– Получается, знаю.

– Тебя рано убивать, тебя нужно исследовать.

– Подожди. А как же проклятия над исследователями древних нейросетей?

Сполот засмеялся своим давящим смехом:

– Так это мы и придумали, чтобы вы, кто случайно себе нейросеть установил, не разбежались.

– Ладно, давай баиньки, исследовать тебя пора. Потом поговорим… Может быть…

Вот интриган фиговый, умеет жути нагнать. Закрыл глаза, открыл глаза уже на столе. Шевельнулся – не привязан.

– Смотри, лишнего никому не болтай. Все, кому нужно, и так в курсе. Но, как говорится, лишняя шумиха никому не нужна. И тебя запросто устранят.

– Понятно.

– Теперь, где ты такой имплант на память взял? У нас такие образцы только на внутренний рынок идут.

– Не знаю, Док установил два импланта, он в один превратился. Теперь этот Док за мной охоту ведет.

– Заходи в меню настройки сети, теперь одновременно жми дальше и выход десять секунд.

Я зажал. Открылось меню для продвинутых пользователей.

– Там заходи в меню, память, отображаемый объем, выстави раз в тысячу поменьше. – Я выполнил все инструкции.

– Теперь следующие исследователи, особенно аграфы, тебе будут пытаться провести ментоскопирование, пока ты в медкапсуле спать будешь, или вирусов в твои гаджеты подкинуть. Твоя сеть с этим сама справится.

– Откуда знаете? Пытались?

– Пытались, – спокойно согласился сполот. – Это одна из причин, почему тебя в живых оставили. Ну и, в принципе, все, свободен. Десять тысяч тебе переведут.

– Стой, следующие аграфы будут?

– Да, они через десять минут пристыкуются.

– Не надо денег, выручай давай, обязан буду.

– Так что нужно-то?

– Букет, хотя бы цветка три, но лучше больше, и обязательно нечетное число. И, если возможно, без шипов.

Сполот медленно улыбнулся, погрозил мне пальцем.

– Ой, смотри.

– Сделаешь? – с надеждой спросил я.

– Попробую, а без шипов-то для чего?

– Ну, так мне этим букетом по морде бить будут.

Сполот опять зашелся своим смехом. Минут через пять только остановился.

Еще через пять минут занесли вполне себе солидный красно-белый букет из каких-то красивых и нежных цветов, явно выращенных, не полевых, и красиво упакованных в подарочный пластик.

– Должен будешь, – сказал Сполот, провожая меня по коридору. Вот и освещение из неоткуда сменилось освещением панелями.





Глава 20




Меня встречали аграфы с надменными лицами, и среди них была Остроухая.

– Красивые цветы самой красивой девушке, которую когда-либо видел, – и я протянул букет Остроухой.

На автомате она его взяла. Зря я надеялся на букет в лицо. Профессиональный хук точно в челюсть. Можно было увернуться, но это только усугубит. И вообще почему, а главное, в чем я виноватый? Хотя, наверное, виноват маленько.


– Я тебе все равно что-нибудь оторву, – сказала она, резко разворачиваясь и почти убежала по коридору, держа букет на отлете. Но как только свернула, я на секунду заметил, что она нежно подняла букет к лицу и скрылась за поворотом.

– Пройдемте, – сказал один из аграфов.

– Ну, пройдемте, – сказал я, ощупывая онемевшую губу, что-то часто я стал по лицу получать. Меня сразу повели в медкапсулу и без разговоров уложили туда.

Вот закрылась крышка. Если у сполотов меня просто вырубило, то тут сквозь сон сообщения приходили.

Блокирована вирусная угроза. Блокировано ментоскопирование, блокировано ментоскопирование. И так раз десять, упорные. Встать да накостылять, что ли, так еще сильнее задумаются, как так я смог, еще исследования добавят. Лучше валенком прикинусь.

Вот наконец-то открылась медкапсула. Я даже устал, хотя после капсулы как огурец обычно себя ощущаешь. А еще и химия из организма не вывелась до конца, или, наоборот, только закачали.

– Вы себя нормально чувствуете?

– Нет, по-моему, много алкоголя в крови.

– Это нормальное состояние после капсулы этого типа.

Какое нормальное, явно рассчитываете, что под химией вам лишнего скажу.

Хотя вроде быстро выветривается, но показывать я это, конечно, не буду. Но и устрою вам.

Зашел в кабинет, там сидела Остроухая, деда и пара незнакомых аграфов. Все были в белых халатах.

– Здравствуйте.

Я, изображая обдолбанного, уставился на Остроухую. Один из незнакомых аграфов спросил:

– Вы Дикий с Гео?

– Твои глаза, как два глубоких озера, затягивают меня в свою глубину.

Аграфка сразу начала розоветь, незнакомый аграф запнулся, посмотрел на деду и задал мне вопрос:

– Послушайте, когда вы увидали зеркальную сферу, расскажите, что было дальше.

Я, не слушая его, продолжал:

– Сфера ничто по сравнению с губами. Губы, что кораллы, зубы жемчужины…

– Послушайте.

– Кожа бархат…

– Все, уберите его, очистите от химии, – это уже деда не выдержал.

Меня снова отвели в медкапсулу, очистили кровь от наркотиков. То-то же…

Я снова предстал перед очами комиссии.

– Давайте рассказывайте, как открылся стазис, – это уже деда начал задавать вопросы. Может ведь по-нормальному.

– Не знаю. Вот шар, я его потрогать хотел, очень холодный, побоялся ладони примерзнут. Попробовал резать – бесполезно. Я даже стрельнул в него, но ему все нипочем, – рассказал я им подробности. Хотя, думаю, это они и так знают. – А потом он сначала начал истончаться, как мыльный пузырь, стенки сначала стали прозрачными, потом радужная пленка с нежным «чмок» лопнула.

– Вы больше ничем не светили, не кололи, руками не трогали?

– Руками точно не трогал, светил фонариком стандартным, кидал камушком.

В общем, часа три меня гоняли по вопросу, как я открыл стазис. Потом перешли к другим вопросам:

– Как поднялся наверх?

– Встал в центр плиты, и она подняла меня на землю.

– Как догадался, что нужно встать в центр?

– Так больше ничего и не было. Я все обошел до этого уже. Не знаю, было очевидным встать в центр круга.

Такими вопросами меня мучили долго, я уже спать хотел. И я вяло, уже односложно отвечал, иногда невпопад.

– Деда, можно я попробую?

– Да, пробуй.