Кристина оглядела ее с ног до головы.

– Нет, ну тебе так лучше! Когда ты черная, то какая-то старая! А сейчас молодая!.. А зачем тебе такое странное имя?

– Затем.

– Чтобы дурить людей, – объяснил Василий Васильевич с удовольствием. – Кто поверит ясновидящей с именем Мура? Антипия – другое дело. Или Жасмин. Или Упанишада.

– Ты хоть знаешь, что такое «Упанишады»? – строго спросила Мура, которой надоела его резвость.

– Какая разница, – перебила Крис. – Вася, мы решили кое-что тебе рассказать. Ты человек разумный.

– Кто мы?

– Пойдемте, – сказала Кристина. – Во-он там кафешка. Сидеть негде, все на стоячка, но хоть тепло.

– А слон выходил? Там указаны часы кормления, на табличке! Он выходил кормиться?

– Выходил, – ответила Крис совершенно серьезно. – Мы смотрели. Какие-то ребятишки и мы.

Втроем они добежали до стеклянного павильончика, разукрашенного рекламой пива и мороженого. Пиво было нарисовано очень натуралистично, а мороженое кое-как. Василий Васильевич предположил, что это потому, что рекламу заказали молодому студенту, а всякому студенту пиво ближе и дороже, чем мороженое.

Девицы подумали и согласились.

Внутри павильончика играла музыка – «Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую!» – и не было ни единой живой души, только возле столика у окна ворочалась какая-то туша, похожая на бегемота.

– Нам туда, – сказала Кристина и между столиками побежала к туше.

Тут и Василий Васильевич ее признал.

Возле столика у окна маялся и вздыхал пропавший из его номера Саня, друг покойного Ванюшки.

– Александр Федорович! – вскричал Меркурьев. – Вы как здесь?! Я был уверен, что вас черти уволокли!

– Здоров, дядь, – сказал Саня довольно хмуро и сунул Меркурьеву руку. – Я смотрю, ты уж симпапулю себе приискал.

Последовали объяснения, что это никакая не «симпапуля», а ясновидящая Антипия, Саня видел ее в гостинице на завтраке.

– Че-то не припомню, – усомнился Саня и поморщился.

Он был абсолютно трезв, только глаза казались воспаленными, больными. Белый свитер крупной вязки и кожаная летная куртка на меху делали его похожим на истребителя из довоенного кино. Не хватало только унтов на ногах и рядышком полной блондинки с бантом в волосах.

– Слышь, дядь, – протянул Саня с тоской. – Мне Крыска сказала, чтоб я с тобой того, побазарил. Хотя о чем мы с тобой будем базарить, я не догоняю.

– Сань, мы же все решили, – твердо заявила совершенно непохожая на полную земляничную блондинку Кристина, которую Саня называл Крыской. – Он тело твоего приятеля нашел, все своими глазами видел.

– Какой он мне на фиг приятель! Он мне брат родной, даже больше!..

– Вот об этом и нужно поговорить. Только где? Здесь неудобно, на стояка-то!..

– Ты как тут оказался, Саня? – спросил Василий Васильевич. – Я же тебя в своей комнате запер. С бутылкой. Возвращаюсь, ни тебя, ни бутылки. Я думал, ты в трубу вылетел.

– Он в окно вылез, – сообщила Кристина по прозвищу Крыска. – Я из дома вышла, смотрю – человек с балкона на втором этаже прыгать собирается. Я ему кричу: «Вы что, с ума сошли?!» А он мне оттуда: «Отойди, я в десантуре служил».

– Я сидел, сидел, – подхватил Саня. – И что-то оно мне надоело. Я в дверь, а она заперта. Я в окно, а там второй этаж!.. Ну, велика важность – второй этаж, мы в армии не такие высотки штурмовали. Ну, перелез, раскачался, подтянулся, там выступ такой, я на него, а оттуда уж спрыгнул. А Крыска внизу на терраске стоит и вроде как за меня болеет.

– Так и было, – подтвердила Кристина.

– Ну, приземлился я, и мы с ней тут прямо на кресла сели и погутарили малость.

Меркурьев слушал, не перебивая, время от времени посматривал на Муру. Она тоже слушала, у нее было внимательное и заинтересованное лицо, только ровные густые брови слегка приподняты, отчего смешливое лицо казалось совсем веселым. И солнце из окна заливало ее всю, от светлых волос и до красных ботинок.

Эх, хороша была Мура!..

– Я ей объяснил, что мне в город надо, к похоронам готовиться, а как к похоронам лучшего друга готовиться, я не знаю!.. А она мне пожаловалась, что кольцо у ней сперли невиданной красоты и цены неописуемой и что теперь все пропало.

– Ну?.. – поторопил Меркурьев.

– Ну и поднялся я к себе в комнату, пиджак надел и портфель взял, и поехали мы в город. Крыска обещала мне помочь с Ванюшкой-то. – Саня мотнул головой. – И сегодня целый день по всяким телефонам названивала. Правда помогла, не обманула.

– Я зачем вам понадобился?

Кристина и Саня посмотрели друг на друга, совершенно как Мура с Меркурьевым. И она ему кивнула, словно что-то разрешая.


Мурины брови поднялись еще выше.

– Поговорить надо, дядь, – повторил Саня и, прищурившись, посмотрел за стекло. – Как отзвонились, сразу сюда приехали. Я люблю зоопарк, еще когда пацаном был, полюбил. Тут звери всякие. Бегемот в войну был, Гансом звали, слыхали про такого бегемота?.. Легендарная скотина!

