он практически одного роста с Богом-отцом?

— Я не собираюсь переписывать Библию, если вы об этом. И это же всего лишь картины…

В этот момент она почувствовала легкую вибрацию, затем сработала сигнализация Сержа — картина на лестничной площадке. Агенты высыпали в коридор, на ходу доставая оружие.

— Наташа, Габриэль, вы уходите в дальние комнаты, — скомандовал граф. — Ролан, ты нам пригодишься.

Инкуб кивнул, не задавая вопросов. Итсаску сунула ему в руки плеть с железными острыми крючками, и он замер с ней наготове, чуть расставив ноги. Он был в тот момент хорош, словно сошел с эротической фотографии на садомазохистскую тему. Настя потрясла головой, прогоняя образ. На лестнице, судя по возне, шла борьба.

— Кто там дерется? — Настя обвела взглядом агентов, все были на месте.

— Горгона Медуза не пропустит их просто так. — Цезарь был бледен, но глаза его горели жаждой битвы.

Визг и вопли вдруг стали ближе, такое ощущение, что кого-то вживую растворяли в кислоте, Насте очень хотелось посмотреть, как именно горгона Медуза, всего лишь мозаика на полу, может защитить агентство от вторженцев. Но помня о том, кем она была по мифам, Настя не торопилась открывать дверь.

Граф Виттури и Локи встали впереди всех у двери. Справа от Насти Итсаску влезла на стол и направила револьверы на вход. У ее ног стоял Серж, крутя в руке звездочку. Дверь с треском распахнулась и на пороге появилась Кали. Она страшно открыла рот, выпучила разноцветные глаза и показала длинный язык. У нее оказалось шесть рук, все с оружием, и она набросилась на графа Виттури. Вслед за ней влетели несколько демонов, Локи, Итсаску и Ролан не пропускали их дальше. По верхнему дверному косяку полезли черные и полупрозрачные твари, они скользили по стенам мимо сражающихся.

— Ваше святейшество, вы их видите? — закричала Настя.

— О да, дочь моя, прекрасно вижу.

— Похоже, что только мы с вами. — Настя видела, что остальные не реагировали на вторжеицев.

Папа римский подхватил меч из тех, что лежали запаской в коридоре, и бросился на тени, которые оползали приемную справа, явно направляясь к коридору, где стояли Настя и призрак. Настя взяла на себя левый фланг.

Какое-то время она сосредоточилась на том, чтобы не пропустить ни одну тварь со своей стороны, не видя ничего вокруг, кроме этих быстрых и юрких теней, которые так и норовили проскочить мимо.

Они были похожи на человеческие тени, плоские, прозрачные, пока бежали по стенам, но когда замечали ее с мечом в руке, то раскрывали рты, которые занимали все их лицо, и обнажали огромные пасти, усеянные тысячами острых зубов, идущих по кругу. Оттуда выстреливали длинные, покрытые наростами языки с острыми шипами на конце. В первый момент было сложно справиться с ужасом, который накрывал при виде каждой такой твари, но Настя старалась не поддаваться ему, потому что застыть значило погибнуть, когда речь идет о таких быстрых и опасных существах. Они страшно злились, что им не дают пробиться дальше, набрасывались каждый раз с новой силой, пробуя разные маневры, и наконец одной из них удалось задеть языком Настю за плечо.

Резкая боль парализовала ее, и тут же тени нахлынули толпой, словно привлеченные удачей и вкусом крови. Она пыталась отсечь языки, но в нее уже вонзались зубы, терзая плоть. Твари жадно глотали кровь и постепенно становились вещественней и объемней, казалось, ее кровь возвращала их в реальность из мира теней. Папа римский отбивал правый фланг, обернулся к ней, бросился на подмогу, и сам был атакован тварями, которые опрокинули его на пол лицом вниз, рвали его сутану и кожу.

Помощь подоспела от Сержа и Риты: они сначала не могли понять, откуда появляются на Насте раны, но когда стали проявляться в воздухе очертания тварей, то им стало проще попадать в них. Твари стрекотали, огрызались. Настя, улучив момент, когда Серж сбил с нее самую тяжелую из них, откатилась в сторону и попыталась отогнать тех, что помельче, от папы римского. Она размахивала мечом и кричала от ослепившей ее ярости. Родриго Борджиа досталось даже больше, чем ей: он не мог встать. Твари шипели, отскакивали, а потом вдруг слились в одно черное тело. Получился высокий человек в капюшоне с закрытым черной тканью лицом. Он подался вперед к Насте, на ходу поднося руку к покрывалу на лице, словно собирался поднять его.

— Нет! Настя! — Джонни отбросил ее в сторону, как котенка, ударил существо в капюшоне топориком, но оно просто легко отлетело в сторону. А потом молниеносно пронеслось по коридору к комнате, где прятались Габриэль и Наташа.

Настя и Джонни бросились за ним, но было слишком поздно: оно уже отворило дверь. Оттуда вдруг вырвался яркий белый свет, который врезался в черное тело существа и спалил его в одно мгновение. Из комнаты вышла Наташа, на ней было слепяще-белое одеяние, ничего, кроме лица и силуэта, не разглядеть, так это все светилось. И вслед за ней шел Габриэль с белыми крыльями и хрустальным мечом.

От Наташиного света сгорели все черные тени, что еще дрались с Сержем и Ритой, а потом свет девочки погас, Настя бросилась к папе римскому, потому что выяснять произошедшие перемены с ангелом и балериной не было сил. Она оставляла за собой кровавый след, твари порвали ей плечо и икры, но боль от вида разорванного призрака была сильнее. Она рухнула на колени перед ним и бережно положила его голову на свои колени.