Кое-как он добрался до скалы с выступами. Очень помогло то, что само Междумирье притягивало туда, откуда он вышел. С трудом переодевшись в пижаму, Кристофер пролез сквозь дыру в чарах замка и юркнул в постель. Заснул он с сильным подозрением, что опять сломал шею. «Ну и хорошо, — мелькнуло у него в голове. — Теперь хоть не придется идти утром к Габриэлю де Витту».
Но когда он проснулся, шея оказалась цела! Если бы не страх перед визитом к де Витту, Кристофер очень бы удивился. Он без желания приступил к завтраку и вдруг увидел на подносе красивое и ароматное письмо от мамы. Мальчик разорвал конверт, надеясь хоть немного отвлечься от де Витта. Но ничего не вышло, потому что сразу стало ясно, что письмо вскрыли, а потом заклеили снова. Чувствовалось, как вокруг парят заклинания. Ненавидя людей в замке с особой силой, он начал читать:
Дорогой Кристофер!
Законы очень несправедливы. От папы потребовалась всего лишь подпись, чтобы отправить тебя в рабство к этому ужасному старику, и я не могу этого простить твоему папе. Дядя шлет тебе привет с надеждой получить от тебя весточку в следующий четверг. Будь с ним повежливей, дорогой.
Твоя любящая мама
Кристоферу было приятно осознавать, что Габриэль прочитал про себя «ужасный старик», и он оценил хитрость, с какой дядя Ральф послал сообщение через маму. Он уплетал завтрак и радовался, что снова увидит Такроя. Как здорово, что он заранее прорвал дырку в чарах замка! А как верно сказано — «рабство»! Покончив с зав траком, он нехотя пошел к Габриэлю.
Но по пути к кабинету Кристофер понял, что думает о Богине — и опять с чувством вины. Нужно было бы отнести ей еще несколько книг. Трогмортен оказался таким котом, за которого стоило заплатить.
В сумрачной комнате Габриэль стоял около огромного черного стола. Это был плохой знак, но у Кристофера в голове вертелось столько других мыслей, что он почти не испугался.
— По правде говоря, Кристофер, — начал Габриэль загробным голосом, — мальчик в твоем возрасте должен соображать лучше и думать, прежде чем лезть на разваленную башню. В результате ты глупо и бессмысленно потратил целую жизнь, и теперь у тебя осталось их только шесть. Тебе пригодятся жизни, когда ты станешь следующим Крестоманси. Изволь объясниться.
Кристофера душила злость. Он почувствовал, что чары замка давят сильнее обычного, и это злило его еще больше.
— Почему бы вам не сделать следующим Крестоманси Трогмортена? Ему тоже дано девять жизней.
Габриэль на секунду задержал на нем взгляд. — Не время для шуток. Неужели ты не понимаешь, сколько неприятностей ты всем доставил? Теперь моим сотрудникам придется ходить по башням, чердакам и подвалам — на тот случай, если тебе придет в голову забраться и туда, — и приводить их в безопасное состояние. А на это уйдет немало времени!
Кристофер печально подумал, что они, конечно же, обнаружат и залатают дырку в чарах и ему придется прорывать новую.
— Послушай, пожалуйста, внимательно. Я сей час не могу разбазаривать время моих сотрудников. Ты еще мал и непонятлив, но я хочу тебе объяснить, что в данный момент мы все работаем не покладая рук, чтобы поймать банду разбойников, разгуливающих по разным мирам. — Он посмотрел на Кристофера в упор. — Ты ведь никогда не слышал о Призраке?
После трех скучнейших воскресных обедов Кристоферу казалось, что он знает о Призраке все. Только о нем и разговаривали. Но Кристофер сообразил, что расспросами о Призраке ему удастся избежать нравоучений Габриэля.
— Нет, я ничего не слышал, сэр.
