– Хочешь сказать, они действовали сами? – насторожился полковник.

– Он так говорил. Но мне кажется, что это просто очередная пакость от соседей. Наняли парочку убийц, чтобы нам тут жизнь испортить, вот и весь сказ.

– Значит, предлагаешь его просто отдать? – помолчав, уточнил полковник.

– Да.

– Ушам своим не верю, – взвыл дурниной майор. – Ваше высокоблагородие, вы отдаёте себе отчёт, что разговариваете как с равным с обычным быдлом? Это же просто крестьянский мальчишка! Прикажите прислать сюда взвод солдат и разогнать этот сброд!

– Вы дурак, господин майор, – голосом полковника можно было замораживать воду. – Этот, как вы изволили выразиться, сброд поголовно охотники, имеющие на руках оружие, которым они умеют пользоваться лучше наших солдат. Хотите крови? Хотите, чтобы в столице узнали, что вы спровоцировали бессмысленное массовое убийство? Я этого не хочу.

– Но…

– И вам не советую. После истории на Ходынском поле его величество очень резко относится к подобного рода выходкам. Лично мне мои погоны гораздо дороже жизни одного паршивого убийцы, – жёстко закончил полковник и, повернувшись к толпе, громко объявил: – Прошу всех сохранять спокойствие. Сейчас мы допросим того человека, после чего он будет отдан на ваш суд.

Толпа одобрительно зашумела, а Миша, украдкой переведя дух, принялся проталкиваться к воротам. Здесь ему делать больше было нечего. А после высказываний майора необходимости оставаться в штабе он вообще больше не видел. Те бумаги, что лежали в его сумке, парень предпочёл отдать уряднику. Ловко проскользнув к выходу, Мишка уже хотел ввинтиться в толпу, чтобы исчезнуть с глаз, когда вдруг народ раздался в стороны и седые, кряжистые мужики, отцы семейств, не боявшиеся ни погоды, ни зверья, начали снимать шапки, кланяясь ему в пояс.

– Вы чего? – растерянно спросил Мишка, едва справившись с голосом. Ничего подобного он не ожидал.

– Спаси тебя Христос, Михаил, – гулко пробасил пожилой мужик, староста соседней деревни. – От всего народа! Не позволил невинным без отмщения остаться.

– Господь с вами, соседи. Одним миром живём, – нашёл в себе силы ответить Мишка, поклонившись в ответ.

Толпа раздалась, освобождая ему проход, и парень, вертя головой и кивая в ответ всем подряд, поспешил своей дорогой. Наблюдавший за этой сценой полковник растерянно усмехнулся и, многозначительно посмотрев на майора, решительно зашагал в сторону гауптвахты. Добравшись до участка, Миша перевёл дух и, тряхнув головой, решительно направился в кабинет урядника. Толстяк снова корпел над какими-то бумажками. Увидев парня, он с явным удовольствием отодвинул их в сторону и, расправив усы, спросил:

– Что там на улице?

– Едва до бунта не дошло, дядя Николай, – растерянно усмехнулся Мишка. – Да ещё майор какой-то нашего полковника подбивал караул вызвать, чтобы толпу разогнать. В общем, ещё чуть, и до стрельбы бы дело дошло.

– Знаю, – презрительно усмехнулся урядник. – Думаешь, чего я тут сижу?

– Ну, вам лучше знать, – растерялся Мишка.

– Да потому что с толпой той сладить не смогу. Озверел народ. Более дюжины безвинно убитых. Признаться, если б не ты, висеть бы всем нам вместо тех бандитов.

– Да бог с вами, Николай Аристархович, – отмахнулся парень.

– Нет, Миша. Это правда. Не простили б нам столько смертей. А что мы сделать можем? Таких следопытов, как ты, среди моих нету. Благо с тех пор, как ты у нас оружейником стал, всегда могу на тебя сослаться. А иначе быть беде, – вздохнул толстяк так, что стол закачался.

– Что, неужто так и говорили, что меня в тайгу отправили? – не поверил парень.

– Угу, – нехотя кивнул урядник. – Ты уж прости, Мишка, но другого выхода не было. Народ в глаза спрашивает, что власть делает, а мне и сказать нечего. Вот и пришлось.

