— Я просто не люблю менять планы, — проворчала я. — Если я решила, что буду учиться в Гаэрре, значит, буду.
— Значит, будешь учиться, — довольно сказал он. — Я рад, что ты выбрала Гарм.
Но звучало это так, как будто я выбрала его самого, а не его страну. Возможно, так оно и было, но задумываться над этим мне не хотелось. Ведь срочного ответа от меня теперь никто не требовал. На нас даже внимания не обращали, все увлеченно слушали беседу Вайса с послом. Туранец безнадежно проигрывал, все-таки достаточно сложно спорить с человеком, который досконально разбирается в теме, а ты можешь сказать только — «А у нас все равно все лучше». Вайс говорил довольно интересно, я даже послушала его немного, а потом начала осторожно выбираться из толпы. А то посол сейчас отвлечется, вспомнит о своей основной задаче и опять начнет на меня давить. А я этого не хочу. Я уже дала ответ, и другого он не дождется.
— Может быть, прогуляемся, пока они тут спорят? — предложил Эвальд.
— А как же «не создавать проблем охране»? — ответила я.
— Так я же с тобой, — гордо сказал он. — Неужели ты думаешь, что я позволю кому-нибудь обидеть свою невесту?
— Я не твоя невеста, — твердо ответила я. — Ты сам об этом говорил.
— Но ведь ты дашь свое согласие, правда?
Я неопределенно пожала плечами и пошла все-таки в сторону от нашего лагеря. Мне нужно было успокоиться, собраться с мыслями. Обернувшись, я увидела хмурых охранников, что двигались от нас на некотором рсстоянии. Не так уж они и доверяют охранным навыкам своего сюзерена, если боятся отойти от нас подальше. Но теперь я совсем не казалась себе узницей — впервые за длительное время я почувствовала себя свободной и поняла, что все эти оковы и тюрьмы — они не снаружи, они внутри нас. И если к моей свободе прилагается Эвальд — значит, так тому и быть. Только сообщать ему это пока не буду. Я искоса посмотрела на моего принца — выглядел он немного встревоженно.
— Асиль, ты же дашь свое согласие? — повторил он.
— Я приехала сюда учиться, — напомнила я.
Отошли мы уж довольно далеко, когда он остановил меня, требовательно взял за руку и сказал, глядя прямо в глаза:
— Обещаю, что ты закончишь академию. Слово гармского принца.
— Нельзя разбрасываться обещаниями, — невольно заметила я. — Вдруг я передумаю учиться, и что ты тогда будешь делать со своим словом? Или слово гармского принца ничего не стоит?
Он посмотрел на меня довольно растеряно, даже потер рукой лоб.
— Передумаешь? Почему?
— Я совсем не об этом…
— Понял, — просиял он. — Обещаю, что сделаю все, чтобы ты могла спокойно учиться, если ты этого захочешь. И я постараюсь впредь продумывать то, что говорю. Но ты мне так и не ответила…
Хотела я сказать твердое «нет», ведь то, что легко дается, и не ценится потом, но посмотрела ему в глаза и поняла — не смогу. Вот не смогу сейчас ни слова сказать. Эти золотистые искорки в зеленых глазах действовали на меня так, что лишали силы воли совершенно. А он притянул меня к себе и обнял. Наверно, вот так и понимают друг друга без слов.
В лагерь мы не возвращались до отъезда туранцев, хотя посол порывался поговорить со мной еще раз, его ко мне больше не допустили, сказали, что я отказываюсь с ним говорить. И это было действительно так. Все уже сказано, зачем обсуждать одно и то же.
— Наверно, охрана уже не нужна? — спросила я Эвальда. — Ведь намерения Турана вполне понятны, они мне не угрожают.
— Нужна, — нахмурился Эвальд. — Туранцы вполне могут говорить одно, а делать совсем другое. Да и бывшего твоего жениха со счета сбрасывать не стоит.
— Гренета? — удивленно сказала я. — Думаю, его пять жен вполне утешат. Он и думать обо мне забудет вскоре.
— Нет, — покачал головой он. — Не забудет. Если бы ты видела его лицо, когда он уходил от нас, ты бы со мной согласилась.
Но я не видела лицо Гренета, когда он уходил от гармских монархов, чему была только рада. Я бы вообще предпочла никогда его больше не видеть. Да и что ему делать здесь, в Гарме?
— А он разве не вернулся в Степь? — уточнила я.
— Официально — вернулся, — подтвердил Эвальд. — Но вот мой нюх говорит, что он где-то рядом.
Но нюх его обманул. За все время, что проходила наша практика, на горизонте не возникало ни единого орка, даже нечистокровного, не то чтобы целого шамана. Оставшееся время было совсем спокойным, разве что Эвальд навещал каждый день, да разочарованный в личной жизни инор Вайс принял-таки у меня второй экзамен. Но больше всех расстроился Хазе, который уже мечтал женить куратора и получить из него что-то более подходящее для такой должности. Однако мысль о необходимости такого действия прочно засела в его голове и требовала выхода, так что было очень похоже, что он прикидывал, кого же отдать на заклание, только кандидатур подходящих не было. Но я верила — ему точно удастся устроить личную жизнь инора Вайса.
