— Макс, ты меня слышишь? Короткий тест по орфографии. Давай посмотрим, помогают ли тебе индивидуальные уроки. Давай-ка по буквам. — И он стал выкрикивать отдельные слова, которые мы с ним только что упоминали: — Состязание. Цитата. Загон.
Не могу сказать, знал ли Макс, как правильно пишутся эти слова. Напряжение оказалось для меня слишком сильным. К тому времени мы с Максом уже почти не занимались орфографией, у нас было много творческих заданий, гораздо более интересных. Я стала помогать ему со словами. В салоне машины воцарилась тишина.
С парковкой возникли проблемы. Том выругался в сторону медлительного водителя серебристого фургона и, проехав мимо него, резко нажал на газ. Мне приходилось ездить с Фредом, одним из самых добрых людей на земле, но и он однажды показал средний палец и высказался непечатно о восьмидесятилетнем старике, так что я знаю, дорога может испортить характер любого. И все равно я начала жалеть, что поехала с ними.
По-моему, этот паб был не самым лучшим выбором. Он стоял в замечательном месте, в ряду милых домиков на краю пустоши, но террасы со столиками не было — хотя, я полагала, что вся поездка была затеяна ради обеда на открытом воздухе. Внутри оказалось мрачно. Я долго моргала, пока глаза не привыкли к сумраку, а когда, наконец, смогла все разглядеть, поняла, что некоторые из посетителей с удивлением уставились на меня (я поехала в той одежде, в которой работала в саду). Том нашел дополнительный стул и был невероятно мил, когда благодарил людей, которые разрешили его взять. Мы расселись за столиком, который заказали Тилсоны, было немного тесновато. Он стоял рядом с большим открытым камином, который в тот день не разжигали. Мне показалось, что в камине, где не горит огонь, есть что-то угнетающее. В зале было тихо. Пахло жареным картофелем и хмелем, а еще немножко плесенью. Это все может показаться ворчанием, но на самом деле я и не думала ворчать, совсем нет. Я была благодарна за бесплатный обед в ресторане. Я просто хочу передать охватившее меня ощущение — осознание упущенного случая, словно гонишься за волной, а она даже до берега не доходит.
Как только мы расселись, Том, словно осознавая, что все рушится, попытался всех подбодрить — шутил и энергично жестикулировал. Он заказал вино нам и кока-колу детям и был само очарование, общаясь с официанткой:
— А вы можете принести нам дополнительное ведерко со льдом? О, вы просто чудо!
Девушка покраснела. Недалеко от нашего столика споткнулся и упал малыш лет двух, Том мгновенно бросился к нему, поднял его на ноги, проверил, все ли в порядке, и несколько минут болтал с благодарной мамочкой о том, как тяжело справляться с детьми. Вернулся за наш столик гордый и чувствуя себя потрясающим отцом, посадил Беа себе на колено и велел ей прочитать стихотворение, которое она учила для какого-то мероприятия в школе. Она робко декламировала, обнимая отца за шею. Стихотворение было о бледно-желтых нарциссах, кроликах и доброте. Потом Том переключился на Макса и предложил ему рассказать мне о матче по регби, в котором он вчера участвовал. Макс, которому явно было неудобно сидеть на стуле с поджатой под себя ногой, сделал все, как велел отец, но запинался и то и дело посматривал на отца в поисках подсказок.
— И. Затем. Ты. Забил гол. И еще один раз попытался, — закончил за него Том. — Короче, Верити, они выиграли. Все старания того стоили. Он все время говорит, что не хочет играть в регби, но ведь побеждать-то приятно, правда?
— Я предпочитаю играть в футбол, — объявил Макс, внезапно демонстрируя характер. — Верити об этом знает.
— Не дури. Вчерашний матч прошел великолепно. Просто люто. Мелисса, я правильно сказал? Так вы говорите?
Мелисса подняла глаза от телефона и в непонимании уставилась на отца.
— Ну? — снова обратился к ней Том. — Нам предоставляется возможность показать Верити современный мир. Какие словечки у вас сейчас в моде? Мелисса? Беа? Отпад, улет, огонь… Верити же просто необходимо знать их все.
Я пожала плечами, чтобы подчеркнуть свое невежество, но на самом деле я знаю современный сленг. Ведь слова — это моя стихия. Но Мелисса в любом случае не ответила и снова уставилась в экран.
— Верити, заберите, пожалуйста, гаджет у моей дочери. Вы, должно быть, плохо о нас подумаете…
— Не буду вмешиваться, — сказала я, поднимая руки в знак капитуляции.
