Рейн нахмурился:

— Дайте задание, и я решу любой вопрос. Не спрашивайте как — я смогу всё, что прикажете, кир Д-Арвиль.

— Я не знаю, что тебе предложить. Мне нужен практик-тень, а не ты, герой-ноториэс, — ответил он с презрением.

— Как я должен был это сделать? Как я мог найти место среди высших и остаться тенью? И как мне не быть узнанным, если я повсюду ношу клеймо ноториэса?

— На тени не обращают внимания, Рейн, они просто есть, без имени и голоса. На них смотрят с равнодушием, а те в это время видят, слышат и чувствуют. Какая из тебя тень, если ты разом объявил о себе всему миру?

— Кир Д-Арвиль, вы сами напомнили, что я Л-Арджан.

Энтон снова сжал руки. Губы изогнулись в ухмылке, с них вот-вот должно было сорваться резкое слово, но он только бросил:

— Дурак. Ты глупее, чем кажешься.

Аст оскалился ещё сильнее, глаза налились кровью. Рейн тоже сцепил руки в замок и процедил:

— Я — ноториэс. Вы сами сняли маску, которая делала меня тенью.

— Моя ошибка, признаю, — Энтон кивнул и помассировал виски руками. — Я хотел, чтобы ты вспомнил о гордости и научился держаться достойно, а не лез, куда не надо и не орал о себе. Я забыл, что уличного пса можно отмыть от грязи и вывести блох, но он от этого не станет породистым охотником. Ты подвёл меня, Рейн.

Слова прозвучали громко, чётко, как приговор судьи. Рейн вспомнил приятный вес мешочков с киринами. Всё, что он пообещал матери и отцу, могло вот-вот превратить в дым.

— Я думал, что нужно напомнить тебе, как мы работаем.

Рейн вздрогнул. Иногда инквизиторы хотели уйти или теряли хватку. Тогда им напоминали, как нужно работать. Напоминали через боль — только такой урок могли преподать в этом чёртовом Лице.

— Твоё счастье, что кир В-Бреймон считает иначе.

— Твоё счастье? — прорычал Аст. — Твоё счастье, что не ты оказался там, на прицеле, ублюдок!

Рейн встал и положил руки на стол.

— Кир Д-Арвиль, я сделал то, что должен был, — повторил он. — Даже если я нарушил ваши планы, я не мог остаться в стороне. Поймите вы, они могли убить всех! — он замолчал и неохотно добавил: — Туда пришла дочь кира Я-Эльмона. Мы никогда не узнаем, что он замыслил, если он будет убиваться горем по погибшей дочери.

Энтон тоже поднялся и рявкнул:

— Сядь, ноториэс! Мне нравилась твоя дерзость и смелость, пока они не доставляли мне проблем.

Рейн сел, но упрямо посмотрел на Энтона.

— Ты спутал все мои планы. На кого мне теперь положиться?

— Кир Д-Арвиль, — перебил его Рейн. — Я нашёл дом. Вы говорили, что вам нужно место, где можно держать неправильных людей и ночевать, но откуда легко сбежать. Я нашёл его и договорился. Дом готовы сдать за…

— Заткнись! Мне нужно от вас только то, что я прошу, а не то, что вы сами надумываете, понятно?

«Заткнись», — повторил Рейн. Так кричали псам, когда те чересчур громко лаяли.

Рейн представил, как он вскакивает, сжимает руки в кулаки и тут же наносит два удара: один прямой в нос, другой — сбоку в челюсть. В голове пронеслись слова, сказанные несколько недель назад: «Я готов служить». Он верил, что Энтон дал ему шанс всё вернуть, и вот он же его и отнимал.

Рейн вспомнил взгляды толпы. Всё было не зря. К чёрту такую службу. Может, он задолжал отцу, матери и Каю, но у Д-Арвиля он рисковал набрать ещё больше долгов.

— Кир В-Бреймон хочет забрать тебя себе, — Энтон сжал губы в недовольной ухмылке. — Но я доверял тебе, ты многое знаешь, — глава сделал многозначительную паузу. — Как мне теперь поступить с тобой?

Рейн повыше задрал голову и не опустил глаз. Энтон сдвинулся на край кресла и выразительно посмотрел.

— Практики не должны оставлять следов.

— Следов? — закричал Аст. — А похищенные из театра не стали бы следом? Или убитые?

Рейн молчал. Энтон откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул.

— Рейн, я действительно надеялся на тебя, на Анрейка. Я думал, вы — те, кто мне нужен, кто поможет перейти на следующую ступень, — в голосе слышалось искреннее сожаление.

Выше главы отделения стояли только глава Инквизиции и его советник. Рейн вздрогнул. Если бы Д-Арвиль обошёл В-Бреймона, какое бы место он отдал Рейну, кем бы сделал? И как бы Ригард или Нелан ушли со своего поста, не с его ли помощью?

— Кир Д-Арвиль, я сделал то, что должен был, — повторил Рейн. — Трупы в театре стали бы следом. На моей совести и на Инквизиции. Мне жаль, если я подвёл вас.