Глава 30
Эвальд
Браслет у меня Асиль так и не взяла. Сказала, что не хочет принимать на себя обязательства. Пока не хочет. И очень выразительно на меня при этом посмотрела. Но «пока не хочет» — это ведь не отказ, а только отсрочка. А самое главное — она меня не прогоняла больше. Не смотрела так холодно, что казалась чужой. Не говорила резких слов. И улыбалась. Улыбалась лично мне так, что хотелось перетечь в другую ипостась, тереться о ее коленки и мурлыкать, чтобы она при этом меня гладила и шептала какие-нибудь глупости.
Днем мы оба были заняты, она ходила на занятия, читала учебники, сдавала экзамены. А я проводил время в различных ведомствах, стремясь разобраться в их работе. Дед, убедившийся в моем серьезном настрое, этому не препятствовал. Асиль ему при знакомстве понравилась своей серьезностью, хотя при первой встрече было довольно заметно, что он ждал от нее какого-то подвоха. Бабушка и отец приняли просто прекрасно. А вот мама… Она почему-то очень боялась мою девушку, хотя и пыталась скрыть это внешней холодностью и пренебрежением. Но скрыть испуг от оборотня невозможно, я его чувствовал и сильно удивлялся. Мне было непонятно, чем он вызван. Я прекрасно помнил о нелюбви мамы к королеве Инессе, но ведь инор Лангеберг говорил, что Асиль очень мало похожа на свою мать, разве что фамильным, немного вытянутым лицом, чертой, совсем не характерной для жителей Степи, но довольно часто встречающейся в Туране. Так что, на мой взгляд, в моей дражайшей родственнице говорило обычное предубеждение, которое непременно пройдет при более близком знакомстве. Ведь моя Асиль не может не нравиться.
Но вот вечера были всегда мои. И неважно, где мы их проводили — в ее комнате, в прогулках по городу, в популярных кафе, в театре — мне с ней было хорошо везде, хотя она не позволяла лишний раз до себя дотронуться, поцеловать, не то чтобы получить что-то большее, чего мне так не хватало в последнее время. Очень уж сложно оказалось полностью поменять свой образ жизни. Но другие меня не привлекали, мне нужна была только она. Настолько не привлекали, что я даже решил не обновлять противозачаточное заклинание, когда мне об этом напомнил инор Лангеберг, все равно смысла в этом особого не было. Асиль же ясно сказала, что более тесное общение будет только после свадьбы. И сколько я ни уговаривал ее ускорить наступление этого знаменательного дня, она только головой качала и говорила, что пока не готова. А ведь мы могли бы проводить тогда вместе намного больше времени, и куда более плодотворно. У меня такая огромная кровать, что мне в ней холодно и одиноко, и с каждым днем все больше и больше мне казалась, что одному мне она слишком велика.
Я намекал об этом Асиль все чаще, но она лишь странно на меня посматривала и говорила, что хочет хоть немного пожить обычной студенческой жизнью. Как будто она ею жила! Слух о том, что я выбрал себе новую невесту, разлетелся по Академии сразу после приезда группы инора Вайса. И это не могло не отразиться на отношении к девушке, привлекая к ней тех, кто хотел бы приблизиться к короне, и отталкивая нормальных людей, которые вполне могли бы стать ее друзьями. Правда, с соседкой у нее сложились довольно хорошие отношения, хотя на меня она посматривала иной раз с большой неприязнью. Ума не приложу, что я успел сделать этой Даниэле? Мне кажется, у меня с ней ничего и не было. Или она злится на меня именно поэтому?
Но долго думать о посторонних девушках я не хотел, ведь рядом со мной была моя Асиль. Я уговорил ее опять пойти в театр, и теперь мы сидели в королевской ложе, и она с детским восхищением на лице смотрела на сцену, а я — на нее. Это оказалось так занимательно — наблюдать, как одни эмоции сменяются другими. Пьеса меня совсем не интересовала, шла она уже не первый сезон, и хотя игра артистов стала более отточенной, но исчезла та новизна, что меня всегда привлекала на премьерах. Я не выдержал и осторожно провел по ее руке, в который раз убеждаясь, какая у нее нежная кожа, как лепесток у цветка.
— Эвальд! — прошептала она возмущенно и стукнула меня сложенным веером.
Тем самым, что ей подарила при мне Эрика со словами о том, что это очень полезная вещь, многофункциональная. И, поди, наедине еще и объяснила, как именно ее можно использовать. Что ж, Асиль урок усвоила просто замечательно, как и все другие, но меня это почему-то не радовало. Я посмотрел на нее обиженно, но она опять глядела на сцену, забыв про меня. И вот как, скажите на милость, убеждать эту девушку в необходимости нашего скорейшего брака? Я вздохнул. Асиль еле заметно на меня покосилась и чуть улыбнулась краешком рта. Жестокая…
Я уставился на этих противных актеров и начал мечтать, как спасаю ее от, к примеру, загребущих лап ее бывшего жениха, и она в благодарность целует меня сама. А с поцелуями убеждать намного легче, что она прекрасно понимает, вот и не поддается. Ну какой же гад этот Гренет, мог бы и напасть, вреда бы он причинить все равно не успел, а я бы показал, как быстро и качественно умею убивать нехороших орков, а потом получил заслуженную награду. Асиль бы даже испугаться не успела. Мои размышления прервал антракт.