— Призраком мы называем шайку контрабандистов. Мы знаем, что они орудуют в Лондоне, но это все, что нам известно. Они всегда умудряются ускользнуть. Несмотря на все наши ловушки и шпионов, им удается тоннами вывозить контрабандой незаконную магическую продукцию из Родственных Миров. Они таскают целыми повозками драконью кровь, наркотическую росу, магические грибы и печень угря из Вторых Миров, ядовитый бальзам из Шестых, сонный сок из Девятых и вечный огонь из Десятых. Мы расставили в Десятых ловушку, которая вывела из строя по крайней мере одного из бандитов, но это их не остановило. Только в Пятых Мирах кое-что удалось сделать. Призрак перерезал там русалок и частями продал их в Лондоне. Там нам помогает местная полиция, и вместе нам удалось остановить его. Но… — Габриэль уперся взглядом в сумрачный потолок и, казалось, утонул в своих горестных мыслях. — Но в этом году нам донесли, что из Первых Миров украдено мощнейшее оружие, способное уничтожить самого сильного волшебника, а мы до сих пор не можем напасть на след. — Здесь, к смущению Кристофера, Габриэль взглянул прямо ему в глаза. — Теперь ты понял, какой вред наносит твое бездумное поведение? Пока мы мечемся из-за тебя по замку, мы можем упустить единственный шанс выследить преступников. Пора тебе учиться думать о других, Кристофер.
— Я учусь, — с горечью сказал Кристофер. — Но никто из вас не думает обо мне. Обычно, когда люди умирают, их за это не отчитывают.
— Иди-ка вниз, в библиотеку, и напиши сто раз «Нужно смотреть, прежде чем прыгать». И будь добр, закрой за собой дверь.
Кристофер вышел и оставил дверь нараспашку, чтобы Габриэль услышал, как он кричит, спускаясь по мраморной лестнице:
— Должно быть, я единственный человек в этом мире, которого наказали за то, что он сломал себе шею!!!
— Уау, — сказал Трогмортен, поджидавший его на лестнице.
Но Кристофер увидел кота слишком поздно и, споткнувшись о него, скатился по лестнице. Приземлившись, он услышал, как завыл Трогмортен. «Неужели опять?» — подумал он…
Когда началась его следующая жизнь, Кристофер лежал на спине около пятиугольника в холле, уставившись в стеклянный купол. Потом он увидел часы над библиотекой, показывающие половину десятого. Казалось, что с каждым разом, когда он терял жизнь, новая начиналась быстрее и легче. Потом он заметил, что все обитатели замка сгрудились вокруг него с печальными лицами. «Похоже на похороны», — подумал Кристофер.
— Я что, снова сломал шею?
— Да, — ответил Габриэль де Витт, выступив вперед и наклонившись. — Ведь и минуты не прошло после нашего разговора — и вот тебе на! Ты можешь встать?
Кристофер повернулся и сел. На теле осталось несколько синяков, а в остальном все было в порядке. Подошел доктор Симонсон и ощупал шею:
— Перелом уже исчез.
По его тону Кристофер понял, что на этот раз в кровати его не оставят.
— Очень хорошо, — сказал Габриэль. — Иди в библиотеку и напиши то, что я тебе задал. И еще напиши сотню раз «У меня осталось только пять жизней». Может, это научит тебя быть благоразумнее.
Кристофер прихромал в библиотеку и уселся за стол, обтянутый красной кожей, писать строчки. Пока он писал, его мысли витали далеко: ему пришло в голову, что всякий раз, как он терял жизнь, Трогмортен был где-нибудь поблизости. Даже тогда, в Десятых Мирах. Прежде чем крюк ударил его, человек сказал что-то про Ашет. И Кристоферу стало страшно, что Ашет наложила на него проклятие. Это была еще одна веская причина отнести Богине книги.
Отбыв наказание, Кристофер подошел к книжным полкам. Библиотека была большая и очень высокая — наверняка в ней были тысячи книг.