– Да бог с ним, дядя Николай, – отмахнулся Мишка, мысленно проиграв всю ситуацию. – Главное, дело сладилось. Только, не обессудьте, в следующий раз я никого живым сюда не поведу. Лишнее это. Вон, чуть до бунта не дошло. А что там за майор такой гонористый объявился? Не видел его раньше.

– Из разведки прислали. Вечерним литерным приехал, – скривился урядник.

– Ну, значит, правильно я не стал там ничего отдавать, – ехидно усмехнулся парень, выкладывая на стол стопку бумаг и пару тетрадей в кожаном переплёте.

– Что это? – насторожился толстяк.

– Бумаги, которые я в их пещере собрал. Пусть у вас побудут.

Про то, что успел большую часть прочесть и сжечь офицерские патенты, Мишка благоразумно промолчал. Английский он знал ещё в прошлой жизни, так что, кроме некоторого неудобства в восприятии, других проблем не возникло. Помня, что к аристократам в этом времени отношение особое, парень решил максимально осложнить фигуранту жизнь. Без этих бумаг он никто и звать его никак, а значит, после допроса ему прямая дорога на виселицу.

Мрачно оглядев бумаги, урядник хмыкнул и, покачав головой, проворчал:

– И слова не разберёшь. Всё не по-нашему писано.

– Британцы. Оба. Братья. Охотники серьёзные. По всему видать, в разных странах охотились.

– С чего так решил? – быстро спросил толстяк.

– Экипировка у них серьёзная. Такую годами подбирают и под себя переделывают. Мои патронташи помните? Под каждый ствол свой, чтобы не перекладывать и не путать. Вот и у них так, только лучше.

– Небось, себе всё оставил, – понимающе усмехнулся урядник.

– Что с бою взято, то свято, – ответил Мишка поговоркой из своей прежней жизни и осёкся, не зная, существует ли она в этом мире.

– Это верно, – неожиданно поддержал его урядник.

– Вот и я так решил, – усмехнулся парень. – В общем, мужики непростые. А уж когда он с перепугу и от боли принялся вопить, что офицер, тут вообще всё понятно стало. Такое только у британцев осталось, что любой за деньги может офицерский патент купить.


– Господи! Ну откуда ты всё это знать-то можешь? – изумлённо вздохнул урядник.

– Так говорил же, дядя Николай. Книжки всякие люблю, – развёл парень руками. – Даже на заимку несколько штук увёз.

– Да бог с ним. Это я так, от удивления, – отмахнулся толстяк. – Что теперь делать собираешься?

– Хозяйством пока займусь, – пожал Мишка плечами. – Охоты нет, так что в тайге делать нечего. Вот уж осенью надолго уйду.

– Вот ведь леший, – с добродушной улыбкой фыркнул урядник. – Тебе волю дай, так ты вообще из тайги бы не вылезал.

– Хорошо там. Спокойно, – кивнул парень с мечтательной улыбкой. – Вы мне вот что скажите. Как народ про то, что я пленного поймал, узнать сумел?

– А чего тут непонятного? Ты ж его за шкирку, словно кота нашкодившего, притащил. Вот народ и вскинулся, – развёл толстяк руками. – У тебя теперь авторитету, парень, раза в три поболее, чем у всех нас, вместе взятых, будет. Небось, люди в пояс кланялись, когда видели?

– Было такое, – смутился Мишка.

– А ты не смущайся, – одобрительно усмехнулся урядник. – За такое дело тебе теперь всё простят. Народ у нас добро помнить умеет.





* * *


Уже дома, плотно поужинав и не спеша попивая чай, Мишка прокручивал в голове события этих суматошных дней, пытаясь понять, что снова сделал не так. Но, к собственному удивлению, сообразил, что всё получилось как нужно. Даже его противостояние с неизвестным майором пришлось, что называется, в кассу.

Больше всего его напрягало то, что все попытки уравняться с общей массой закончились пшиком. Как ни крути, а менталитет человека конца двадцатого века не спрячешь. Ну не привык он кланяться непонятно кому и выслушивать оскорбления от всяких зажравшихся снобов. Сам Миша привык оценивать людей не по родословной, как породистых собак, а по мастерству и профессионализму. А прежде всего по тому, каков сам человек.