— Тебе принести чего-нибудь? — встрепенулся я.
— Пожалуй, — лукаво улыбнулась она, — я бы не отказалась от лимонада.
Выскочил я из ложи, пытаясь сохранять достоинство, соответствующее моему статусу, но и шел достаточно быстро, чтобы надолго ее не оставлять. У входа, конечно, есть охрана, да и ложа под защитным пологом, но ведь мало ли что случиться может. Нехорошее у меня предчувствие какое-то появилось. А разносчик напитков, как назло, был довольно далеко. Может, не идти никуда? Я даже на ложу оглянулся, а потом сам себя выругал. У меня почему-то последнее время одни сплошные нехорошие предчувствия, как у старой деревенской бабки. Вот дала бы Асиль согласие, так стали бы эти предчувствия хорошими. Догнать разносчика напитков оказалось неожиданно сложно — он лавировал в толпе театралов куда увереннее меня, но все же мне удалось его настичь и получить вожделенный бокал. Гордый добычей, я возвращался к ложе, как вдруг не увидел возле нее охранников и понял, что сегодня предчувствия меня не обманули. Я рванул, моля Богиню только об одном — не опоздать. И она меня услышала! Когда я влетел в ложу, Гренет как раз заталкивал Асиль в телепорт, да что там — заталкивал, они уже почти были на той стороне, проход даже уже закрываться начал. От отчаяния я прыгнул, превращаясь еще в движении, и успел буквально в последнее мгновение. Мои зубы сомкнулись на его загривке, довольно толстом, но мне это не помещало прокусить его насквозь. На ту сторону телепорта попали: я, Асиль и свежий труп Гренета.
Оказались мы внутри какого-то дома, чем-то отдаленно похожего на дом Шуграта, но другого — другие звуки, другие запахи. Появление наше не прошло незамеченным. Несколько женщин разного возраста, но все приличной комплекции, начали громко визжать и выкрикивать незнакомые мне орочьи слова, а потом бросились вон из комнаты, оставив нас наедине: меня, мою пару и труп моего врага. Почти все, как я просил у Богини в своих мечтах, но радоваться я не торопился. Асиль только приходила в себя, похоже, подлец ее оглушил, на руках ее были антимагические браслеты. Нужно было быстрее ловить этого разносчика, тогда Гренет и дотронуться бы не успел до моей пары. А теперь надо думать, как отсюда выбираться — скорее всего, это личный дом Гренета, все тут пропахло его гадким запахом, хочется потереть нос лапой и чихнуть. Но нельзя отвлекаться. В доме началась беготня и раздавались крики. Я посмотрел на Асиль — бежать она была пока не способна. Так что я просто отодвинул ее в угол, подальше от неприглядного зрелища трупа ее бывшего жениха, и встал перед ней, готовясь защищать до последнего.
Ожидания длились недолго. Почти сразу в комнату вошел орк, настолько старый, что он, казалось, был из тех переселенцев, что пришли на Рикайн первыми. Весь седой, сморщенный, но взгляд ясный и твердый, и пахло от него шаманством, нехорошо пахло. Я поднял шерсть на загривке и предупреждающе зашипел. Орк выставил вперед ладони, показывая, что там ничего нет, и заговорил на орочьем, четко выговаривая каждое слово:
— Мы приветствуем тебя, Молния Ночи, и хотим сказать, что не держим зла. Ты был в своем праве. Духи давно сказали Гренету, что эта женщина не для него, а если он будет упорствовать, то потеряет жизнь.
Орк с огромной грустью посмотрел на тело, лежавшее на дорогом ковре. Кем приходился Гренет этому орку? Скорее учеником, я не чувствовал родственных ноток в их запахах, но все перебивал тяжелый дух вытекающей из моей жертвы крови. Если я и испытывал сожаление от его смерти, то только от того, что он умер мгновенно, не успев понять, что расплата пришла. Асиль, кажется, пришла в себя, она осторожно положила руку мне на загривок, призывая к спокойствию. Возможно, она этого орка знает и доверяет ему, но я успокоюсь, только когда мы отсюда выберемся.
— Мы не будем мстить, — твердо сказал орк, когда понял, что не дождется от меня никакого ответа. — Эта женщина была для него ядом. Она делала его слабым и уязвимым. Он нарушил заветы предков, чтобы обладать ею, вот духи его и покарали. А ведь какой сильный шаман был.
