— Сам подумай, кто лучше меня защитит Асиль?

— Те, кто обучен это делать, — отрезал дед. — Ты не умеешь охранять объекты и можешь сделать только хуже. К тому же, исчезновение наследника гармского престола не пройдет незамеченным и только укрепит Гердера в мысли, что эта девушка — твоя пара.

— Тогда я хочу поработать в управлении внешней разведки, — попытался я прийти к компромиссу. — Чтобы сразу о новостях узнавать.

— И чтобы начальник был у тебя на побегушках? — зло сказал дед. — Ну нет, если хочешь быть там, изволь начинать с низов.

— Но Гердер… — запротестовал я.

— Гердер во всех отделениях своих поработал и знает все службы изнутри, — отрезал дед. — Эвальд, у тебя есть выбор — попытаться сделать хоть что-то полезное или просидеть в своей комнате, страдая по утраченному.

Но вид он имел довольно скептический, и я понял, что не верит в меня дорогой родственник, совсем я его разочаровал.

— С низов — так с низов, — глухо ответил я. — Только пообещайте, что позаботитесь об Асиль.

На лице деда проступило удивление, смешанное с недоверием, но он молча взял лист бумаги, написал на нем пару фраз, запечатал личной печатью и вручил мне со словами:

— Отдашь в начальнику управления внешней разведки. Решением вопроса об охране Асиль мы займемся сразу после твоего ухода.

Посмотрел я на эту парочку довольно мрачно, но ни один из них не смягчился и не стал меня уверять, что сделают все, что можно. Впрочем, я и без этих уверений знал, что сделают. Ведь они меня не подводили еще ни разу, а вот я…

В управление внешней разведки я шел с твердым решением делать то, что скажут. Скажут шпионов выслеживать — пойду и выслежу, скажут допросами заниматься — значит, шпионы заговорят очень быстро и подробно. Я, вообще, способен на многое, что и докажу деду. Начальнику департамента приказ я вручил в уверенности, что тот будет просто счастлив получить столь ценного сотрудника, но он посмотрел на меня несколько недоуменно, перечитал дедову записку еще раз и сказал:

— Не уверен, Ваше Высочество, что вам понравится работа шифровальщика.

— Шифровальщика? — удивленно спросил я. — Но это как-то не соответствует моей квалификации. Может что-то другое предложите?

— Приказ Его Величества, — пожал тот плечами. — Так и написано «для развития усидчивости, в случае отказа альтернативы не предлагать».

Я мрачно смотрел на своего собеседника. Шутка деда была довольно злой, но с него сталось бы и в уборщики меня направить, «для развития скромности». Хотелось развернуться, гордо выйти из кабинета и отправится к деду с возмущением. Но он же от меня именно этого и ждет, думает, что при первых же трудностях сбегу. Не дождется!

— Где у вас шифровальный отдел? — холодно спросил я.

— Вы уверены?

— Вы считаете, я не справлюсь с этой работой?

По виду начальника департамента было понятно, что именно так он и думает, что, впрочем, он не преминул и озвучить:

— Понимаете, Ваше Высочество, эта работа действительно требует высокой усидчивости, точности и аккуратности. А также умения держать язык за зубами.

«Это вам не правильно убивать орков» — читалось между строк.

— По всей видимости, Его Величество Лауф полагает, что этими чертами я наделен в полной мере, — желчно сказал я, припоминая, сколько неприятностей мне, да и не только мне, а Гарму в целом, уже принесло мое неумение промолчать в нужный момент. — Вы будете оспаривать его приказ?

— Вы действительно хотите работать в шифровальном отделе? — пораженно спросил меня мой будущий начальник.

Я не стал ему отвечать, лишь выразительно хмыкнул. Ведь если бы я не хотел, то меня вообще бы здесь не было. Если дед считает, что я должен пробыть какое-то время в этом месте, так и будет. И пусть начальник департамента не надеется от меня избавиться. Вон как смотрит, прямо на лице написано, что если бы не прямой приказ короля, то он бы меня в свой департамент и не пустил. И отношение такое показало мне лучше любых увещеваний инора Лангеберга, что же думают обо мне будущие подданные. Мол, развлекался бы ты, принц, подальше от людей, которые делом заняты, а то вреда от тебя может быть намного больше, чем пользы. Болтлив ты и неусидчив.

Вот с такими мыслями и направлялся я в шифровальный отдел. Начальник предложил меня туда лично отвести, но я отказался. Неужели я не в состоянии самостоятельно найти дорогу, если уж мне этаж сказали и номер кабинета. Незачем занятых людей отвлекать. Так я ему ответил и заслужил взгляд, в котором был, пусть слабый, но намек на недоверчивое уважение.