Тут же Кристофер понял, что на самом деле книг раз в десять больше, чем казалось; в конце каждой полки помещалось заколдованное продолжение, не видное с первого взгляда. Если поднести к ним руку, то книжки слева исчезали, а справа появлялись новые. Кристофер нашел отдел книг с приключениями и держал руку около полки до тех пор, пока до него не добрались нужные книги.
Это был длинный ряд толстых книг некой Анджелы Брэзил. Во многих названиях мелькало слово «школа». Кристофер сразу же понял, что они понравятся Богине. Он пролистал три, потом вытянул остальные. На всех стояла пометка «редкая книга: привезена из Мира 12Б»; Кристофер решил, что они достаточно ценны и он сможет наконец расплатиться за Трогмортена.
Потом он подыскал кое-что для себя и понес всю добычу в комнату. По дороге он встретил Флавиана.
— Жду вас на уроке, как обычно, после обеда, — жизнерадостно сказал учитель. — Доктор Симонсон считает, что занятия вам не повредят.
— Рабство, — проворчал мальчик.
Но на деле вечер оказался не так уж плох.
В середине урока по практической магии Флавиан неожиданно спросил:
— А вы, случайно, не интересуетесь крикетом?
Вот это вопрос! Кристофер расцвел, хоть и постарался ответить как можно равнодушнее:
— Да нет, я просто схожу по нему с ума. А что? — Хорошо. Замок играет против селян в субботу. Мы подумали, что, возможно, вам захочется тоже принять участие.
— Только если кто-нибудь протащит меня через ворота, — кисло ответил мальчик. — Когда я один, чары не пускают…
— Бог мой! Я и не думал, что вам нравится выходить. Я сам все время совершаю длинные прогулки. В следующий раз возьму вас с собой, и мы сможем поупражняться вне замка. Но сначала вам не мешало бы овладеть колдовской зоркостью.
Кристофер понял, что Флавиан пытается подкупить его. В данный момент они занимались магией кудесников. Кристофер с легкостью научился переносить вещи заклинаниями из одного места в другое: было отчасти похоже на уроки доктора Посана. Не много затруднений вызвал процесс материализации предметов. Казалось, что и вызвать огонь будет легко, когда Флавиан разрешит. Но овладеть колдовской зоркостью ему не удавалось.
Флавиан твердил, что это несложно. Надо всего лишь заставить себя посмотреть через магический образ на то, что есть на самом деле. Но когда Флавиан наложил иллюзорное заклинание на правую руку мальчика и та превратилась в львиную лапу, Кристофер только лапу и видел.
Флавиан объяснял и объяснял, Кристофер зевал и пялился мутным взглядом на лапу. Но кое-какой толк из этих уроков все же вышел: Кристофер вдруг догадался, как пронести книги Богине сухими и невредимыми.
Глава тринадцатая
В ту ночь Кристофер двинулся к углу между партой и камином в твердой уверенности, что ему снова придется прорывать чары замка. Но оказалось, что дырка сохранилась. Неужели никто не заметил его проделок? Очень аккуратно Кристофер оторвал еще две длинные полосы от чар, одну узкую и одну широкую. Потом вернулся с этими блестящими лентами к книгам и завернул их в широкую. Узкой лентой он обвязал сверток, оставив при этом хвостик для ремня.
Затем все как обычно: он перебрался через скалы и переоделся. О своем последнем падении Кристофер не думал: он очень хорошо знал эти места. Как и прежде, старики гипнотизировали змей около городских стен. Может, это какое-то языческое действо или что-то в этом роде, подумал Кристофер, ведь они не просят денег за представление… Сам город был по-прежнему шумным и зловонным, повсюду топтались козы, торчали зонтики, маленькие алтари по углам улиц все так же были завалены подношениями. Но в этот раз было прохладнее, чем в прошлый, хотя человеку, только что попавшему сюда из английского лета, жара показалась бы нестерпимой.
