Прости, опаздываю! — приходит почти сразу. — Буду через 5 мин
Появляется Бен в полседьмого.
Я награждаю его многозначительным взглядом.
— Я уж думал, ты умер.
— Прости, потерял счет времени. — Он крепко меня обнимает. — Привет.
Опять это противоречие, взрывающее мне мозг. С одной стороны, Бен опоздал (в который раз!) и оскорбительно спокоен по этому поводу. С другой сторон, я бы не отказался, чтобы он обнимал меня до конца жизни.
Мы направляемся к метро.
— Так куда мы?
— В центр.
— Интересно.
Я обращаю внимание на наряд Бена — куда более официальный, чем обычно. Кажется, я впервые вижу его не в джинсах.
Он проверяет время на телефоне.
— Мы торопимся? — спрашиваю я. — Можем взять такси.
— Все нормально.
— Я заплачу, — начинаю я, но осекаюсь, увидев выражение его лица. — Или нет. Думаю, на метро по-любому выйдет быстрее.
Но на метро выходит не быстрее.
От Центрального вокзала до Таймс-сквер всего одна станция, но поезд никак не двинется с места. Он даже двери не может закрыть. После секундного колебания я поворачиваюсь к Бену.
— А бывает, что поезда… просто забывают ехать?
Он барабанит пальцами по поручню. Губы сжаты в узкую полоску.
— Понятия не имею, что происходит.
— Может, надо кому-то сообщить?
— Кому?
— Не знаю. Транспортному управлению?
Это предложение вызывает у него улыбку.
— Вряд ли.
— Говорят, в одном вагоне кого-то вырвало, — охотно объясняет долговязый парень в очках. Бен снова косится на телефон.
— И что теперь? — спрашиваю я, но Бен меня, похоже, не слышит.
В отличие от долговязого.
— Ну, по правилам им нужно все отмыть и продезинфицировать. Сами понимаете, дело небыстрое. — Такое ощущение, что он рад этой новости. — Застряли мы тут с вами, ничего не скажешь.
— Лучше пройдемся, — предлагает Бен. Мы поднимаемся обратно. — Тут недалеко, минут в десять уложимся.
Но десять минут превращаются в пятнадцать — хотя Бен шагает так быстро, что мне приходится догонять его чуть не вприпрыжку. Мы сворачиваем на Бродвей, потом на Пятьдесят Шестую улицу. Я уже собираюсь спросить, куда мы все-таки идем, когда наконец замечаю ее, переливающуюся черным и золотым.
— Бен. — Я на мгновение теряю дар речи. — Ты же не…
Он выдыхает и наконец улыбается.
— Ну, раз уж Лин-Мануэль Миранда разыгрывает дополнительные билеты среди…
— Учащихся государственных школ Нью-Йорка. Знаю. Знаю.
Срань господня. Неужели это происходит со мной? Происходит на самом деле?
— Ты выиграл? — У меня надламывается голос.
— Ну, я подал заявку. — Бен пожимает плечами. — Результаты пока не знаю. Подумал, что, даже если мы не выиграем, все равно сможем погулять по Бродвею.
— Прости, что? — У меня округляются глаза.
Бен снова улыбается, но уже не так уверенно.
— Все нормально?
— Да, просто… Ты серьезно считаешь, что «прогулка по Бродвею», — эти три слова я беру пальцами в кавычки, — равноценная замена «Гамильтону»?
— Похоже, тут скрыто какое-то оскорбление, — отвечает Бен со смехом. Но я не смеюсь. — В любом случае, победителей уже должны были объявить. Давай спросим в кассе.
Я киваю, с трудом сдерживая слезы. Черт, а я ведь почти поверил. Всего на секунду — но этого хватило, чтобы ощутить настоящую боль утраты. Никто никогда не выигрывал в лотерею «Гамильтона». Я целую вечность записываюсь в нее каждый день — и да, может быть, в этой школьной разновидности шансы выше, но я точно не настолько удачлив. Мироздание не любит меня настолько .
Я все же следую за Беном в театр, к окошку с безупречно накрашенной блондинкой.
— Здравствуйте. Извините, — начинает Бен на октаву выше обычного, и я чувствую невольное умиление тем, как он стесняется при взрослых. — Гм. Я сегодня записывался в лотерею для учеников нью-йоркских школ, но не знаю, объявили вы уже результаты или нет, или их нужно проверить где-то в интернете… — Он неловко умолкает. — В общем, можете посмотреть? Мое имя Бен Алехо.