Начальник шифровального отдела тоже совсем не рад был меня видеть в своем подчинении. Он детально и долго уточнял, уверен ли я, что хочу здесь работать, ведь в департаменте столько интересных мест, где наследного принца видеть будут просто счастливы. Я ему мрачно сказал «Приказ Его Величества Лауфа», после чего ему пришлось смириться, пустить меня в свою святую святых и даже затратить некоторое время на мое обучение. Впрочем, ничего особенно сложного я не заметил — вот бумажка с шифром, вот бумажка с непонятным текстом, который нужно превратить в понятный с помощью первой бумажки. Да здесь идиот разберется, а уж для меня это проблем вообще не составит. И зачем только деду пришло в голову дать мне такое наказание? Работа на редкость скучная. Я зевнул и случайно поставил кляксу на бумагу, пришлось переписывать, так как она попала на текст. Я взял новый лист, вчитался в написанное мной ранее и понял, что не могу разобрать первое же слово. При том, что сам его и написал. А каково было бы разбирать мои каракули тому, к кому ушла бы моя записка? Да ему расшифровывать заново бы пришлось! Может, и не сказали бы ничего, но подумали, что принцу даже такого простого дела поручить нельзя. Я вспомнил ровный ясный почерк Асиль и загрустил. Но мы, гармские принцы, не отступаем перед трудностями. Я скомкал испорченный лист и сжег его небольшим магическим усилием — секретность же соблюдать нужно, ведь если я и не могу разобрать, то это совсем не значит, что попади этот листок в чужие руки, они не приложат усилия к его расшифровке. Дальше я не отвлекался, стараясь писать как можно более аккуратно и разборчиво, не особо вчитываясь в то, что перекладываю понятным языком, до тех пор пока в руки мне не попала записка, в которой после моей расшифровки говорилось, что разведывательная служба Турана проводит поиски девушки-полуорчанки на территории Гарма и Лории, приоритет — максимальный, а дальше шли приметы моей Асиль, изложенные таким сухим канцелярским языком, который не мог передать и десятой доли того, какой она была на самом деле. И только сейчас я осознал весь масштаб совершенной мной глупости, моя девушка была в опасности по моей вине, и я не мог ее защитить. Впрочем, по словам инора Лангеберга, моей защиты она бы и не приняла.

— Что с вами, Ваше Высочество? Вам нехорошо? Вы так побледнели… Может быть, окно открыть?

— Спасибо, не надо, — процедил я с трудом. — Со мной все хорошо.

Просто до меня наконец дошли слова деда о тех последствиях, которые могут иметь неосторожные слова или поступки. Похоже, отправляя меня сюда, он рассчитывал именно на это.





Глава 23




Асиль

На место будущего лагеря мы прибыли даже раньше запланированного срока. Наверно, составители графика давали большой запас с учетом студенческой неорганизованности. Но Карл Хазе оказался прав, группа их была довольно сплоченная, друг другу они старались помочь по мере сил и ни в коем случае не подвести, поэтому мы выехали, еще когда другие группы только подтягивались, вызывая законное раздражение, беготню и ворчание их кураторов. Время в дороге было потрачено не напрасно. Инор Вайс принимал у меня экзамен довольно придирчиво, задавал множество уточняющих вопросов, а в одном месте мы даже заспорили с ним. Но обсуждаемая нами тема была довольно непростой, в разных школах причиной данного явления считали взаимоисключающие вещи, единства там и близко не было. Я приводила доводы в пользу своего мнения, Вайс — своего, доводы заканчиваться не желали, и спорили мы так до тех пор, пока Хазе не сказал довольно громко:

— Это уже не экзамен, это настоящий научный диспут получается.


— В самом деле, — смутился Вайс, — что-то я увлекся. Давайте свой экзаменационный лист, пятерку вы заслужили, с этим не поспоришь.