Кристофер чувствовал себя не очень уютно. Нет, он не боялся, что кто-нибудь метнет в него копье. Но после темного замка и глубокой тишины этот город заставлял трепетать каждый нерв. К тому же разболелась голова, и Кристоферу пришлось сделать небольшую остановку возле кучи гнилой капусты, как всегда наваленной в переулке у храма Ашет. Потом он прошел сквозь стену с плющом. Во дворе храма на солнце грелись кошки, больше никого не было видно.
Сама Богиня сидела в глубине храма на большой белой подушке, которая скорее напоминала ложе, заваленное маленькими белыми подушечками. Девочка была завернута в шаль, несмотря на жару. Она тоже подросла, но меньше, чем Кристофер. А он подумал, что Богиня заболела, потому что она лежала и неподвижно смотрела в никуда, лицо ее осунулось и будто вытянулось.
— Спасибо, — проговорила она, явно думая совсем о другом, когда Кристофер положил сверток книг ей на подушку. — У меня нет ничего взамен.
— Но я плачу за Трогмортена.
— Неужели он настолько ценный? — безразлично спросила девочка и начала медленно распутывать ленты заклинания.
Кристофер с интересом наблюдал, с какой легкостью она их снимает. Несомненно, быть Живой Ашет означало обладать сильным магическим даром.
— Кажется, это очень хорошие книги, — вежливо сказала Богиня. — Я прочитаю их, когда смогу…
— Ты заболела? — спросил Кристофер. — Что с тобой?
— Это все Праздник, — ответила Богиня вяло. — Он был три дня назад. Если помнишь, это единственный день в году, когда я выхожу. После долгих месяцев тишины и покоя здесь, в храме, я вдруг очутилась под палящими лучами солнца, в колеснице. Меня разодели в тяжеленные одежды и нацепили целую гору украшений.
Мне даже накрасили глаза и губы. Все кричали, подскакивали и пытались дотронуться до меня на счастье, как будто я не человек. — По щеке девочки сбежала слезинка. — Думаю, они не заметили, что я живая. Эта пытка продолжалась целый день: крики, руки, солнце. Когда я была маленькая, мне нравился Праздник. — Слезы градом покатились по ее лицу. — Но в этот раз я еле дотерпела до вечера!
Белая кошка Богини вбежала в комнату и запрыгнула хозяйке на колени. Девочка с усилием подняла руку и погладила ее, а Кристофер вспомнил, как Трогмортен сидел у него на кровати. Кошки храма знают, когда их хозяевам плохо. Еще Кристофер подумал, что после сегодняшней прогулки по городу он вполне понимает Богиню.
— Представь себе: сидишь целый год взаперти, а потом раз — и оказываешься в толпе, — объяснила Богиня, поглаживая Бетти.
Кристоферу хотелось спросить, не проклятия ли Ашет постоянно убивают его, но он понимал, что не время. Нужно было отвлечь Богиню от мыслей об Ашет. Он сел на каменный пол рядом с ее ложем.
— А ты правильно догадалась, что серебро мешает мне заниматься магией. Я и сам не знал об этом — до тех пор, пока папа не отвел меня к доктору Посану.
И он рассказал про свои приключения у доктора.
Богиня улыбнулась. Когда Кристофер дошел до истории с ночным горшком миссис Посан, Богиня уже почти смеялась. Она явно повеселела, и Кристофер принялся рассказывать про замок и Габриэля де Витта, стараясь ввернуть побольше шуток и прибауток. Слушая, как Кристофер пытался увидеть свою руку за лапой льва, девочка давилась от смеха.
— Ты такой глупый! — хихикала она. — Когда я не могу что-то сделать для матушки Праудфут, я просто притворяюсь, что могу. Скажи, что ты видишь руку, — и все! Он тебе поверит.