Можно было долго размышлять над его словами, в частности о том, что женщина, сделавшая слабым Гренета, меня сделала сильным. Ведь я только сейчас понял слова, сказанные Берни тогда в запале перед нашей схваткой: «А сейчас не проиграю. Потому что мне есть за что драться.» Но все размышления следовало отложить на потом. Ведь вполне возможно, что этот старик просто отвлекает нас и тянет время. Хотя он и сам многого стоил, шаман — даже в старости шаман. Он сделал шаг в нашу сторону, я показал зубы и опять зашипел. Нечего близко подходить к моей девушке. Знаем мы этих орков, чуть отвернешься — сразу обворовать пытаются.
— Я открою для вас телепорт к границе, — сказал орк. — У меня есть готовый артефакт.
— Спасибо, — тихо выдохнула Асиль.
— Не для тебя делаю, женщина, — резко ответил шаман, — не тебе и благодарить. Лучше бы ты умерла, а не мой ученик. Но выбираем не мы, а духи.
Плохо ты учил своего ученика, шаман, хотелось мне сказать. Но менять форму было неблагоразумно, так я мог действовать намного успешнее, больше слышал и чувствовал. В Асиль страха не было, и это радовало. Значит, она может здраво оценивать обстановку. Посмотреть, как она там, я все же не рисковал. Пусть она не боится этого орка, но это не значит, что она не может ошибаться и он совсем не опасен. Лучше я пока посмотрю на него, хотя, конечно, он не так уж и хорош.
Открыл шаман свой телепорт почти тут же, прямо перед нами. Размышлял я недолго — вряд ли он отправит нас в место хуже, чем это. Ковер все равно уже испорчен, так что хотели бы — положили меня рядом с соперником, просто числом задавили, и скольких бы я ни унес с собой, разве легче было бы Асиль, оставшейся без защиты? Она легонько меня подтолкнула, я вспомнил, что телепорты орочьи очень быстро закрываются, и мы вошли внутрь.
Орк не обманул. Мы оказались на границе с Гармом, до ближайшего селения — час бега, моего бега. Я задействовал все свои умения, но не обнаружил поблизости ни одного, даже самого завалящего орка. И только после этого я повернулся и осмотрел девушку. Выглядела она неважно. Видимо, орк использовал какие-то шаманские штучки, пробившие кратковременно ее защиту и оглушившие. Ни одного артефакта у нее не осталось, я вспомнил, что видел их на полу в ложе. Скорее всего, Гренет решил, что поделки человеческой магии для него опасны, и избавился. Это его не спасло. Я недовольно заворчал, опять сожалея, что мой враг так легко ушел из жизни. Асиль успокаивающе погладила меня по голове. Ей бы в постель сейчас, ночевки в степи, как выяснилось, плохо отражаются на ее здоровье. Что ж, постараюсь добежать как можно быстрее. Я подтолкнул ее мордой и указал на свою спину. Поняла она меня тут же, но во взгляде отразилось вполне понятное сомнение, я рыкнул, и она спорить не стала, села на мою спину, даже почти легла и обняла шею руками. И я бросился бежать.
До крупного села со своим постоялым двором я добрался куда раньше, чем через час. Но у околицы Асиль попросила меня остановиться, сказала, что нехорошо будет, если наследного принца в таком виде заметят, а те несколько метров, что осталось, она и сама пройти сможет. Я с неудовольствием признал ее правоту, перешел в человеческую форму и отправил сигнал нашему инору Лангебергу, что со мной все в порядке, чтобы родители не волновались. До этого места наши маги доберутся быстро, но Асиль требуется отдых, так что мы здесь заночуем.
Хозяин постоялого двора обрадовался нам как родным — еще бы, нечасто его навещают особы королевской крови.
— Ужин, Ваше Высочество? — предложил он. — За счет заведения.
Я взглянул на Асиль, она покачала головой. Мне тоже есть не хотелось. Во рту так и стоял гадкий привкус темной шаманской крови.
— Спасибо, нет, — ответил я. — Только комнаты для отдыха.
— Комнату, — тихо поправила меня Асиль, а когда я удивленно на нее посмотрел, добавила чуть смущенно. — Я не смогу сейчас остаться одна в комнате.
Она несомненно была права — после пережитого ей нескоро захочется посидеть в одиночестве. Только вот… Я прищурился и спросил трактирщика:
— А храм Богини у вас далеко отсюда?
— Так напротив же, — удивленно ответил он.
В самом деле, я же его видел. Я потянул Асиль за руку.
— Зачем тебе сейчас в храм? — удивленно спросила она.
— Не могу же я компрометировать свою невесту, — нахально заявил я. — В одной комнате мы будем ночевать, только когда поженимся. Если ты больше не можешь идти, я могу донести тебя на руках.
И сделал бы это с радостью. Пусть только попробует отказаться. Но она лишь задумчиво посмотрела на меня и сказала:
— Его Величество Лауф будет очень недоволен.
— Он будет недоволен еще больше, если мы нарушим приличия, — возразил я.
И очень хитро на нее посмотрел. Попробуй, возрази мне что-нибудь! Нет уж, если гармский принц что-то решил, он своего добьется.