Эйлса тоже молчала. Она явно старалась не вмешиваться, когда говорил Том. И это мне запомнилось. Она убеждала Беа пересесть в машине, объясняла официантке, что нужно убрать лишние винные бокалы, расспрашивала о фирменных блюдах, а потом попросила графин с водой. Когда принесли еду — рыбу с картошкой нескольких видов и овощами, — Эйлса занялась тарелками: убрала горошек с тарелки одного ребенка, добавила брокколи другому, разложила картофель фри, потом выдавила кетчуп и подвернула рукава, чтобы не запачкались майонезом. Оглядываясь назад на их брак, можно сказать, что чем громче и энергичнее разговаривал Том, тем тише и незаметнее становилась Эйлса. Проблема в том, что ее пассивность, как мне показалось, раздражала его и побуждала вести себя еще хуже.
Эйлса заказала себе салат «Цезарь» с курицей и только поковыряла его, оставив все самое вкусное, например, гренки, на краю тарелки. Я выбрала рагу из капусты и картофеля с «куриным яйцом» (разве обычно яйца не куриные?). Блюдо лежало аккуратной горкой с яйцом-пашот наверху. Когда я проткнула его викой, желток вытек, окрасив картофель в желтый цвет.
— Мне очень приятно, что у меня есть возможность поблагодарить вас за всю ту сложную работу, которую вы проводите с… — Том показал пальцем на Макса. — Я слышал, учителя положительно отзываются о его успехах.
— У него большой прогресс.
Макс продолжал рассматривать треску в кляре у себя на тарелке.
— Но с домом особого прогресса пока нет, да? И с садом? Мне очень не хочется снова поднимать этот вопрос, но вы должны признать, что ваш участок нуждается во внимании и заботе. Мы тратим столько времени и денег на наш, и, боюсь, кое-кто может сказать, что ваш участок как бельмо на глазу.
— Том, — заговорила Эйлса, — если мы не будем вежливыми, Верити пожалеет, что мы переехали в этот дом.
— Я об этом никогда не пожалею, — заметила я. — Мне нравится, что вы стали моими соседями. Мне нравится болтать с вами, гулять, ходить в кафе.
— В кафе? — переспросил Том и повел плечами, словно говоря: «Удивительное дело». — И часто вы ходите вместе в кафе?
Я положила в рот немного желтой картофельной смеси. Вкус оказался горьковатым из-за уксуса, который добавляют в воду при варке яйца.
Эйлса откашлялась.
— Не слишком. Пару раз в неделю.
— Не слишком?.. — повторил за ней Том, повернулся и посмотрел прямо на нее. — Я бы не сказал, что пару раз в неделю — это «не слишком». И сколько это получается? Десять, пятнадцать фунтов стерлингов в неделю. Ты в курсе, что кофе можно пить и дома?
Я не была уверена, чем он недоволен — самим фактом или тратой денег, но мне показалось, что Том хочет унизить Эйлсу в моем присутствии. Хотя теперь понимаю, что я была для него невидимкой — мое присутствие не имело никакого значения.
— Некоторым повезло. И, как я предполагаю, платишь ты. Ты можешь угощать Верити дома. Тратить на это лишние деньги — безумие. Легко тебе говорить: пару раз в неделю, а ты все сложи. Если ты каждый раз покупаешь по два кофе, но в наши дни — господи! — это получается почти десять фунтов.
Я положила нож с вилкой на стол. Яйцо присохло к краям тарелки.
— Если бы Эйлса работала, я уверена, что вы не стали отказывать ей в лишней чашке, — заметила я.
— Да. И как дела? — спросил он с нехорошим блеском в глазах. — Как проходят «собеседования» и «неофициальные встречи за стаканчиком»? Ничего не получается? Я имею в виду прошлый четверг. Сколько времени они тебя продержали? Отпустили после десяти? Тебя взяли на работу?
Эйлса покачала головой.
— Нет, — вслух подтвердил Том.
Паб заполнился посетителями. Несколько шумных компаний, причем за одним столиком собрались одни только орущие дети, которых отсадила от себя группа взрослых. Том откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Эйлса стряхивала воображаемые крошки. Я озадаченно наблюдала за ней. Хочет ли Том, чтобы она работала, или нет? Она говорила мне, что он против, но все же он, казалось, негодовал из-за того, что она не прилагает больше усилий. А еще Эйлса говорила, что собирается держать в тайне свои поиски работы. И мне она не рассказала, что в четверг опять ездила на собеседование, но Том об этом знал. Слишком много противоречий.