— А мне и в голову не приходило, — сознался Кристофер.
— Конечно, ты слишком честный. — Она пристально на него посмотрела. — Ашет вещает мне, что серебро принуждает тебя говорить правду, у тебя нет привычки врать.
Но когда он проснулся, шея оказалась цела! Если бы не страх перед визитом к де Витту, Кристофер очень бы удивился. Он без желания приступил к завтраку и вдруг увидел на подносе красивое и ароматное письмо от мамы. Мальчик разорвал конверт, надеясь хоть немного отвлечься от де Витта. Но ничего не вышло, потому что сразу стало ясно, что письмо вскрыли, а потом заклеили снова. Чувствовалось, как вокруг парят заклинания. Ненавидя людей в замке с особой силой, он начал читать:
Дорогой Кристофер!
Законы очень несправедливы. От папы потребовалась всего лишь подпись, чтобы отправить тебя в рабство к этому ужасному старику, и я не могу этого простить твоему папе. Дядя шлет тебе привет с надеждой получить от тебя весточку в следующий четверг. Будь с ним повежливей, дорогой.
Твоя любящая мама
Кристоферу было приятно осознавать, что Габриэль прочитал про себя «ужасный старик», и он оценил хитрость, с какой дядя Ральф послал сообщение через маму. Он уплетал завтрак и радовался, что снова увидит Такроя. Как здорово, что он заранее прорвал дырку в чарах замка! А как верно сказано — «рабство»! Покончив с зав траком, он нехотя пошел к Габриэлю.
Но по пути к кабинету Кристофер понял, что думает о Богине — и опять с чувством вины. Нужно было бы отнести ей еще несколько книг. Трогмортен оказался таким котом, за которого стоило заплатить.
В сумрачной комнате Габриэль стоял около огромного черного стола. Это был плохой знак, но у Кристофера в голове вертелось столько других мыслей, что он почти не испугался.
— По правде говоря, Кристофер, — начал Габриэль загробным голосом, — мальчик в твоем возрасте должен соображать лучше и думать, прежде чем лезть на разваленную башню. В результате ты глупо и бессмысленно потратил целую жизнь, и теперь у тебя осталось их только шесть. Тебе пригодятся жизни, когда ты станешь следующим Крестоманси. Изволь объясниться.
Кристофера душила злость. Он почувствовал, что чары замка давят сильнее обычного, и это злило его еще больше.
— Почему бы вам не сделать следующим Крестоманси Трогмортена? Ему тоже дано девять жизней.
Габриэль на секунду задержал на нем взгляд. — Не время для шуток. Неужели ты не понимаешь, сколько неприятностей ты всем доставил? Теперь моим сотрудникам придется ходить по башням, чердакам и подвалам — на тот случай, если тебе придет в голову забраться и туда, — и приводить их в безопасное состояние. А на это уйдет немало времени!
Кристофер печально подумал, что они, конечно же, обнаружат и залатают дырку в чарах и ему придется прорывать новую.
— Послушай, пожалуйста, внимательно. Я сей час не могу разбазаривать время моих сотрудников. Ты еще мал и непонятлив, но я хочу тебе объяснить, что в данный момент мы все работаем не покладая рук, чтобы поймать банду разбойников, разгуливающих по разным мирам. — Он посмотрел на Кристофера в упор. — Ты ведь никогда не слышал о Призраке?
После трех скучнейших воскресных обедов Кристоферу казалось, что он знает о Призраке все. Только о нем и разговаривали. Но Кристофер сообразил, что расспросами о Призраке ему удастся избежать нравоучений Габриэля.
— Нет, я ничего не слышал, сэр.
