— Что могло понадобиться этому шуту? — процедил он, скрестив руки на груди и хмуро уставившись в окно, за которым по подъездной дорожке медленно удалялась в сумерки разношерстная троица.

Интересно, маг тоже пришел пешком или оставил лошадь в отдалении, дабы не испортить сюрприз?

— To есть в версию мэтра Штанге вы не поверили? — усмехнулась я. — Как же так! А ведь пообещали, что закажете ему обновление защиты.

— Во-первых, я пообещал лишь сообщить о своем решении к концу недели, — отмахнулся мэйн. — И сообщу: что нанял для обновления столичного заклинателя, который как раз к тому времени и прибудет. А во-вторых, по-вашему, надо было устроить разбирательство при посторонних?

— Мне показалось, вы с милой Леной довольно быстро перестали быть посторонними. Поразительное родство душ…

Я честно пыталась скрыть нотки раздражения, но вряд ли успешно, и уж не знаю почему, но Рэйнера мое брюзжание только развеселило.

— Это не повод в первый же день демонстрировать ей свою суровую сторону, — хмыкнул он.

«А у вас есть другие?» — хотела спросить я, но вслух озвучила другое:

— И вас не смущает, что мэтр может повторить попытку, если уж ему что-то понадобилось в на… вашей библиотеке?

— Меня смущает, что его никто не остановил, — вновь нахмурился Рэйнер и произнес: — Призываю Аццо.

Произнес как-то так… буднично. Словно это самая естественная фраза в мире, и он выдает ее по сто раз на дню вот уже лет двадцать.

— Я здесь, мэйн.

Еще одно новшество. Мне о своем присутствии призраки сообщали стонами, ветром или грохотом — как повезет. Впрочем, иного я и не требовала, не считая существенным.

— Вы знали о вторжении? — приступил Рэйнер к допросу.

— Да, мэйн.

— С какого момента?

— Едва господин маг перебрался через забор.

— Кто-нибудь пытался его остановить?

— Никак нет, мэйн.

— Почему?

— Не было распоряжений, мэйн.

— А как же распоряжение охранять дом? Или человек, проникший на чужую территорию тайком, не вызвал у вас подозрений?

— У всех свои причуды, мэйн. Иные хозяева рады любым гостям, через какие бы щели те ни проникали.

На этом месте, надо сказать, я даже крякнула, не ожидая от всегда лаконичного дворецкого такой многословности и такого ехидства. Это на что он намекает?

— Тогда зачем же вы обрушили на бедного гостя шкаф?

— Господин маг крайне неуклюж, мэйн.

Я почти поверила. Почти. Вот только зависшая за спиной Рэйнера Тильда, уже утратившая материальную форму, в этот миг не удержала невозмутимую маску и красноречиво закатила глаза.

Итак, сегодня еще одного призрака ждет допрос с пристрастием. Хватит пряток — если Тильда не явится сама, придется вспомнить пару нечестных, но безотказных приемов…

На мой решительный вид она отреагировала лишь поднятой бровью, а потом и вовсе показала язык и исчезла. Что ж, одно радовало: вопреки моим опасениям, смена хозяина, похоже, не так уж сильно на нее повлияла и не превратила в послушную марионетку, а значит, вся эта чопорность и услужливость — не более чем игра. Разговорить упрямую девицу это вряд ли поможет, но меня грела мысль, что годы некоего подобия дружбы не позволят ей бросить меня во тьме неведения. В доме творилось что-то странное, и я должна была понять, что именно. И на других союзников рассчитывать не приходилось…

Задумавшись, я почти не слушала последние указания мэйна. Кажется, он велел отныне сообщать обо всех ожидаемых и неожиданных визитах и за сим отпустил Аццо.

Сказать или нет, что стоило уточнить принадлежность визитеров к роду человеческому?

— Есть какие-то соображения?

Я подняла на Рэйнера взгляд и пожала плечами:

— Я никогда до конца не понимала их мотивов. Знаю только одно: мы для них пленители, и откровенности или помощи ждать не стоит.

— Даже если я пытаюсь их освободить? — удивился он. — Это же в их интересах.

— А вы пытаетесь? — усмехнулась я. — По-моему, ваша главная цель — очистить дом. Что при этом станет с призраками — дело десятое, и они об этом никогда не забудут. Да и вдруг на самом деле вы ищете способ завершить ритуал старика Гантрама и стереть их личности, чтобы получить свое идеальное жилище? Как видите, у них полно поводов для сомнений и недоверия. К тому же думают они не так, как мы.