— Бенджамин Алехо? — немедленно откликается кассирша, сведя к переносице брови-стрелочки. — Ох, дорогуша, мы только что отдали твои билеты.
— Ч-что? — запинается он. — Я выиграл?
Я забываю, как дышать.
— Два билета в первый ряд, но их нужно было забрать до шести. Жаль, что ты не позвонил чуть раньше.
Бен лишь мотает головой.
— Мне очень жаль. Если хочешь, могу записать тебя в завтрашнюю лотерею.
— Да. Конечно. Спасибо. — Он почти шепчет.
И, только выйдя на улицу, дает волю чувствам.
— Это просто смешно! — Бен бросается вниз по улице, и мне снова приходится бежать, чтобы за ним поспеть. — Когда там начинается шоу? В восемь? Еще больше часа! Могли бы сами позвонить.
— Ты шутишь?
— В заявке был мой телефон.
Мне хочется закричать. Или что-нибудь ударить. Внутри бушует настоящее торнадо.
— Ты хоть понимаешь, сколько людей убили бы за эти билеты? — У меня срывается голос. — Билеты в первый ряд?
— Если бы они не раздавали их кому ни попадя…
— Они и не раздавали. Таковы правила. Мы опоздали.
— Да, но если бы поезд не встал…
— Если бы ты пришел вовремя, мы бы уехали на предыдущем.
— Да брось, Артур.
— Я просто… — Я делаю глубокий вдох. — Ты хоть понимаешь, что только что потерял билеты на «Гамильтона» в первый ряд ?
— Понимаю. — Голос Бена звучит непривычно сипло. — Ты не представляешь, как я их хотел. Как хотел, чтобы у нас получилось.
— Я тоже.
— Знаю. Это же «Гамильтон». То есть…
— Дело не в «Гамильтоне», окей?
— Нет? — Бен растерянно смотрит на меня.
— Как ты не понимаешь? Господи, Бен. — Грудь так распирает, что кажется: еще чуть-чуть, и она взорвется. — Ты опоздал на все наши свидания. То есть буквально на все .
— Я в курсе, но…
— И знаешь что? Если бы ты действительно хотел этих встреч, подобного не случилось бы. Просто, видимо, они тебя не слишком волнуют.
Появляется Бен в полседьмого.
Я награждаю его многозначительным взглядом.
— Я уж думал, ты умер.
— Прости, потерял счет времени. — Он крепко меня обнимает. — Привет.
Опять это противоречие, взрывающее мне мозг. С одной стороны, Бен опоздал (в который раз!) и оскорбительно спокоен по этому поводу. С другой сторон, я бы не отказался, чтобы он обнимал меня до конца жизни.
Мы направляемся к метро.
— Так куда мы?
— В центр.
— Интересно.
Я обращаю внимание на наряд Бена — куда более официальный, чем обычно. Кажется, я впервые вижу его не в джинсах.
Он проверяет время на телефоне.
— Мы торопимся? — спрашиваю я. — Можем взять такси.
— Все нормально.
— Я заплачу, — начинаю я, но осекаюсь, увидев выражение его лица. — Или нет. Думаю, на метро по-любому выйдет быстрее.
Но на метро выходит не быстрее.
От Центрального вокзала до Таймс-сквер всего одна станция, но поезд никак не двинется с места. Он даже двери не может закрыть. После секундного колебания я поворачиваюсь к Бену.
— А бывает, что поезда… просто забывают ехать?
Он барабанит пальцами по поручню. Губы сжаты в узкую полоску.
— Понятия не имею, что происходит.
— Может, надо кому-то сообщить?
— Кому?
— Не знаю. Транспортному управлению?
Это предложение вызывает у него улыбку.
— Вряд ли.
— Говорят, в одном вагоне кого-то вырвало, — охотно объясняет долговязый парень в очках. Бен снова косится на телефон.
— И что теперь? — спрашиваю я, но Бен меня, похоже, не слышит.
В отличие от долговязого.
— Ну, по правилам им нужно все отмыть и продезинфицировать. Сами понимаете, дело небыстрое. — Такое ощущение, что он рад этой новости. — Застряли мы тут с вами, ничего не скажешь.
— Лучше пройдемся, — предлагает Бен. Мы поднимаемся обратно. — Тут недалеко, минут в десять уложимся.