— Призраком мы называем шайку контрабандистов. Мы знаем, что они орудуют в Лондоне, но это все, что нам известно. Они всегда умудряются ускользнуть. Несмотря на все наши ловушки и шпионов, им удается тоннами вывозить контрабандой незаконную магическую продукцию из Родственных Миров. Они таскают целыми повозками драконью кровь, наркотическую росу, магические грибы и печень угря из Вторых Миров, ядовитый бальзам из Шестых, сонный сок из Девятых и вечный огонь из Десятых. Мы расставили в Десятых ловушку, которая вывела из строя по крайней мере одного из бандитов, но это их не остановило. Только в Пятых Мирах кое-что удалось сделать. Призрак перерезал там русалок и частями продал их в Лондоне. Там нам помогает местная полиция, и вместе нам удалось остановить его. Но… — Габриэль уперся взглядом в сумрачный потолок и, казалось, утонул в своих горестных мыслях. — Но в этом году нам донесли, что из Первых Миров украдено мощнейшее оружие, способное уничтожить самого сильного волшебника, а мы до сих пор не можем напасть на след. — Здесь, к смущению Кристофера, Габриэль взглянул прямо ему в глаза. — Теперь ты понял, какой вред наносит твое бездумное поведение? Пока мы мечемся из-за тебя по замку, мы можем упустить единственный шанс выследить преступников. Пора тебе учиться думать о других, Кристофер.
— Я учусь, — с горечью сказал Кристофер. — Но никто из вас не думает обо мне. Обычно, когда люди умирают, их за это не отчитывают.
— Иди-ка вниз, в библиотеку, и напиши сто раз «Нужно смотреть, прежде чем прыгать». И будь добр, закрой за собой дверь.
Кристофер вышел и оставил дверь нараспашку, чтобы Габриэль услышал, как он кричит, спускаясь по мраморной лестнице:
— Должно быть, я единственный человек в этом мире, которого наказали за то, что он сломал себе шею!!!
— Уау, — сказал Трогмортен, поджидавший его на лестнице.
Но Кристофер увидел кота слишком поздно и, споткнувшись о него, скатился по лестнице. Приземлившись, он услышал, как завыл Трогмортен. «Неужели опять?» — подумал он…
Когда началась его следующая жизнь, Кристофер лежал на спине около пятиугольника в холле, уставившись в стеклянный купол. Потом он увидел часы над библиотекой, показывающие половину десятого. Казалось, что с каждым разом, когда он терял жизнь, новая начиналась быстрее и легче. Потом он заметил, что все обитатели замка сгрудились вокруг него с печальными лицами. «Похоже на похороны», — подумал Кристофер.
— Я что, снова сломал шею?
— Да, — ответил Габриэль де Витт, выступив вперед и наклонившись. — Ведь и минуты не прошло после нашего разговора — и вот тебе на! Ты можешь встать?
Кристофер повернулся и сел. На теле осталось несколько синяков, а в остальном все было в порядке. Подошел доктор Симонсон и ощупал шею:
— Перелом уже исчез.
По его тону Кристофер понял, что на этот раз в кровати его не оставят.
— Очень хорошо, — сказал Габриэль. — Иди в библиотеку и напиши то, что я тебе задал. И еще напиши сотню раз «У меня осталось только пять жизней». Может, это научит тебя быть благоразумнее.
Кристофер прихромал в библиотеку и уселся за стол, обтянутый красной кожей, писать строчки. Пока он писал, его мысли витали далеко: ему пришло в голову, что всякий раз, как он терял жизнь, Трогмортен был где-нибудь поблизости. Даже тогда, в Десятых Мирах. Прежде чем крюк ударил его, человек сказал что-то про Ашет. И Кристоферу стало страшно, что Ашет наложила на него проклятие. Это была еще одна веская причина отнести Богине книги.
Отбыв наказание, Кристофер подошел к книжным полкам. Библиотека была большая и очень высокая — наверняка в ней были тысячи книг.