Но когда я аккуратно сложила и убрала подписанную им бумагу, он внезапно произнес: «И все же, Астрид, вы неправы», и наш спор пошел по новому кругу. Хазе демонстративно застонал и завел новую песенку. Его дружно поддержали — в дилижансе вокруг меня царило веселье, частью которого я себя не чувствовала. Но скучно мне совсем не было, напротив, наше противостояние с Вайсом напомнило мне то, как иной раз шли у нас разговоры с мамой. Она никогда не говорила «Это так, потому что это так должно быть», она всегда считала необходимым пояснить мне, почему она так думает, и требовала того же от меня. Я поняла, что мне ужасно не хватает близкого человека рядом. Все же, когда ты прожил всю жизнь в одном месте, привыкаешь к тому, что всегда есть рядом кто-то, на кого можно опереться, к кому можно прийти в трудную минуту, да и не только в трудную минуту, а просто прийти, сесть рядом и прижаться. Меня беспокоило, как там мама. К этому времени фантом она уже должна была перестать поддерживать, и мое исчезновение станет явным. Наверняка Шуграт во всем обвинит ее. Не думаю, что брат легко примет мой побег, да и постоянно находящийся рядом в последнее время Гренет разозлится. Начнут на маму давить, чтобы помогла меня вернуть, ведь шаманским поиском меня найти не получится. Но инор Вайс долго грустить мне не дал, вовлекая в спор с таким энтузиазмом, что я на другие темы думать просто перестала. Так мы и проговорили всю дорогу.

Засидевшиеся студенты выскакивали из дилижанса с таким радостным видом, как будто им не практика предстояла, а сплошные развлечения. Но по окончании нужно было сдавать не только отчет, но и определенное количество высушенных травок по списку, любезно выданному мне в ректорате, так что особо расслабиться им не удастся. Главной задачей было обучить студентов находить в природе необходимые алхимические компоненты и правильно их сохранять. Большая часть обучающихся знания эти так и оставит в родном учебном заведении, но знать хотя бы основы они все равно должны.

Сегодня нам предстояло только устроить лагерь, из которого в дальнейшем будут совершаться набеги на растительные сообщества. Инор Вайс решил, видимо, произвести на меня хорошее впечатление, так как участвовал в установке палаток очень активно, показывая даже некоторую сноровку, чем заслужил явное одобрение своей группы.

— Оказывается, вас просто из Гаэрры вытащить надо было, чтобы получился приличный куратор, — поддел его Хазе.

Заявление о том, что из него получается, Вайсу не понравилось, он нахмурился, покосился на меня, но все же спросил у группы напрямую:

— Может, напишете на меня жалобу ректору? Если я вам такие проблемы доставляю. Сами посудите, какой из меня куратор?

— Зато вы не пристаете к нам со всякой ерундой, — возразил Хазе. — А вдруг вместо вас поставят какую-нибудь занудную тетку, которая все время собрания будет устраивать и с поучениями приставать? Нет уж, от нас вам так легко не отделаться!

Вайс вздохнул и с обреченным видом продолжил заниматься обустройством лагеря. На мой взгляд, выезд на природу явно пойдет ему на пользу — вон какой худой и бледный, а здесь и солнышко, и питание будет регулярное. Его полностью самостоятельные студенты уже даже график дежурства составили, впрочем, с теми устройствами, что нам выдали на группу, приготовление еды проблемой стать не должно. С расселением по палаткам возникла небольшая заминка. Преподавательская была только одна, да и статус у меня был несколько неопределенный — с одной стороны, начальство, с другой — такая же студентка, как остальные, только курсом старше, так что поселили меня к Эрике и Софи, которые тоже были несколько особняком, насколько я поняла — из-за того, что к невесте Эвальда, пусть даже и бывшей, отношение было несколько настороженное. Девушки не возражали, но мне с ними было не очень уютно, так что, бросив в палатке свою сумку, я сразу вылезла наружу. Еще успею разобрать, до темноты далеко, можно пройтись, посмотреть, куда с группой завтра направиться нужно будет.

И так хорошо было вокруг. В Гаэрре мне не хватало вот этого пьянящего запаха. Запаха луговых трав, запаха свободы. Хотелось разбежаться, взлететь и забыть обо всех проблемах. Или просто закружиться в танце, ни о чем не думая, ничего не желая. Но…

— Астрид, вы куда? — догнал меня немного запыхавшийся Вайс.

— Маршрут на завтра наметить, — пояснила я.

— Я с вами, — твердо сказал он. — Если уж пришлось мне ехать, то совсем нечестно будет перекладывать свои обязанности на ваши плечи.

— Но у вас еще в лагере дел полно, — запротестовала я.

— Каких? — он небрежно махнул рукой. — Ребята уже почти все сами сделали, даже ужин готовить начали. В моих указаниях они точно не нуждаются.

Я вспомнила замечание Хазе о том, что к ним куратор с ерундой не пристает, и невольно улыбнулась. С ерундой он не приставал, но, с другой стороны, не приставал и с более важными вещами. Правда, группу это вполне устраивало — вон как слаженно действуют, привыкли за год.