— Смотрю, вы долго об этом размышляли. — Мэйн отошел от окна и задумчиво уставился на опустевший кофейный столик.


— Надо же было чем-то занять эти десять лет.

— Сколько? — вскинулся он.

— Итан Гантрам взял меня в жены и запер здесь в шестнадцать.

— Запер? Что вы…

— Знаете, я, пожалуй, обойдусь без ужина, — перебила я, уже жалея, что ответила столь подробно. Пороки и поступки мужа — не самая любимая моя тема. — Имейте это в виду, когда будете отдавать распоряжения. Полагаю, вы вернетесь к обыску кабинета, и моя помощь пока не нужна?

Говорила я спокойно, с легкой улыбкой, хотя к горлу уже подкатывала желчь. Ну и чего, спрашивается, расстроилась? Тоже мне, великий повод. Ублюдок мертв, а я скоро буду свободна — так кто из нас победил?

Пару мгновений Рэйнер лишь смотрел на меня, сдвинув брови, потом словно очнулся и кивнул:

— Не нужна.

— Тогда позвольте откланяться. Если возникнут вопросы, я буду у себя.

Ответа я дожидаться не стала и с гордо поднятым подбородком направилась к лестнице, чтобы через несколько шагов остановиться от оклика:

— Юта. Вам, должно быть, тяжело без служанки.

Не веря собственным ушам, я медленно обернулась. Каким-то немыслимым образом Рэйнер оказался прямо за моей спиной. Стоял, смотрел пристально и протягивал кулон.

— Я просто хотел понять его свойства и даже не думал лишать вас подруги.

— С чего вы…

— Десять лет. Я же не идиот. — На лице его расцвела озорная ухмылка, совершенно преобразившая строгие черты. — К тому же Тильда без умолку вас нахваливала.

Долго уговаривать меня не пришлось — в кулон я практически вцепилась и тут же защелкнула замочек цепочки на шее.

«Врет, шельмец, — раздалось в голове в следующий миг. — Я лишь один раз сказала, что ты не так плоха, как кажется на первый взгляд. Сомнительная похвала».

«Я скучала», — не стала врать я, и ощутила в ответ странную волну тепла — не то отклик Тильды, не то мое собственное облегчение…

— Спасибо, мэйн, — произнесла я вслух. — Это много для меня значит.

— Зовите меня Александр, — милостиво разрешил Рэйнер, и я наконец искренне и широко улыбнулась:

— Ни за что.

Его вытянувшееся лицо стоило всех моих переживаний. Настроение взмыло ввысь, и по лестнице я поднималась, едва ли не насвистывая.

«Пороть тебя надо было, — тяжко вздохнула Тильда. — Чтоб совесть не впала в спячку».

«А ты на что? И вот сейчас, совесть, мы поговорим».

***

Шанталь выразительно изогнула бровь и томно изогнула спину.

— Нет, сэр Артур: наглой лестью вы меня не получите!

— А угрозами? — коварно улыбнулся сэр Артур. — В темнице сыро и страшно, вряд ли там вам понравиться больше, чем в моей постели, но если я шепну королю о ваших делишках…

— Пишешь?

Сквозь стол и испещренную буквами страницу просунулась огромная голова Бруко Гантрама, и я слегка отстранилась.

— Пишу, — вздохнула, откладывая перо.

Настроение для творчества было совсем неподходящее, но лишь оно помогало мне собрать мысли в кучу, и сейчас я в этом нуждалась как никогда. И пусть сцена выходила дурацкая, потом все переделаю, главное встряхнуться.

Бруно поднялся повыше и взглянул на исписанный лист прямо сквозь свое прозрачное тело.

— Почему Шанталь не хочет полежать в постели сэра Артура? Там явно лучше, чем в темнице. Темница же от слова «темно»?

Да, несмотря на прочие отклонения, читал он прекрасно, даже если текст вверх тормашками. И порой это его умение казалось мне самой ужасной ошибкой природы. Бруно любил мои истории. И вмешиваться в процесс их создания тоже любил.

— Да, милый, но в постели тоже может быть темно.

— И сыро и страшно?

— И сыро и страшно.