Тут же Кристофер понял, что на самом деле книг раз в десять больше, чем казалось; в конце каждой полки помещалось заколдованное продолжение, не видное с первого взгляда. Если поднести к ним руку, то книжки слева исчезали, а справа появлялись новые. Кристофер нашел отдел книг с приключениями и держал руку около полки до тех пор, пока до него не добрались нужные книги.
Это был длинный ряд толстых книг некой Анджелы Брэзил. Во многих названиях мелькало слово «школа». Кристофер сразу же понял, что они понравятся Богине. Он пролистал три, потом вытянул остальные. На всех стояла пометка «редкая книга: привезена из Мира 12Б»; Кристофер решил, что они достаточно ценны и он сможет наконец расплатиться за Трогмортена.
Потом он подыскал кое-что для себя и понес всю добычу в комнату. По дороге он встретил Флавиана.
— Жду вас на уроке, как обычно, после обеда, — жизнерадостно сказал учитель. — Доктор Симонсон считает, что занятия вам не повредят.
— Рабство, — проворчал мальчик.
Но на деле вечер оказался не так уж плох.
В середине урока по практической магии Флавиан неожиданно спросил:
— А вы, случайно, не интересуетесь крикетом?
Вот это вопрос! Кристофер расцвел, хоть и постарался ответить как можно равнодушнее:
— Да нет, я просто схожу по нему с ума. А что? — Хорошо. Замок играет против селян в субботу. Мы подумали, что, возможно, вам захочется тоже принять участие.
— Только если кто-нибудь протащит меня через ворота, — кисло ответил мальчик. — Когда я один, чары не пускают…
— Бог мой! Я и не думал, что вам нравится выходить. Я сам все время совершаю длинные прогулки. В следующий раз возьму вас с собой, и мы сможем поупражняться вне замка. Но сначала вам не мешало бы овладеть колдовской зоркостью.
Кристофер понял, что Флавиан пытается подкупить его. В данный момент они занимались магией кудесников. Кристофер с легкостью научился переносить вещи заклинаниями из одного места в другое: было отчасти похоже на уроки доктора Посана. Не много затруднений вызвал процесс материализации предметов. Казалось, что и вызвать огонь будет легко, когда Флавиан разрешит. Но овладеть колдовской зоркостью ему не удавалось.
Флавиан твердил, что это несложно. Надо всего лишь заставить себя посмотреть через магический образ на то, что есть на самом деле. Но когда Флавиан наложил иллюзорное заклинание на правую руку мальчика и та превратилась в львиную лапу, Кристофер только лапу и видел.
Флавиан объяснял и объяснял, Кристофер зевал и пялился мутным взглядом на лапу. Но кое-какой толк из этих уроков все же вышел: Кристофер вдруг догадался, как пронести книги Богине сухими и невредимыми.
Глава тринадцатая
В ту ночь Кристофер двинулся к углу между партой и камином в твердой уверенности, что ему снова придется прорывать чары замка. Но оказалось, что дырка сохранилась. Неужели никто не заметил его проделок? Очень аккуратно Кристофер оторвал еще две длинные полосы от чар, одну узкую и одну широкую. Потом вернулся с этими блестящими лентами к книгам и завернул их в широкую. Узкой лентой он обвязал сверток, оставив при этом хвостик для ремня.
Затем все как обычно: он перебрался через скалы и переоделся. О своем последнем падении Кристофер не думал: он очень хорошо знал эти места. Как и прежде, старики гипнотизировали змей около городских стен. Может, это какое-то языческое действо или что-то в этом роде, подумал Кристофер, ведь они не просят денег за представление… Сам город был по-прежнему шумным и зловонным, повсюду топтались козы, торчали зонтики, маленькие алтари по углам улиц все так же были завалены подношениями. Но в этот раз было прохладнее, чем в прошлый, хотя человеку, только что попавшему сюда из английского лета, жара показалась бы нестерпимой.