Эпилог
— Значит, будешь учиться, — довольно сказал он. — Я рад, что ты выбрала Гарм.
Но звучало это так, как будто я выбрала его самого, а не его страну. Возможно, так оно и было, но задумываться над этим мне не хотелось. Ведь срочного ответа от меня теперь никто не требовал. На нас даже внимания не обращали, все увлеченно слушали беседу Вайса с послом. Туранец безнадежно проигрывал, все-таки достаточно сложно спорить с человеком, который досконально разбирается в теме, а ты можешь сказать только — «А у нас все равно все лучше». Вайс говорил довольно интересно, я даже послушала его немного, а потом начала осторожно выбираться из толпы. А то посол сейчас отвлечется, вспомнит о своей основной задаче и опять начнет на меня давить. А я этого не хочу. Я уже дала ответ, и другого он не дождется.
— Может быть, прогуляемся, пока они тут спорят? — предложил Эвальд.
— А как же «не создавать проблем охране»? — ответила я.
— Так я же с тобой, — гордо сказал он. — Неужели ты думаешь, что я позволю кому-нибудь обидеть свою невесту?
— Я не твоя невеста, — твердо ответила я. — Ты сам об этом говорил.
— Но ведь ты дашь свое согласие, правда?
Я неопределенно пожала плечами и пошла все-таки в сторону от нашего лагеря. Мне нужно было успокоиться, собраться с мыслями. Обернувшись, я увидела хмурых охранников, что двигались от нас на некотором рсстоянии. Не так уж они и доверяют охранным навыкам своего сюзерена, если боятся отойти от нас подальше. Но теперь я совсем не казалась себе узницей — впервые за длительное время я почувствовала себя свободной и поняла, что все эти оковы и тюрьмы — они не снаружи, они внутри нас. И если к моей свободе прилагается Эвальд — значит, так тому и быть. Только сообщать ему это пока не буду. Я искоса посмотрела на моего принца — выглядел он немного встревоженно.
— Асиль, ты же дашь свое согласие? — повторил он.
— Я приехала сюда учиться, — напомнила я.
Отошли мы уж довольно далеко, когда он остановил меня, требовательно взял за руку и сказал, глядя прямо в глаза:
— Обещаю, что ты закончишь академию. Слово гармского принца.
— Нельзя разбрасываться обещаниями, — невольно заметила я. — Вдруг я передумаю учиться, и что ты тогда будешь делать со своим словом? Или слово гармского принца ничего не стоит?
Он посмотрел на меня довольно растеряно, даже потер рукой лоб.
— Передумаешь? Почему?
— Я совсем не об этом…
— Понял, — просиял он. — Обещаю, что сделаю все, чтобы ты могла спокойно учиться, если ты этого захочешь. И я постараюсь впредь продумывать то, что говорю. Но ты мне так и не ответила…
Хотела я сказать твердое «нет», ведь то, что легко дается, и не ценится потом, но посмотрела ему в глаза и поняла — не смогу. Вот не смогу сейчас ни слова сказать. Эти золотистые искорки в зеленых глазах действовали на меня так, что лишали силы воли совершенно. А он притянул меня к себе и обнял. Наверно, вот так и понимают друг друга без слов.
В лагерь мы не возвращались до отъезда туранцев, хотя посол порывался поговорить со мной еще раз, его ко мне больше не допустили, сказали, что я отказываюсь с ним говорить. И это было действительно так. Все уже сказано, зачем обсуждать одно и то же.
— Наверно, охрана уже не нужна? — спросила я Эвальда. — Ведь намерения Турана вполне понятны, они мне не угрожают.
— Нужна, — нахмурился Эвальд. — Туранцы вполне могут говорить одно, а делать совсем другое. Да и бывшего твоего жениха со счета сбрасывать не стоит.
— Гренета? — удивленно сказала я. — Думаю, его пять жен вполне утешат. Он и думать обо мне забудет вскоре.
— Нет, — покачал головой он. — Не забудет. Если бы ты видела его лицо, когда он уходил от нас, ты бы со мной согласилась.
Но я не видела лицо Гренета, когда он уходил от гармских монархов, чему была только рада. Я бы вообще предпочла никогда его больше не видеть. Да и что ему делать здесь, в Гарме?
— А он разве не вернулся в Степь? — уточнила я.
— Официально — вернулся, — подтвердил Эвальд. — Но вот мой нюх говорит, что он где-то рядом.
Но нюх его обманул. За все время, что проходила наша практика, на горизонте не возникало ни единого орка, даже нечистокровного, не то чтобы целого шамана. Оставшееся время было совсем спокойным, разве что Эвальд навещал каждый день, да разочарованный в личной жизни инор Вайс принял-таки у меня второй экзамен. Но больше всех расстроился Хазе, который уже мечтал женить куратора и получить из него что-то более подходящее для такой должности. Однако мысль о необходимости такого действия прочно засела в его голове и требовала выхода, так что было очень похоже, что он прикидывал, кого же отдать на заклание, только кандидатур подходящих не было. Но я верила — ему точно удастся устроить личную жизнь инора Вайса.