К нашему столику подошел официант с узкими бедрами и густыми бакенбардами и начал собирать тарелки. У нас с ним возникла небольшая стычка из-за оставшихся неиспользованных пакетиков с соусом тартар (я собрала небольшую горку, чтобы взять домой, и яростно ее защищала). Эйлса привстала и начала ему помогать, собирая грязные салфетки и разбросанные по всему столу приборы, и когда передавала их официанту, грязный нож упал ей на колени. Официант быстро сдернул с плеча салфетку и уже собирался коснуться бедра Эйлсы, но вовремя остановился.
— Ой! Простите. Я несколько увлекся.
— Да уж, — рассмеялась она, стирая пятно пальцами.
— Салфетка нужна?
— Обойдусь.
— Вы уверены?
— Все в порядке.
Это была очень неловкая ситуация. Но стоит заметить, что после того, как официант ушел, Эйлса продолжала улыбаться еще минуту или две, смущенно расправляя складки на рубашке, перекладывая волосы на одно плечо.
— Ради всего святого, — буркнул Том себе под нос. — Я не понимаю, чего ты добиваешься. Он же определенно не интересуется женщинами.
— Ну…
— Если ты только не считаешь себя настолько привлекательной, что сможешь заставить его поменять ориентацию.
Тогда она встала, отодвинула стул и пошла через весь зал к двери в углу, помеченной буквой «Ж».
Том рассмеялся:
— Вот какая у нас мама.
Беа согласно захихикала. Мелисса так и не подняла глаз от телефона, но неподвижность ее позы показывала, что она полностью осознает происходящее и, возможно, для нее это не «огонь» и не «отпад». Макс пожевывал ворот своей футболки.
Том потрепал его по волосам, затем вытянул футболку у него изо рта.
— Не надо это есть, — сказал он, нахмурившись.
Меня охватил тихий ужас, и, возможно, Том это заметил. Внезапно он снова стал дружелюбным.
— Если вы еще не наелись, то можно заказать пудинг. Пудинг! — громко произнес он, привлекая внимание официантов. — Может, шоколадный кекс и мороженое? Что скажете? Верити?
Я ответила словами матери, что мне еды было в самый раз.
— Как скажете.
Подошла официантка, Том заказал шоколадный пудинг и мороженое с карамельным соусом детям, потом повернулся ко мне.
— Кофе?
Я быстро покачала головой. После его тирады? Конечно, нет, черт его побери.
Эйлса вернулась, когда пудинг был уже наполовину съеден. Выражение ее лица изменилось, и она произнесла несколько фраз, которые явно продумала заранее, например, о хорошем жидком мыле и симпатичном дозаторе для него, который висел в дамской комнате. Это были безобидные и скучные фразы, и их единственной целью было дать нам понять, что с ней все в порядке. Том спросил, хочет ли она пудинг, пока его весь не съели.
Она сказала, что не хочет, или, скорее, что ей не стоит его есть.
Но Беа пудинг не понравился, потому что он оказался очень жирным, и она отодвинула от себя тарелку. Следующие несколько минут Эйлса ела с нее маленькими кусочками.
— Как вкусно, — пробормотала она. — Хотя я не должна его есть.
Том расплатился по счету и, как я заметила, оставил щедрые чаевые.
Я поблагодарила его, добавив, что все было просто восхитительно. Эйлса все еще сидела за столом и доедала пудинг — притворяясь, что маленькие кусочки «не считаются».
— Мне кажется, ты говорила, что не хочешь пудинг, — заметил Том.
— Не хочу.
— Ну, тогда не ешь.
Румянец залил ее щеки. Казалось, ей дали пощечину. Она открыла ладонь, и собранные ею крошки выпали на тарелку.
В машине дети притихли, но я знала, что это означает: птицы ведь тоже прекращают петь, когда надвигается гроза. Я смотрела в окно. Том перебросился со мной парой пустых фраз. Как я собираюсь провести остаток этого великолепного дня?
— Очевидно, будете наводить порядок перед домом, а потом, возможно, займетесь и участком позади него?
Я почувствовала себя пойманной в капкан и была в ярости из-за того, что позволила себе оказаться у него в долгу.
— Не все так одержимы наведением порядка, как вы, — в конце концов, сказала я. — Некоторые из нас считают это пустой тратой времени. Я ни разу в жизни не была в доме, где такой порядок, как у вас. В Кенте у вас все было точно так же идеально?