Так что его изначальное желание незаметно влиться в местное общество накрылось медным тазом. Но, с другой стороны, то, что получилось, не так уж и плохо. В их небольшом посёлке он имел своё имя, которое стало синонимом охотничьего мастерства, даже несмотря на юные годы. А теперь, после триумфальной разборки с наёмными убийцами, его вообще каждая собака в лицо знает.

Усмехнувшись собственным мыслям, парень грустно вздохнул и, покачав головой, налил себе ещё одну чашку чая. Один эпизод, и все попытки быть незаметным отправились коту под хвост. Но если разобраться, то сделал он то, что просто должен был сделать. Так уж сложилось, что знания самого паренька наложились на знания и опыт Мишки, который каким-то чудом оказался в этом теле, своим сознанием с полным комплектом предыдущих воспоминаний.

В общем, совокупный реальный опыт и знания оказались настолько полезны, что за неполных два года подросток стал местной легендой, хотя сам Миша к этому совсем не стремился. В очередной раз вспомнив лица кланявшихся ему людей, парень тряхнул головой и, вздохнув, принялся искать в сложившейся ситуации положительные стороны. Но выходило плохо.

Теперь, когда он стал известен в посёлке всем и каждому, любой его шаг станет предметом для обсуждения. А это означает конец любой скрытности. Уж что-что, а видеть и поболтать в посёлке умеют. В общем, дела не самые весёлые. Вздохнув, Мишка откинулся на стену и задумчиво покосился на дверь, в которую, едва касаясь пола, влетела Глафира.

– Мишенька! Да как же это! Один! Двух душегубов взял! Да куда ж этот ирод толстопузый смотрел?! – заголосила она, едва успев остановиться.

– Мама Глаша, не голоси, – выдал Мишка фразу, уже ставшую коронной. – Сама же знаешь, так нужно было. Да и взял я не двух, а только одного. Да и того раненым. Так что всё нормально.

– Да где ж нормально-то, Мишенька?! Где ж нормально?! – взвилась Глафира. – Мальчишка против душегубов матёрых!

– Уймись, – рыкнул Мишка, начиная терять терпение. – Кто ж знал, что это не просто бандиты, а убийцы матёрые? Да и чёрт сними. Разобрался, и ладно, – вздохнув, отмахнулся парень. – Тут другое.

– А что не так, сынок? – насторожилась женщина.

– Да вот никак в толк не возьму, как дальше жить. Народ ведь теперь станет за каждым шагом следить да обсуждать. А оно мне надо? И так многие косились, а теперь вообще проходу не станет, – подбирая слова, пожаловался Мишка.

– Не бери в голову, сынок, – чуть подумав, отмахнулась Глафира. – Поговорят да забудут. Сам знаешь, у нас всегда так.

– Как так? – не понял парень, погружённый в собственные мысли.

– Любую новость обсуждают, пока что-то новое не случится. А если вправду, то посидел бы ты пока дома. Так оно и мне спокойнее, и тебе лучше будет, – подсказала Глафира, поглядывая на него с каким-то затаённым интересом.

– Мама Глаша, ты чего опять задумала? – внимательно посмотрев на неё, осторожно поинтересовался Мишка.

За прошедшее время он успел уже как следует изучить тётку, чтобы научиться понимать её маленькие хитрости. Вот и сейчас она опять что-то придумала. Сообразив, что попалась, Глафира смущённо улыбнулась и, вздохнув, потупилась.

– Мама Глаша, рассказывай, – нажав голосом, потребовал Мишка, моментально насторожившись.

– Да тут дело такое, сынок, сговорить тебя хотят, – смущённо пробормотала женщина.

– Не понял. Куда сговорить? Зачем? – растерялся Мишка.

– Так женить, значит, чтобы, – развела Глафира руками.

– Да ты сдурела, мать?! – взвыл Мишка не своим голосом. – Куда мне жениться? Ни кола ни двора! Импотент без прописки…

– Чего?

– Забудь! – отмахнулся Мишка и, вскочив, принялся расхаживать по избе. – Ты ничего умнее не придумала, как женить меня? Нашла время.

– Так пора бы уже, Мишенька, – пролепетала Глафира, явно испуганная его реакцией.