Глава 30
Эвальд
Браслет у меня Асиль так и не взяла. Сказала, что не хочет принимать на себя обязательства. Пока не хочет. И очень выразительно на меня при этом посмотрела. Но «пока не хочет» — это ведь не отказ, а только отсрочка. А самое главное — она меня не прогоняла больше. Не смотрела так холодно, что казалась чужой. Не говорила резких слов. И улыбалась. Улыбалась лично мне так, что хотелось перетечь в другую ипостась, тереться о ее коленки и мурлыкать, чтобы она при этом меня гладила и шептала какие-нибудь глупости.
Днем мы оба были заняты, она ходила на занятия, читала учебники, сдавала экзамены. А я проводил время в различных ведомствах, стремясь разобраться в их работе. Дед, убедившийся в моем серьезном настрое, этому не препятствовал. Асиль ему при знакомстве понравилась своей серьезностью, хотя при первой встрече было довольно заметно, что он ждал от нее какого-то подвоха. Бабушка и отец приняли просто прекрасно. А вот мама… Она почему-то очень боялась мою девушку, хотя и пыталась скрыть это внешней холодностью и пренебрежением. Но скрыть испуг от оборотня невозможно, я его чувствовал и сильно удивлялся. Мне было непонятно, чем он вызван. Я прекрасно помнил о нелюбви мамы к королеве Инессе, но ведь инор Лангеберг говорил, что Асиль очень мало похожа на свою мать, разве что фамильным, немного вытянутым лицом, чертой, совсем не характерной для жителей Степи, но довольно часто встречающейся в Туране. Так что, на мой взгляд, в моей дражайшей родственнице говорило обычное предубеждение, которое непременно пройдет при более близком знакомстве. Ведь моя Асиль не может не нравиться.
Но вот вечера были всегда мои. И неважно, где мы их проводили — в ее комнате, в прогулках по городу, в популярных кафе, в театре — мне с ней было хорошо везде, хотя она не позволяла лишний раз до себя дотронуться, поцеловать, не то чтобы получить что-то большее, чего мне так не хватало в последнее время. Очень уж сложно оказалось полностью поменять свой образ жизни. Но другие меня не привлекали, мне нужна была только она. Настолько не привлекали, что я даже решил не обновлять противозачаточное заклинание, когда мне об этом напомнил инор Лангеберг, все равно смысла в этом особого не было. Асиль же ясно сказала, что более тесное общение будет только после свадьбы. И сколько я ни уговаривал ее ускорить наступление этого знаменательного дня, она только головой качала и говорила, что пока не готова. А ведь мы могли бы проводить тогда вместе намного больше времени, и куда более плодотворно. У меня такая огромная кровать, что мне в ней холодно и одиноко, и с каждым днем все больше и больше мне казалась, что одному мне она слишком велика.
Я намекал об этом Асиль все чаще, но она лишь странно на меня посматривала и говорила, что хочет хоть немного пожить обычной студенческой жизнью. Как будто она ею жила! Слух о том, что я выбрал себе новую невесту, разлетелся по Академии сразу после приезда группы инора Вайса. И это не могло не отразиться на отношении к девушке, привлекая к ней тех, кто хотел бы приблизиться к короне, и отталкивая нормальных людей, которые вполне могли бы стать ее друзьями. Правда, с соседкой у нее сложились довольно хорошие отношения, хотя на меня она посматривала иной раз с большой неприязнью. Ума не приложу, что я успел сделать этой Даниэле? Мне кажется, у меня с ней ничего и не было. Или она злится на меня именно поэтому?
Но долго думать о посторонних девушках я не хотел, ведь рядом со мной была моя Асиль. Я уговорил ее опять пойти в театр, и теперь мы сидели в королевской ложе, и она с детским восхищением на лице смотрела на сцену, а я — на нее. Это оказалось так занимательно — наблюдать, как одни эмоции сменяются другими. Пьеса меня совсем не интересовала, шла она уже не первый сезон, и хотя игра артистов стала более отточенной, но исчезла та новизна, что меня всегда привлекала на премьерах. Я не выдержал и осторожно провел по ее руке, в который раз убеждаясь, какая у нее нежная кожа, как лепесток у цветка.
— Эвальд! — прошептала она возмущенно и стукнула меня сложенным веером.
Тем самым, что ей подарила при мне Эрика со словами о том, что это очень полезная вещь, многофункциональная. И, поди, наедине еще и объяснила, как именно ее можно использовать. Что ж, Асиль урок усвоила просто замечательно, как и все другие, но меня это почему-то не радовало. Я посмотрел на нее обиженно, но она опять глядела на сцену, забыв про меня. И вот как, скажите на милость, убеждать эту девушку в необходимости нашего скорейшего брака? Я вздохнул. Асиль еле заметно на меня покосилась и чуть улыбнулась краешком рта. Жестокая…
Я уставился на этих противных актеров и начал мечтать, как спасаю ее от, к примеру, загребущих лап ее бывшего жениха, и она в благодарность целует меня сама. А с поцелуями убеждать намного легче, что она прекрасно понимает, вот и не поддается. Ну какой же гад этот Гренет, мог бы и напасть, вреда бы он причинить все равно не успел, а я бы показал, как быстро и качественно умею убивать нехороших орков, а потом получил заслуженную награду. Асиль бы даже испугаться не успела. Мои размышления прервал антракт.