Кристофер чувствовал себя не очень уютно. Нет, он не боялся, что кто-нибудь метнет в него копье. Но после темного замка и глубокой тишины этот город заставлял трепетать каждый нерв. К тому же разболелась голова, и Кристоферу пришлось сделать небольшую остановку возле кучи гнилой капусты, как всегда наваленной в переулке у храма Ашет. Потом он прошел сквозь стену с плющом. Во дворе храма на солнце грелись кошки, больше никого не было видно.
Сама Богиня сидела в глубине храма на большой белой подушке, которая скорее напоминала ложе, заваленное маленькими белыми подушечками. Девочка была завернута в шаль, несмотря на жару. Она тоже подросла, но меньше, чем Кристофер. А он подумал, что Богиня заболела, потому что она лежала и неподвижно смотрела в никуда, лицо ее осунулось и будто вытянулось.
— Спасибо, — проговорила она, явно думая совсем о другом, когда Кристофер положил сверток книг ей на подушку. — У меня нет ничего взамен.
— Но я плачу за Трогмортена.
— Неужели он настолько ценный? — безразлично спросила девочка и начала медленно распутывать ленты заклинания.
Кристофер с интересом наблюдал, с какой легкостью она их снимает. Несомненно, быть Живой Ашет означало обладать сильным магическим даром.
— Кажется, это очень хорошие книги, — вежливо сказала Богиня. — Я прочитаю их, когда смогу…
— Ты заболела? — спросил Кристофер. — Что с тобой?
— Это все Праздник, — ответила Богиня вяло. — Он был три дня назад. Если помнишь, это единственный день в году, когда я выхожу. После долгих месяцев тишины и покоя здесь, в храме, я вдруг очутилась под палящими лучами солнца, в колеснице. Меня разодели в тяжеленные одежды и нацепили целую гору украшений.
Мне даже накрасили глаза и губы. Все кричали, подскакивали и пытались дотронуться до меня на счастье, как будто я не человек. — По щеке девочки сбежала слезинка. — Думаю, они не заметили, что я живая. Эта пытка продолжалась целый день: крики, руки, солнце. Когда я была маленькая, мне нравился Праздник. — Слезы градом покатились по ее лицу. — Но в этот раз я еле дотерпела до вечера!
Белая кошка Богини вбежала в комнату и запрыгнула хозяйке на колени. Девочка с усилием подняла руку и погладила ее, а Кристофер вспомнил, как Трогмортен сидел у него на кровати. Кошки храма знают, когда их хозяевам плохо. Еще Кристофер подумал, что после сегодняшней прогулки по городу он вполне понимает Богиню.
— Представь себе: сидишь целый год взаперти, а потом раз — и оказываешься в толпе, — объяснила Богиня, поглаживая Бетти.
Кристоферу хотелось спросить, не проклятия ли Ашет постоянно убивают его, но он понимал, что не время. Нужно было отвлечь Богиню от мыслей об Ашет. Он сел на каменный пол рядом с ее ложем.
— А ты правильно догадалась, что серебро мешает мне заниматься магией. Я и сам не знал об этом — до тех пор, пока папа не отвел меня к доктору Посану.
И он рассказал про свои приключения у доктора.
Богиня улыбнулась. Когда Кристофер дошел до истории с ночным горшком миссис Посан, Богиня уже почти смеялась. Она явно повеселела, и Кристофер принялся рассказывать про замок и Габриэля де Витта, стараясь ввернуть побольше шуток и прибауток. Слушая, как Кристофер пытался увидеть свою руку за лапой льва, девочка давилась от смеха.
— Ты такой глупый! — хихикала она. — Когда я не могу что-то сделать для матушки Праудфут, я просто притворяюсь, что могу. Скажи, что ты видишь руку, — и все! Он тебе поверит.
— А мне и в голову не приходило, — сознался Кристофер.
— Конечно, ты слишком честный. — Она пристально на него посмотрела. — Ашет вещает мне, что серебро принуждает тебя говорить правду, у тебя нет привычки врать.