Мура и Василий Васильевич вразнобой подтвердили, что слышали.

– Когда мне подумать надо, я всегда к бегемотам хожу, – продолжал Саня. – Я это, типа, патронаж над ними держу. У нас так принято. Кто может, тот деньги дает на зверей. Я на бегемотов даю.

– Поговорить с тобой – это моя идея, – призналась Кристина. – Саня считал, что не имеет смысла, но я его переубедила.

– Это все я давно понял, – сказал Василий Васильевич. – Я только не понял, о чем вы хотите говорить, что за секретность такая. Сань, ты чего, сам дружбана с маяка спихнул?

– Больной, что ль, дядя?!

– Тогда в чем дело?

– Здесь разговаривать неудобно, – повторила Кристина. – Поехали куда-нибудь. У нас на стоянке машина.

– А из гостиницы до города вы на чем добирались?

– На такси, – удивилась Кристина. – Саня хотел шофера вызвать, а я сказала, что шофера ждать долго. Ну, и позвонила в такси.

– Хоть бы ты Захарычу позвонила, – пробурчал Василий Васильевич. – Или мне!.. Мы же не знали, что ты с Саней уехала. Волновались.

– Я тебе говорила, что не нужно волноваться, – вставила Мура. – С ней все в порядке.

– Ну че? Поехали? Ща, заплачу только!.. – Саня похлопал себя по карманам и пошел к длинной пластиковой стойке, над которой были развешаны разноцветные надувные шары с надписями «С днем свадьбы» и «С новым учебным годом!».

– Зачем ты с ним поехала? – спросил Меркурьев Кристину, когда Саня оказался под одним из шаров и не мог их слышать. На шаре было написано «Happy Birthday!».

– А что? – сразу ощетинилась Кристина. – Его одного нужно было бросить?! Он чуть с балкона не свалился!.. И горевал так, что смотреть тошно!.. И потом! Мне нужно было домой.

– Ты заявление о пропаже перстня написала?

Кристина посмотрела на Меркурьева как на сумасшедшего. Мура хмыкнула, довольно отчетливо.

– Ты что? Ума лишился? – Кристина покрутила пальцем у виска. – Какое еще заявление?! Да и разве в заявлении дело?!

– Он ничего не знает, – сообщила Мура.

– А ты? Почему не рассказала?

– Как я могу? – Мура даже руками всплеснула. – Рассказать может только та, кому принадлежит перстень!..

– Опять, – возмутился Меркурьев. – Эти ваши штучки!.. То призраки, то духи, то кольцо! Оно обладает магической силой?! Мы должны вернуть его хоббитам?!

– Нам же все объяснили, – сказала Мура. – Ты так и не понял?..

– Я расскажу, – пообещала Кристина. – При чем тут хоббиты, Вася! Сань, догоняй, мы на улице!..

Саня оглянулся от стойки, кивнул и махнул рукой.

Они вышли на улицу. После пластмассовой тесноты и духоты воздух показался вкусным, как вино. Мимо прошаркал сторож с метлой и пролетел пацаненок на велосипеде. Пацаненок с разгону врезался в кучу опавших листьев, которые разлетелись в разные стороны, и сторож сразу заругался.

– Как хорошо, – Мура потянула носом. – Жалко, я не чувствую ничего!.. Смотри, смотри, слон! Вышел!

И схватила Василия Васильевича за рукав.

– Это не слон, а слониха, – поправила Кристина. – Видишь, у нее во-он там вязанка хвороста? Это специально приготовлено! Она хоботом берет хворостины и чешет себе спину! Так прикольно!

И обе девицы – ясновидящая и студентка – с восторгом устремились к вольеру. Меркурьев пошел за ними.

– А летом ее из шланга поливают, – говорила Кристина. – Это она тоже очень любит. Разевает пасть и пьет!.. Прямо из шланга!.. Я сколько раз видела! А Саня говорит, что бегемоты все равно круче. Но мне кажется, слоны. И еще жирафы. Ну что бегемот? Лежит в бассейне и лежит, как свинья.

Василий Васильевич хотел было сказать, что Сане бегемоты нравятся, потому что он чувствует в них родственную душу и определенное сходство с самим собой, но промолчал.

– Ну че, народ? Двинули?

Девиц с трудом удалось увести от слонихи, они то и дело оглядывались и наперебой делились впечатлениями. Саня смотрел себе под ноги. Василий Васильевич раздумывал.

Кристина сказала, что выйти лучше всего по дорожке мимо медведей, это тоже оказалась долгая история – до медведей было совсем не близко. А потом, когда они дошли, ждали какого-то медвежонка, который так и не показался, но и от взрослых медведей девиц было не оторвать. Медведи прыгали со скалы на скалу, валялись и плюхались в круглый бассейн. Потом отряхивались, смешно садились на круглые зады и энергично жестикулировали передними лапами – выпрашивали вкусное.

Василий Васильевич заметил, что медведям, по-хорошему, давно пора впасть в спячку, но ему сказали, что он ничего не понимает. В дикой природе, может, и пора, а в зоопарках медведи ложатся спать гораздо позже.

Потом опять ждали медвежонка, но он все не выходил. Саня стоически выносил все девчачьи восторги, а Василий Васильевич, человек пустыни, сильно продрог, зуб не попадал на зуб, и скулил, что пора уходить.