— Тебе принести чего-нибудь? — встрепенулся я.
— Пожалуй, — лукаво улыбнулась она, — я бы не отказалась от лимонада.
Выскочил я из ложи, пытаясь сохранять достоинство, соответствующее моему статусу, но и шел достаточно быстро, чтобы надолго ее не оставлять. У входа, конечно, есть охрана, да и ложа под защитным пологом, но ведь мало ли что случиться может. Нехорошее у меня предчувствие какое-то появилось. А разносчик напитков, как назло, был довольно далеко. Может, не идти никуда? Я даже на ложу оглянулся, а потом сам себя выругал. У меня почему-то последнее время одни сплошные нехорошие предчувствия, как у старой деревенской бабки. Вот дала бы Асиль согласие, так стали бы эти предчувствия хорошими. Догнать разносчика напитков оказалось неожиданно сложно — он лавировал в толпе театралов куда увереннее меня, но все же мне удалось его настичь и получить вожделенный бокал. Гордый добычей, я возвращался к ложе, как вдруг не увидел возле нее охранников и понял, что сегодня предчувствия меня не обманули. Я рванул, моля Богиню только об одном — не опоздать. И она меня услышала! Когда я влетел в ложу, Гренет как раз заталкивал Асиль в телепорт, да что там — заталкивал, они уже почти были на той стороне, проход даже уже закрываться начал. От отчаяния я прыгнул, превращаясь еще в движении, и успел буквально в последнее мгновение. Мои зубы сомкнулись на его загривке, довольно толстом, но мне это не помещало прокусить его насквозь. На ту сторону телепорта попали: я, Асиль и свежий труп Гренета.
Оказались мы внутри какого-то дома, чем-то отдаленно похожего на дом Шуграта, но другого — другие звуки, другие запахи. Появление наше не прошло незамеченным. Несколько женщин разного возраста, но все приличной комплекции, начали громко визжать и выкрикивать незнакомые мне орочьи слова, а потом бросились вон из комнаты, оставив нас наедине: меня, мою пару и труп моего врага. Почти все, как я просил у Богини в своих мечтах, но радоваться я не торопился. Асиль только приходила в себя, похоже, подлец ее оглушил, на руках ее были антимагические браслеты. Нужно было быстрее ловить этого разносчика, тогда Гренет и дотронуться бы не успел до моей пары. А теперь надо думать, как отсюда выбираться — скорее всего, это личный дом Гренета, все тут пропахло его гадким запахом, хочется потереть нос лапой и чихнуть. Но нельзя отвлекаться. В доме началась беготня и раздавались крики. Я посмотрел на Асиль — бежать она была пока не способна. Так что я просто отодвинул ее в угол, подальше от неприглядного зрелища трупа ее бывшего жениха, и встал перед ней, готовясь защищать до последнего.
Ожидания длились недолго. Почти сразу в комнату вошел орк, настолько старый, что он, казалось, был из тех переселенцев, что пришли на Рикайн первыми. Весь седой, сморщенный, но взгляд ясный и твердый, и пахло от него шаманством, нехорошо пахло. Я поднял шерсть на загривке и предупреждающе зашипел. Орк выставил вперед ладони, показывая, что там ничего нет, и заговорил на орочьем, четко выговаривая каждое слово:
— Мы приветствуем тебя, Молния Ночи, и хотим сказать, что не держим зла. Ты был в своем праве. Духи давно сказали Гренету, что эта женщина не для него, а если он будет упорствовать, то потеряет жизнь.
Орк с огромной грустью посмотрел на тело, лежавшее на дорогом ковре. Кем приходился Гренет этому орку? Скорее учеником, я не чувствовал родственных ноток в их запахах, но все перебивал тяжелый дух вытекающей из моей жертвы крови. Если я и испытывал сожаление от его смерти, то только от того, что он умер мгновенно, не успев понять, что расплата пришла. Асиль, кажется, пришла в себя, она осторожно положила руку мне на загривок, призывая к спокойствию. Возможно, она этого орка знает и доверяет ему, но я успокоюсь, только когда мы отсюда выберемся.
— Мы не будем мстить, — твердо сказал орк, когда понял, что не дождется от меня никакого ответа. — Эта женщина была для него ядом. Она делала его слабым и уязвимым. Он нарушил заветы предков, чтобы обладать ею, вот духи его и покарали. А ведь какой сильный шаман был.