— Гулять отправились? — крикнул в нашу сторону Хазе. — Хорошее дело. Глядишь, вернетесь уже женихом и невестой. Мы только «за» будем.

Его слова напомнили мне о неопределенности собственного положения, ведь инор Лангеберг ясно сказал мне, что я теперь считаюсь невестой Эвальда, пусть я согласия и не давала, но это ничего не меняет. Мне лишь дали некоторое время, чтобы принять это. И то, что я не могу собой распоряжаться, меня ужасно расстроило. Ведь пойди я сейчас вдвоем с инором Вайсом, у него будут потом неприятности с короной. Да и одной мне, наверно, отходить не следовало.

— Карл, — позвала я студента. — А пойдемте-ка с нами.

— Да зачем он нам нужен, — возмутился Вайс. — Что мы, без него не справимся?

— В самом деле, — скривился Хазе. — При мне инору Вайсу будет неловко вам стихи читать.

— Так мы же не за этим собирались идти, — возразила я.

Студент выразительно хмыкнул, а Вайс посмотрел на меня столь укоризненно, что даже сомнений не возникало, стихов он знает много и согласен мне их рассказывать часами. Как Эвальд. Я вздрогнула. С чего я вдруг вспомнила о гармском принце? Эта привязка — никакая она не любовь, это как ошейник, лишающий свободы. Ошейник, о котором нельзя забыть ни на минуту. И я пошла назад в лагерь, хотя спутник мой и предлагал продолжить нашу прогулку. Довольно настойчиво предлагал, надо признать. Видно, не все аргументы он мне предъявил в сегодняшнем нашем споре. Но мне идти уже никуда не хотелось, что я и пыталась ему объяснить.

Конец нашему разговору положил внезапно возникший рядом с фургоном телепорт, откуда вышло пятеро магов, один из которых тут же окинул цепким взором нашу стоянку, вычленил куратора и вручил ему предписание с печатью Академии.

— Направлены в помощь инору Вайсу, — отрапортовал он.

— Но зачем? — пораженно спросил незадачливый куратор, который уже понял, что никакой романтической прогулки по зеленому лугу не предвидится. — Мне и так выделили инориту Монблюте, а обычно ведь кураторы в одиночку справляются.

— Распоряжение ректора, — не дрогнув ни одним глазом, выдал прибывший.

Да какого там ректора? У всей пятерки просто написано на лицах было, что к образовательному процессу они никакого отношения не имеют, а вот к убивательному — вполне. Теперь к ошейнику присоединилась еще и клетка — никуда без присмотра. И стоило убегать из Степи, если теперь за меня будет опять решать мужчина, на этот раз совсем для меня посторонний? Я развернулась и ушла в палатку, присутствия моего здесь не требовалось, а с чужих глаз уйти хотелось. Казалось, все пятеро, хоть неявно, но постоянно за мной следят. В палатке стало немного спокойнее, но плотная ткань прекрасно пропускала звуки, так что ничего не слышать я не могла, хотя и хотелось.

— Эрика, вот видишь, Его Высочество проводить не смог, так охрану прислал, — насмешливый голос Хазе острым гвоздем впивался мне в уши. — Теперь мы самая охраняемая группа в Академии. Да нам все завидовать будут. Ни один комар без разрешения не просочится за периметр.

— Не выдумывайте, инор, — недовольно сказал начальник прибывших. — Мы здесь, чтобы оказывать всяческую помощь инору Вайсу.

— По охране невесты наследника, — продолжил наглый студент.

Я заткнула уши, чтобы ничего не слышать, но руки — такая слабая защита от нежелательных звуков. До меня продолжало доноситься все, что происходит снаружи, все эти шуточки, смешки, они давили на меня и делали совершенно несчастной.

— Почему, почему он не оставит меня в покое? — влетевшая в палатку Эрика с трудом сдерживала слезы. — Постоянно выставляет на посмешище. К чему эта охрана? Какая я ему невеста? Я же ему неоднократно говорила, что не хочу за него выходить.

— А что, Его Высочество очень настаивал? — глухо спросила я.

— Да он мне весь учебный год проходу не давал, — возбужденно заговорила девушка. — Вас не было, вы и не знаете, чего мне вынести пришлось. Он очень настойчивый, если хочет чего-нибудь добиться. И если бы хотя бы любил, я бы поняла! Так нет.

— Тебя его семья одобрила, — заметила Софи, вошедшая в палатку почти сразу за подругой.

— Мне сказали, что королевская семья расторгла помолвку сразу после вашего отравления, — заметила я.