Но десять минут превращаются в пятнадцать — хотя Бен шагает так быстро, что мне приходится догонять его чуть не вприпрыжку. Мы сворачиваем на Бродвей, потом на Пятьдесят Шестую улицу. Я уже собираюсь спросить, куда мы все-таки идем, когда наконец замечаю ее, переливающуюся черным и золотым.
— Бен. — Я на мгновение теряю дар речи. — Ты же не…
Он выдыхает и наконец улыбается.
— Ну, раз уж Лин-Мануэль Миранда разыгрывает дополнительные билеты среди…
— Учащихся государственных школ Нью-Йорка. Знаю. Знаю.
Срань господня. Неужели это происходит со мной? Происходит на самом деле?
— Ты выиграл? — У меня надламывается голос.
— Ну, я подал заявку. — Бен пожимает плечами. — Результаты пока не знаю. Подумал, что, даже если мы не выиграем, все равно сможем погулять по Бродвею.
— Прости, что? — У меня округляются глаза.
Бен снова улыбается, но уже не так уверенно.
— Все нормально?
— Да, просто… Ты серьезно считаешь, что «прогулка по Бродвею», — эти три слова я беру пальцами в кавычки, — равноценная замена «Гамильтону»?
— Похоже, тут скрыто какое-то оскорбление, — отвечает Бен со смехом. Но я не смеюсь. — В любом случае, победителей уже должны были объявить. Давай спросим в кассе.
Я киваю, с трудом сдерживая слезы. Черт, а я ведь почти поверил. Всего на секунду — но этого хватило, чтобы ощутить настоящую боль утраты. Никто никогда не выигрывал в лотерею «Гамильтона». Я целую вечность записываюсь в нее каждый день — и да, может быть, в этой школьной разновидности шансы выше, но я точно не настолько удачлив. Мироздание не любит меня настолько .
Я все же следую за Беном в театр, к окошку с безупречно накрашенной блондинкой.
— Здравствуйте. Извините, — начинает Бен на октаву выше обычного, и я чувствую невольное умиление тем, как он стесняется при взрослых. — Гм. Я сегодня записывался в лотерею для учеников нью-йоркских школ, но не знаю, объявили вы уже результаты или нет, или их нужно проверить где-то в интернете… — Он неловко умолкает. — В общем, можете посмотреть? Мое имя Бен Алехо.
— Бенджамин Алехо? — немедленно откликается кассирша, сведя к переносице брови-стрелочки. — Ох, дорогуша, мы только что отдали твои билеты.
— Ч-что? — запинается он. — Я выиграл?
Я забываю, как дышать.
— Два билета в первый ряд, но их нужно было забрать до шести. Жаль, что ты не позвонил чуть раньше.
Бен лишь мотает головой.
— Мне очень жаль. Если хочешь, могу записать тебя в завтрашнюю лотерею.
— Да. Конечно. Спасибо. — Он почти шепчет.
И, только выйдя на улицу, дает волю чувствам.
— Это просто смешно! — Бен бросается вниз по улице, и мне снова приходится бежать, чтобы за ним поспеть. — Когда там начинается шоу? В восемь? Еще больше часа! Могли бы сами позвонить.
— Ты шутишь?
— В заявке был мой телефон.
Мне хочется закричать. Или что-нибудь ударить. Внутри бушует настоящее торнадо.
— Ты хоть понимаешь, сколько людей убили бы за эти билеты? — У меня срывается голос. — Билеты в первый ряд?
— Если бы они не раздавали их кому ни попадя…
— Они и не раздавали. Таковы правила. Мы опоздали.
— Да, но если бы поезд не встал…
— Если бы ты пришел вовремя, мы бы уехали на предыдущем.
— Да брось, Артур.
— Я просто… — Я делаю глубокий вдох. — Ты хоть понимаешь, что только что потерял билеты на «Гамильтона» в первый ряд ?
— Понимаю. — Голос Бена звучит непривычно сипло. — Ты не представляешь, как я их хотел. Как хотел, чтобы у нас получилось.
— Я тоже.
— Знаю. Это же «Гамильтон». То есть…
— Дело не в «Гамильтоне», окей?
— Нет? — Бен растерянно смотрит на меня.
— Как ты не понимаешь? Господи, Бен. — Грудь так распирает, что кажется: еще чуть-чуть, и она взорвется. — Ты опоздал на все наши свидания. То есть буквально на все .
— Я в курсе, но…
— И знаешь что? Если бы ты действительно хотел этих встреч, подобного не случилось бы. Просто, видимо, они тебя не слишком волнуют.