Можно было долго размышлять над его словами, в частности о том, что женщина, сделавшая слабым Гренета, меня сделала сильным. Ведь я только сейчас понял слова, сказанные Берни тогда в запале перед нашей схваткой: «А сейчас не проиграю. Потому что мне есть за что драться.» Но все размышления следовало отложить на потом. Ведь вполне возможно, что этот старик просто отвлекает нас и тянет время. Хотя он и сам многого стоил, шаман — даже в старости шаман. Он сделал шаг в нашу сторону, я показал зубы и опять зашипел. Нечего близко подходить к моей девушке. Знаем мы этих орков, чуть отвернешься — сразу обворовать пытаются.
— Я открою для вас телепорт к границе, — сказал орк. — У меня есть готовый артефакт.
— Спасибо, — тихо выдохнула Асиль.
— Не для тебя делаю, женщина, — резко ответил шаман, — не тебе и благодарить. Лучше бы ты умерла, а не мой ученик. Но выбираем не мы, а духи.
Плохо ты учил своего ученика, шаман, хотелось мне сказать. Но менять форму было неблагоразумно, так я мог действовать намного успешнее, больше слышал и чувствовал. В Асиль страха не было, и это радовало. Значит, она может здраво оценивать обстановку. Посмотреть, как она там, я все же не рисковал. Пусть она не боится этого орка, но это не значит, что она не может ошибаться и он совсем не опасен. Лучше я пока посмотрю на него, хотя, конечно, он не так уж и хорош.
Открыл шаман свой телепорт почти тут же, прямо перед нами. Размышлял я недолго — вряд ли он отправит нас в место хуже, чем это. Ковер все равно уже испорчен, так что хотели бы — положили меня рядом с соперником, просто числом задавили, и скольких бы я ни унес с собой, разве легче было бы Асиль, оставшейся без защиты? Она легонько меня подтолкнула, я вспомнил, что телепорты орочьи очень быстро закрываются, и мы вошли внутрь.
Орк не обманул. Мы оказались на границе с Гармом, до ближайшего селения — час бега, моего бега. Я задействовал все свои умения, но не обнаружил поблизости ни одного, даже самого завалящего орка. И только после этого я повернулся и осмотрел девушку. Выглядела она неважно. Видимо, орк использовал какие-то шаманские штучки, пробившие кратковременно ее защиту и оглушившие. Ни одного артефакта у нее не осталось, я вспомнил, что видел их на полу в ложе. Скорее всего, Гренет решил, что поделки человеческой магии для него опасны, и избавился. Это его не спасло. Я недовольно заворчал, опять сожалея, что мой враг так легко ушел из жизни. Асиль успокаивающе погладила меня по голове. Ей бы в постель сейчас, ночевки в степи, как выяснилось, плохо отражаются на ее здоровье. Что ж, постараюсь добежать как можно быстрее. Я подтолкнул ее мордой и указал на свою спину. Поняла она меня тут же, но во взгляде отразилось вполне понятное сомнение, я рыкнул, и она спорить не стала, села на мою спину, даже почти легла и обняла шею руками. И я бросился бежать.
До крупного села со своим постоялым двором я добрался куда раньше, чем через час. Но у околицы Асиль попросила меня остановиться, сказала, что нехорошо будет, если наследного принца в таком виде заметят, а те несколько метров, что осталось, она и сама пройти сможет. Я с неудовольствием признал ее правоту, перешел в человеческую форму и отправил сигнал нашему инору Лангебергу, что со мной все в порядке, чтобы родители не волновались. До этого места наши маги доберутся быстро, но Асиль требуется отдых, так что мы здесь заночуем.
Хозяин постоялого двора обрадовался нам как родным — еще бы, нечасто его навещают особы королевской крови.
— Ужин, Ваше Высочество? — предложил он. — За счет заведения.
Я взглянул на Асиль, она покачала головой. Мне тоже есть не хотелось. Во рту так и стоял гадкий привкус темной шаманской крови.
— Спасибо, нет, — ответил я. — Только комнаты для отдыха.
— Комнату, — тихо поправила меня Асиль, а когда я удивленно на нее посмотрел, добавила чуть смущенно. — Я не смогу сейчас остаться одна в комнате.
Она несомненно была права — после пережитого ей нескоро захочется посидеть в одиночестве. Только вот… Я прищурился и спросил трактирщика:
— А храм Богини у вас далеко отсюда?
— Так напротив же, — удивленно ответил он.
В самом деле, я же его видел. Я потянул Асиль за руку.
— Зачем тебе сейчас в храм? — удивленно спросила она.
— Не могу же я компрометировать свою невесту, — нахально заявил я. — В одной комнате мы будем ночевать, только когда поженимся. Если ты больше не можешь идти, я могу донести тебя на руках.
И сделал бы это с радостью. Пусть только попробует отказаться. Но она лишь задумчиво посмотрела на меня и сказала:
— Его Величество Лауф будет очень недоволен.
— Он будет недоволен еще больше, если мы нарушим приличия, — возразил я.
И очень хитро на нее посмотрел. Попробуй, возрази мне что-нибудь! Нет уж, если гармский принц что-то решил, он своего добьется.
Эпилог