«Не жаль, ублюдок» — чётко сказал себе Рейн и переглянулся с Астом. Пора что-то решать. Никакое это не правое дело, и ничего он не вернёт так. Тот семнадцатилетний мальчишка ещё мог позволить себе поверить в эту присказку, но он сейчас — уже нет. Инквизиция не давала расплатиться с долгами, она только заставляла набирать их всё больше.

— Кир В-Бреймон на две недели уехал из Лица, по его возвращению зайдите к нему. Он хочет обсудить вашу работу. А теперь ступайте, кир Л-Арджан.


Рейн поднялся и посмотрел на Энтона. Вот и всё. Ещё недавно он был так благодарен ему за шанс, так хотел служить. Энтон помог снять маску, напомнил, что он — Л-Арджан. Но вот бывший любимый охотничий пёс решил взять на себя работу сторожевой собаки, и его сразу вышвырнули за дверь.

— А может, пора перестать искать хозяина? — шепнул Аст и ободряюще улыбнулся. — Разве мы сами не справимся?

Рейн положил руку на плечо, поклонился и вышел. За дверью он тихо спросил Аста:

— А что дальше?

Ригард В-Бреймон, значит. Зачем он ему понадобился? Едва ли глава Инквизиции ценил благородство и смелость. «Он может подойти», — вспомнился Э-Стерм. Что советник тогда имел в виду? И не потому ли Ригард решил забрать его к себе?

Рейн провёл рукой по лицу и выдохнул. А ведь прошёл всего месяц.

Сначала практик, затем старший инквизитор.

Сначала на службе у Д-Арвиля, затем у В-Бреймона.

Сначала приём у главы Церкви, затем спасение людей.

Сначала мёртвый брат, затем живой и стоящий на стороне отступников.

Рейн чувствовал себя не готовым к такой жизни.

— Что мы знаем теперь? — спросил он.

Аст покачал головой:

— Выживание продолжается, и на этом всё.

На ум пришли слова Кая: «Твой покой — это борьба». Может, младший брат всё-таки был прав? Он мог прийти к Ригарду, молча склонить голову и сделать всё, что тот скажет — не важно в роли практика или старшего инквизитора. Но это не приблизило бы его к дому под красной черепицей по-настоящему.

— Иди уже, — проворчал Аст. — Надо решить оставшиеся вопросы.

Рейн кивнул и пошёл по коридору. Неделя началась, и пока В-Бреймон в отъезде, место старшего инквизитора оставалось за ним. До его возвращения предстояло многое сделать: найти информацию об Я-Эльмоне, В-Бреймоне и Э-Стерме, познакомиться с «семьёй» Кая и выбрать сторону.





Глава 13. Твой покой




Рейн и Эль встретились в парке. По ухоженным дорожкам неспешно прогуливались пары. Живая изгородь скрывала их друг от друга, но голосов было так много, что они напоминали пчелиный гул. Лето вовсю намекало, что вот-вот вступит во владения, и лицийцы заполонили улицы, набережные и парки, устав от затянувшейся зимы.

— Ты выглядишь обеспокоенным, — заметила девушка.

Рейн пожал плечами.

— На псарне переполох. Мне сейчас в Инквизиции не так легко, как прежде.

— Почему?

Инквизитор потёр подбородок.

— Меняю главного.

— Рейн, ты бы хотел служить Церкви, как твой род? — осторожно начала Эль. — Может быть, я поговорю с отцом?

Рейн замер и недоумённо посмотрел на неё. Она тоже остановилась. Эта смешная девчонка всерьёз верила, что могла убедить отца изменить правила ради ноториэса? Им давали шанс только на словах, никто и никогда не взял бы такого на службу. Только Инквизиция, которая потеряла честь уже слишком давно. Ладно, ещё скотобойня и кожевенная мастерская, где было легче умереть, чем заработать.

Рейн снисходительно улыбнулся:

— Я связан клятвой с Инквизицией, я же рассказывал тебе. И я не хотел бы. Боюсь стать как все в моей семье. — Он пошёл по дорожке, посмеиваясь.

— Рейн! — позвала Эль. Он обернулся. Девушка не двигалась с места и явно чего-то ждала. Она достала из маленькой сумки на плече тканевый мешочек, который удивительным образом оказался больше самой сумки.

— Рейн, это тебе, — голос Эль подрагивал. Инквизитор недоверчиво взял его, развязал шёлковую верёвку и увидел внутри три кисти и краски.

— Ты сказал, что уже не хочешь быть художником, и тебе это не нужно. Но вдруг всё-таки когда-нибудь будет нужно.

Рейн стоял, смотрел на Эль и не знал, что сказать и что сделать. Подарок? Ему ничего не дарили уже восемь лет. Подарок. От девчонки из великого рода. Ему, ноториэсу, инквизитору. Краски и кисти. Как мечтал когда-то.

Аст стоял рядом, опустив руки и глупо улыбаясь.